Лекция 23

ТОНКИЙ МИР И ЕГО СУЩНОСТИ

Мир Тонкий. Чистилище.

Рассказ очевидца. Стихии и стихийные духи.

Вся жизнь во Вселенной зиждется на двойственности. Каждое явление во Вселенной имеет своего антипода. Если существует мир плотный, значит, должен быть Мир Тонкий, если есть мир видимый, значит, должен быть и мир невидимый. Существование мира низшего предполагает существование мира Высшего. Если бы не было мира духовного, не было бы и физического мира. Причина существования видимого мира находится в мире невидимом.

Мир невидимый существует, но отличается от видимого иным уровнем вибраций, или плотностью.

Главное отличие физического мира от Тонкого в том, что если наш мир живет во времени и пространстве, то Тонкий Мир живет вне времени и пространства. Здесь исчисления времени и пространства иные. Там тысяча земных лет может показаться мигом, а миг растянуться на вечность. Известно, что в момент смерти умирающий в течение нескольких секунд переживает всю свою жизнь, но нередко, когда человек на Земле захвачен решением какой-нибудь проблемы, он попросту не замечает времени.

Тонкий Мир — это мир следствий по отношению к земному миру. Здесь каждый попадает в такой план Тонкого Мира, которого человек своим духовным развитием достиг. Там все дается по сознанию.

Тонкий Мир — самосветящийся мир. Его обитатели не нуждаются в солнечном свете, они сами светятся, освещая собой и пространство, в котором они находятся. Нижние слои Тонкого Мира темные, как и его обитатели. Отсюда и разделение на светлых и темных.

Тонкий Мир — своеобразное отражение земного мира. Здесь есть образы гор, растений, вод. Цветы уступают в богатстве форм, но цвет их несказанно сложнее красок Земли; снега белее, кристальнее и гуще земных. Обитатели Тонкого Мира не нуждаются в отдыхе в таком смысле, как мы это понимаем. И свое время они могут посвятить развитию, духовному совершенствованию. Там есть учителя, школы, общества, различные учреждения по распространению знаний. Здесь можно творить мыслью все, что угодно. Чем богаче будет воображение человека, и тем более оно будет настроено на творение Красоты, тем прекраснее будут создаваемые там образы. 

Для человека, не осознавшего все значение мысли на земном плане, ее великое значение становится ясным только в Тонком Мире: он творит свою судьбу мыслью, с тою лишь разницей, что на Тонком плане мысленное творчество видно, а на физическом — практические результаты.

Здесь легко можно общаться — нет языковых проблем, стоит пожелать увидеть кого-либо, как этот образ появляется, желание немедленно осуществляется.

Возможности обитателей Тонкого Мира для нас просто удивительны и разнообразны. Все, что мы считаем фантазией, сказкой, чудом, есть простая реальность: шапки-невидимки, ковры-самолеты, феи, лешие и водяные — все это связано с мыслью и существует. Нельзя выдумать то, чего нет.

Тонкое тело свободно проникает сквозь любые физические препятствия. Оно не страдает ни от холода, ни от жары, оно в огне не горит и в воде не тонет. В тонком теле можно опускаться и на дно океана и подниматься вверх. Можно двигаться под землей.

Пребывание в средних и высших слоях Тонкого Мира прекрасно, человек к ним быстро привыкает, и ему совсем не хочется покидать эту страну с обилием приятных возможностей. Но задерживаться даже здесь нельзя, ибо нужно эволюционировать. Ведь Тонкий Мир всего-навсего лишь связующее звено между земным миром и Миром Огненным. Истинная цель эволюции есть достижение Мира Огненного — по-длинного Неба.

Обитатели Тонкого Мира могут подняться в Мир Огненный. Это преображение прекрасно. Путем очищения тонкое тело начинает ярко светиться, огонь разгорается и, наконец, оболочка спадает, как легкий слой пепла, а огненная сущность восходит в Мир Огненный. То, что было в Тонком Мире нестерпимым сиянием, становится в Мире Огненном самым тусклым. Нужно привыкать представлять себе многие слои Тонкого Мира. От алого пламени до самого прекрасного сияния радуги, как волнующееся море, переливаются эти грани и ткут всевозможные сочетания. Но для тьмы, для низших бездн сияние будет, как дальняя зарница. Кто хочет Света, пусть не страшится быть огненным.

Тонкий Мир не есть какое-то особое место, а представляет состояние сознания, которое остается тем же, что и в Плотном Мире. Все ушедшие продолжают вести здесь ту же жизнь, что вели ранее. Причем многие даже не сознают, что перешли в Тонкий Мир. Каждый живет там в таком мире, какой он породил в своем сознании. Все чувствования в Тонком Мире зависят от состояния сознания. Поэтому каждый находит там свой ад, свой рай или свое чистилище.

Тонкий Мир содержит семь планов, или сфер, соответственно различным устремлениям его обитателей и степени их духовного и интеллектуального развития. Это деление слоев Тонкого Мира не совпадает с условными классами Земли. Если в плотном мире притворщик может скрывать свои истинные чувства, свою сущность и занимать не соответствующее его развитию место, то здесь каждый получает себе то место, какое заработал духовными накоплениями. В Тонком Мире внутренняя сущность земного человека и является внешним образом. Какой человек есть на самом деле, таков и есть его облик: он или сияет красотой, или отталкивает своим безобразием. Красота определяется духовными качествами, которые выражаются как внешняя форма. Здесь преимущественно одеваются красочно.

Астральное тело не подвержено ни жаре, ни холоду и никаким иным естественным колебаниям. Это тело обычно является точной копией земного тела и даже сохраняет ту же внешность — по желанию. Тонкие существа имеют все внешние органы чувств, но они пользуются интуитивной способностью чувствовать любой частью тела. Они способны слышать глазами или языком и могут чувствовать вкус кожей или ушами.

Страдают ли здесь? Да, здесь подвержены психическим страданиям. Чувствительные сущности могут ощущать острую боль, если совершается ошибка против истины, гармонии.

В Тонком Мире каждое побуждение сразу же вызывает соответственное изменение внешнего вида. Зверские аппетиты формируют звероподобную внешность, дурные страсти обезображивают до ужасных степеней. Сам же человек не видит своего облика. Поэтому-то и стоит в плотном мире задача учиться мыслить прекрасно.

Обитатели Тонкого Мира светятся, светится и то пространство, где они находятся. Но светоносность каждого существа Тонкого Мира зависит от достигнутого им большего или меньшего духовного совершенства, отсюда понятно разделение на светлых и темных. Светлый тот, кто светится, причем свет его пронизан особой сердечностью. Темные также могут предстать в облике светоносном, но их свет будет холодным, жестким, в нем нет сердечности. В низших слоях Тонкого Мира царят сумерки, ибо жители этих сфер не могут думать светоносно. Чем выше сознание, тем ярче свет.

Высшие сферы полны блеска красоты. Здешние существа свободно могут материализовать и дематериализовать свои формы, свободно общаться друг с другом, приобретать любой облик, какой позволят ему наработанная духовность и воображение. Все здесь преисполнено творческим светом и творческими возможностями.

Здесь не нужен голос — достаточно обмена мыслью, а она понимается прекрасно.

В Тонком Мире мысль приобретает несказуемые возможности — можно творить из тонкой материи все, что подсказывает тебе воображение. Чем культурнее человек, тем прекраснее и богаче воображение. Поэтому для всех мечтателей, художников, поэтов здешнее житье представляет прекрасные возможности для самовыражения.

Здесь не надо заботиться о квартире, об одежде — ты ее творишь своей мыслью, нет надобности и в отдыхе, не надо готовить и пищу. Возможности для собственного развития здесь безграничны — лишь бы было к тому устремление в земной жизни. Здесь можно ходить, а можно летать. То, что на земле фантазия, то здесь действительность: пожелал стать невидимкой — и стал не видимым для других обитателей Тонкого Мира.

Тонкий — это не только состояние нашего сознания, но и объективно существующий целый мир со всеми сложностями. Там есть свои законы и свои условия жизни. Так, например, время там может промчаться мгновенно, а может растянуться на вечность: радостное творчество, исчисляемое на Земле десятками лет, здесь может обернуться мигом, и, наоборот, страшная минута может превратиться в вечность. Здесь мгновенно воспринимаются самые сложные действия и усваиваются долгие беседы.

Тускло в Тонком Мире обывателям — людям, которых решительно не интересует все, что просвещает ум, возвышает сердце, делает человека человечнее и внимательнее, что выходит за пределы благополучия его жизни. Обыватели чуждаются Света — Знания в земной жизни, точно так же они чураются его и в Тонком Мире, предпочитая сумерки.

Напрасно люди жалуются на оторванность от Тонкого Мира. Многие видят тонких жителей. Многие улавливают речи потусторонние. Многие слышат ароматы неземные. Можно назвать явления бесчисленные как среди людей, так и среди животных. Только упорное предубеждение мешает людям понять действительность. Сколько людей было спасено указаниями из Тонкого Мира. Сколько государственных действий решалось по указанию Свыше. Не только древние эпохи дают тому примеры, но и недавнее прошлое может дать самые неоспоримые факты таких постоянных сношений. Земля не может быть изолирована от всех Миров. Даже земные, плотные чувства против всех невежественных суеверий проводят чувства Тонкого Мира. Когда же сознание утончится, тогда можно ждать ценных сближений, которые будут совершенно естественными.

Теперь о чистилище и средних сферах Тонкого Мира. Низкие слои уже близки к описанию ада. Именно от самого человека зависит использовать как можно полезнее для себя и других свое пребывание в средних сферах. По мере нашего очищения и более высокие сферы становятся нам доступны. Если бы человек стремился к осознанию в Тонком Мире своих ошибок, вся эволюция значительно ускорилась бы. Но трудность в том, что обычно люди среднего уровня, не хорошие и не худые, без устремлений и ярко выраженных способностей, попадая в соответствующую им безразличную и серую сферу Тонкого Мира, влачат в ней тягостное унылое существование, их малое не развитое мышлением сознание не позволяет им воспрять духом и подняться в высшие сферы, где царствует творчество мысли. Теплота, безразличие и лень — наши самые страшные палачи. Они пожиратели психической энергии, которая одна делает нас сознательными и бессмертными. Изжить пороки в Тонком Мире невозможно, они должны быть изжиты на Земле, ибо лишь на Земле мы можем преобразить или трансмутировать, наши энергии в более высокие проявления их. В Тонком Мире при помощи Руководителей можно осознать губительность неизжитых страстей и настолько запечатлеть это сознание в тонких сферах, что при новом земном нарождении уже легче будет преодолевать устремления к тому или иному пороку. Если бы мы могли изжить пороки в Тонком Мире, то ни к чему были бы земные воплощения.

Самое прекрасное пребывание в Тонком Мире имеют души великих тружеников мысли и творчества, полагавших свой труд во благо мира. Они найдут там безграничные возможности применения своих мыслей и устремлений.

Ужасы низших слоев Тонкого Мира не поддаются описанию. Низший мир следствий есть сфера искаженных мыслей, наиболее чувственных представлений и картин, антропоморфических божеств, порождений их творцов, чувственных человеческих умов людей, которые не переросли своей животности на Земле.

Обитатели Тонкого Мира делятся на несколько видов. Одни стараются продолжить пребывание по желанию принести наибольшую пользу — они большие труженики. Другие пытаются остаться подольше, чтоб не принять земного испытания. Третьи — по любви к Тонкому Миру. Четвертые прилагают усилия скорее возвратиться к земному опыту. Дети часто воплощаются быстро. И трогательно видеть детей, желающих сделать лучше и не боящихся прежних условий; им следует особенно помогать.

Главное счастье в Тонком Мире — сохранить чистоту и ясность мышления.

Именно надо знать, чего хочешь.

Существует интересный рассказ одного человека, пережившего состояние клинической смерти и поведавшего о своих приключениях в Тонком Мире:

«Я помнил только одно… Сначала мы летели через ярко-синее пространство, в котором блестело множество круглых шаров. Их было много, словно морская галька. Потом попали в густые облака. Старец держал меня за руку. Облака стали редеть и совсем исчезли, и тогда я увидел на небе три солнца. Они были неодинаковы. Одно — огромное, другое — меньше, а третье — совсем малое. Небо было ясное. Я не заметил, как мы снова очутились на земле.

Это была необычная и странная земля. Мы пробирались почти непроходимыми лесами. И деревья, и покрывавшие землю растения были не похожи на те, что я знал до сих пор. Деревья эти… были живыми! Скорее, это были причудливые и ветвистые животные, выраставшие из земли. Растения-животные не только двигались, но и раскрывали рты, искали вокруг себя пищу, сосали и глотали ее. Одни деревья питались другими, или их плодами, или травою вокруг себя. Деревья смотрели огромными зелеными и голубыми глазами, сгибали шеи, разверзали рты. Они издавали какие-то вздохи, шепот и гул… Среди них попадались очень красивые головы, рты у которых похожи на зевы цветочных головок, но было и много неуклюжих, похожих на леших.

Мне было жалко их, ибо всякое живое дерево старалось вытащить из земли свои корни и, тяжело покачиваясь, брело на поиски пищи. Оно простирало свои ветви-руки и что-то искало на земле…

Там было также много мелких зверьков и птиц, но все они своей окраской и формой напоминали листья и цветы. Они были смирными и нехищными.

Мимо нас проплелось громадное дерево, с которого свисали, как сосцы, множество плодов, а листья были такие большие, что каждый мог бы послужить крышей для хижины.

Мы шли по дремучему и волшебному лесу, и мне не было страшно. Я испытывал блаженную радость, и все, что я видел, казалось мне давным-давно знакомым по каким-то снам. Пройдя лес, мы очутились у берега чистой реки. Я увидел, что навстречу нам идут люди, подобные птицам… Старец сказал, что они вышли встретить нас как гостей и проводить к себе.

Они были уже совсем близко. Белые, как снег. Приветливые и добрые. Они подошли и поклонились нам, а мы — им. Одежды на них не было, вместо нее — длинные белые волосы, пушистые, как пух или шелк. Когда они поднимали руки, их волосы свисали, как крылья птиц. Лица, руки и ноги были светло-розовые. И лица — человеческие и очень красивые. На лицах много радости и доброты, а глаза их искрились, как бриллианты. Они были подобны жар-птицам, украшенным, как невесты под венец. Они издавали звуки, подобные музыке, звонкие, колеблющиеся, как голос струны. Их приветствия были похожи на радостное пение.

Жилищ их я не видел. Живут они, как в раю, без ночи и сна.

Питаются они соком цветов, как пчелы. Ростом, как мы, грешные люди, но двигаются легко, словно они из пуха.

На головах их было нечто, подобное гребню у птиц, похожее на красную розу, и этот гребень украшал их головы, как корона. Посреди этой розы-короны было что-то похожее на сияющий глаз. И когда уходили с неба два больших солнца и оставалось самое маленькое, все погружалось в сумерки, а глаз в короне сверкал, как звезда, и светил кругом.

Глазом на голове они могли видеть очень далеко — за леса, за горы, за край земли. Эти белоснежные птицеподобные люди обладали необычайным слухом. Они передавали друг другу слова на огромные расстояния и слышали все, что делается за тысячи верст от них.

У них были и малые дети, о которых они весьма заботились. Но и детей, и взрослых на этой земле было очень мало.

Среди множества живых растений и зверей жила небольшая стая белоснежных людей-птиц.

Мы отправились с белоснежными людьми вверх по реке.

Река привела нас под очень высокую гору, которую эта река, как ножом, разрезала пополам.

На вершинах горы, разрезанной рекой, стояло три храма. Храмы не были похожи на наши, это были не здания, а огромные статуи.

Когда мы поднялись к вершине, то увидели там мост, переброшенный через пропасть между гор. Мост был прикреплен к статуям-храмам, обращенным спинами к пропасти. Взойти на этот висячий мост можно было только через храм. И называли его Живым Мостом.

На левой стороне, где мы очутились, было уже много белых людей. С блаженными и радостными лицами свершали они свой праздник.

Третий храм стоял по ту сторону пропасти, за вторым храмом, на самой вершине горы.

Храмы, помещавшиеся внутри статуй, были очень малыми. В них могли поместиться всего два священнослужителя, посвященных в таинства празднества.

Я рассмотрел вблизи храм, стоявший на нашей горе. Это была огромная статуя с двумя головами или, вернее, два человека, сросшиеся вместе: мужчина и женщина. И облики их были подобны самым прекраснейшим людям. Они стояли, как живые, как бы обняв друг друга, и их тела срослись вместе. Половина — мужская, половина — женская.

От их спины шел мост через пропасть, соединявший с такой же сросшейся статуей на другой горе. Но у женской половины другой статуи к груди был прижат маленький ребенок. На статуе нашей горы, на голове ее, сидела птица, а на противоположной — та же птица была уже с птенцами.

Возле храма рос сад, и там стояло живое дерево со священными плодами. В прозрачных плодах внутри было что-то, напоминавшее прекрасный человеческий глаз. И плоды эти были так красивы, что от них нельзя было оторвать взора. А листья священного дерева блестели, как шелк, и издали оно было похоже на празднично раскрашенную елку.

И еще многое и многое увидел я на земле блаженных и умилялся их жизни. Жили они мирно и радостно. Не видел я у них ни раздора, ни зла, ни бедных, ни богатых, ни городов, ни фабрик, ни машин, ни жилищ. Они были подобны птицам небесным и не нуждались ни в чем, как нуждаемся мы. Я спросил Старца моего: «Что они делают и трудятся ли?» И он ответил: «Они ни в чем не нуждаются, но постоянно трудятся, ибо живут не для себя, а для других. Они знают Жизнь, разумеют ее и прославляют как Любовь, Мир и Радость».

Особенно меня поражали та нежность, любовь, благоговение и забота, которые они проявляли друг к другу.

Среди них встречались и малые дети, и я не мог понять, кто был отцом и матерью этих ангелочков, ибо все одинаково любовно и бережно поступали с ними и берегли от зла и страха, которых я там нигде не замечал.

Да и между взрослыми нельзя было узнать, кто кому приходится родным и близким, а кто — чужим. Все одинаково любили друг друга, почитали и дорожили, живя, как голуби небесные.

У них были Старейшины, но не по чину, власти и познанию, а по прожитым годам на той земле в праведном и святом труде для ближних своих.

Я видел, как белоснежные люди-птицы усердно ухаживают за растениями, живыми деревьями и множеством животных. Они ходили, присматривались, прислушивались, помогали и освобождали, кормили и мирили, лечили и спасали. И я не мог понять, к чему они так заботятся и трудятся, если ни мяса не едят, ни злаков, ни молока не пьют, не одеваются шкурами и даже огня для себя не разводят?

И Старец снова повторил то, что уже говорил: «Они знают Жизнь в себе и выполняют волю ее во всем, ибо знают смысл своей жизни во всем».

Понять его слова я не мог, но мне так нравилась эта жизнь и эти люди, что я бы ни за что не ушел оттуда.

В дороге снова и снова говорил мне Старец и о моей жизни, и о жизни обитателей той земли.

Встречали мы такие края, где уже не было белых людей, а только живые деревья, сказочные растения и животные. Они не росли ни в земле, ни в воде, они бродили, как живые существа, не похожие ничем на людей, но имеющие свою душу и свой разум.

И когда мы поднялись в воздух и полетели в далекий путь, эти одушевленные существа полетели за нами, словно жалея, что мы покидаем их, и будто упрашивая нас остаться еще погостить.

Мы быстро двигались по дороге, и я чувствовал себя таким легким, что, казалось, мне ничего не стоит оторваться от земли и подняться в воздух.

…И вдруг дорога уткнулась в воду. Перед моим взором было бескрайнее, пустынное море. Дорога скрылась в воде.

Старец, заметив мое смущение, сказал: «Видишь, вот там, прямо, — Солнце! Туда и пойдем». И я увидел далеко над горизонтом светило, подобное нашему утреннему солнцу, но сияющее над морем так, как не может сиять земное солнце.

Старец сказал, что мы пойдем вперед по воде, и так это сказал, что вселил в меня уверенность, что мы можем идти по хлябям. Он взял меня за руку, и мы легко и быстро пошли прямо к сияющему солнцу…

Даже не знаю, как рассказать словами то, что я увидел у себя под ногами?

Там, внизу, под водой жили люди. Сквозь темную зелень вод я различал леса, овраги, горы и города. А над городами что-то летало или плавало…

Пораженный, я спросил Старца: «Отец, разве там тоже живут люди?«

«Да, — говорит, — на дне моря живут древние люди». Меня это очень заинтересовало, и я хотел обязательно поглядеть, как древние живут на дне моря. Но Старец сказал: «Надо спешить, ибо далек еще путь наш. Но если тебя (он назвал мое земное имя) это интересует, тогда иди со стариком. Пусть они пойдут и посмотрят подводных жителей».

Как это выразить? От меня или из меня изошло нечто, то «я», которым я был на земле. Я знал его, и меня не удивило, что я расстаюсь с этим «я» на время, как будто так и нужно…

Когда мы очутились на дне, нам показалось, что это не дно моря, а обыкновенная земля неведомой страны в зеленом сумраке перед рассветом. Глаза наши привыкли, и вскоре нам показалось, что здесь даже светло.

Дома или замки были древние, то красные, то синие, то желтые и белые, то черные и голубые. Но они были не вы-крашены, а сложены из цветного мрамора и камней. И каждая улица имела свой цвет. Множество розовых и золотых памятников и статуй стояло на улицах и в парках. Кругом били фонтаны и журчали струи. Величественные и красивые городские ворота из золота были украшены старинной резьбой и надписями.

Жители этой страны были высокого роста, красивые, с мудрыми лицами, но обвешанные оружием. Мне не понравилось, что такие красивые люди носят столько оружия.

У них были чудесные машины, которые бегали не по земле, а проносились в воздухе, без крыльев и без моторов, они, как лодки, плавали по воздуху.

Все там было подобно нашей земле, только более древнее и мудрое.

Но странное дело, хотя земля, обычаи, храмы и все, что видели мои глаза, были иными, чем на земле, тем не менее все казалось почему-то необычайно родным и близким, словно я попал на родину, в свой родной дом. Как будто я посетил давно оставленную родину, ибо сердце мое больно сжалось от воспоминаний… И люди так приветливо встречали, словно хорошо знали меня и ожидали.

Животные там были невероятно большими, у нас таких нет, но и они были почему-то хорошо знакомы. И пролетавшие диковинные птицы тоже будили воспоминания о чем-то близком.

Ну, Бог с ними, всего об этой древней земле и людях не расскажешь…

Старый и земной мир, как он ни мудр и как ни величественно его устройство, — греховен и не божествен, ибо люди, хотя и обладали некогда тайнами жизни, извратились и пошли не за духом разума, но за чувством плоти и страстей. И мудрость обратили в пользу плоти своей», — так сказал старик о той земле. А теперь я буду говорить о земле иной.

Мы со Старцем летели так быстро, что вскоре показался берег земли. Солнце взошло и сияло над горами. Дорога снова вышла из моря и вела прямо к солнцу.

Когда мы вступили на берег той земли, я остановился, потрясенный красотой царства растений и животных. Сказочные деревья свешивали ветви на дорогу, невиданные по яркости и форме цветы струили свой аромат. Вокруг мы обнаружили множество животных, смиренных, ласковых и умных, как человек. Звери, приветствуя нас, стекались на дорогу, ластились, прыгали от радости. Другие звери выглядывали из леса, кивали нам головой и приветствовали поднятыми лапами. Лица у всех зверей были какие-то человечные и одухотворенные. Старец гладил их, хвалил и беседовал с ними. Они понимали, что говорит им Старец, и он понимал речи зверей.

Птицы спускались с неба, слетали на дорогу, садились нам на плечи. Одни что-то радостно чирикали нам в уши, другие радостно и звонко пели на ветвях песни.

Я спросил у Старца: «Почему животные и пернатые так рады нам?»

И Старец молвил: «Жизнь животных — от жизни человека, и спасение их — от спасения человека; радость и благо их — от радости и блага человека; поэтому они и радуются при виде нас».

Трудно описать зверей и птиц этой благословенной страны — похожи на земных, только смиреннее, нежнее и полны какой-то святой доброты. Ни у одной твари я не видел злобы в лице или хищности, они были добры и ласковы друг с другом. Огромные и клыкастые звери мирно паслись с кроткими и слабыми. Человека же они чтили, как бога своего, кланялись и молились ему.

Бесчисленными хорами пели птицы, их чудесные песни поднимались ввысь. Птичьи голоса наполнили мою душу восторгом и радостью.

Я спросил Старца: «Есть ли на этой благословенной земле люди?»

Он ответил: «Как же, сын мой, конечно. Нет такой земли, где не встретишь человека. Где человек — там и земля. Без человека сама по себе земля не может существовать. Земля есть порождение жизни человека, которую он излучает своей душой. Какое царство душа отражает человеку — то он и видит».

Я опять спросил Старца: «А где же люди? Я не вижу ни одного человека…»

Старец посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: «А ты-то кто? Разве не человек?» А потом молвил: «Пойди погуляй и повеселись, а мы пойдем по дороге!»

Я как-то легко и быстро вспорхнул над волшебными садами и деревьями. Ловко перелетая с одного дерева на другое, я срывал плоды, ел их и утолял жажду неземным соком. Подо мной мелькали источники, озера и реки, небывалые цветы и растения… Я видел деревья, подобные огромному зонту; с их похожих на зеленые круглые крыши вершин свешивались, как нити, ветви и листва. Некоторые деревья напоминали искусного плетения часовни и дома. Я пролетал над цветами, у которых листва была похожа на роскошное платье невесты, цветок — на девичью голову в золотом уборе, а нераспустившиеся бутоны — на головки кукол.

Мои глаза замечали создания, о которых я так и не смог узнать, животные они или цветы, ибо не то их головы были украшены букетами, не то у созвездий цветов были корни, похожие на лапы животных…

В одно и то же время я видел себя и летящим в воздухе, и идущим со Старцем по дороге. Я, идущий по дороге, видел себя летящей вдали птицей, и мне радостно было глядеть на свой полет. А я, летающий над деревьями, видел себя идущим внизу по дороге, утешающим и ласкающим зверей и птиц.

Я видел себя то птицей, красивой, большой и белой, то вдруг замечал, что мгновенно превращался в совсем крохотную птичку, покрытую золотистыми перьями. И меня охватывал восторг от сознания, что я могу меняться и принимать разные окраски оперения.

Желая подражать птичьему пению, я запел человеческим голосом песню так громко и сильно, что эхо ее прокатывалось подо мной в лесах и садах, улетало вдаль и снова волною возвращалось от горизонта.

Песня была без слов, не грустная и не радостная, но такая, в которую я вложил всю свою душу и сердце. Это пела моя душа…

И тогда я увидел Храм Мира Божия вблизи.

Он возвышался над плодовыми садами, купол его и был тем солнцем, которое давно озаряло нам путь. Слепящим золотым огнем горел купол, закрывая весь небосвод. Храм был такой великий, что я почувствовал себя песчинкой.

От этого безмерного солнечного Храма веяло святостью вечного покоя и мира. При виде его душа моя стала шириться, расти, и благость, как морская волна, ворвалась в нее и наполнила все мое существо. Душа моя светилась, зрение и слух исполнились невиданной остроты и широты…

От ворот нас провожала стая птиц, облепивших нас и певших свои радостные и святые песни.

Мы увидели множество святых людей в белых одеждах, подобных одеянию моего Старца. Они шли нам навстречу, держа в руках знамена славы, и пели радостный гимн приветствия. Края их белоснежных одежд сияли солнечным светом.

Я увидел, что невысоко над нашими головами стояли в воздухе два сияющих солнца. Светила те были совсем близко друг к другу и так красивы, что нет в человеческом языке слов, чтобы описать их. Они простирали свои лучи, подобно тому, как цветок простирает лепестки. В середине светил кипела ключом света жизнь, и были они живыми. Они плыли по воздуху, оставляя за собой радужный след семицветного сияния…

Мы стояли над Рекой Жизни. В ней было множество существ, подобных рыбам, но с даром речи. Сначала мне показалось, что сама река звучит музыкой. Но это существа, подобные рыбам, двигались в воде, поднимались, парили над нею и пели песни, полные ликованья жизни.

По мосту радуги, пронизываемые семицветным огнем и сиянием, мы прошли над Рекою Жизни… И два Солнца были так низко надо мною, что хотелось дотянуться до них.

Мы спустились с семицветного моста. Дорога окончилась. Мы оказались в Святой Земле.

Там был не наш день и не наше время. Время окончилось. Земля не была темна, как наша. Она была светла и прозрачна, как кристалл или чистая вода. Я шел и оставлял за собою золотые следы на этой земле, и они горели огнем.

Это была Святая Земля, где была только Жизнь в блаженстве красоты божественной; где царили любовь, мир и радость; где пребывал божественный Свет и никогда не бывало тьмы.

Царство правды!.. Боже мой! Как описать его словами человеческими? Где возьму я понятия, примеры и образы? Где найти чувства и мысли, способные передать то, что я видел? Нем и косноязычен я перед несказанной красотой Твоего творения!

Свет там был светом какого-то дня без начала и конца… Видно было, как живые деревья пускали корни в светлую и прозрачную землю. И земля та прозрачная была не одного цвета, а многих, и среди них — множество цветов, не ведомых нашему бедному земному глазу.

Деревья — живые и умные, с глазами и устами. Я шел мимо них, а они мне говорили… Они во много раз лучше знали жизнь и душу мою, чем мой земной разум. Эти де-ревья потому и были так прекрасны, что они — живые, полные одухотворенной радости, с глазами, ушами и устами Господними. Всякий листочек имел свой глаз, и в нем светилась душа живая. Вместо плодов деревья были покрыты устами, глазами и ушами. И глаза их сияли, как звезды на прекрасном небе.

Я бродил по Саду Жизни, деревья и цветы приветствовали меня, пели честь и славу величию души моей, возносили мне благодарение за жизнь и благо, данное им.

Я не в силах писать так, чтобы земной ум понимал, так, как велит сердцу моему Душа. В редкие минуты покоя и уединения, когда ум забывает себя, веет Духом разумения на сердце мое… А когда уму все очень понятно и просто — сердечные очи закрыты и не видят Душу, святость и величие ее. Душа — красота жизни, которую она сама творит. Душа творит жизнь и радость.

Там были деревья, как снег, белые, украшенные золотистыми узорами и плодами. Все кругом радовалось жизни, всюду трепетали золотистые искры.

Когда Дух мой царствовал в саду жизни и красоты, я увидел множество Духов, подобных Ангелам.

Они сияли на небе, как звезды, как искрящиеся сгустки света… Когда они опускались вниз, все подле них озарялось райским свечением.

Дух мой видел Богов, подобных великим Солнцам. От них исходила Жизнь. Эти Божественные Духи и были Творцами всего. Сияние от них было молниям подобно. Боги те исходили от Солнца и были сами, как Солнце.

Они были в кругах солнечного света. Тела Их — прозрачные, небесные. А по телу проходят нити, сияющие светом неописуемой красоты.

Груди Их и плечи украшены горящими цветами жизни. В груди у каждого — божественный огонь, круглый, подобный яйцу. В том огне Тайна Их Святости, мудрость и сила Жизни творящей, что дает Любовь и Радость всему. Лица Их и глаза — всевидящие, уши — всеслышащие, ибо глаза, слух и божественный разум Их слиты воедино. И Они были все и во всем.

Слепящее сияние окружило меня. Боги излучали молнии, пронзавшие Светом все. Раздался гром сил небесных. И, казалось, все небо и вся земля Царства стонала и пела вместе с Хором Небесным.

Я услышал Слова, отпускающие меня в путь… И Царство Сада, Земли и Неба стало подниматься вверх, а я опускаться в золотое Озеро Жизни.

Я опустился в золотой огонь жизни и блаженства, и мне стало так сладостно в нем, что это мгновение блаженства стоило всей жизни земной. Кто переживет такое мгновение, всю жизнь его не забудет, и вся жизнь его не заменит.

Я опускался все ниже и ниже в священный огонь блаженства, и вдруг блаженство мгновенно прошло…

Повеяло прохладой, мне стало холодно и жутко от сознания, что я падаю вниз».

Подобных рассказов людей, «побывавших» в Тонком Мире и вернувшихся оттуда, достаточно много. Придумать такие рассказы просто невозможно. А то, что они порой существенно отличаются друг от друга, еще раз указывает, что все в Тонком Мире дается по нашему сознанию. Каждый в Психическом Мире оказывается в слое, соответственном его сознанию.

Многообразна жизнь в Тонком, или Психическом, Мире, многообразны и его обитатели. Уникально само вещество, составляющее основу Тонкого Мира. Оно называется «Стихией».

Стихия есть пространственное вещество, невесомое и незримое, полуаморфные кристаллы в виде так называемых стихийных проявлений. Субстанция непроявленного духа напитывает вещество пространства. Про человека говорят: рождается и умирает; про стихийного духа можно сказать: вспыхнет и угаснет. Как стрела, вонзается сознание проявленного духа в вещество стихий и, как магнит, собирает расплавленную субстанцию. Проявление стихийного духа обусловлено касанием проявленного сознания. И качество, и внешность, и динамичность духа зависят от воображения создателя. Потому злые мысли порождают сонмы злых сущностей, а добрые — добрых сущностей тонкого плана. Сила сознания производит соответственный рефлекс в веществе пространства. И вспыхнувшие фокусы пространства остаются близкими создавшему. Ничтожное сознание породит гаснущие искры, но сознание потенциально растущее может производить гигантов.

ЭЛЕМЕНТАЛ (стихийный дух) — это сгусток силы, не имеющий разума и моральных качеств и наклонностей. Его движениями можно управлять посредством человеческих мыслей, которые способны, сознательно или бессознательно, придать элементалу форму и до некоторой степени разум. В своей простейшей форме элементал проявляется как некоторое возмущение прозрачной среды, какое производила бы «стеклянная рыба, прозрачная до невидимости, проплывая в воздухе комнаты», и это движение оставляет за собой мерцание, похожее на то, которое создает поднимающийся над духовкой горячий воздух.

Элементалов надо представлять как некие энергетические центры, действующие в соответствии с законами того плана природы, которому они принадлежат.

Стихийные духи — сущности, развившиеся в четырех царствах: земли, воздуха, огня и воды и состоят из эластичной эфирной субстанции. Их можно назвать силами природы, которые действуют, как рабски преданные слуги общих законов, или же могут быть использованы развоплощенными душами людей — чистыми или нечистыми, а также живущими адептами магии и колдовства, чтобы производить желаемые феномены.

Они живут повсюду — внутри объектов нашего мира и независимо от них.

Элементальные духи фигурируют в мифах, сказаниях, преданиях всех народов, древних и современных. Имен у них много: пэры, дэвы, джинны, сильваны, сатиры, фавны, эльфы, гномы, тролли, норны, ниссы, кобольды, брауны, ники, ундины, русалки, саламандры, гоблины, понки, баньши, моховики, феи, домовые, дикие женщины, говоруны — и это далеко не все. Их видели, боялись, благословляли, изгоняли и вызывали во все века. Неужели мы должны думать, что все, кто с ними встречался — галлюцинировали?

Эти элементалы являются главными производителями всех феноменов, кроме субъективных. Существует бесконечное разнообразие невидимых тварей в Космосе. Самыми низкими являются элементарии. Они могут принимать какой угодно вид, пользуясь в качестве моделей портретами тех людей, которые отпечатаны в памяти присутствующих людей.

Вопросы к главе 23

Как устроен Тонкий Мир? Что отличает его обитателей? Почему здесь такое большое значение придается мысли?

Какое отражение нашел Невидимый Мир в сказках, былинах, легендах разных народов?

В чем смысл утверждения: «Тонкий Мир — мир следт-вий по отношению к Земному Миру»?

Каково ваше впечатление от рассказа человека, побывавшего в Астральном мире в состоянии клинической смерти?