Застолье.
Мои слова перемешались с болью,
Закатанной, как на зиму салат,
В стеклянной банке нынешних утрат,
Протертых прямо по живому с солью.
И сердца ярко-алый помидор
Запрятанным до срока витамином
Так аппетитно будет вместе с тмином
Ложиться на серебряный прибор!..
Когда куранты заиграют гимн,
И за столом пойдет священнодейство,
Начнет вкушать счастливое семейство
Мои стихи в обертке из фольги;
Мою любовь, страдания, мечты,
Рождественским шампанским запивая,
Не помня, что пока еще живая
Надежда в ожиданьи теплоты.
Пока еще не выцвели глаза
Под жаркой болью праздничной горчицы,
И верят, что хорошее случится,
И засияет неба бирюза.
Пока еще не поздно все прервать –
Нельзя готовить тушу не забитой,
С душой, не до конца еще убитой,
Готовой жить, надеяться и ждать.
Послушайте, есть много разных блюд,
Оставьте же меня на послезавтра!..,
Чтоб слезы не испортили внезапно
Грохочущий петардами салют.
Ночь с 21 на 22 октября 2005 г. 3 ч. 52 мин.
Белым снегом серебрится
У парадного крыльцо,
Стекленеют роговицы,
Запорошено лицо,
Неестественная поза,
Руки вытянув вперед…
Это жизненная проза –
Кто, когда и где умрет.
Навсегда ушли из тела
И надежда, и тепло…
Просто – шел себе по делу.
Просто – сердце подвело.
Просто сыростью ледовой
Боль вползла под рукава,
Просто тяжестью пудовой
На виски легли слова,
Средь окурков полыхая,
Долго корчилась строка,
Навсегда закрыла двери
Чья-то мягкая рука,
В телефонной трубке голос
Жег расплавленным свинцом,
Превращая сказку в повесть
С недоделанным концом.
И в дыму свечей церковных
Не светлело на душе,
И тепло уютных комнат
Гнали призраки взашей,
Стены, серые от пыли
Встали смертным рубежом,
И вонзались в небо шпили
Петропавловским ножом.
А вдали, в немом порыве,
Задыхаясь у окна,
Сожалея о разрыве,
Долго мучилась она.
…На плечо беда слетела,
Вздыбив черное крыло…
Просто – шел себе по делу.
Просто – сердце подвело…
Ночь с 20 на 21 октября 2005 г., 5 ч. 01 мин.
Осядем? Наступили холода,
И ноет отсыревший позвоночник…
Здесь есть жилье и вкусная еда,
И нужен для трактирщика помощник.
Мой плащ до неприличия истерт,
И кони слишком сильно исхудали,
А у тебя уже растет живот…
Я угадал? Мы оба угадали?!...
В дороге – смех! – пеленки, молоко…
Нас табором насмешники окрестят!
Но воздух свеж и дышится легко,
С рождения в пути, все время вместе...
Осядем! Будем с болью вспоминать
Печальные рассветы над горами,
Зато подумай, как мы будем спать,
Когда дожди стучат по мокрой раме.
Мы станем, словно все. Отстроим дом,
Посадим сад и заведем соседей…
А там леса с серебряным дождем,
Без нас медовый пир среди медведей,
Дымятся замки в мареве костров,
И вкусен чай с кусочком паутины,
И манят пуще, чем еда и кров,
Веселые бобровые плотины.
Конечно, будет очень не хватать
Босым ногам тепла дорожной пыли.
Привыкнем! Нам ли трудно привыкать?
Ну, что, уговорил? Осядем? Или?...
Ноябрь 2005 (06.11.05, 23.37)