Аргументы и факты, № 50, 2000 г.

15 ДЕКАБРЯ 1938 года на подмосковном аэродроме при попытке поса­дить экспериментальный образец самолета Поли­карпова разбился летчик- испытатель Валерий Павлович Чкалов. О его смерти, впрочем, как и о жизни, до сих пор слагают легенды. Одни авторы ви­нят в его смерти Берия, другие – Ежова.

Воздушный беспредельщик

ГОВОРЯТ, что Чкалов трижды сидел в тюрьме, и каждый раз ему помогала чья-то могущественная рука. Его первый тюремный опыт при­шелся на февраль 1929 года в Брянском исправдоме, где он сидел за пролет под Троицким мостом (самолет задел прово­да и был поврежден). В тот раз его вызволил Петр Бара­нов – тогдашний начальник ВВС, который обратился к Михаилу Калинину – предсе­дателю ВЦИК. А тот в свою очередь к Сталину. Говорят, что именно по его инициативе в 1933 году Чкалова перевели летчиком-испытателем в Авиапром. И все тот же Ста­лин в 1936 году назначил его командиром в рекордном по­лете на дальность по маршруту Москва – Петропавловск-Камчатский, который Чкалов совершил вместе с Байдуковым и штурманом Беляко­вым. А через год, 18 – 20 июня 5937 года, Чкалов из СССР перелетает в Америку всего за 63 часа 16 минут, побив собственный рекорд беспоса­дочного полета, пролетев за это время расстояние в 11тысяч 340 километров. Он те­перь не только любимчик Сталина и советского народа.

Аргументы и факты, № 46, 2002 г.

ГЕРОЙ Советского Союза летчик Валерий Чкалов был кумиром мил­лионов мальчишек Советского Союза. А 65 лет назад, после перелета а Америку, Чкалова назвали одним из самых знаменитых людей мира. Любовь к нему вышестоящих не знала границ. Его избрали депутатом Верховного совета, подарили личный самолет, сама Марлен Дитрих брала у него автограф. Для Валерия Чкалова 1937 год стал самым счастливым в его жизни. В декабре 1938 г. летчик-легенда погиб при невыясненных обстоятельствах.

Первая любовь

«ОТЕЦ погиб, когда мне было всего три с половиной года, – рассказывает Валерия Чкалова, дочь летчика. – Поэ­тому я знаю его больше по рассказам мамы Она так больше и не вышла замуж, потому что понимала, невозможно встретить мужчину, который был бы хоть чем-то похож на ее первую любовь».

Труд, 3 декабря 1989 г.

МЫ сегодня уже получаем ту сумму сведений, которая позволяет более реально судить: каким все же было наше прошлое? Как сочеталось в нем героическое и трагическое? Каковы подлинные роль и место в нашей истории Сталина и его окружения?

Жаль только, что из поля зрения исследователей как-то вы­падают некоторые политические фигуры, заслуживающие большего внимания. Те, кто добровольно или по-другому ушел на жизни, дабы не оказаться в ряду пособников тирана. Среди них – Серго Орджоникидзе.

Что обо всем этом думает человек, по воле судьбы ока­завшийся с восьми лет на воспитании в семье Орджоникидзе после того, как был арестован и расстрелян старший брат Сер­го Павел? С этого вопроса начался наш разговор с военным атташе СССР в НРБ, генерал-майором Гиви Павловичем Орд­жоникидзе.

Труд, 14 и 15 августа 1990 г.

Через несколько дней – 20 августа исполнится 30 лет со дня убийства человека, чье имя было проклято и вытравлено со страниц нашей истории, – Льва Давыдовича Троцкого. Сегодня мы начинаем публикацию состоявшейся в Мадриде беседы корреспондента «Труда» А. Полонского с братом убий­цы Луисом Меркадером.

«Мой брат не был вульгар­ным убийцей –

это был человек, беспредельно, фанатично преданный делу коммунизма».

Луис Меркадер

В ТЕПЛЫЕ летние дни последнего предвоенного го­да не так уж много людей в огромной стране, наверное, обратило вникание на крохотную заметку ТАСС, напечатанную в «Правде» 24 августа. Однако можно достоверно утверждать, что по крайней мере в трех ме­стах в Москве она была прочи­тана с особой заинтересованностью: в Кремле – в кабинете Сталина, на Лубянке – в каби­нете Л. Берия и в скромной мо­сковской квартире, где жила одна из многочисленных испан­ских семей, эмигрировавших в Союз после падения Испанской республики в 1939 году. Сооб­щение было кратким: в Мексике в больнице умер Троцкий от пролома черепа, полученного во время покушения на него одним из лиц его ближайшего окруже­ния.

Для Иосифа Виссарионовича и его зловещего приспешника это, разумеется, уже не было новостью: четырьмя днями раньше в кабинете Сталина ликую­щий Лаврентий Павлович докладывал «отцу народов» о том, что одно из важнейших «зада­ний партии и правительства» выполнено: органы успешно за­вершили операцию, порученную им лично вождем. Сам шеф НКВД узнал о происходящем одновременно из двух источни­ков: из донесения своих агентов в Мексике и из информации мировых телеграфных агентств, которые в тот же день, 20 ав­густа 1940 года, сообщили: во второй половине дня в своей резиденции Койоакан в Мехико убит представитель ленинской гвардии, основатель Красной Армии и Четвертого Интернационала Лев Давыдович Троц­кий. Убийца – человек из близ­кого его окружения по имени Жак Морнар.

Впрочем, у него было и еще второе имя – Франк Жексон и третье – настоящее Хайме Ра­мон Меркадер дель Рио.

В «Правде» имя убийцы не указывалось. И в московской квартире, где жила испанская семья, 17-летний Луис Мерка­дер, отложив газету, с трево­гой посмотрел на невесту брата – сотрудницу НКВД Лену Инберт. Та не выдержала и призналась: «Я точно знаю: в этом деле замешан Рэмон...»

Было это ровно полвека назад. Теперь Луису Меркадеру, брату убийцы Троцкого, 67 лет. Он – советский пенсионер, преподаватель Мадридского университе­та, живет в поселке Алуче под Мадридом в квартире, напоминающей московскую: на стенах – русские пейзажи, за стеклами шкафов – обложки русских книг, матрешки, хохлома, гжель. Говорят здесь тоже по-русски: 40 лет своей жизни Луис Мерка­дер провел в Советском Союзе. Остальные годы – в Испании и Франции. И ни разу за все вре­мя никому ни слова не говорил о своем брате. Сейчас, через 50 лет после убийства, Луис решил заговорить. Свое первое в со­ветской прессе интервью он дал корреспонденту «Труда» в Мад­риде.

Видимо, необходимо сразу уточнить: нарушение обета мол­чания – не субъективное решение­ Луиса Меркадера и не ре­зультат настойчивости коррес­пондента. Скорее всего, это стало возможным с приходом в СССР гласности и перестройки, которые многое изменили, убра­ли из нашей жизни страх, сде­лали сегодня реальностью то, что еще вчера было невероят­ным. Уход из жизни лидера ис­панских коммунистов Долорес Ибаррури, тесно причастной к событиям того времени, также приблизил время гласности, по­зволил осветить одну из тем­ных страниц советской и испан­ской истории.

Труд, 11 апреля 1991

О жизни и смерти Льва Троцкого в Мексике рассказывает его внук

Через открытую во двор дверь видно, как с деревьев падают листья. Ветер тихо кружит их в воздухе и опускает на пожухлую траву, из которой тянутся вверх кактусы и ромашки. Я делаю вдох – такой воздух бывает в Москве поздней осенью. Когда говорю «в этом Эстебану ВОЛКОВУ, он грустно улыбается, глядя во двор. Потом переводит взгляд на стеллажи с книгами, поднимающиеся от пола по стенам залы, где мы находимся. «Не знаю, с чего начать, – говорит он. – Все-таки пятьдесят лет прошло. Хотя нет, больше. Это смотря от чего считать…»

– Троцкий приехал в Мексику в январе 1937-го, –пытаюсь я предложить точку отсчета.

– Да, а до этого провел долгие годы в Турции, жил во Франции, в Норвегии...

Час пик, 6 августа 1990 г.

Между убийцей Троцкого Рамоном Меркадером и его младшим братом Луисом в начале 60-х годов произошел в Москве следующий разговор.

– Как могло случиться, – спросил Луис, – что покушение было организовано столь непрофессионально?

– Что ж тут удивительного? – возразил Рамон. – Ведь до этого мне не случалось кого-либо убивать,

Ленинградская правда, 5 ноября 1989 г.

ВПЕРВЫЕ я услышал о нем в середине 60-х годов, когда пришел из армии, поступил на исторический факультет Ленинградского  университета и стал заниматься на спецкурсе Аллы Викторовны Красиковой. Вот она-то и рассказывала о странном студенте, что жил в университетском общежитии в конце 40-х годов.

«Мы все жили бедно, полуголодно, – вспоминала она, – но вот он ел только раз в день, а потом, чтобы не тратить силы, почти все время лежал и читал. Мы все, при­шедшие с войны, читали взахлеб, но он, ка­залось, все делал, либо держа перед собой книгу, либо скосив на нее глаза. Такой худенький, тихий, совсем молодой мальчик сра­зу после школы, и вдруг – как гром среди ясного неба – в 1950 году его арестовали. Впрочем, нас поразил не сам факт ареста, тогда это не было такой уж редкостью. Мы были удивлены, что этот тихий, способный мальчик, Володя Глебов – сын Каменева. Да, да, тогoсамого Льва Борисовича Камене­ва –одного из самых ярких политических деятелей страны».

Смена, 4 мая 1989 г.

Последним из могикан сталинского окружения является Л. М. Каганович, «железный Лазарь», как любил назы­вать его И.В. Сталин. 22 ноября про­шлого года в своей квартира в Моск­ве на Фрунзенской набережной он от­метил 95-летие. Попытки корреспондентов различных газет и журналов про­биться к нему не увенчались успехом. На их настойчивые звонки он отвечал: «Лазарь Моисеевич здесь не проживает!» Позже, правда, прошел слух, что одно интервью он все же дал, но с журналиста взял слово, что оно будет опубликовано только после его смерти.

Комсомольская правда, 24 августа 1985 г.

Штрихи к политическому портрету: тринадцать месяцев из жизни К.У. Черненко

МОЖНО до бесконечности спорить, был ли К.У. Чер­ненко случайной фигурой в должности Генсека. Во вся­ком случае сегодня мне, и не только мне, ясно: нет, не был.

Он родился 24 сентября 1911 года в деревне Большая Тесь Красноярского края. На­чав карьеру аппаратчиком, он в 40-х годах был секрета­рем Красноярского крайкома, а затем Пензенского обкома партии. Ощущая нехватку образования (тем не менее не мешавшую ему занимать ответственные должности), Чер­ненко в 1945 году оканчивает Высшую школу парторга­низаторов при ЦК ВКП(б). С 1948 года он находился на работе в аппарате ЦК Ком­партии Молдавии, где с 1950 года попадает в подчинение Л.И. Брежневу, направлен­ному в республику на долж­ность первого секретаря ЦК.

Ленинградская правда, 7 ноября 1988 г.

История одной фотографии

КТО хоть однажды сталки­вался с работой районной га­зеты, тот знает, как часто лю­ди идут сюда за помо­щью. Жалуются на протекаю­щие крыши и сварливых сосе­дей, грубость продавцов и не­расторопность коммунальных служб... Приходят тогда, когда все остальные инстанции уже пройдены, и о своих бедах го­ворить начинают прямо с по­рога, не особо задумываясь, кто перед ними – редактор или машинистка.

Аргументы и факты, № 46, 1990 г.

Алексей Николаевич Косыгин занимал самые высокие и ответственные посты в правительствах при всех авторитарных режимах – от сталинского через хрущевский к брежневскому. Не означает ли это, что Косыгин органично совмещал личные принципы с принципами или беспринципностью очередного диктатора? В то же время народ сохранил о нем добрую память.

Объяснить этот феномен наши корреспонденты В. РОМАНЕНКО и А. БИНЕВ попросили академика Д. ГВИШИАНИ, зятя А.Н. Косыгина.

– Алексей Николаевич ни­когда и ни к кому не приспосаб­ливался. Он был прежде всего честным и добросовестным чело­веком, компетентным специалис­том с чувством большой ответст­венности за порученное дело.

Для «очередного диктатора» он был «скорой правительствен­ной помощью».

Комсомольская правда, 15 января 1988 года

В январе 1945-го он был избран первым секретарем Ленинградского обкома и горкома партии. Это, по сути, явилось признанием его роли в обороне города, в прорыве блокады, в победе над врагом. Через четыре года А.А. Кузнецов был репрессирован по «Ленинградскому делу»…

Аргументы и факты, № 17, 1988 г.

Как возникло «ленинградское дело», о котором говорил М.С. Горбачев в докладе 2 ноября 1987 г.? Чем оно завершилось

Б. Соловьев, Вологда

В. Дробот, Вознесенск

«Ленинградское дело» — это се­рия дел, сфабрикованных против ряда видных партийных, советских и хозяйственных работников Ленин­града в конце 40-х — начале 50-х го­дов. В результате этой акции были осуждены и физически уничтожены многие руководители, которые вы­двинулись накануне и в годы Вели­кой Отечественной войны.

Комсомольская правда, 17 марта 1988 г.

«...Нюра, ты должна простить мне, что я так мало тебе писал. Но я ничего но могу поделать – просто нет времени. На заводе все работают сверхуроч­но – некоторые смены по семнадцать-восемнадцать часов. Общая напряженность достигла предела. Мы с девяти утра до глубокой ночи находимся в за­воде».

Знакомые слова, узнавае­мые проблемы. Процитирован­ные строки из письма «правди­ста» Якова Ильина жене Анне Северьяновой датированы 1931 годом. Именно тогда председатель ВСНХ Г.К. Орджоникидзе обратился к Центральному  Комитету ВЛКСМ с просьбой помочь на Сталинградском тракторном.

Комсомольская правда, 29 сентября 1989 г.

Что было определяющим в работе НКВД – установки «сверху» или все-таки личности его руководителей? Об этом беседует с нашим корреспондентом доктор исторических наук, профессор, генерал-майор В.Ф. Некрасов.

– Владимир Филиппович, прочел ваши очерки о наркомах но хотелось бы обсудить другую линию. Как влиял аппарат власти на первых лиц органов внутренних дел?

– Небезынтересный подход. Действительно, НКВД и МВД – плоть от плоти государственного аппарата, политической системы. Их задача – воплощение в жизнь господствующей идеологии. От этого зависит, естественно, и выбор человека, чье влияние на успешное осуществление политики нельзя недо­оценивать.

Аргументы и факты, № 19, 1996 год

В канун Дня Победы с нашим корреспондентом Борисом СТАНИШНЕВЫМ беседует президент фонда «Маршал Жуков», дочь прославленного полководца Маргарита ЖУКОВА.

– Маргарита Георгиевна, когда-то о маршале Жукове писали мало или почти ничего. Сегодня пишут несравнимо боль­ше, старых барьеров нет. Но одновре­менно нет заслона от негативных отзы­вов, передержек или даже откровенной лжи...

Комсомольская правда, 9 мая 1980 года

 «И если верно, что нужно как можно скорее стирать с лица земли следы войны и разрушений, не омрачать ими жизнь живущих, то также необходимо передавать поколениям облик и дух героиче­ского времени войны».

Г. К. ЖУКОВ,

Маршал Советского Союза

ЧТО ЭТО — ночь, утро?

Еще час, полтора, и нач­нет светать. В зале очень жарко. Слишком много людей, слишком много кинокамер. Репор­теры лезут друг на друга. У многих по лбу струится пот. Генерал де Тассиньи, главно­командующий французской армией, смотрит вокруг себя с таким видом, будто не до кон­ца верит, что все происходя­щее — реальность. Лицо фельдмаршала Кейтеля по­крывается красными пятна­ми. Монокль его упал и повис на шнурке. Он ставит свою подпись пять раз — на пяти экземплярах акта о капиту­ляции. Дрожащей рукой наде­вает правую перчатку...

Комсомольская правда, 7 июня 1995 года

Свою семью в мемуарах маршал Жуков упомянул как бы вскользь. Всего несколько абзацев… Хотя за ними – целая жизнь. И прочный тыл, о котором только можно мечтать

– Поскольку прежде всего сейчас меня интересует семья маршала Жукова, хочу спросить вас, Элла Георгиевна и Эра Ге­оргиевна, о том, где и при каких обстоятельствах познакомились ваши будущие родители?

Эра Г.: Это случилось в 20-м го­ду, в Воронежской губернии, где мама родилась, а отец воевал с бандами Антонова. Так вот одна­жды нашу маму стали преследо­вать несколько красноармейцев, и отец ее защитил. Понравились они друг другу с первого взгляда и больше уже не расставались.

«Труд», 22 мая 1988 г.

Последняя фотография маршала Г. К. Жукова

СЛОВА «последняя фотография» мне трудно произнести, как и сделать комментарий к этому снимку.

За несколько дней до Дня Победы в этом году я смотрел по телевизору еще раз фильм о маршале Жукове. Смотрел с особым волнением, потому что он сам не раз был «в объективе» моего аппарата. В годы войны и после.

Я вглядывался в кадры фильма. Некоторые снимки, в нем воспроизведенные, принадлежат мне. Я вспоминал, как все было.

Известия, 23 ноября 1989 г.

Знаменитая книга впервые выходит без купюр

Издательство АПН, располагающее исключительными правами на издание мемуаров маршала Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления», приняло решение выпустить эту книгу в полном объеме по первоначальной рукописи.