«Косые лучи солнца»
Стараюсь смотреть на картину со стороны, то есть не своими глазами: косые лучи заходящего солнца… Стемнеет не сразу, а потом будет будто вспышка, стена «потухнет» и не будет излучать тепло. А по другую сторону от деревьев станет темной дорога.
А вот и нет! Это утренний пейзаж. Так иногда всходит солнце в городе: где-то над домами спокойно показывается Светило, а во дворы оно приходит робко. Кажется, что еще темно, человек еще не проснулся, например, идет с мольбертом, а день еще впереди, и что получится сегодня днем – неизвестно (так он думает). Идет художник как нарочно спиной к востоку, а солнце уже протягивает лучи сквозь листву и бросает их на высокую городскую стену, и впечатление такое, как солнце встает утром за занавеской: «неужели правда погода прекрасная или показалось?». А на самом деле солнце уже давно встало, и только стучится ко мне лично потихоньку, «шуршит» по занавеске, идет тихо-тихо за спиной, давно уже встав высоко на востоке. И за свое ожидание человек получает кое-что в избытке.
Пожухлые к августу городские деревья становятся изумрудными, пыльная дорога приобретает палевые оттенки цвета. Солнце, увидев наше радостное ему сочувствие, начинает пламенными языками карабкаться на стену и так и застывает на картине.

Автор текста: Ж. А. Курбатова, историк искусства

В картине художника Александра Степановича Тарасьян, также, как и в известном прославленном полотне Алексея Кондратьевича Саврасова много воздуха. Хотя не видно птичьей возни, гнезда кажутся обитаемыми: торжественный пейзаж, освященный солнцем, будто приглашает обитателей гнезд вернуться в родные края. Взгляд схватывает весь пейзаж: неровный ряд деревьев с гнездами, храм с колокольней на пригорке, покосившийся забор, мягко "уходящий" в сугроб снега. Правдивость и завершенность пейзажу придает часть дома, покрашенного голубой краской: он замыкает картину справа, но кажется, что пейзаж пролетает за стеклами автобуса, и мы любуемся обыденным и в то же время прекрасным видом за окном.

Автор текста: Ж. А. Курбатова, историк искусства

Высокие деревья, трехэтажные дома, тянущие к небу свои крыши с водосточными трубами. Светлый солнечный день, голубое небо в просветах деревьев и темно-синие тени вокруг стволов, которым вторит синий цвет стекол окон. Глазки окон будто согласны с мирной атмосферой двора, по которому спокойно ползут от деревьев, удлиняясь, голубые тени. А вверху теплое, невидное глазу, солнце касается крон деревьев и тепло-терракотовых стен. Светлые доморощенные крыши маленьких построек внутри двора, побеленные внизу стволы разных по возрасту деревьев придает ему достоверный облик.

Автор текста: историк искусства Ж. А. Курбатова

Пейзаж, знакомый два десятка лет: когда-то я видела эту улочку, а потом я много лет рассматривала картину на стене в доме. Старая улица за два десятка лет, скорее всего, изменила свои очертания. Позади - собор 17 века. Деревенские дома несут отпечаток нашего времени: у них разноцветные стены. Улочка на картине сохранила облик определенного периода, в этой картине нет идеального представления о русском городке, она, скорее, воспоминание, в котором все составляющие всякий раз переносят художника к тому времени, что он там был. А зритель - свидетель встречи художника с тем образом, который сложился в его уме, и отразился в бодром ритме домиков с выцветшими крышами, в извилистой дорожке между любовно убранных сугробов. И в ощущении очень ранней весны, для правильного понимания которой (весна - вещь хорошая!) нипочем съехавший набок старинный номер дома, корявый дорожный столб и неказистое дерево непонятной "породы", которое оптимистично смотрит в небо, также как и кресты древнего собора.

Автор текста: историк искусства Ж. А. Курбатова

Читаю картину слева направо... Дерево - настроение лесной стихии: ветви парадно свисают вниз, как у плакучей ивы - оранжевыми лентами, золотыми черточками и срываются вниз листьями прямо в огненный куст.

А дальше, сразу через мост - село. Тонкие неказистые деревца рядом с церковью подсказывают, что церковь-то белокаменная здесь - не чудо древней архитектуры,  а родственник Дымковской игрушки. Склон, на котором стоит храм, будто высечен из глины ярко-терракотового цвета. И так же как то ли в Дымковской, то ли Каргопольской игрушке, церковь изысканна свежими и сочными цветами куполов и крыш.

Изящество неровных стен, вперемежку с оранжевыми деталями архитектуры: здесь не кокошники, а простые треугольные "верхушки" о окон, и крыши, запросто  покрытые ярко-вишневым "солнцем". Над колокольней шелестит дерево, спокойно утопая в золотых небесах вверху, и смело ступая в россыпи ярко-алых листьев, и ягод - внизу.

Светлые небеса погружают в картину и позволяют созерцать,  а значит поверить, что время осенью никуда не бежит и эта красота не только на картине. Она пребывает вечно там, куда тянутся кресты куполов, похожих на капли воды, и там - куда несутся струи речной воды под куполами, обещая, что везде-везде также прекрасно под золотыми небесами.

Автор текста Ж.А. Курбатова, историк искусства

С этой картиной у нас - интересная история. В семье она всегда называлась "Зимка в Можайске", а вот теперь нашла на сайте эту картину с другим названием "Весна в Можайске". Пусть будет так!

24 слушали 1 копий [+ в свой плеер]

Глория

Ниже можно будет увидеть игру лиса и гуси, византийские шахматы, настенную роспись, исполненную реконструкторами из Саранска...

Ну вот, наконец, дошли руки до публикации фото с фестиваля "Времена и эпохи". Когда-то муж был участником этого фестиваля, в тот год, когда был век семнадцатый... В этот раз мы приехали зрителями, но видели многих наших знакомых из локации "Византийское посольство".

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.

Начался сбор подписей за отставку уполномоченного по правам ребенка Павла Астахова, поскольку им был задан некорректный вопрос девочкам, спасшимся в Карелии.

"Как поплавали?"

Думаю, Астахов на то и публичная фигура, чтобы обывателям можно было отделять мух от котлет. Хотя я редко смотрю его программы, общее впечатление о человеке у меня сложилось - как об адекватном человеке, хотя и излишне эмоциональном.

Таким вопросом "Как поплавали?" наводится мост между ребенком и нормальной жизнью. Девочки ведь ехали плавать, правда (ведь не собирать же страшные впечатления на всю жизнь)?! Отсюда и вопрос Астахова...

Каждый человек может вспомнить абсурдные диалоги из своей жизни. Если я жалуюсь другу на серьезные вещи, а он мне говорит с сияющими глазами: "Молодец (что терпишь!)", то я не обижаюсь, а получаю тонус для дальнейшей жизни.

И если дальше продолжить, дети вернулись не для того, чтобы без конца помнить о своей беде, а для нормальной жизни. А у детей бывает сильное чувство вины - повторюсь: отсюда и вопрос Астахова, чтобы "стащить" их с воспоминаний.

Я вполне понимаю, если родственники пострадавших детей будут подписываться против Астахова - у них возможен любой резонанс - и я про них не хотела бы говорить. Мне подсознательно не понравилась реакция против П. Астахова, потому что, думаю, не будет ничего хорошего, если девочкам будут говорить об Астахове, как о цинике, тем более, по его словам, у него завязался с ними неплохой разговор. Пусть выжившие девочки поскорее в себя приходят и учатся жить: ведь они молодцы!

Искусствовед, архивист. Самое главное: хотелось бы обходиться своими "домашними" и близкими нам новостями, пропущенными через умы нашей Ко - компании. Будем делиться тем, что видели своими глазами!