Он умер... Его больше нет.

Как нет частички моей души...

Кто-нибудь, заполните ее добрыми чувствами!...

Не все же мне...

Правда, бензина очень мало. Я сеня была в институте. Еле досидела там, чуть не уснула. Вообще, целую неделю температуру терпеть и ничего не кушать тяжко. И бензин не откуда взять. Но я наверстаю. Все-таки я спала всю неделю. А один раз легла в пятницу в 14:00, а проснулась (точнее, разбудили) в субботу в 07:00. Это беспробудным сном. А вообще, спать целую неделю здорово.

Все повторяется…

Да, это так. Я вновь становлюсь собакой. Я это опять ощущаю. Вчера гуляла с Джоном, псом своим. Дела у него плохи. Без капельниц он не тянет. Мама вчера, когда узнала это, даже расплакалась. А мне стало так тоскливо…
Когда опускаются руки, когда не знаешь, чем помочь самому беззащитному и дорогому… Кто бы мог подумать? Он, бывает, не ест несколько дней, но все равно у него есть силы, чтобы рваться к собакам на приеме у ветеринара.
Вчера мы гуляли долго относительно. Нет, не так, как раньше, но полчаса – это больше прежних пяти минут.
Набережная освещена наполовину. Чем дальше от моста, тем яснее звезды.
Большой Пес виден был особенно хорошо. И Сириус смотрел так тоскливо! У Сириуса есть Щенок. У Большого Пса есть Малый Пес. А я? У меня есть Джон, которого я не могу защитить. Мне так грустно. Хотелось завыть… Луна была почти круглая. Набережная была практически пустая. Только несколько пар прятались в ее темноте. Мне на них наплевать. Проходя мимо, я слышала, что она из этих пар меня обсуждала. И парень сказал, что я учусь в ГМИ. Значит, я обретаю популярность. Но до этого мне как-то… Я ведь догадываюсь, что обо мне могут думать люди. И на какую-то долю секунды я почувствовала себя Лунатиком. На него тоже думали бог весть что. И ему тоже хотелось завыть. Но, в отличие от меня, он сдерживался. Но у него были Джеймс, Сириус, Питер, а у меня? Могу ли я ассоциировать своих друзей с ними? Не хочу, даже если и могу.
Нет, Сириус нагонял на меня тоску своей неприступностью. Он ведь наверняка знает, что делать. Только молчит.
Мне напомнили о символическом значении Сириуса в моей жизни. Символическое…
Если предзнаменование сбудется, я открою его вам.
Но пока меня занимает один вопрос: как помочь псу? Джоня… Мой самый верный и любимый кавалер. Истинный джентльмен, никогда не скажет поперек мне слова, всегда понимает молча. Я научилась его чувствовать. Если мысленно пытаться его понять, можно почувствовать то, что ему необходимо. Он иногда выразительно поворачивает голову во время такого разговора. Он говорит, что ему плохо…
Мне тоже плохо. Эта собачья тема в моей жизни длится уже больше двух лет. Как только я осознала, что я в душе собака, жизнь поменялась. Она стала мне понятней и более многогранной. То, что было до этого момента, осталось за дымовой завесой. Старые знакомые говорят, что я всегда была немного «такой». А я… А для себя я такой стала тогда, когда поняла…
Что мне искать? Где мне искать? Я смотрела на Большого Пса и видела все четыре его лапы и хвост. Головы я не различила из-за хоть и тусклого, но все-таки света от фонарей. Да, Сириус подмигивал мне, он явно что-то сказать хотел. Мне нужно постараться понять его так же, как Джона. Сбудется ли предзнаменование?

Кидалово мия.

Ну что ж, раз уж так, то сама виновата.

Вчера или позавчера звонила Артуру. Хотела, чтобы он послушал то, что я переделала в песне. 9:45 - он спит еще. Ну ладно, позвоню потом. думаю. Но жизнь повседневная меня закружила и позваонить ему не успела.

Сегодня 10:55 - он пришел и опять ушел!

Блин, он не может сообщать, в какие дни недели он встает в 7:00, а в какие - в 11:00?

Звоню Лауре. Все никак не устроим с ней фотосессию. Хотела сегодня хоть пару часиков. Длинные гудки в пластиковой черной трубке. Нет никого. Кидалово.

Настроение сейчас - немо
В колонках играет - Eithne Ni Uallachain - Lough Erne Shore

Это самое :( в моей жизни. Это самое грустное, печальное и несправедливое!!!

Нельзя, чтобы животные страдали. Потому что они одни не могут сказать, что у них болит, что им не так... Представляете, вы - щенок, и вас никто не понимает!

Джон лежит тряпочкой с температурой, мему плохо, он дрожит, а я ничего сделать не могу. Уже месяца полтора его лечим. Обращались к разным ветеренарам. Жаль, что наша постоянная врач укатила в Москву, оставив Джоньку без присмотра.

А он лежит, не шевелясь, часто дышит, а врачи говорят один одно, другой другое, третий опять свое. И никто вылечить не может. Только вроде бы на поправку, как тут бац - опять ухудшение. Сеня на тренеровку не пойду, с ним останусь. Дома нет никого. Все припрутся часов в десять, не раньше. Все в гостях да на праздниках. А Джонька тряпочкой в кресле лежит...

Почему всегда, когда кому-то плохо – я рядом? А когда мне плохо, что само по себе удивительно, рядом нет никого? А даже если и есть, то ни одного дельного совета. Почему так? Почему моя жилетка всегда готова для чужих слез, а для меня ни у кого не найдется даже платочка?

Все привыкли, что я сильная. И я сильная. Возможно по этому я одна. И потому что я одна мне плохо. Нет, это не плохо, просто я всегда одна. У всех дела, свои заботы, а у меня только одни дела – искать людей, которым нужна моя поддержка. А быть всегда одной – ох как трудно…

Мне все говорят – я с тобой. Оглянусь сейчас – где все?

Не хочу спрашивать советов у девчонок. У них один совет – тебе нужен парень. А то мне это многим поможет. Выйду я на улицу и скажу первому прохожему: «Знаете, молодой человек, мне до зарезу нужен парень. Вы не могли бы им побыть?»

И я опять плюю на всех. И опять почему-то этот мир для меня не радостный. И опять встает эта моя вечная проблема – одиночество. И людей видеть не хочу. Всегда, когда одиноко, начинается самокопание. А это сулит депрессию. А депрессия – вещь, которая становится моей болезнью. Я могу идти по улице и не удерживать в себе слезы. Могу слушать музыку – и плакать.

Я не плакала от плохого душевного состояния уже года два. И, по-моему, не скоро это произойдет опять, потому что в тот раз я выплакала все. В тот раз рядом не было никого. Был человек, который мне помогал на расстоянии. И другой человек, который, рискуя моим к нему отношением, пытался что-то для меня сделать. А я притворялась, что я забыла уже о том, что я одна, я заталкивала одиночество в глубь, мне вроде бы было хорошо.

Я радовалась, я веселилась,
И вот старая рана открылась…

Где твоя жизнерадостность, щенок? Где твои наивные задорные глаза? Почему ты отводишь взгляд? Потому что все требуют от меня обещаний, которые я не могу выполнить. Все озабоченны только одним, пристроить меня к чьему-то теплому боку, чтобы самим не пришлось ухаживать за больным щенком… А щенку так хочется, чтобы наконец оставили в покое, хочется, чтобы понимающе помолчали за компанию.

Медицина не всесильна. Лишите меня души, чтобы наконец замолчал голос внутри меня:

«Ты опять одна. Всем хорошо ты сделала, а себе плохо. Взваливаешь на себя груз чужих неприятностей, о себе забываешь, а это бесследно не проходит. Вот сейчас ты всем сделала хорошо и поняла, что плохо тебе одной. Одной быть плохо. Все где-то, но не подле тебя. Ну, где они, твои друзья, что говорили, будто придут на помощь, позовешь их или нет? Где те, кто говорил – «Если тебе будет плохо – молчи. Мы все равно почувствуем, мы придем к тебе без твоего ведома». Ну и где все? Одинокая, одинокая, одинокая! Не ты ли говорила, что одной быть не так уж плохо? Что любовь не самое важное? Вот! Теперь пожинай плоды свои… Говорила? – Получи. Жди теперь незнамо чего, кого и сколько. И терзайся тем, что люди, а в особенности твои друзья, эгоисты. И ты сама их к этому приучила».

*а глаза сухие, мешки под глазами, волосы торчком…*

Настроение сейчас - а как вы дуиаете?

Мне очень плохо... Не читайте меня, люди, вам станет грустно. Не читайте меня, люди, мне это не нужно... Мне очень плохо, я съезжаю с катушек, я впадаю в дипрессию и заболеваю нелюбовью к жизни. Не читайте меня люди, это заразно... Я одна в толпе людей, которые меня любят, не знаю за что... Но одиночество все острее накатывает на меня. Я его боюсь, я боюсь о нем думать. Я столько лет упорно заталкивала его вглубь своей души, что оно стало моей второй натурой. И когда оно вырывается наружу и люди видят, что на самом деле я кладезь грусти и архивов чужих и своих проблем и печалей, то сразу смотрят на меня другими глазами. Где веселый лохматый щенок?! Но ведь и щенку бывает одиноко. Он отворачивает свой вроде бы мокрый и холодный нос от хозяина, лежит в кресле тряпочкой и только лишь вздыхает. А помочь как? Нет лекарства от одиночества, а помогать надо!

Настроение сейчас - грустно, печально, слишком пусто и одиноко...