Отложим пока повествование о роковой для меня влюбленности в подростковом возрасте, сегодня просится рассказ более интимный и игривый.
Примерно в том же возрасте, лет около 14, появилась у меня новая подружка. Мы гуляли во дворе в летнее время, а зимой в наш обиход вошли ночевки друг у друга. Благо жили мы прям рядышком, идти далеко не надо было. Первый раз, когда нам пришла в голову эта увлекательная идея, мы долго ходили вокруг да около, обрабатывали родителей, намекали и даже разыгрывали продуманный тактический спектакль о том, как было бы здорово ходить в гости с ночевками, прям как бывает на Новый Год. В итоге, вопрос решился гораздо проще, родители наши ничего предосудительного в таких мероприятиях не усмотрели, и мы стали почти каждые выходные оставаться на совместные ночевки. Чаще у меня дома, поскольку подруга жила в комнате со своей старшей сестрой, и наше ночное шушуканье, позднее укладывание спать мешало этой сестре готовиться к сессии, да и просто атмосфера была не та. Однако, когда ее сестра ночевала не дома, мы радостно занимали их комнату и ночевали уже у подруги. Назовем ее Саша, скажем. Санька была слегка пацанкой, с короткой стрижкой, жилистой, худенькой, очень спортивной девочкой. С великолепным чувством юмора, тягой к приключениями и неугомонной энергичностью. Мне было с ней весело и интересно, я же для нее была компонентом женственности (насколько это возможно в переходном возрасте, когда угловатая неуклюжая девочка испытывает всплеск гормонов и внезапно переходит в совсем новый этап своего развития), я подтягивала ее по учебе, поскольку академические знания и образованность были моей фишечкой. Я сильно к ней привязалась. Мы могли ссориться, я долго переживала эти ссоры, меня непреодолимо тянуло поскорее помириться и снова проводить время с ней. Не уверена, что была ей в той же мере необходима. В какой-то момент, позже, мне в руки попала книга "Я дышу" про болезненную зависимость двух подруг. И я с ужасом узнавала себя в некоторых ее моментах. Однако во время начала нашей ночной жизни до этого было еще далеко.
Итак, мы проводили вместе целый выходной день обычно, играли в компьютер или игрушки, придумывали себе другие занятия. А вечером, после ужина, могли еще долго лежать на соседних кроватях (если оставались у меня, а поначалу только так и было), беситься и шутить.
Однажды наши шутки вылились в новую игру, где я исполняла роль маленького глупого и избалованного ребенка, который вредит всем вокруг, но не понимает этого, а Санька была мамой-одиночкой, а затем (в этом было веселье) другом семьи, который оставался за мной присмотреть, и я начинала его изводить. Описывая это, я диву даюсь, какие причудливые сюжеты у нас рождались в головах. Любимая часть игры состояла в придумывании нелепостей, которые мог сотворить ребенок, часто с уклоном в черный юмор вроде "хомячки не дохлые, они просто спят крепко", и попытках найти способ это исправить до прихода мамы. Игра скорее не столько ролевая, сколько словесная. Разок мы заигрались допоздна, когда нас уже стали разгонять по кроватям, но даже после того, как мы улеглись, мы все не могли закончить игру. Так появилась вторая стадия этой забавы - "Друг" пытался уложить спать непоседливого "малыша", а тот никак не засыпал и продолжал шалить. Если вспомнить фильм "Операция Ы", это очень напоминало сценку, где Шурик пытается совладать с маленькой внучкой хозяйки его квартиры, и тесто убегает, и все в руках горит, и вот подобная же беготня нами описывалась под дружное хихиканье. А потом, по сюжету, вдруг пришла "мама", которую выпало в этот раз играть мне, быстро навела порядок в доме, успокоила гостя и предложила ему остаться на ночлег. В тот момент никаких особых подтекстов мы в этот сюжетный поворот не вкладывали, просто это давало возможность продолжить игру.
Итак, ребенок спит, мама тоже укладывается, друг ложится спать в ее доме. Не могу сказать точно, как так получилось, что в тот раз мы с Санькой легли поболтать на мою кровать вдвоем. То ли очередной сюжетный поворот игры к этому привел, то ли просто чтобы звучать тише. Однако в итоге мы лежали рядышком, под одним одеялом, и мне кажется, обе бессознательно к этому стремились. Тут надо заметить, что к тому времени Санька никогда не встречалась с мальчиками, в моей жизни были исключительно платонические отношения, не считая курьезных детских поцелуев. И взаимная близость другого, безусловно приятного, человека, общий ажиотаж веселой игры, шаловливое настроение в итоге сделали свое дело. Мы закидывали друг на друг руки, убирали их. Закидывали ноги, убирали их. Отворачивалась одна из нас, другая приобнимала ее. Потом наоборот. И это длилось очень долго. Первые, неловкие, шутливые, но настоящие контакты, первые ощущения от них.
Наутро мы проснулись слегка смущенными, но не показывая этого. Думаю, мы обе чувствовали, что в тот раз игра зашла немножечко, на полшажочка дальше, чем обычная девичья болтовня и детский бесёж. Хотя ничего существенно не происходило, но появилось ощущение, что родители бы этого не одобрили. И не просто потому, что мы уснули очень поздно, и не потому, что мешали засыпать другим обитателям дома. Такое легкое чувство стыда, которое заставляет людей, оказавшихся слишком близко друг к другу, вдруг отшатнуться, если в комнату заходит некто третий, и тем самым выдать то, что еще не произошло, но могло бы случиться.

Когда мне исполнилось 10, произошло два поворотных события: у меня родилась младшая сестра и мы переехали в новую квартиру, большую, с пределом всех моих детских мечтаний, с балконом.

Я и сейчас точно не знаю, что тогда происходило в нашей семье. Вероятно, была острая нехватка денег и сил в связи с этими вот событиями. Родители часто ссорились, поздними вечерами я регулярно слышала из-за закрытой двери, к которой я прижималась ухом, мамины крики и папин бубнёж. Мама хлопала дверями, бывало даже уходила остыть и прогуляться на полчаса на улицу (ох, как я в такие моменты боялась, что она ушла от нас насовсем!), постоянно сердилась на папу, раз как-то в пылу очередной ссоры дверь их комнаты открылась и оттуда вылетел брошенный мамой пылесос. Я дико испугалась, это было так непредсказуемо, так выходило за мои границы допустимого поведения родителей. Этот пылесос еще долгие годы напоминал мне о том скандале погнутым боком. В то время, когда обстановка накалялась особенно сильно, я даже задумывалась, что было бы неплохо, если бы родители наконец разошлись, развелись. Мне казалось, тогда мама успокоится и перестанет постоянно ругаться на папу и на меня. Мне тоже доставалось, часто я даже не понимала, за что. Нет, меня никогда не били, не наказывали физически, мне даже в общем-то ничего не запрещали. Я росла очень послушным ребенком и на мой взгляд достаточно беспроблемным. Мама просто могла быть не в духе, постепенно закипая срываться на окружающих, потом финально хлопнуть дверью с каким-нибудь едким комментарием и оставаться в своей комнате до прихода папы с работы. Папа начинал выяснять, в чем дело, сначала у меня, потом у нее. Затем приходил и говорил, что я должна извиниться, что мама расстроилась и обиделась. При этом я так и оставалась в непонятках, что же я все-таки сделала и за что должна просить прощения. Но я шла, ощущая острое унижение, извинялась, мирилась с ней, и все забывалось до следующей вспышки.

В какой-то момент я поняла, что меня это достало, и просто перестала ходить к ней мириться. На папины просьбы и требования я либо отвечала "нет", либо молча утыкалась в книгу, учебник, тетрадь и сидела так, пока он не отчаивался меня убедить или заставить и не уходил из комнаты. После этого ссоры становились затяжными. К старшей школе мама могла уже месяц или два со мной не разговаривать из-за какой-нибудь не вымытой вовремя чашки, не выгулянной вовремя или сразу после школы, или достаточно долго, собаки... Из-за любого бытового повода она раздражалась и психовала, а потом начинался террор молчанием. Иногда это происходило без видимого повода. Я уходила утром в школе, с вечера все было нормально, но к моему приходу над домом уже нависали тучи. Как я умудрялась в чем-то провиниться, даже не находясь дома - загадка.

Нет, сейчас-то я могу понять, что такое эмоциональная вымотанность, выгорание, стресс, нервный срыв и прочие прелести трудной жизни с маленькими детьми, при нехватке денег, с необходимостью изворачиваться, чтобы заработать хоть немного... Но все равно это было крайне несправедливо. И передо мной никто ни разу за все эти годы не извинился и не объяснился. Максимум, что я слышала, упреки, какие мы неблагодарные и не ценим тяжелый труд, и как мы могли бы помогать больше. Вроде как и объяснение, а вроде и очередные претензии.

Эта история подлиннее будет, богаче на события, хотя длилась по времени гораздо меньше, чем первая детская влюбленность.
В 13 лет я внезапно осознала две важные вещи: первая - что люди со временем меняются, порой очень сильно. Вторая же заключалась в том, что я разлюбила своего детсадовского жениха. Нет, я пыталась к нему приглядеться. Но виделись мы лишь на дни рождения друг друга, то бишь дважды в год. Я пригласила его разок в гости, он пришел в пакетом печенья, часок мы играли в компьютерную бродилку, еще часок погуляли во дворе. После чего я окончательно и бесповоротно убедилась - любовь прошла. Печаль и досада владели мною ровно до наступившего лета, когда я по обыкновению отправилась к бабушке на дачу. Это звучит так - на дачу. На деле и бабушка, и дача располагались в полутора тысячах км от меня, в соседней бывшей союзной стране, и там у меня была совсем отдельная жизнь.
Эта жизнь настигает меня каждый год летом, когда начинаются теплые деньки, пахнущие сухой и теплой пылью на дороге, сигаретами соседского дяди Вани, мокрой землей после дождя, тиной и водой любого водоема, дни, когда в 4 часа вечера еще тепло, но уже не жарко, и тени начинают удлиняться, и так приятно прогуляться где-нибудь по проселочной дороге...
Там, у бабушки, меня ждала веселая компания друзей и двоюродной сестры на пару лет меня младше. Компания наша представляла собой вполне разновозрастный отряд с разбросом лет в 6. Я была самой старшей с одним из ребят. Остальные были помладше. С моей сестрой мы и в детстве были очень разные, но все-таки находили общие темы и весело проводили каждое лето, пока не повзрослели, и новый ритм жизни, заботы, случайные и досадные ссоры нас не развели.
Надо сказать, в качестве затакта, что у моей сестры (назовем ее для простоты повествования Наташей) и этого мальчика (пусть будет, скажем, Стас) случился летний роман, достаточно наивный, слегка нелепый, просуществовавший два лета подряд с перерывом на учебный год. То есть три месяца каникул (обычно даже меньше) эта парочка увлеченно игралась в любовь, самозабвенно выясняла отношения к нашему всеобщему сначала любопытству, а потом раздражению, а к концу каникул они приходили к выводу, что ничего не выйдет, и вообще, в городе их ждет совсем другая жизнь. И до следующего года даже не общались.
Спустя два таких бурных лета, на третье я вновь приехала на дачу. И глядя на очередные любовные разборки голубков осознала, что Стас мне очень даже симпатичен. И с каждым днем все симпатичнее. Ситуация осложнялась тем, что сестра еще не решила окончательно от него отказаться, а посему я считала себя обязанной свои чувства скрывать даже от нее. И ждать. И помогать им сходиться и мириться, когда было нужно. Дети наигрались и разбежались, и через год я наконец смогла рассказать сестре о собственных переживаниях. Мы были юны, полны надежд и смотрели только вперед, поэтому сестра не только нас благословила, но и оказывала мне посильную поддержку. Прикрыть мой поздний приход домой перед родителями, пойти на вечернюю прогулку ради компании, передать записочку, вещи в таком роде.

В первый раз я влюбилась навсегда в 3 года. Мы были соседями дома, и ходили в соседние группы в садик. На прогулках мы точно знали, кто из воспитателей отпустит одного из нас в соседнюю группу, так и гуляли: день у меня в группе на веранде сидим, за ручки держимся, день -  у него. Очень трогательно, и всякие дразнилки нас не задевали.

Потом я подросла и лет в 6 мне захотелось взрослой любви. Ну, понимаете, чтоб с поцелуйчиками, все как у больших! Ни для кого не секрет, что мальчики взрослеют позже, поэтому я взяла инициативу в свои руки. И в кухне мы запирались, и в дочки-матери играли, и в доктора даже (после этого он вообще на мне жениться был должен, как подобает приличному мужчине. Но он и так был заявлен моим женихом, так что я была спокойна за свою девичью честь). Ничем его было не пронять, одни машинки на уме. Ох уж эти мужчины! Поэтому я в итоге стащила у мамы ярко-красную помаду, щедро намазала губы и зажала его в кладовке, там и расцеловала. Пока он не смог вырваться. Интереса к произошедшему мой суженый не выказывал, попыток повторить эксперимент не предпринимал.

А потом мы еще подросли, он переехал с семьей на другой конец города, и видеться мы стали лишь по праздникам. Он дарил мне самодельные бусики, первую косметику (кстати, это был первый мужчина, подаривший мне косметику и украшения). Однажды даже накопил карманные деньги и купил мне кольцо, которое я гордо носила на мизинце (единственном пальце, на который оно налезло) и демонстрировала на зависть подружкам. Ну а потом наша лодка любви разбилась о быт, точнее, о переходный возраст. Жених стал совсем "не торт", пылких демонстраций чувств я от него так и не дождалась, кроме уверений его мамы, что он меня очень любит и сильно скучает. Поэтому наш роман плавно подошел к логическому завершению.

Кстати, был еще один трогательный момент, когда я вернулась с летних каникул, и мы с мамой ждали его семью в гости. Мама зашла в магазин, а я гуляла во дворе. Тут смотрю - он идет, спешит, увидел меня и побежал со всех ног. Я, как подобает героине романа, кинулась ему навстречу, где-то посреди двора мы встретились, он схватил меня в объятия и закружил вокруг себя. Красиво было, как в кино! Момент настоящего счастья  радости!

Потом, уже в студенчестве, был его первый День рождения с алкоголем, где он здорово набрался. Не хамил, не приставал, просто был пьяным. Я же, будучи тогда довольно рафинированной барышней, не выдержала такого зрелища, и убежала домой, после чего не общалась с ним очень долго. Позже мы, разумеется, помирились, и вместе пережили смерть его мамы, переезд, полторы девушки, с которыми он встречался. В общем, дружба живет у нас дольше любви. Но мы порой вспоминаем былое, посмеиваемся и ностальгируем. 

Рассказы о жизни без приукрас