Санечка, кто наша целевая?

Готический фильм.
Ночь, лес, луна, похрустывающие ветки, крик совы, отдаленный волчий вой. Заунывная музыка маркирует преддверие ужасного.
Рывком камера выхватывает из тьмы окровавленную пасть волка. Отъезд: в глазах зверя светится лютая ненависть ко всему живому.
Облако, затягивающее луну; флешбек: знакомый нам волк бросается на лань (немедленно трепетную) и перекусывает ей глотку. Капающая с клыков кровь; флешбек: все тот же волк учит своих веселых волчат брать след, самого маленького и слабого нежно наствляет и отечески полизывает. Мелькание ветвей на фоне черного неба; флешбек: наш волк нежно нюхает жену под хвостом (романтическая сцена с полуеблей).
Бравурная музыка маркирует самое что ни на есть преддверие ужасного.
Камера возвращает зрителя в лес. Волк замирает и оглядывается. Крупным планом - лапа волка вдавливает в сырую землю оброненные каким-то бойскаутом часы. Наезд камеры: циферблат, показывающий одну секунду до полуночи. Стрелка со щелчком устанавливается на двенадцати.
По мускулистому телу волка проходит судорога. Волк раззевает окровавленную пасть, закидывает голову и издает леденящий душу вой. Шкура на его боках начинает лопаться. Волк вскидывается на дыбы.
Неприятный скрипичный аккорд маркирует наступление пиздеца. Музыка прекращается.
Снова ночь, лес, луна, похрустывающие ветки, крик совы, отдаленный волчий вой. Жена волка бежит по лесу, полная грации, и думает об уложенных спать детках. В полночь у нее назначен романтический ужин под старым ясенем с любимым супругом (свежая лань и субкаудальные нежности). Вступающая тревожная музыка маркирует преддверие неприятностей.
Бег волчицы замедляется. Крупным планом: ее слегка приоткрытая пасть, мелькающий на морде отсвет нарастающей тревоги.
Приближение кадра: ее округляющиеся от ужаса глаза.
Приближение кадра: ее расширяющиеся от ужаса зрачки.
Визг ужаса бьет зрителя прямо по нервам.
Резкий переход кадра: посреди леса, под старым ясенем, на унитазе сидит голый мужик и читает газету "Ведомости".
Камера крупным планом выхватывает его руки: у самых костяшек пальцев видны небольшие клочки серой шерсти...
Полное затемнение. Мелькают неразборчивые надписи на волчьем языке, складывающиеся в алый титул:
ОБОРОТЕНЬ III:
....ВЫХОДЕЦ ИЗ СУПЕРМАРКЕТА....
Идут начальные титры.

http://snorapp.livejournal.com/802762.html

Я справлюсь...

Сетевой дневничок одной девочки читала на днях, и потом с возмущением рассказывала старшему товарищу: "Понимаешь, она пишет: "Если мой мужчина потеряет работу и не будет ничего приносить в дом три месяца, я его брошу, без разговоров, мне альфонс не нужен"". Фыркала, поджимала губы в интеллигентской брезгливости и даже чашку со стола брала таким жестом, как будто чашкой этой отгораживала себя от нехорошей девочки с жестоким сердцем. Старший товарищ подпирал спиной холодильник, смотрел на меня, как на идиотку, и спрашивал: "Дорогая, а что, собственно, возмущает тебя?" Я решила немедленно, что он шутит. "Понимаешь ли, свет мой", - сказала, - "я по себе знаю, что в жизни каждого человека может сложиться ситуация, когда есть деньги или нет денег - это не вопрос лени, неспособности пробиться, желания сидеть на чужой шее, - но вопрос невозможности что-нибудь сделать, невозможности как-то..." Старший товарищ ощутимо погладил меня по спинке и сказал: "А невозможность такая означает, что боги от этого мужчины отвернулись". И посмотрел на меня, охреневшую, как на неразумного ребенка, и сказал: "Ну что ты замерла? Отвернулись боги, все, делать нечего. Может, не навсегда, но сейчас - отвернулись. Кто же ему доктор, и почему, скажи на милость, женщина должна с ним оставаться?" 
Читать далее

(с) Линор Горалик