Ань, я миллион лет не читала стихов, но когда мне было семнадцать - это было любимое, и на сегодня это чуть ли не единственное, которое я помню от начала до конца.

""Сердце к сердцу не приковано
Если хочешь - уходи
Много счастья уготовано
Тем кто волен на пути

Я не плачу я не жалуюсь
Мне счастливой не бывать
Не целуй меня усталую
Смерть придет поцеловать

Дни томлений острых прожиты
Вместе с белою зимой
Отчего же, отчего же ты,
Лучше чем избранник мой?..""

А еще я любила тогда
* * *
Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.

Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.

Всё это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух "Макбета".

Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.

Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.

Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.

Марина Цветаева


Как живется вам с другою,-
Проще ведь?- Удар весла!-
Линией береговою
Скоро ль память отошла

Обо мне, плавучем острове
(По небу - не по водам)!
Души, души!- быть вам сестрами,
Не любовницами - вам!

Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),

Как живется вам - хлопочется -
Ежится? Встается - как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?

"Судорог да перебоев -
Хватит! Дом себе найму".
Как живется вам с любою -
Избранному моему!

Свойственнее и сьедобнее -
Снедь? Приестся - не пеняй...
Как живется вам с подобием -
Вам, поправшему Синай!

Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром - люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?

Как живется вам - здоровится -
Можется? Поется - как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?

Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк - крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой

Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог - и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной -
Вам, познавшему Лилит!

Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых

Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин -
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?

Говорят, нынче в моде седые волосы.
И «седеет» бездумно молодость.
И девчонка лет двадцати.
Может гордо седою пройти.
И какому кощунству в угоду?
И кому это ставить в вину?
Как нельзя вводить горе в моду,
Так нельзя вводить седину.
Память, стой, замри, это надо.
То из жизни моей - не из книжки...
Из блокадного Ленинграда привезли седого мальчишку.
Мы смотрели на чуб с перламутром
И в глаза его очень взрослые.
Среди нас он был самым мудрым,
Поседевший от горя подросток.
А еще я помню солдата.
Он контужен был взрывом гранаты
И оглох, и навек онемел.
Вот тогда, говорят, поседел.
О седая мудрая старость!
О седины неравных боев!
Сколько людям седин досталось от неотданных городов?!
А от тех, что пришлось отдать, поседевших не сосчитать...
Говорят, нынче в моде седины.
Нет, не мода была тогда -
В городах седые дымины,
И седая в селе лебеда,
И седые бабы-вдовицы,
И глаза, седые от слез,
И от пепла седые лица
Над холмом у седых берез...
Пусть сейчас не война.
Не война. Но от горя растет седина.
Эх ты, модница, злая молодость!
Над улыбкой - седая прядь.
Это даже похоже на подлость -
За полтинник седою стать!
Я не против дерзости в моде.
Я за то, чтобы модными слыть.
Но седины, как славу, как орден.
Надо выстрадать, заслужить...

(с) Майя Румянцева.

Николай Гумилев
Капитаны (1910)

I

На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.

Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель,

Чья не пылью затерянных хартий,
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь.

И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт.

Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так, что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.

Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса, -
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.

Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат.

Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?

(и дальше..., но эта часть мне больше всех нравится)

могу дать Гумилева и Ахматову и еще Петрарку. и 4 тома Лермонтовича с Пушкяном, чтоб тебе спалось легко.
я не фанат, конечно, поэзии, по моим "что я читаю" это видно. Последний раз там поэзия проскакивала в виде цитаты из Лермонтова "Смело верь, тому что вечно, безначально, бесконечно..." я вот и думаю, оставить его в статусе любимого или воздвигнуть туда хайку
"Спустился на лодке к югу
Хотел уходящее лето догнать
А получилось лишь осень продлить"
цитата не дословная, как помню по памяти.

LI 7.05.22

Любимых много. Но вот один из тех, которые меня тронули.

Эдуард Асадов "Стих о рыжей дворняге"

Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую псину,
-Прощай,брат!Хоть жаль мне,
не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу,
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал:"Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!"

Огонь над трубой заметался.
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись,дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали,не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит, задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

Труп волны снесли под коряги.
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце-чистейшей породы!

Александр Блок

Я шел к блаженству. Путь блестел
Росы вечерней красным светом,
А в сердце, замирая, пел
Далекий голос песнь рассвета.
Рассвета песнь, когда заря
Стремилась гаснуть, звезды рдели,
И неба вышние моря
Вечерним пурпуром горели!..
Душа горела, голос пел,
В вечерний час звуча рассветом.
Я шел к блаженству. Путь блестел
Росы вечерней красным светом.

Ничего не откладывай – жизнь коротка.

Ты наивно считал, что она, как река,

А она, как ручей после таянья льдов, –

Протечет, не оставит следов.

Не откладывай – другу помочь поспеши.

Не обкрадывай душу – лишишься души,

Пусть в расчете с мерзавцем не дрогнет рука,

Не откладывай – жизнь коротка.

Не успел, не сумел...

Ну а вдруг – навсегда?!..

Оглянулся – в потоке другая вода.

Жизнь, считал ты наивно,

продлится века.

Не откладывай – жизнь коротка.

(с) Н.Новиков

и вот это...(ну не лиричная я сегодня)

В каждом маленьком ребенке -
И мальчишке и девчонке -
Есть по 200 грамм взрывчатки
Или даже полкило.

Должен он скакать и прыгать,
Все хватать, ногами дрыгать,
А иначе он взорвется -
ТРАХ-БАБАХ - и нет его!

Каждый новенький ребенок
Вылезает из пеленок
И теряется повсюду,
И находится везде,

Он всегда куда-то мчится,
Он ужасно огорчится,
Если что-нибудь на свете
Вдруг случится без него!

Одно из самых-самых любимых уже много лет.


М. Цветаева

В огромном городе моем - ночь.
Из дома сонного иду - прочь
И люди думают: жена, дочь,-
А я запомнила одно: ночь.

Июльский ветер мне метет - путь,
И где-то музыка в окне - чуть.
Ах, нынче ветру до зари - дуть
Сквозь стенки тонкие груди - в грудь.

Есть черный тополь, и в окне - свет,
И звон на башне, и в руке - цвет,
И шаг вот этот - никому - вслед,
И тень вот эта, а меня - нет.

Огни - как нити золотых бус,
Ночного листика во рту - вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам - снюсь.

Ты поила коня из горстей в поводу,
Отражаясь, березы ломались в пруду.

Я смотрел из окошка на синий платок,
Кудри черные змейно трепал ветерок.

Мне хотелось в мерцании пенистых струй
С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй.

Но с лукавой улыбкой, брызнув на меня,
Унеслася ты вскачь, удилами звеня.

В пряже солнечных дней время выткало нить.
Мимо окон тебя понесли хоронить.

И под плач панихид, под кадильный канон,
Все мне чудился тихий раскованный звон.

Я за родство по душам, не по крови,
Хотя в моей крови пожар сейчас.
Возьми на счастье синие подковы
Из-под моих, давно не спавших, глаз.

Пусть счастье будет ливнем и лавиной,
Водоворотом, омутом, рекой...
А что такое счастье? Быть любимой.
Да, быть любимой, как никто другой.
И.Кашежева

Он любил три вещи на свете:
за вечерней пенье,
белых павлинов и стертые карты Америки.
Не любил когда плачут дети,
не любил чая с малиной и женской истерики.
...А Я была его женой

А. Ахматова

Записка тридцать четвёртая, Редкой Птице

Моя Редкая Птица (какая – не принципиально!),
круг моих собеседников становится уже и уже.
И опять же – сентябрь, и опять же сплошное пиано
как внутри, так и… (дальше, наверно, понятно) – снаружи.

Впрочем, это всё литература (с ней лучше проститься):
это мысли в линейку, в то время как мысли летучи,
мысли – тучи и птицы (и как это там?… – редкой птице
долететь удаётся… и дальше: чем дальше, тем круче!)

Моя Редкая Птица, ну что ж… надо как-то собраться
объяснить – хоть тебе, хоть кому-нибудь – важные вещи:
например, существует такое понятье, как сестры и братья
или близкие люди, – всё прочее в мире довольно зловеще.

В общем, надо собраться – клянусь, я уже наготове:
чемодан упакован и даже застёгнут… ничто не забыто!
Вот полью все цветы, вот прерву себя на полуслове -
и исчезну из милого сердцу проклятого здешнего быта.

«Редкой птице…» – и дальше… а дальше придётся топиться
в этом «чудном Днепре», не достигнув его середины.
Гоголь тоже… сказал, не подумавши! Что ж редкой птице
предлагается делать потом – после этой картины?

Моя Редкая Птица, забудем об этом, уедем,
бросим в Днепр, в Каттегат – все ключи, адреса и записки
и отправимся далее по морю велосипедом -
не печалуясь, по-скандинавски и по-олимпийски.

Ты, конечно, поймёшь эти глупости с пол-оборота:
я надеюсь, язык мой – в достаточной степени птичий!
А поймут ли другие… так это других и забота:
мы ведь здесь оказались не для соблюденья приличий.

Евгений Клюев

Пулеметчица,
Александр Блок



СКИФЫ
Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,
С раскосыми и жадными очами!

Для вас - века, для нас - единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!

Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома, лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!

Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!

Вот - срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет - не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!

О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!

Россия - Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!...

Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!

Мы любим все - и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё - и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений...

Мы помним всё - парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады...

Мы любим плоть - и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?

Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых...

Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно - старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем - братья!

А если нет - нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!

Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!

Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!

Но сами мы - отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.

Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!...

В последний раз - опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!

не оригинальная я, любимые стихи - те, что запомнились со школьной скамьи. сейчас стихи вообще не читаю, только прозу.
любимых стихов мого, но решила выложить тебе вот этот. очень шуточный, нравится)

Эдуард Асадов
Любовь, измена и колдун

В горах, на скале, о беспутствах мечтая,
Сидела Измена худая и злая.
А рядом под вишней сидела Любовь,
Рассветное золото в косы вплетая.

С утра, собирая плоды и коренья,
Они отдыхали у горных озер.
И вечно вели нескончаемый спор --
С улыбкой одна, а другая с презреньем.

Одна говорила: - На свете нужны
Верность, порядочность и чистота.
Мы светлыми, добрыми быть должны:
В этом и - красота!

Другая кричала: - Пустые мечты!
Да кто тебе скажет за это спасибо?
Тут, право, от смеха порвут животы
Даже безмозглые рыбы!

Жить надо умело, хитро и с умом,
Где -- быть беззащитной, где -- лезть напролом,
А радость увидела -- рви, не зевай!
Бери! Разберемся потом!

- А я не согласна бессовестно жить.
Попробуй быть честной и честно любить!
- Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха!
Да есть ли что выше, чем радость греха?!

Однажды такой они подняли крик,
Что в гневе проснулся косматый старик,
Великий Колдун, раздражительный дед,
Проспавший в пещере три тысячи лет.

И рявкнул старик: - Это что за война?!
Я вам покажу, как будить Колдуна!
Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,
Я сплавлю вас вместе на все времена!

Схватил он Любовь колдовскою рукой,
Схватил он Измену рукою другой
И бросил в кувшин их, зеленый, как море,
А следом туда же -- и радость, и горе,
И верность, и злость, доброту, и дурман,
И чистую правду, и подлый обман.

Едва он поставил кувшин на костер,
Дым взвился над лесом, как черный шатер, -
Все выше и выше, до горных вершин.
Старик с любопытством глядит на кувшин:
Когда переплавится все, перемучится,
Какая же там чертовщина получится?

Кувшин остывает. Опыт готов.
По дну пробежала трещина,
Затем он распался на сотню кусков,
И... появилась женщина...

Х.Н.Бялик
Перевод: Вл. Жаботинского




Перевод прекрасный, но оригинал прекраснее.



Приюти меня под крылышком,
Будь мне мамой и сестрой,
На груди твоей разбитые
Сны-мечты мои укрой.


Наклонись тихонько в сумерки,
Буду жаловаться я:
Говорят, есть в мире молодость -
Где же молодость моя?


И еще поверю шопотом:
И во мне горела кровь;
Говорят, любовь нам велена -
Где и что она, любовь?


Звезды лгали; сон пригрезился -
И не стало и его;
Ничего мне не осталося,
Ничего.


Приюти меня поп крылышком,
Будь мне мамой и сестрой,
На груди твоей разбитые
Сны-мечты мои укрой...