Клоуны нарисовали овал и хотели чтобы дети выстроили свой ассоциативный ряд ( яичко, курочка ряба))
Но не тут то было.
Дети начали рисовать храм, дорогу к нему.
Получилось Пасхальное яйцо.
А потом Тётя клоун спросила у доченьки, а как зовут маму?- Наташа, а папу- Батюшка:_) получила она ответ.

Рифмованый перевод гражданки Bounce моей песни Bright Future. ИМХО выше всяких похвал !


Это твое будущее, сделано в США
Ты сытая, довольная и тупая вша.
Ты все потребляешь - и тебя съедают,
Правительство руководит и за раба тебя считает.

Ты пойдешь на каторгу за зарплаты лишний цент,
Возмешь жену и чадо лишь если скажет президент
Ты считаешь, что на свете лучшее - фаст фуд
И смотришь лишь те фильмы, что сделал Голливуд.

Все равны по полу и по черной расе,
С таким лицом ты вовсе не заметен в массе
Все носят некрасивую одежду Адидаса,
И все равны в бесправии под угрозою фугаса.

Зачем рождать детей? Давай-ка их клонируем,
Отправим в школу для тупых, где детей зомбируют
ФБР на пленку каждый шаг твой зафиксирует
А ЦРУ такую жизнь повсеместно популирует.

Выборы похожы на развлекательное шоу.
СМИ тебе расскажут, о чем всем нужно знать.
Эта Демократия по-прежнему must go
И никому не повернуть их будущее вспять!.

Вот такими листовочками обильно оклеены столбы в нашем благословенном городке



ИМХО, креативчик прихрамывает. При первом взгляде зверь на картинке кажется отчаянно-затравленным, загнанным в угол, но не как не победителем. А при ближайшем рассмотрении - чем-то вреде иллюстрации к словечку "ржунемогу".
А так - молодцы. Ибо вылазка на целых двадцать километров вглубь России от Кольцевой дороге - штука редкая. Последний раз я видел у нас политический плакат, не связанный с выборами, где-то в середине 90-х. РНЕ тогда посторалось...

Из интервью с Леоном Дегреллем (Испания, 1993 г.):

"– Вы изменили сегодня свои убеждения?

– Нисколько. Гитлер был величайший человек европейской истории. Он боролся за идеал, за идею. Он развивался. Начав с узко национального, сугубо германского лидера, он постепенно учился мыслить европейскими категориями. Однажды я набрался смелости и спросил у Гитлера: "Мой фюрер! Откройте мне Вашу тайну. Кто же Вы, наконец, на самом деле?" – Гитлер улыбнулся и ответил: "Я – грек". Он имел в виду "древний грек", человек, обладающий классической системой ценностей, преданный красоте, естественности, законам духа и гармонии. Он искренне ненавидел современный мир как в его капиталистическом, либерально-космополитическом, так и в его марксистском вариантах. Он считал эту материальную, техническую, циничную цивилизацию верхом уродства и патологии. <...> Проиграв эту войну, потеряла шанс своего великого будущего не только Германия, но вся Европа, весь мир. Посмотрите, какой мир построили сегодня победители, его враги. Царство денег, насилия, смешения, вырождения, низменных, недочеловеческих инстинктов. Все кругом продажно, низко и материально. Нет высшей Идеи. Мы сражались за нечто Великое. И, Вы знаете, духовно мы не проиграли. У них нет одного – Веры. Она есть только у нас. Мы как истинные европейцы сражались за Красоту, Гармонию, Духовность, Справедливость. Это была война идеалистов и романтиков против двух типов материализма – капиталистического и марксистского. Они могут отнять у нас нашу жизнь. Нашей Веры у нас они не отнимут".

Канонады раскаты,
На передний наш край
Сорок пятый – проклятый
Надвигается май.

Окружили наш бункер,
Сыплют мины на нас…
Что ж, разлейте по рюмкам
Остающийся шнапс.

Выдать фауст-патроны,
Пьём под "Гибель богов"
За витые погоны,
За штандарты полков.

За двойные зиг руны,
За здоровье коллег.
Не грусти, Кальтенбруннер,
Выше нос, Шелленберг!

За последний пьём выстрел,
За неведомый страх,
За дубовые листья
На железных крестах,

За Париж и Варшаву,
За оружия звон,
За бессмертную славу
Всех германских племён.

Может, через минуту
Наш окончится бой.
Ах, Германия муттер,
Что же будет с тобой?

Для немецкого ж воина
Лучше гибель, чем плен.
На секундочку, фройляйн,
С моих встаньте колен.

Упирается дуло
В поседевший висок,
Сердце сладко кольнуло,
Палец жмёт на крючок.

Пусть забрызгал я скатерть,
И пропала еда,
Но меня не достать им
Никогда, никогда!