Наверное, немного найдется в Петербурге людей, которые не смогли бы пусть вкратце рассказать историю создания Медного всадника. Со школьных лет помним мы и фамилии его создателей: скульптор Э. Фальконе («Монумент мой будет прост…Я ограничусь только статуей этого героя, которого я не трактую ни как великого полководца, ни как победителя, хотя он, конечно, был и тем, и другим. Гораздо выше личность созидателя, законодателя…»), его 20-летняя ученица Мари-Антуанетта Колло, исполнившая голову Петра, руководивший работами по завершению памятника архитектор Ю.М. Фельтен… Все? Ах да, еще русский ваятель Ф.Г. Гордеев, вылепивший по замыслу Фальконе змею, которая помимо своего символического значения (враждебные силы, мешавшие осуществлению прогрессивных петровских реформ) является третьей точкой опоры, придавшей всей группе определенную устойчивость и равновесие.

Мы уже приводили такую цифру: боле ста современных нам городских топонимов связаны с жителями и реалиями жизни Петербурга XVIII столетия; о многих из них рассказывалось в наших заметках.

А вот другой «статистический» вопрос: сколько памятников (именно памятников – не дворцов, не храмов, не мостов и т.д.) посвящены важнейшим событиям и деятелям «галантного осьмнадцатого»? Проштудировав вышедший в 2004 году справочник (1), я «вывела» эту цифру – 35. И 9 из них (практически каждый четвертый) – это памятник основателю нашего города, императору Петру I. Попробуйте перечислить их все (хороший вопрос для какой-нибудь викторины по истории города!). И поставьте себе высший балл, если сходу назовете более пяти!

Ну а мы, не гонясь за высшим баллом, поведем рассказ, строго соблюдая хронологию.

Регулярно просматривая «бумажные» и электронные газеты, нетрудно заметить: за неделю каждое издание посвящает «ему» не менее двух-трех публикаций, а упоминания о «нем» встречаются практически в каждом номере…

И ничего удивительного! Нет в городе человека (кроме разве что малышей в колясках), которые не пользовались бы его услугами, не гордились бы им, не интересовались его повседневной жизнью и перспективами развития.

Нам без «него» – никуда!

Ведь речь – о петербургском метро.

О самом красивом (это субъективно) и одном из самых глубоких (объективно!) в мире.

Так поговорим же о нашем метро…

В День Военно-Морского флота набережные Невы запружены народом – петербуржцы и гости города любуются парадом военных кораблей. Мощные, торжественные, украшенные флажками, корабли вызывают восхищение и гордость. Как ни менялся неофициальный «титул» нашего города – примеряли ему «корону» культурной столицы, или города банков, или туристской Мекки, - судостроение было и остается одной из ведущих отраслей промышленности Петербурга. Вот почему так празднично возбуждена толпа в этот солнечный июльский день и так много в ней людей, подробно и со знанием дела комментирующих происходящее на Неве.

В наших заочных путешествиях по городу мы подробно рассказывали о многих конных памятниках – Петру I, Николаю I, великому князю Николаю Николаевичу… Можно бы и сменить тему, дабы избежать монотонности, переключившись, скажем, на историю дворцов или… Да мало ли мест в Северной Пальмире, куда мы еще не заходили, мало ли точек на карте, куда не упиралась указка экскурсовода! Но неожиданно (можно даже проще выразиться – ни с того ни с сего) героем многочисленных и довольно бурных обсуждений в минувшие месяц-два стал еще один именитый всадник – и невозможно обойти его вниманием, не сказать о нем хотя бы несколько слов вне круга возникшей дискуссии. Далеко не первой в его жизни. И не самой острой – случалось, летели в его адрес слова и обиднее. Знавал он годы и заточения и, казалось, полного забвения…

Речь о памятнике императору Александру III, установленному некогда на Знаменской площади, рядом с Николаевским вокзалом.

*     *     *

Какие имена всплывают у вас в памяти, когда вы в очередной раз любуетесь Медным всадником? Конечно же, Эьтена Фальконе, создавшего этот монумент. Мари Анн Колло, исполнившей голову Петра. Наверное, Екатерины 2, по чьему повелению и был создан памятник. Нам было бы приятно, если бы вы, оказавшись внимательным читателем наших заметок, назвали русского ваятеля Ф.Г. Гордеева, вылепившего по замыслу Фальконе змею, Семена Вишнякова, нашедшего Гром-камень и собравшего людей на строительство судна для его перевозки, галерного мастера Григория Корчебникова, изготовившего чертеж судна, литейщика Емельяна Евстафиевича Хайлова, спасшего статую, когда лопнула труба, по которой тек расплавленный металл, Юрия Матвеевича Фельтена, разработавшего проект реконструкции Сенатской площади и возглавившего работы по завершению памятника после отъезда Фальконе…

М.Ф. Дамам-Демартре. Вид Петровской (Сенатской) площади. 1800-е гг.

В перечне памятников, родившихся или обретших в дни юбилея Санкт-Петербурга вторую жизнь, особого внимания и, соответственно, особого разговора заслуживают два – Константиновский дворец в Стрельне и Михайловский (Инженерный) замок в самом центре города. Первый – потому что в небывалые сроки возрожден буквально из руин, а второй – поскольку вступил в новый этап своей жизни, и не только реставрация, не только восстановление исторического облика этот этап начали и ознаменовали. Но об этом – чуть позже. А пока обратимся к истории, к биографии этого столь мало известного нам памятника.

Не всем задуманным памятникам суждены рождение точно в намеченный срок и долгая счастливая жизнь. Вспомнить хотя бы непростую биографию первого русского конного памятника.

В начале 1719 года была завершена свинцовая модель монумента, в начале 1724-го с модели конной статуи были сняты гипсовые формы, а через год, как известно, скончался Петр I – заказчик и «оригинал» памятника. Оплаты своего труда Растрелли добивался десять лет, а о памятнике вспомнили уже в другое царствование – «дщери Петровой». Работу над монументом отец, а после его смерти и сын Растрелли продолжали до 1775 года. Но уже наступили иные времена, художественные вкусы сильно изменились. Их воплощением стал Медный всадник Фальконе, а статую Петра Екатерина II подарила своему фавориту Потемкину, который оставил ее (не во дворец же тащить, право слово!) под навесом у Троицкого моста, где она простояла пятнадцать лет.

Мы, петербуржцы, твердо верим в уникальность нашего города. С интересом слушаем восторженные рассказы тех, кто побывал за границей, киваем одобрительно, качаем головой, но убеждение наше незыблемо: в мире немало прекрасных городов, но Петербург – неповторим, он вне конкуренции, выше всяких сравнений. А спроси нас, в чем конкретно уникальность города на Неве, - вряд ли найдем убедительный ответ.

А между тем он очевиден. Достаточно постоять на берегу Невы, опираясь на шершавый гранитный парапет, полюбоваться решеткой Летнего сада, погладить львов у дома Лаваля… Вы догадались? Да, речь идет о камне, который и создает прекрасный и неповторимый облик нашего города.

ИЮЛЬ 1859-го. Чуть больше года назад состоялось торжественное открытие Исаакиевского собора, он еще не перестал быть событием и горожане не устали им любоваться и дивиться размерам и красоте… И вот площадь (еще Мариинская, Исаакиевской эта ее часть станет позже) вновь заполнена людьми, с нетерпением ожидающими начала торжественной церемонии. Многие из сегодняшних зрителей были свидетелями первого «акта» месяц назад, когда конная статуя была водружена на постамент.

Тогда сбоку над лесами, окружающими пьедестал, были сооружены специальные подмостки. Статую подняли вверх канатами и устано­вили сначала на эти подмостки. Затем их на колесах подкатили к тому месту, где должна была стоять статуя, и только потом опус­тили на мраморный пьедестал (1).

А сегодня – открытие памятника. К этому мероприятию готовились задолго.