Когда в сырой весенний вечер окно, распахнутое в сад,
Дарило, как букет при встрече, деревьев сладкий аромат,
На ветках звезды расцветали. И в тучи куталась луна.
Но юноша стоял печален у растворенного окна

И слушал. Уползало время куда-то в призрачную даль.
А за спиной, забытый всеми, звенел рассохшийся рояль.
А рядом на кровати старой лежал больной его отец.
От жизни и невзгод усталый он ждал, что призовет Творец.

С большим трудом приподнимаясь, стараясь не растратить сил,
Старик, в подушку упираясь,тихонько сына попросил:
“Осталось мне совсем немного уже на этом свете жить.
Но, милый, перед встречей с Богом Грехи мне нужно отпустить.

На улице темно и пусто.Но страхи пересиль свои.
Веди любого, кто отпустит мне прегрешения мои”.
И сын на улицу помчался. А там царила тишина.
И созерцала мир печально большая бледная луна.

Уже устало слушать ухо,вокруг мерещились враги,
Но, наконец, достигли слуха неторопливые шаги.
Душа так встреченному рада.И сын ведет его к крыльцу
В колышущийся сумрак сада,чтоб отпустить грехи отцу.

И незнакомец у постели присел, оглядывая дом:
“Вы исповедаться хотели…” Старик рассказ повел с трудом:
“Хоть от рождения до тризны прожил я много долгих лет,
Но грешен в том, нто больше жизни любил жену Элизабет.

А двадцать лет назад впервые у дома посадил я сад.
И целовал ее родные, ее счастливые глаза.
Мне столько радости досталось от юности и до седин.
Я помню, как она смеялась,разбив фарфоровый кувшин…”

Он на подушки опустился во власти памятных стихий.
Но незнакомец торопился: “Я отпускаю Вам грехи.
Последнее желанье Ваше теперь я выслушать хочу.
Но здесь темно и жутко даже.И надо бы зажечь свечу…”

“Я бы хотел, – старик ответил, – увидеть наш цветущий сад,
Увидеть лучшие на свете ее веселые глаза.
Я бы хотел такую малость для умирающей души:
Услышать, как она смеялась,разбив фарфоровый кувшин”.

В свечи колеблющемся свете дом облик обретал иной.
И незнакомец вдруг заметил,почувствовал: старик – слепой.
Он встал и подошел к роялю.И звуки брызнули в окно
И закружились, оживляя все пережитое давно.

Они неслись и удалялись,и возвращались в тот же миг.
Они рыдали и смеялись.”Я вижу!” – закричал старик. -
Я вижу время нашей встречи! Я вижу наш цветущий сад!
Ее улыбку, руки, плечи,ее чудесные глаза!

В них даже солнце растворялось,с небесных падая вершин!
Я слышу, как она смеялась,разбив фарфоровый кувшин!
Спасибо Вам. Я все увидел!” А сын, прощаясь у дверей,
Просил: “Как Вас зовут, скажите?”"Да просто – Моцарт Амадей”.

Он вышел. Улица пустынна.Луна с небес лила печаль.
Но долго-долго в сердце сына звучал рассохшийся рояль.

***


.