Вышла от стоматолога, в утешение решила купить себе новый купальник. Всё равно какой, старый я потеряла в пылу расхламления.
Стою на кассе, и тут продавщица у меня спрашивает:
- Вы примеряли купальник? Всё хорошо?
"То есть как это –всё хорошо? "–хотела я сказать ей.
Все хорошо с купальником у меня было в 1996 году. Это были три перламутрово-голубых лоскутка, соединенных шнурками. В нём я лежала на золотом волжском песочке, и пляжные вуайеристы при виде меня перевоспитывались и становились медбратьями. В нём я позировала настоящему скульптору, а без него - настоящим художникам. В нём я шла по мосту, и мне сигналили машины и как-то случилось ДТП. В меня влюблялись музыканты, поэты, актёры, бизнесмены, и даже наш участковый был от меня без ума. Весь мир лежал у моих длинных гладких ног. А с этим купальником что может быть хорошего? Он 50-го размера и похож на авоську с двумя ручками, в которой угрюмая дачница несет на базарчик яблоки-паданцы. Этому купальнику остался один шаг до буркини, и этот шаг уже видится мне логичным.
Так я хотела сказать, и даже уже набрала воздуху в грудь и огляделась в поисках благодарной аудитории.
Но за мной стояли: леди в белом кружеве и в кедах и её спутник, весьма импозантный в джинсовых шортах. На двоих им было лет полтораста. Они покупали розовый самокат, и к нему шлем. По очереди словно нечаянно жали на крохотный клаксон.
Отчего-то его дурацкий, квакающий звук вполне примирил меня с купальником, с собой и ненадолго с миром. ©Наталия Кочелаева