Прочнее камня оказалось Имя…

В нынешнем сентябре исполнилось 185 лет со дня рождения Л.Н. Толстого. И еще одна памятная дата: 105 лет назад его именем открылась Книга почетных граждан Севастополя. Это звание севастопольская городская Дума решила присвоить Льву Николаевичу к его 80-летнему юбилею в 1908 году – в память о его боевых заслугах перед городом в годину испытаний.

По долгу патриота
А молодой артиллерийский офицер вряд ли, наверное, мог тогда предположить, что бастионы осажденного Севастополя выведут его к всероссийской и мировой литературной славе...
Впрочем, первоначально Лев Толстой всерьез мечтал о военной карьере, когда служил на Кавказе, а с началом Крымской кампании – в Южной армии генерала М. Горчакова, действовавшей на Дунае. Участвовал в штурме турецкой крепости Силистрия, других боевых походах, по итогам которых в сентябре 1854 года был произведен в подпоручики.
Разгоревшееся пламя Крымской войны неумолимо приближалось к южным границам Российской империи, ее главному морскому форпосту – Севастополю. Весть о высадке союзнических армий под Евпаторией застала Толстого в штабе армии в Кишиневе. С неослабным вниманием следивший за событиями, он всей душой рвался в эпицентр боевых действий. 18 октября 1854 года он пишет тетушке Ергольской: «Приезд курьера из Севастополя составляет эпоху в жизни». А брату Сергею – о стремлении непременно принять участие в обороне Севастополя – «для того, чтобы видеть эту войну», «а больше всего из патриотизма, который в то время сильно нашел на меня».
Получив добро на свой рапорт о переводе в действующую армию, Толстой 31 октября 1854 года незамедлительно выехал в Крым. Из небольшой почтовой повозки он видел, как в тыл тянулись бесконечные толпы пленных врагов и телеги с ранеными русскими солдатами и матросами, а навстречу шли новые войска и вереницы обозов. На остановках Толстой жадно слушал рассказы о боях, и еще в дороге 2 ноября записал в дневнике: «Велика моральная сила русского народа. Много политических истин выйдет наружу и разовьется в нынешние трудные для России минуты», – вряд ли предполагая, насколько пророческими окажутся эти слова...

Этапы ратного пути
7 ноября 1854 года подпоручик Толстой прибыл в Севастополь, и через три дня был назначен младшим офицером в 3-ю легкую артиллерийскую батарею 14-й бригады. Это был период относительного затишья после первой бомбардировки, произошедшей 5 октября. Поскольку батарея была в резерве, Толстой воспользовался свободным временем, чтобы ознакомиться с городом и состоянием дел обороны. О многих героических поступках севастопольцев он слышал еще в дороге, но непосредственные впечатления превзошли все ожидания.
Хотя от неприятельского огня уже было изрешечено немало домов, город все еще сохранял красоту и величие. Лев Толстой успел обойти его улицы, пройти «между лабиринтами батарей» на бастионах, возведенных после высадки вражеского десанта в Крыму, побывать на 4-м бастионе, защищавшем центр.
Непосредственно в Севастополе Толстой находился до 15 ноября, затем его батарея была переведена в татарскую деревню Эски-Орда (ныне Лозовое). Но он при любой возможности старался побывать в Севастополе. Доверительные разговоры с руководителями и рядовыми защитниками в полной мере убедили его в том, что здесь решалась судьба Родины, и это было ясно каждому матросу и солдату. Потрясенный до глубины души, Толстой писал 20 ноября брату Сергею: «Дух в войсках свыше всякого описания. Во времена Древней Греции не было столько геройства… Корнилов, объезжая войска, вместо «Здорово, ребята!» говорил: «Нужно умереть, ребята. Умрете?», и войска кричали: «Умрем, Ваше превосходительство! Ура!». И это был не эффект, а на лице каждого было видно, что не шутя, а взаправду уже тысячи исполнили это обещание».
В январе 1855 года Льва Толстого перевели в такую же легкую батарею 11-й артиллерийской бригады, дислоцированной на реке Бельбек в 20 верстах от Севастополя. И вновь он пользовался любой возможностью, чтобы побывать в городе. Один из приездов совпал с массовой вылазкой русских войск под командованием генерала С.А. Хрулева в ночь на 11 марта 1855 года в целях прекращения подкопа, ведущегося неприятелем к Камчатскому люнету. Один из батальонов подошел к вражеской траншее. Ожесточенный двухчасовой рукопашный бой завершился победой севастопольцев. Следует отметить, что Лев Толстой принимал участие в этой вылазке добровольно…
28 марта, накануне передислокации батареи в Севастополь, приезд Толстого в город в качестве квартирьера совпал со временем второй бомбардировки, начатой еще до рассвета. Под грохот этой канонады он выезжал из Бельбекского лагеря, а в Севастополе увидел, как от взрывов содрогались дома, вдребезги разлетались оконные стекла, осколки разрывных снарядов свистели в воздухе. Бесновалась и стихия: гул штормящего моря сливался с шумом шквального ветра и непрекращающегося ливня.
1 апреля Толстой встречал свою батарею и хлопотал о ее размещении на левом фланге 4-го бастиона – Язоновском редуте – в трехстах шагах от передовой.
Несмотря на трудности и постоянный риск, он не потерял оптимизма: «Жизнь быстро вошла в обычную военную колею: хоронили убитых, отправляли раненых в госпиталь».
На этих позициях Толстой пробыл полтора месяца – до 15 мая. Затем получил новое назначение – командира отдельного артиллерийского горного взвода.
На исходе обороны, 4 августа 1855 года, ему довелось участвовать в самом кровопролитном сражении – Чернореченском. Наступление русских войск было подготовлено стратегически плохо. И во время боевых действий распоряжения отличались неопределенностью, вследствие чего на сложном рельефе местности отдельные воинские подразделения действовали несогласованно, не были задействованы и резервы. Это вылилось в огромные потери: свыше 10 тысяч солдат, более 200 офицеров и 11 генералов. По горячим следам событий Толстой написал остросатирическую песню:

Как четвертого числа
Нас нелегкая несла
Горы отбирать.
Гладко было на бумаге,
Да забыли про овраги,
А по ним шагать…
На Федюхины высоты
Нас пришло всего три роты,
А пошли полки…

Песня, разумеется, не понравилась в высших военных кругах, зато стала очень популярной у защитников Севастополя.
Бездарность вышестоящего командования не смогла повлиять на мужество и героизм тысяч рядовых солдат, доблесть которых отметил неприятель.
Сражение на Черной речке окончательно решило дальнейшую судьбу Севастополя. 27 августа начался последний штурм города. С падением Малахова кургана – главного бастиона Корабельной стороны – оборона была завершена. Князь Горчаков отдал приказ уцелевшим войскам отойти на Северную сторону по наплавному мосту через бухту.
Лев Толстой, прикрывая со своей батареей из пяти орудий эту переправу, покинул город в числе последних. Под неприятельским огнем 28 августа он встретил свой 27-й день рождения. Было не до радости: «Этот день для меня памятен и печален. Я плакал, видя город, объятый пламенем, и французские знамена на наших бастионах!..».
По итогам севастопольской эпопеи храбрый офицер был отмечен наградами. «За нахождение во время бомбардировки на Язоновском редуте 4-го бастиона, хладнокровие и распорядительность действий против неприятеля» удостоился ордена Святой Анны 4-й степени. «За отличие в сражении против турок, англичан и французов 4 августа 1855 г. при Черной речке», как говорилось в формулярном списке, был представлен к чину поручика, и получил его 26 марта 1856 года. Награжден был также серебряной медалью «За защиту Севастополя» и бронзовой медалью «В память войны 1853-1856 гг.».

«Военная карьера не моя…»
Находясь бок о бок с рядовыми защитниками, Толстой наблюдал и бездорожье, и безобразное снаряжение. Характерна одна из дневниковых записей: «Армия была вооружена кремневыми ружьями времен Петра I. Мы почти не имели паровых судов, было очень мало дальнобойных (штуцерных) ружей и совсем не было скорострельной артиллерии».
Еще до севастопольской эпопеи он с группой прогрессивных офицеров выработал устав общества просвещения нижних чинов, а для распространения военных знаний и поднятия боевого духа воинов предполагал издавать популярный журнал «Военный листок». Однако пробный номер, отправленный в Петербург на высочайшее рассмотрение, не получил добро Николая I.
Внес лепту молодой офицер и в дело реорганизации артиллерии, составив в январе 1855 года проект переформирования артиллерийских батарей, одобренный начальником севастопольского гарнизона Д.Е. Остен-Сакеном и отправленный в штаб Крымской армии.
В марте 1855 года Толстой начал работать и над более глобальным проектом о переформировании армии, предполагавшем улучшение материального и правового положения солдата, широкое внедрение в армии просвещения и образования, искоренение воровства и карьеризма.
Этот проект закончен не был. Предыдущий же проект петербургский генерал А.И. Философов вернул с таким вердиктом: «…в наше время молодых офицеров за подобное умничанье сажали на гауптвахту…».
Возможно, этот пренебрежительный отзыв стал известен Толстому 11 марта. Ведь именно в этот день он разочарованно пишет в дневнике: «Военная карьера не моя, и чем раньше я из нее выберусь, чтобы вполне предаться литературной, тем будет лучше…».

«Перо еще нужнее в дни войны»
«Перо еще нужнее в дни войны, когда вокруг страдания и стоны. Вы, сударь, правду рассказать должны о тех, кто гибнет там, на бастионах…» – согласно версии крымского поэта Анатолия Милявского, таким был итог недолгой беседы великого хирурга Н.И. Пирогова с будущим писателем.
Именно на 4-м бастионе весной 1855 года, когда на чудом уцелевших деревьях зазеленела листва, а из-под развалин робко пробилась к солнцу свежая трава, в периоды затишья между боями Лев Толстой написал первый рассказ – «Севастополь в декабре месяце». Он сумел воссоздать зримый облик осажденного города с толчеею на набережной, размеренным порядком на бастионах, и буднями, пронизанными ежедневным и ежечасным массовым мужеством и героизмом. Простыми, но удивительно берущими за душу словами Толстой повествует о душевном величии скромных русских солдат и матросов, верных защитников Родины, о великой нравственной силе народа – главного героя эпопеи.
Во втором рассказе «Севастополь в мае» мысль о противопоставлении истинного, лишенного официозного пафоса, героизма тщеславию и честолюбию штабных карьеристов получила дальнейшее развитие. Красной нитью проходит и тема осуждения войны как явления противоестественного, чуждого человеческому разуму.
Последним дням обороны посвящен рассказ «Севастополь в августе 1855 года». Несмотря на трагический финал, защитники города не чувствуют себя побежденными: «Почти каждый солдат, взглянув с Северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимою горечью в сердце вздыхал и грозился врагам». И самого писателя не покидало глубокое чувство убеждения, что уроки Севастополя даром не пройдут.
Рассказ был начат в сентябре в Крыму и закончен 27 декабря 1855 года в Петербурге. Под ним, напечатанном в январском номере «Современника» за 1856 год, он впервые поставил полную подпись: граф Л.Н. Толстой.
Несмотря на то, что первое издание «Севастопольских рассказов» было сильно искажено цензурой, широкому читателю стало ясно, что перед ним – самое правдивое и впечатляющее повествование о севастопольской эпопее.

В возрожденном Севастополе
А сам Лев Толстой окончательно определился в будущем призвании. Ведь столько, «сколько переузнавал, переиспытал, перечувствовал в этот год», ему хватило на всю жизнь. Достаточно сказать, что с дымящихся бастионов Севастополя была вынесена идея создания будущего романа «Война и мир»…
Все годы творчества Лев Николаевич не забывал о Севастополе. Но увидел город второй раз только в 1885 году, проездом, когда сопровождал в Симеиз князя Урусова – своего друга. Вместо дымящихся руин, запечатлевшихся в памяти, перед взором писателя предстал новый красивый город.
Третий и последний раз Лев Толстой побывал в Севастополе в сентябре 1901 года, проездом на Южный берег Крыма в Гаспру, в имение, любезно предоставленное семье писателя графиней С.В. Паниной. Севастопольцы помнили писателя и ждали его приезда, дежуря на вокзале несколько дней подряд.
На извозчике Толстые приехали с вокзала в центральную комфортабельную гостиницу Киста, где прожили около суток. Отдохнув с дороги, писатель пошел прогуляться по городу. Побережье Севастопольской бухты разительно преобразилось благодаря молодым посадкам Приморского бульвара. Спустившись к морю, Лев Николаевич увидел на стене мемориальную доску с надписью: «Начало плавучего моста через рейд в 1855 г.». Вновь нахлынули воспоминания…
А вот и Графская пристань, которая, помнится, была уничтожена в августе 1855 года от взрыва баржи с порохом. Сейчас Толстой увидел шесть пар белоснежных массивных колонн. На площади с веселым звоном разворачивался трамвай, следуя по Екатерининской...
На Екатерининской Лев Николаевич заинтересовался Музеем севастопольской обороны (ныне музей Краснознаменного Черноморского флота). В экспозиции нашел свой небольшой портрет. Приход не остался незамеченным: его попросили расписаться в Книге почетных посетителей.
Выйдя из музея, Лев Николаевич остановился у расположенного рядом небольшого храма Архистратига Михаила, служившего в 1854-1855 годах гарнизонной церковью. В списке воинских подразделений на фасаде нашел и свою 3-ю легкую батарею. А вечером много рассказывал родным о делах давно минувших дней…

Память и памятники
Первая мемориальная доска в память пребывания на 4-м бастионе Льва Толстого была открыта в 1910 году. К 100-летнему юбилею писателя на Историческом бульваре близ памятника воинам 4-го бастиона была установлена новая мемориальная плита с текстом: «В память годовщины со дня рождения Л.Н. Толстого, пребывающего здесь в Крымскую кампанию 1854-1855 гг. Поставлено Севастопольским горсоветом, РК и КД 10 сентября 1928 г.».
Эта плита не сохранилась. На ее месте в 1959 году была открыта гранитная стела с барельефом из белого мрамора и надписью: «Великому русскому писателю Л.Н. Толстому – участнику обороны Севастополя на 4-м бастионе 1854-1855 гг.». На первый взгляд, Толстой здесь совершенно неузнаваем. Но все верно: скульптор Г.Н. Денисов и резчик по камню И.И. Степанов изобразили молодого, 26-летнего подпоручика, каким знали его защитники Севастополя.
Отсюда хорошо просматривается и восстановленная передовая линия обороны: орудийные дворики с подлинными чугунными корабельными пушками, которые писатель видел в действии.
Имя Л.Н. Толстого присвоено центральной городской библиотеке. В ее фондах есть «Севастопольские рассказы» издания 1914 года. Если памятники из камня менялись, то книга осталась самым впечатляющим литературным памятником.

Точка, поставленная историей
Именем Л.Н. Толстого открылась Книга почетных граждан Севастополя. Это звание решила присвоить ему в 1908 году, к 80-летнему юбилею, городская Дума. Писателю была отправлена телеграмма:
«Гласные севастопольской городской думы, собравшиеся на экстренное заседание, избрали вас, стоявшего в рядах защитников Севастополя в 1855 году, почетным гражданином города. Этим городская дума желает воздать дань безграничного почтения и уважения великому писателю и гуманисту в день его 80-летней годовщины».
Но в то время решение местных властей нуждалось в утверждении свыше. К изумлению севастопольской и российской общественности, вердикт был… отрицательным. 9 марта 1909 года газета «Биржевые ведомости» сообщила, что «ходатайство города о присвоении звания почетного гражданина гор. Севастополя Л.Н. Толстого оставлено министерством внутренних дел без удовлетворения».
Неудивительно: ведь в те годы всемирно известный писатель был в оппозиции к властям, а значит – в опале.
Но какое дело до вердиктов временщиков всемогущей Истории…

Ольга СИГАЧЕВА.

1.