Чуть не промазал
Генкин братишка вернулся из армии. Дембель. Счастье.
Мамка не знает куда сыночка усадить, чем потчевать. Мечет на стол все подряд и сырым и вареным: разносолы, деликатесы.
Пока Витя служил, Генка подрос, с девчонками женихаться принялся, ружьишко прикупил, на охоту ходит. Решил братишку порадовать, сводить куропаток пострелять. К весне их к городу тьма сколько подтянулись, стадами топчутся. Только не ленись, всегда несколько птиц добудешь.
Взял Генка взаймы у соседа двустволку, аккурат такого же как у него калибра. Сам-то он полегче оружие предпочитает, любит подолгу бродить, иногда на несколько дней убежит. Его не столько добыча интересует, сколько природа и мышечная радость от больших переходов. Бывало за сто и больше километров убежит. Родители привыкли, не волнуются. Давно ходит, да все без особых приключений. Бывает, конечно, всякое, на то и охота - мужское все-таки ремесло.
Тундра - не детская площадка. Опасность на каждом шагу подстерегает, но справиться с ней всегда можно. Лыжи ломал вдали от жилья, руки - ноги отмораживал, в незамерзающий ручей при минус сорока проваливался. Один раз прилег на пару минут отдохнуть, слишком сильно устал от длинного перехода, и заспал. А мороз был хрустящий. Разбудили добрые люди, помогли отойти: голову и ноги слегка прихватило, штормило до самого дома. Ничего, выжил, не маленький. Зато есть о чем вспомнить.
Собрал брательника в поход как себя самого, даже лучше. Утром по темноте тронулись, чтобы на место к рассвету добрести. Снег под лыжней хрустит, воздух чистоты волшебной: сладкий, тягучий. Немного нос со щеками пощипывает, но это как всегда. Разотрешь и порядок. Настроение замечательное, небо чистое - значит метели, снегопада быть не должно. Может даже солнышко выглянет, полярная зима считай закончилась. Иногда от снегового покрова солнечные блики из глаз слезу выдавливают.
Ближе к птичьим стоянкам начали подходить, решил Генка курс молодого бойца, точнее охотника, провести. Так, на всякий случай. Служил человек два года. Армия из любого мужика сделает. Объясняет, что к чему. Оружие, мол - объект повышенной опасности: держи двумя руками, до поры курок не взводи, поставь на предохранитель, иди параллельным курсом, навскидку не стреляй, всегда держи напарника в поле зрения... Короче по пунктам, без спешки: время есть.
— Ты в армии-то, стрелял?
— Я же в учебке служил. Мы патроны ящиками изводили. Хоть устреляйся. И автомат, и пистолет, и винтовка...
— Тогда ладно. Я спокоен.
Идут они, чуть поодаль друг от дружки, почти параллельно, но Генка слегка впереди. Витька же дороги не знает.
Внезапно из под ног у Генки взлетает стая куропаток. Он на них даже и не глянул - пусть летают. Влет бить ни к чему: патрон зря истратишь, а заряд в снегу окажется. Птицу скрадывать нужно, выцеливать не торопясь, тогда...
Додумать Генка не успел. Грохнул выстрел, его заволокло маревом пороховой гари, порох-то дымный, а шапка улетела в сторону вспорхнувшей стаи.
Генка обернулся, Витька собирается жахнуть из второго ствола, выцеливая аккурат в его сторону. Пришлось быстро падать на снег, отбросив ружье в строну, прикрыть оголенную голову рукавицами, уткнувшись лицом в сугроб.
Мамочки! Он же Генку чуть не убил. Сердце ухает, руки в рукавицах разом вспотели, какая к черту охота! Домой.
Генка опасливо вытащил голову, стер с лица подтаивающий снег, поднялся. Ружье валялось поодаль, шапка метрах в десяти. В ней зияла одна большая и с десяток маленьких отверстий.
— Ящиками говоришь, из автомата? Ну, да! Всех перестрелял? Ладно, охотничек, пошли домой. Не будет сегодня охоты. Завтра тоже не будет. Забудь. Служил-то ты кем?
— Поваром. Приврал немного. В армии был, а оружия не видел.
— Тогда, понятно. С тебя простава. Я сегодня заново, считай, родился, брательник.