Случайно зашел в Ваш дневник. Очень здорово, вы настоящий уникум!

Удачи!

http://zhurnal.lib.ru/b/below_r_a/
http://www.litportal.ru/all/author1626/
ГВОЗДИЧКА И КАМЕНЬ

Руслан БЕЛОВ
Спросил цветок у камня, что лучше - быть или существовать, молчать или говорить? Камень бы не ответил, да жалко ему стало дикой розовой гвоздички, жить которой оставалось до следующего ливня.
- Молчать лучше, - сказал камень, по макушку сидевший в прибрежном песке и гравии. - Вот я молчу, спрятался, ни на кого не обращаю внимания, и живу уже десять тысяч лет. А когда река вырывает меня из песка, и вниз несет, я только лучше, круглее становлюсь. И ближе к своей мечте.
- Но ты ведь стучишь, когда летишь по каменистому дну?
- Это не я стучу, это дно. Они с рекой заодно. Говорят много, ни дня, ни ночи покоя от них нет. Река эта вообще сумасшедшая! Днем говорит, ночью говорит. А сколько у нее друзей! Снег в горах, ледники в ущельях! А дождей сколько! Вот и нервная она от них - то из берегов от радости выскочит, то сохнет от тоски, что все они ее забыли.
- А о чем ты мечтаешь? - спросила, подумав, розовая гвоздичка. - Ты говорил, что каждый паводок приближает тебя к исполнению твоей мечты.
- Скоро, через тысячу лет, я окажусь на тихом морском дне... - вожделенно прошептал камень. - Одно одеяло за другим - тинные, песчаные, - покроют меня многометровым слоем... И никто никогда больше не услышит меня, и я никогда больше не услышу своего стука о жесткое речное дно...
- По-моему, ты не прав. Вот посмотри на речку, она говорит, она выражается, и все видят - она живая, она что-то хочет изменить в мире. Так сильно хочет, что иногда со своей охоты такое натворит, что мало никому не кажется.
- Да уж, - вспомнил камень последний паводок, смывший не одну прибрежную лужайку. А как его несло! Он чуть не треснул от злости!
- И еще посмотри на меня, - продолжала воодушевившаяся розовая гвоздичка.- Я такая простенькая, но все мое существо говорит лишь о том, что я мечтаю, чтобы меня заметили. И эта мечта делает меня красивой. Ты не знаешь, какое счастье, когда ты не одна, когда тебя видят и разговаривают с тобой глазами и прикосновениями. И даже словами. Вот вчера моя сестра унеслась на небо, в гвоздичный рай...
- Как это унеслась?
- Да просто. К нам подошел Юноша-принц, мы издали заметили, что он громко сам с собой разговаривает. Когда он приблизился, мы поняли, что юноша - поэт, и вслух читает свои прекрасные стихи говорливой реке, красноречивому небу и задумавшимся облакам. Мы заслушались, а он заметил нас, присел на колени, обхватил ладонями и стал с нами разговаривать! Господи, как он говорил! Мы с сестрой вмиг растаяли, поняв, что дождались того, о чем столько мечтали. У нее - она всегда была впечатлительной - подкосились ноги, она упала без чувств. А поэт был самым настоящим поэтом - он сочинял обо всем, пытаясь всё вокруг сделать хоть на черточку лучше, сделать мир чуточку добрее, чуточку привлекательнее.
- О, милая дева! - вскричал он восторженно. - Вы так прекрасны, так милы, так искренни! Я мечтал о вас целую вечность! И вот, я на коленях перед вами, и на коленях прошу вас стать моей!
- Но я гвоздика, полевая гвоздика, - прошептала сестра, очувствовавшись. - И скоро, очень скоро покину вас...
- Да, вы покинете меня, я знаю, но останется ваше имя, останется ваш образ, я воспою их, и они останутся в вечности такими же чистыми и свежими, как вы.
- Я - ваша, - прошептала сестра, и они ушли...
- Все это хорошо, - прокряхтел камень, - но на твою долю принца не достанется - это уж точно.
- Пусть. Мне достаточно, что принцы есть на свете. Мне достаточно, что счастье есть, и они - принцы и счастье - кому-то достаются, и мир от этого теплеет. И еще - ты забыл, что поэта и его любовь видели мои семечки, и эта любовь прорастет в их душах, потом прорастет в душах их детей, и когда кто-то встретит все-таки принца, мы все на гвоздичных своих небесах, радостно захлопаем в ладоши.
Розовая резная гвоздичка весело рассмеялась, и камень подозрительно спросил:
- Что это с тобой?
- Да я воочию увидела себя на гвоздично-райских небесах, а внизу - свою правнучку, перед которой на коленях сидел и читал любовные стихи принц-поэт, прекрасный, как доброе утро.

Они - розовая гвоздичка с камнем - так заговорились, что не увидели, как к ним подошла женщина с маленькой девочкой в голубом, под цвет реки, платье.
- Мама, мама, - закричал девочка. - Смотри, какая красивая гвоздичка! Можно я подарю ее тебе, самой любимой?
Мама заулыбалась, счастливая, кивнула, и дочь протянула ей гвоздичку. Понюхав ее, женщина хитро улыбнулась.
- Ты что так странно улыбаешься? - посмотрела снизу вверх девочка.
- Я тебе ее верну лет через пять, - ответила мама. - И напомню тебе слова, с которыми ты ее мне преподнесла...
- Какие слова?
- «Можно я подарю ее тебе, самой любимой?» Ты знаешь, я почему-то уверена, что через пять лет самым любимым у тебя станет какой-нибудь распрекрасный принц.
Девочка покраснела и, взяв маму за руку, увела гулять.

Камень остался один. Сначала он облегченно сказал: «Уф!», потом ему стало скучно по темечко сидеть в сыром песке.
- Ты чего разлегся тут, лежебока, - обратился он к камню-соседу.
Тот молчал - ему нечего было сказать.

СКАЗКИ
РУСЛАН БЕЛОВ

И ВЫРОСЛИ ПАЛЬМЫ, И ОТКРЫЛСЯ КОЛОДЕЦ...

В пятницу Чернов поехал к дочери. Полина повела его в школу, потом они очутились на обрывистом берегу Клязьмы. Стояла осень, листья деревьев были в самой красе.
- Давай спустимся к воде? - предложил Чернов.
- Ты что? - испуганно затрясла головой Полина. - И бабушка, и учительницы не разрешают нам подходить к обрыву...
- И правильно делают. А что касается запретов... Понимаешь, все правила и запреты придуманы так, чтобы подходили всем людям. И поэтому получается, что сильные и смелые девочки не должны гулять по таким симпатичным обрывам, потому что есть неловкие и трусливые...
- Ладно, давай спустимся, - поразмыслив, сказала Полина. - Только не бегом, как ты любишь.
Раз десять они, болтая и напевая песенки, спускались и поднимались по крутому берегу, усыпанному огромными кленовыми листьями. Потом уселись отдыхать на песчаном берегу, и Полина потребовала сказку.
Чернов думал недолго.
- Вот пустыня, огромная безжалостная пустыня, - очертил он на сухом песке широкий круг. - На одном ее краю жила в незапамятные времена прекрасная, но одинокая девушка. Нет, она любила папу с мамой, любила сестер и братьев, любила соседей и вообще людей, но в сердце ее оставалось еще много места. И это пустое место сжимало сердечко девушки, просило чего-то необыкновенного.
На другом же конце пустыни жил сильный и уверенный в себе юноша...
- И он тоже был одинок... - вздохнула Полина.
- Да, он был непонятно одинок, хотя папа с мамой души в нем не чаяли, и у него было много верных друзей и товарищей.
И вот однажды, когда тоска стала острой, как верблюжья колючка в самую жару, в пустыне поднялась страшная буря. Ветер порывами дул то в одну сторону, то в другую, он был пропитан чем-то необыкновенно важным, таким важным, что юноша с девушкой не стали прятаться в своих глинобитных хижинах. Они встали каждый у своего края пустыни и попытались понять ветер. И ветер проник к ним в сердце. Сначала в сердце девушки, потом, изменив направление, в сердце юноши. И каждый из них понял, что на другом краю пустыни находится то, что превращает неизбывную тоску в радость.
И тут же ветер стих, и юноша, взяв три бурдюка с водой, пошел через пустыню.
И девушка взяла три бурдюка с водой и пошла через пустыню.
...Они шли много дней. Когда вода у них кончилась, пустыне все еще не было конца. Они уже знали, что умрут от зноя и жажды, но продолжали идти. И вот, когда силы уже почти оставили их, они увидели друг друга. И поползли навстречу. И через вечность и много-много барханов пальцы их соприкоснулись, и глаза увидели глаза. Сердца их заполнила любовь, которая была во много крат шире самой широкой пустыни, и они поняли, что жили не зря, и шли не зря.
...Так они и умерли - с любовью в глазах. А на месте их смерти выросли две статные финиковые пальмы, и открылся глубокий колодец с чистой и прохладной водой. И влюбленным той страны уже не составляло почти никакого труда в поисках счастья пересекать пустыню из края в край.
- Плохая сказка... - выдала Полина, едва справляясь с охватившими ее чувствами. - Сочиняй, давай, другой конец! Хороший.
- По-моему, конец вовсе даже неплохой. Разве это плохо, если кто-то когда-то поступил так, что ты можешь пересечь теперь эту страшную пустыню без особых затруднений?
- Папочка, ну сочини другой конец! Ну что, тебе трудно? А то я не буду ночью спать, и бабушка тебя в следующий раз ко мне не пустит.
- Ну ладно, слушай тогда. И вот, когда силы уже почти покинули их, они увидели друг друга. И поползли навстречу. И через вечность руки их соприкоснулись, а глаза увидели глаза. Сердца их заполнило чувство, которое было во много крат шире самой широкой пустыни, и они поняли, что жили не зря, и шли не зря. Легко поднявшись, они взялись за руки, и пошли к горизонту. Они были полны сил, потому что, если любовь, живущая в сердце, шире любой широкой пустыни, то всякая пустыня становится бессильной.
- Молодец! - похвалила отца Полина. - А теперь давай в эту сказку играть.
Последующие пятнадцать минут они раз за разом ползли по песку друг к другу. Когда их руки соприкасались, девочка шептала, закатив глаза: "Ах, наконец-то я нашла вас!"

http://zhurnal.lib.ru/b/below_r_a/
http://www.litportal.ru/all/author1626/

Случайно зашел к тебе в днев. Понравилось :) Респект в этом посте автору :)

фото прикольное=))))))