а город спал

когда я утром в очередной раз опаздывая убегал на работу - я оказывается забыл выключить комп. и вот я возвращаюсь домой, открываю дверь - а в ванной горит свет и тихо играет трек Белой Гвардии "Когда ты вернёшься". я реально чуть не умер задохнувшись от ожидания несбыточного. такое странное сейчас состояние. руки подрагивают.

полчаса мучений и я сваял плэйкаст : ) расту творчески

http://www.playcast.ru/view/1099392/ceaf918d5c38c3ea5e5197536babfd0ab5dbb5c9pl

хрен с ним с текстом, но музыка потрясающая

чего же эти особи хотят
румяные пришелицы с венеры
им что не скажешь - вновь летишь фанерой
в урюпинск мухосранск бобруйск, летяг
таких же как и ты в пути встречая
и раз за разом думаешь уже
что может ну их, будет всё хужей
а вслед несётся - "парни измельчали"

каких размеров парни вам нужны
не главное - размер заметьте особь
трухи комплиментарной сыпешь россыпь
и особь расцветает в этой лжи
и льнёт к тебе с изяществом тычинок
цветёт и пахнет - лучший вид цветка
так было есть и будет только так
всё потому что так хотят мужчины

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

эти люди живут в полусне
эти люди как дети взрослеть не желают
они дышат стихами и в них оживают
ну а я очерствел полысел

что случилось никак не уймусь
где мой сон я обрюзг я медузоподобен
нет меня только ноль в знаменателе дроби
знаменует отсутствие муз

мне не плыть по течению сна
не ловить серебрянок в изломанных руслах
все мои серебрянки под пиво и с хрустом
а слова.. все слова исписал

может сонно лежат и храпят
может выдохлись может в погоне за Снарком
может тушат окурки в остывшей заварке
и окурки как звёзды дымят

кролико-розово странные скачут дни
принцам не спится принцам влюбляться в роз
горло в заторах таблеточных мятных льдин
голос охрип он словно бы в горло врос
и говорить мне не хочется и молчать
больно всё так же давай же - хрипи хрипи
принцы освоили смайлы и порно-чат
ну а принцесски рубашки плетут из крапив
словно спасать ещё можно кого-нибудь
словно принцессы помнят страну алис
утром по понедельникам их ебут
вечером в воскресенье они на бис
если глаза закрыть то сквозь жалюзи век
бьётся не солнце не отсвет далёких звёзд
это китайский праздничный фейерверк
это подделка под сказочный передоз

от нефик делать

.. и вот я вырос из рубашек и носков,
из прошлогодних я рифмовок вырос,
я культивирую в себе не птичий вирус,
но что-то птичье и больное.
и насквозь –
прозрачен тонок, так прозрачен аромат
морозного белья, оно с мороза
всегда чуть чище. я растерзан, роздан –
за так, за крохи, за вниманье, задарма.
и что осталось настоящего? – должно
остаться же хоть что-то, пусть и птичье.
'мороз' 'рифмовки' 'вирус' – вычерк, вычерк
и пустота.
стянуть и сшить,
стишок,
стежок.
но рвётся ткань, гнилая ткань, я вырос из.
увы не врос и жизнь прожил заочно.

а чей-то взгляд из скважины замочной
сквозит,
скребёт по рёбрам,
доскрестись
настырно хочет он хоть до чего-то.

моноспектакль одиночество-стриптиз
и невидимка, что бинтами слов замотан.

есть такое понятие в моей голове как "жизнерадостные ублюдки". ты разведена? тебе тридцать лет и у тебя маленькие сиськи? ну и пох, зато я в топе Li.ru ЖЖ или другой какой социальной паутине. из-за пивного пуза ты уже пол-года не видел своего маленького дружка? твои единственные радости это обеденный перерыв на работе и десятиминутное копошение под одеялом при выключенном свете с опостылевшей женой? ну и пох, зато я накормлен и вчера купил себе новый iPhone. люди радующиеся тому чему в принципе радоваться невозможно, новым сапожкам или ежеквартальной премии, маникюру или литым дискам, мещанство возведённое в статус, образ жизни несовместимый с суицидом. они нашли свой смысл жизни и подчиняются только растительным рефлексам, жить чтобы жить. я ненавижу этих глубоко истинно счастливых людей, за неумение своё стать подобным им.

и новый год. и новый век.
и новый, новый, новый, новый -
ванильный, мускусный, еловый,
хотя и прошлогодний - снег
в горсти хрустит и тает липко
в температуре языка,
и высыхают слёзы как
след убегающей улитки.

новьё, хрустящее новьё
крахмальных скатертей крахмальней.
и мысль крамольная, а мало ль?
и будем жить - пока живём.
и будет день, и будет новый,
а больше надо - что ещё?
улитки чтоб сбежали с щёк
и не молчали телефоны.


и больше ничего, пожалуй.
не нужно больше ничего.
и новый снег, и снег слежалый
водой вернутся ключевой.
напиться так, чтобы совсем,
стать гулкой хрупкой стеклотарой,
а новый год вновь станет старым
в чертовски вечном колесе.

а город был а город спал
уткнувшись снежной мордой в лапы
и было тихо и крылато
и падал снег и падал спам

засыпав почту и балкон
луна как мятная пастилка
таясь меж языком и вскриком
горчила мягко и легко

а город спал не слыша крик
и в пустоте бетонных клеток
крутилась русская рулетка
и поцелуй к виску прилип

и раненые поезда
крича неслись к вратам Эдема
звезда взошла над Вифлеемом
пылая как полынь-звезда

реки текущие на восток — высокогорный нрав.
я выдуваю слова в свисток, дудочку из ребра,
словно бы вечность — моя река, груды редчайших рек.
не замечая: вода — горька, трещинки на ребре.

я выдуваю слова — и вот дудочку я сломал.
по перекатам, порогам вод ветер несёт слова:
"молоды! живы! всегда! всегда! ярость в груди — горит!"
бьётся о скалы вода-вода, станет песком гранит.

время течёт и течёт — песок. реки, моря песка.
в реки текущие на восток слово я отпускал.
реки текущие на закат медленно-ленно, но
слово в рецепторах языка — галька в объятьях волн.

я просыпаюсь - в окне зима и трескотня сорочья.
а мне послышалось, что позвал кто-то - отчаянно, срочно.
нет, показалось, мир тих и пуст, умиротворён, спокоен.
мир, словно маленький карапуз, - "что у вас там такое?"
нужно вставать, отряхнуть бы сон - мутный, тяжёлый, злобный.
быстро и зябко, ещё босой шлёпаю в ванную. вот бы
под ноги выстелить тёплый пол, а на окно занавески.
я вспоминаю твоё тепло и замираю. резко
в спальню срываюсь (назад, скорей, пол обжигает подошву)
и спотыкаюсь у самых дверей о тёплую сытую кошку.
вязок, пронзителен кошкин мяв, не до тебя - прости уж.
я открываю.. - бездушье, тьма, липкая паутина.
это лишь сон, и капелью с крыш тренькает - сни-тся, сни-тся,
ты улыбаешься и молчишь, солнце щекочет ресницы.
нужно вставать, отряхнуть бы сон, мир полон летних красок.
зайчика солнечного бросок - я просыпаюсь - зравствуй.

а я пошёл пить и праздновать

а я не умею писать верлибры
мне нужна рифма нужен ритм
либо
другой какой навязчивый алгоритм
иначе я рассыпась зерном в землю
жареным подсолнечным зерном
и не прорастаю к апрелю
и к декабрю зеро
нолик маленький такой круглый
но-лик
затеряный в подпространстве Google
один бы клик
один бы собакой Динго
верлибрил верил бы воровал
эти клики а после в книгу
в пепел в землю затем в дрова
грел бы зимними вечерами
но я не умею писать
и на бумаге мой почерк-шрамик
не воет горловым рыком пса

mspaint и я открыли во мне хуфдожника : )

она говорит: у меня внутри изнывает бездна,
в нерастраченности любви угасают звёзды.
а он отвечает: это всё интересно,
позвони мне в следующий хэпибёздэй.

она говорит: вера моя - это верность лебяжья,
я обескрылена-обескровлена - я на пределе.
а он отвечает: знаешь, наверно даже
я сам позвоню тебе как-нибудь на неделе.

она говорит в пустоту, а он отвечает
скорее больше себе, чем кому-либо.

и если в ответе за тех мы кого приручаем,
то не приручать никого - это тоже выбор.

когда я их слушаю мир становиться чуть прозрачней и невесомей.

а еще я заказал mp3-диск

она говорит: уменя внутри изнывает бездна
нерастраченности любви угасают звёзды

а он отвечает: это всё интересно
позвони мне в следующий хэпибёздэй

счастье будет сбудется ты так отважно верила
как слепо верят новорожденные и щенки
уходила в парк щекой прижималась к дереву
словно бы к тёплой небритости чьей-то щеки

убеждала себя всё пройдёт полоса чёрная
всегда сменяется белой ведь так говорят
писала стишки про любовь потом зачёркивала
и любовь и стишки и числа календаря

тянулись недели месяцы одинокости
резинкой жевательной пошленький бабл-гам
ты шла по жизни как по канату над пропастью
и мантру-мантру шептала свою по слогам

бу-дет-сбу-дет-ся-бу-дет-сбу-дет-ся-бу-дет-сбу-дет-ся
не сбывалось и вера таяла как туман
предрассветный что стелется вниз по улице
и скрывается в прорезях ку-клус-клана

и чему научилась да ничему же кроме как
никогда не бояться и прямо смотреть в глаза
уходила в небо добралась до подоконника
перевод каретки следующий абзац

огромное спасибо Марии ROYSA , она не только перевела мой текст на болгарский, но и великолепно ещё прочитала его. причём текст по моему мнению очень трудный для перевода, без единого знака препинания и я слушаю её и слышу именно те, свои мысли - интонационно и по тональности и по эмоциям. это невероятно. мне даже кажется что - вот , оно, наконец-то стихотворение, пусть и не совсем моё но с моим участием. я дико благодарен, у меня пульс зашкаливает. я уже раз 20 послушал, ещё раз 200 послушаю.

глаза детей Твоих - капли олова,
на затылке выбрито "вкл",
в кресты - серебро столовое,
в подушки - перья от крыл.
утром проснулся от этой мысли,
только глаза открыл -
чувствую:
- глаза мне выгрызли крысы
- и шевеление тушек крыс.
я не слышу дыхания, где дыханье?
пальцы натыкаются на плотность меха.
милая липовая моя honey
улетела? уехала?

у меня странная реакция на рифмованное говно называемое стихами, мне физиологически плохо, хочется сблевануть всей этой прочитанной тупью банальностью и патетикой

иногда так тянет разбиться потом собраться
иногда просто тянет разбиться в стекляный звон
и в ушах уже шум стоит от ментовских раций
и ленточкой огораживают вытоптанный газон
за углом мяучит сирена скорой
обрывается вынырнув из-за угла

ночь под себя подминает притихший город
хорошо что редкое это вот иногда

каждый ёжик мечтает о самой прэлэстной ёжке,
только вот беда - дикабразихи - потолок.
пашешь, пашешь весь день, таскаешь ей сороконожек,
а она брезгливо - "да что ты мне приволок?"

эта жизнь - тупик, заброшенный полустанок.
эта жизнь горсть дырок, оставшихся от баранок.

надоело мне все, уеду на Север, на вахту.
буду там истреблять мышей, замещая котят.
ну, а ёжкам останется что - куд-куда? - кудахтать
причитать, убиваться. да пусть, блин, творят что хотят.

Ипполиту посвящаеццо

глаголом жечь сердца людские - какая блажь, какая глупь. помочь должна поэма мцыри отремонтировать каблук. онегин нам помочь обязан при варке каши и борща, поэзия для лоботряса важней чем аутсортинг. ща достану сборник сочинений и на засолку огурцов. на новый год или в сочевник, буковски спитое лицо улавливая в отраженьях, твердить - не я, не я, не я. я не поэт, вот ни на жменю, я не поэт и вензеля мне золотистые не светят тиснением обложки но на плечи падают столетья и рифмы плавится клинок.

ну всё, допился - я мессия? и сонце новое поэз? - увольте же, мерси-мерси вам, в какие дебри я залез. что дескать, жмёт мне руку нобель и просит - "пару строк черкни", а старый одуван кеноби пошёл ко мне в ученики. ну и горячка, ёлы-палы, давно я не ловил откат, а может вотка - самопал-на? хотя всё это суета сует, а я невольник чести и безнадёжное трепло. но если есть в кармане честер, то значит жить не так уж плохо, только эти каталожность и бронзовелость мне страшны. очнусь в канаве придорожной и выхлопом порву штаны.

а впрочем хватит глоссолалить - язык заплёлся в узелок. не удержаться в вертикали и пьянству - бой /ведь пьянство зло/ с утра я объявлю осипше шершавым ржавым языком. и чипс к губе моей прилипший, по цвету с солнышком знаком, напомнит мне о вкусе лета сухой и сладкий-ссолена. такое утро у поэта, жизня такая. где слюна? - вопрос важнее - "быть ли не быть", почти шекспировская страсть, а так хотелось плюнуть в небо, чтоб в потолок бы не попасть.

ни слова о.. конечно же ни слова,
пусты, рассудочны, обманчивы слова,
а чувство столь легко и невесомо.
но кто-то мне настойчиво совал
в гортань слова. и я давился снова,
выхаркивал их, словно бы сова
я на току, току-току-толкуя,
выпячивая горделиво грудь.
спасибо /как тебя там/ за такую
недолгую и странную игру.
поверил - точка. всё. но запятую
вписали в книжку судеб. и ребру -
судьба остаться хрупкостью непарной,
не удержать мне хрупкости в горсти.
ни слова о поистине букварном -
"мы не подходим, трам-парам, прости"
и ночь прошла, и утро - перегарно.
о той что не смогла в меня врасти
ни слова.

время кукует – "ку-ку ку-ку,
где же вы кукушата."
я замираю на правом боку
в форме пружины сжатой.

я замираю, а время нет,
время течёт рекою.
и не приходит уже ко мне
старый Оле-Лукойе.

время стирает лица друзей,
школьный усердный ластик.
смерть – это что-то из жёлтых газет,
рубашка, пиджак, галстук.

я же спешу, я спешу дожить –
вовремя-время-время.
Ассоль допивает мартини-джин,
так и не встретив Грея.

так и не встретив, и весь вопрос –
времени парадоксы.
я допиваю свой кальвадос
очередной. високосный

жизни очередной лоскут.
секунды-бусинки нижет
\я замираю на правом боку\
время, ну подожди же.

не рифмуется правда с вымыслом
не рифмуется хоть убей
а казалось болел но выносил
отпускал лететь голубей
не летят голубята бумажные
притяжение слов к земле
придавило и так уж важно ли
что до этого я летел
не летал но летел стремительно
и кричал невпопад слова
но зеваками стали зрители
и краснее чуть-чуть листва

прыгает температура тушканчиком
шарики ртутные собираются в чёрное солнце
и оно светит мне холодно зло обманчиво
знакомое солнце с обликом незнакомца
знакомая осень такая привыч привычная
к вычитанию к пересчёту заблудших цыпок
а цыпки гриппуют видно судьба у них птичья
и не пробивают плоскости антрацитовой
нет не взлетается всё по закону ньютонов
всё по закону по правилам столько правил
боль прижимаю к груди и качаю-баюкаю
баюшки говорю боль баюшки говорю баю
а потом ну его к черту ну просыпайся и
выбежать на улицу в слякоть вдохнуть снега
и задохнуться ненастоящим пластмассовым
в таком-то году не стало такого-то имярека