У нас была богатейшая домашняя библиотека, которую книголюб папа собирал всю жизнь. В нее, в числе других книг, входило все, чему полагалось быть в арсенале неагрессивного (с семью детьми) диссидента-интеллигента. Солженицын был весь, многотомный и жадно потрепанный. Когда уже в 90-е появился увесистый многотомник Красного колеса, он тоже занял место на полках, пусть к нему уже практически никто не притрагивался. Больше года назад папа был вынужден продать практически всю библиотеку. Поступок героический. Из книг Солженицына не осталось ничего. Зато глубочайшее чувство уважения к этому человеку, в первую очередь благодаря папе, согревает даже сегодня.