Въ балладахъ прославленный храбрый герой,

Сразившій sло въ глубинѣ,

Иль то, что отважной владѣло душой,

Увы, не скажешь ты мнѣ,

 

Отъ кояго сѣмени ты рождена

Въ объятьяхъ нѣжной жены.

Ушелъ твой отецъ, пробудившись отъ сна,

Его не видѣли мы.

 

Когда жъ онъ вернулся въ родные края,

Нашъ смѣхъ былъ въ плачъ обращенъ.

Скитальца лицо ужъ не могъ узнать я,

Когда онъ снялъ капюшонъ.

 

Какъ сильно нашъ славный Тристрамъ одряхлѣлъ!

Судьба пресытилась имъ:

Кончину его я задолго прозрѣлъ,

Послѣдній въ немъ хорадримъ.

 

Насмѣшкой героя, послѣдній живой,

Я смерть его созерцалъ.

И проклялъ я въ горѣ тотъ день роковой,

Когда я свѣтъ увидалъ.

 

Не вымолвивъ слова, покинула насъ

Твоя надменная мать.

Чей голосъ хранилъ её въ гибельный часъ,

Увы, мнѣ трудно сказать.

 

Искать её будешь, младое дитя,

Ищи, надѣйся и вѣрь.

Но вижу я, какъ ей играетъ шутя

Не мной поверженный sвѣрь.

 

Пусть мало ты зришь, твои очи слабы,

Но мудрость даруетъ зрѣть,

Что чистое сердце игрушкой судьбы

Не станетъ, скрытое въ клѣть.

 

Ищи же свою ты любимую мать,

Ея нелюбимая дочь.

Ничѣмъ не смогу я тебѣ помѣшать,

Ничѣмъ не смогу я помочь.

 

Когда жъ рухнетъ клѣть, твой окончится путь,

Взметнется пламя огня,

Её ты простишь, но не сможешь вернуть…

Быть можетъ, встрѣтишь меня.

 

***********

Огонь уносилъ высоко-высоко

Ихъ души чистыя прочь.

Они снова вмѣстѣ, имъ было легко –

Старикъ и вѣдьмина дочь…