Я видел множество людей: дождливых, призрачных, туманных,

Носящих под плащом сквозняк, что воет в застаревших ранах,

С глазами, серыми, как сталь, и опустевшими, как Припять,

Чью боль годами можно пить, но никогда до дна не выпить.

Я видел множество людей: янтарных, солнечных, искристых,

Пропитанных морской волной, что украшает пеной пристань,

С душой, распахнутой для всех, как то окно, что жаждет утра,

Что, как дитя, глядят на мир, но зрят по-стариковски мудро.



Я видел множество людей: пронзительных, морозных, белых,

Как будто сам старик-февраль пришел в ночи к их колыбели,

Забрал горячие сердца и влил бесчувственность в их вены,

Чтоб получились, как стекло – прозрачны, но не откровенны.



Я видел множество людей, и в каждом билось время года.

В одной груди таился штиль, в другой - гневилась непогода.

Мы все – немного зеркала, шкатулки для небесной пыли.

Осталось только разобрать, какой же цвет у наших крыльев?
() Deacon