Впервые она пришла, когда мне было лет тринадцать. Бессонная ночь, какие-то глупые стихи, письмо Ему, которое, конечно, никогда не дошло до адресата. Все, что происходит, когда впервые влюбляешься.
Она просто постучала в дверь. Я открыла, удивляясь позднему визиту, и увидела перед собой девочку. Она показалась мне смутно знакомой, как будто мы видились в полузабытом сне. У нее были рыжие локоны и наивно-детское выражение кукольного личика.
- Эм... Как тебя зовут? – мне почему-то было неловко спрашивать, кто она и что делает здесь так поздно.
- Меня зовут Ляля. Можно войти? – спокойно поинтересовалась гостья.
Я слегка опешила. Лялей звали меня родные, это имя еще не окончательно сменилось на строгое Юля, хотя и звучало в нашем доме все реже. Так же звали и мою любимую куклу, я еще пару месяев назад где-то натыкалась на нее, а теперь не могла найти.
- Заходи, - растеряно пригласила я, отступая от двери.
Девочка вела себя так, как будто отлично знала нашу квартиру. Прошла в мою комнату, уселась по-турецки на диване.
- Юля! Я пришла попрощаться, - заявила девочка без вских предисловий.
- Попрощаться? Но я тебя впервые вижу!
Я была в том возрасте, когда в сказки уже не веришь, но еще отчаянно хочется, чтоб кто-то убедил тебя в их реальности. Поэтому я не стала будить маму и звонить в Скорую, а просто ждала.
- Видишь ты меня и вправду впервые, - согласилась гостья. – Но до сегодняшнего дня мы всегда были вместе. Я представляю собой, так сказать, твое детство.
Теперь я поняла, почему она казалась знакомой. Такой я видела себя, не веря зеркалам. В мыслях я была медно-рыжей, с зелеными глазами, воздушной и нарядной. Ну и что, что на фотографиях была кареглазая неуклюжая девочка, с заплетенными в косички темными волосами и сбитыми коленками! Я была принцессой своей выдуманной страны, прекрасной и справедливой. И вот, мысли ожили и сидят передо мной, накручивая рыжий локон на палец.
Она дала мне пару минут осознать сказанное.
- И я пришла попрощаться с тобой, - повторила Ляля.
- Почему?
- Ты ж сама говорила, что детство кончилось, - пожала плечами девочка. – А просто так я не ухожу.
- А как ты уходишь?
Она не ответила. Мы сидели молча, вспоминая все то, что пережили вместе. Думаю, я задремала, а утром, конечно, в комнате никого не было. Кроме Лялиного прощального подарка: на столе сидела тезка моей гостьи, старая кукла, которую я никак не могла отыскать, чтоб подарить соседской девочке.

Во второй раз мы встретились в ночь на первое сентября. Я впервые должна была пойти не в школу – в институт. Специально купиленное для этого дня новое платье, призванное показать всем, что я уже взрослая, дожидалось меня на спинке стула.
Ляля, как и в прошлый раз, тихо постучала в дверь. Она казалось редкой красавицей, и, боюсь, имела мало общего с моим настощим обликом. «Неужели я кажусь себе такой?» - подумала я, провожая гостью в комнату.
- Зови меня Юльчик, - попросила она. Так звали меня одноклассницы, теперь наши дороги разошлись, и уже некому называть меня этим милым именем.
- Разве твое имя меняется? – удивилась я.
- А разве твое нет? – возразила мне гостья.
- Тебе не грустно так каждый раз приходить ко мне? – почему-то спросила я.
-Это тебе должно быть грустно. Ты же закрываешь страницы, тебе нет туда обратного пути. Ты идешь дальше, а я остаюсь. Я буду вечно молодой!
Вот тогда впервые ко мне пришло чувство некой утраты, схожее с тем, что испытываешь, глядя на горящие листья. Это лето никогда не вернется, понимаешь вдруг.
Наутро я нашла в своей сумочке смятый лист с наивным стихом, написанным несколько лет назад.

Наш самый горький разговор был в один мутный осенний вечер. Саня спал, чуть ли не впервые за последний месяц. Я еще машинально покачивала коляску, плохо соображая с недосыпа. Муж работал в ночную смену, и острое чувство одиночества и заброшенности стучалось в окно каплями хмурого дождя.
- Это мои похороны, Юля, - строго сказал гостья, усаживаясь напротив меня. Стройная, спокойная, с улыбкой на свежем лице, она и правда была олицетворением того, что, как казалось мне, навсегдя утеряно. Сане было два месяца, а чудилось, что всю жизнь я не знала ничего иного, кроме коляски, плача, пеленок и усталости.
- Зачем ты так? – слабо запротестовала я.
- Ты считаешь, что все хорошее в жизни осталось в прошлом, - резко сказала она, а мне нечего было возразить.
Возможно, она еще что-то сказала. А может, я заплакала, хороня все то, что мне было дорого в жизни. В обмен на новую жизнь, на маленькое чудо. На сына, что лежал коляске и мало что знал и понимал. На то, что родилась в мире новая любовь.
Гостья оставила мне тюбик дорогущей помады, что мама подарила на мое двадцатилетие, а я потеряла на следующий же день. И еще один подарок, книгу, что бабушка читала мне по вечерам. Я спрятала ее, пусть ждут Саню.

Она приходила еще несколько раз. Когда я обнаружила у себя первый седой волос, когда Иринка, младшенькая, пошла в школу. Она навестила меня на сороколетие, пришла и тогда, когда Саня привел знакомиться свою невесту. В последний раз мы виделись три года назад, когда я узнала, что буду бабушкой. И каждый раз оставляла мне что-то, нить, связывающую прошлое и будущее. Привет из детства, указку на завтра.

Сегодня позвонил Саня и попросил посидеть с Алечкой. Мое солнце маленькое, внучка! Как ни любила я детей, внуки приносят совсем иную любовь.
Думаю, сегодня никто не подумал, что я Алина бабушка. Мы вместе катались на всех качелях в парке, кормили рыбок в бассейне, напергонки ели мороженное, прыгали на резинке и бросали мяч. Позже мы придирчиво, с пониманием, выбирали куклу. Аля прижала к себе игрушку, а потом с недоумением посмотрела на меня:
- Баба, а тебе куклу?
Мы посмотрели мультики перед сном, и, когда Аля уснула, я решила позвать свою гостью. Выглянув в окно, сказала, ни к кому не обращаясь:
- Пожалуйста, приди!
Она пришла сразу же, как будто ждала этого много лет. Она снова была Лялей, той рыжеволосой девчонкой, что провожала вместе со мной детство. Мы смотрели друг на друга и молчали. Тогда я протянула руку и попросила:
- Останься!
Ляля помедлила секунду, потом обняла меня и как будто растворилась во мне. Почему же я отпустила детство тогда, в далекие тринадцать? Сколько радости уходило от меня с каждым ее визитом? Не об этом ли говорили ее подарки?

Скоро ко мне придет другая гостья. Я знаю. Но теперь мы вместе, и я не боюсь. Кто же в детстве боится смерти?


господа ПЧ, все замечания приветствуются!