Долгим зимним вечером Танюшка сидела рядом с бабушкой, и внимательно наблюдала, как та вяжет новые носочки. — Бабушка! — Что, Танюшка? — А зачем ты вяжешь, и губами шевелишь? — Петельки считаю... — А где они? Покажи!… Ух, какие махонькие... — Прямо как ты, милая. Бабушка погладила внучку по голове, и продолжила вязание. Танюшке было немного скучно. На улице холодно и темно. Гулять нельзя. Бегать и прыгать врачи не разрешают. Операция совсем недавно была... — Бабушка! А почему ты всегда шаль носишь? Тебе холодно? — Нет, милая, не холодно. Привыкла я к ней… А она – ко мне... — Ты что, давно её носишь? — У-у-х! И не вспомню даже, сколько лет миновало, как мне её твой дед подарил... — А я деда не помню... — Ты ещё… Вот такусенькая была… Когда он на небушко улетел... Бабушка смахнула набежавшую слезу. Тяжело вздохнула. А Танюшка пыталась своими маленькими ладошками определить себя, «вот таусенькую»... — Бабушка! А сколько лет миновало? — Много, внученька. Много. — А тебе сколько лет? — Восемьдесят с гаком. — С чем? С чем? С гаком? А это сколько? — Восемьдесят с половинкой, двумя четвертинками, одной третью и тремя восьмушками! — О-го-го!!! Девчушка задумалась. Бабушка улыбалась, поглядывая на внучкины старания из-под очков. А, внучка-то, то макушку почешет, то носик потрёт, то косичку потеребит… Всё высчитывает бабушкины годочки. — Уф-ф-ф! Ни-че-го не выходит! Трудно твои года, «с гаком», посчитать! Я только до ста пока умею. — А ты и не старайся. Станешь побольше – всему научишься. — Бабушка! А можно твою шаль примерить? — Да, на здоровье! Бабушка сняла с плеч старенькую пуховую шаль, и передала её девочке. Та закуталась в неё, поджав под себя ноги, чтобы ещё удобнее умоститься в кресле. — Ой! Тёплышко-то, как, бабулечка! — Грейся! Грейся! — Бабушка! А почему твоя шаль такая тёплая? — Добрые руки её вязали. — А почему так вкусно пахнет? И спать в ней хочется... — Она у меня волшебная! В одном уголочке сказки спрятаны, в другом – песни да частушки. Третий угол все мои рецепты вкусные хранит. А в четвёртом – колыбельные... — Ух, ты! А где? Где они спрятаны?! — Всё в петелечках… В петелечках... Пока внучка с интересом рассматривала уголочки на свет, видимо, разыскивая бабушкины «сокровища», старушка принесла две чашки чая и розетку с малиновым вареньем. — Бабушка! А я проживу, сколько и ты? И ещё «с гаком»? — Конечно, проживёшь! Почему, нет-то? — А дети во дворе говорят, что от рака все умирают… И мама ночью плачет всегда… А папа… Папа прижмёт к себе… Сильно-сильно… И вздыхает… Я умру?! — Все мы, когда-нибудь, умрём. — И ты? — И я. — А я когда? Долго ли мне ещё жить… до «с гаком»?! — А, вот, сколько петелек в этой шали, столько дней и проживёшь. Да ещё столько, ещё полстолька, ещё четверть столько… Ясно? — Ого! Да, тут… Петелечек!!! Считать, не пересчитать!!! — Вот и славно! Внучка взялась считать петельки в шали. Бабушка, глядючи на её усердие, только улыбалась. Танюшка несколько раз сбивалась и начинала счёт заново. Снова сбивалась, и снова начинала считать. — Всё!!! Не могу больше!!! — Что так? — Устала! А, все равно, интересно – сколько я проживу? — Сколько Бог даст, столько и проживёшь. Ещё своих внуков нянчить будешь. — Правда?! — А, то... Танюшка задумалась, представляя себя бабушкой с внуками. Очень похожей на свою родненькую бабушку представляла она себя. Потянулась в кресле, захихикала. — Бабушка! А как петельки легче посчитать? — Вот, ты до ста считать умеешь... — Ага! — На, тебе спицу! Отсчитывай сто петель, и ниточку белую вдевай. А я тебе пока петли накидаю. — Что сделаешь? — Смотри! Раз – петелька, два петелька, три – петелька! Это лицевые. Изнаночные потом покажу... — А зачем? — Сто петель насчитаешь, да сто свяжешь! Так счёт вести и будем! Договорились? — Договорились, милая моя бабулечка!!! С этого вечера Танюшка стала постигать премудрости бабушкиного вязания. Старалась, сопела, приучая непослушные пальчики к непривычным движениям спиц... … Шли дни и недели… Удлинялся день, удлинялся и шарф в Танюшкиных руках. О своей болезни она и думать перестала. Всё торопилась пересчитать петельки в бабушкиной шали. С этой шалью она теперь не расставалась. Слишком по душе она ей пришлась. Она в ней и гулять ходила, и за вязанием вечера проводила. Только когда пошла в школу, стала облачаться в неё по вечерам... Бабушка нарадоваться не могла, глядя на внучку. Щёчки у неё порозовели, поправляться стала на глазах. Повзрослела, поумнела. Много новых дел и новых друзей появилось у Танюшки. А вязание… Вязание стало для девочки самым любимым увлечением. Хоть сотню-другую петелек за вечер, да накидает… Да, приговаривает: — Бабушка! — Что, милая? — Ты не помнишь, на каком десятке тысяч петель мы сбились? — То ли на восьмом, то ли на девятом… С «гаком»! И хохочут до слёз!!! * * * Сам не видел, но поговаривают люди, что в позапрошлую осень Танюшка вышла замуж. Ой-да, хорошо вышла! По любви и согласию! А прошлым летом подарила она суженому Ванятку. Здоровенький такой мальчишечка! Когда из роддома его забирали, завернула его Танюшка в волшебную бабушкину шаль...
|
|
