* * * Душа моя, ты снова в этом храме,
Так пой и плачь, и снова плачь и пой.
Гляди на окаймленную цветами
Великую святыню пред тобой.
Бесстрастные целебные распевы
К сияющей стремятся вышине...
О, строгие дивеевские девы,
Прошу, молите Бога обо мне.
* * * В пустыньке от многого моления
Куст вчера малиновый расцвел.
Я пойду, возьму благословение,
Коль Господь сюда меня привел.
Лес шумит средь холода сугробного,
Снег идет, не видно ничего,
Но тепла ладонь у Преподобного,
Тих и ласков голос у него.
И такое солнце разгорается
Над его седою головой,
Что глаза невольно закрываются
От сиянья славы неземной.
Во мгле настороженной русской,
Где праздный шатается люд,
По тропке заснеженной, узкой,
Монахини тихо идут.
Идут и, как будто, теплеют
Лучи безымянной звезды,
А там, где деревья темнеют —
Там Матери Божьей следы.
Свершается, Ею хранимый,
Сестер монастырских обход,
По кроткой молитве за ними
До утра преграда встает.
И злобствует адова сила
За этой незримой стеной,
И мечется рой чернокрылый,
И мерзкий сгущается вой.
И камням становится жутко,
И в сердце проносится крик,
И, кажется, колокол чуткий
Уже напрягает язык...
Но спи, растревоженный житель,
Монахини входят во храм,—
Стоит нерушимо обитель,
К святым прилепившись мощам.
19.95 Монахиня Антония (Берг)

 Как цветут в Дивееве цветы!
Флоксы в шапках розового цвета,
Пышных мальв высокие кусты
Чуть дрожат-колышатся от ветра.
Ноготки, гвоздики, резеда.
Крупные петуньи в три ряда.
Легкий рой ромашек разноцветных,
Чуть подальше — лилии вразброс;
Глянцевито-кожистые ветки
Держат свертки нежных чайных роз...
А за садом — монастырский храм
Батюшки святого Серафима.
Кажется, как будто он и сам
Пребывает где-то здесь незримо.
Богомольцам просто благодать,
Выходя из храма, отдыхать.
Дети так и бегают по травке
Меж цветочных грядок и куртин.
А вон там, за мальвами, один
Старичок в потертой камилавке,
В белом балахончике простом
И с большим, поверх него, крестом
С детворой играет в салки, в прятки,
Кружит по дорожкам цветника...
Детям строить незачем догадки.
Взрослые не видят старика.
1997 Диакон Анатолий Трохин

 Зима-боярыня натешилась метелью.

Деревья, избы — в заячьих мехах.
Под вечер постучал к Святому в келью,
Чтоб попросить огня, старик-монах.
Но в келье было сумрачно, темно,
Лампада перед образом угасла:
Задуло ль ветром, кончилось ли масло...
А синее морозное окно
Мохнатым инеем в углах опушено.
В молитву погрузился Серафим.
Вдруг облачко соткалось перед ним,
Наполнилось сияньем голубым,
Мерцающим и легким, словно дым,
И лентою обвилось вкруг оклада.
Скрестились, словно молнии, лучи —
И загорелся огонек лампады!
От пламени дрожащего свечи,
Как крылья Ангелов, вспорхнули кверху тени.
Монах упал в испуге на колени.
Святой лишь тихо попросил: «Молчи
О том, что ты сейчас увидел здесь.
Когда придет Божественная весть,
И я умру, то можешь рассказать,
Как велика Господня благодать!»

 Берегу старинную икону:
Серафим Саровский — мой святой,
Близок он мне духом непреклонным
И смиренной кроткой добротой,
Истовою страстностью молений,
Не слабевшей много лет подряд,
След глубокий от его коленей
Камни потемневшие хранят.
Осененный благодатью Божьей,
Одолел он немощи и страх.
Чувствую, простит, поймет, поможет,
Даст благословение в трудах.
Как вокруг меня темно и глухо!
Лишь с иконы льется чистый свет.
«Жизнь должна служить стяжанью Духа»,—
Повторяю мысленно завет.

 Лишь услышишь: «Саровский отец Серафим» —
Будто благовест сердца коснется;
И что связано с ним, с этим русским святым,
Как виденье в душе пронесется.
И крылатой мечтой устремишься туда,
Где сходились России дороги
И текла через Старца живая вода
Тем, кто жаждал спасения в Боге...
Долгожданная встреча: согбенный, седой
Выйдет Старец из келлии тесной,
Скажет: «Радость моя! Долго ждал я тебя.
Что ж ты медлил, мой друг неизвестный?
Отряхни же от ног пыль окрестных дорог,
По которым искал ты так тщетно
То, что может подать только любящий Бог,
Если веришь ему беззаветно».
И уйдет как-то вдруг весь душевный недуг
И вопросам не надо ответа.
И оттает душа — о, как жизнь хороша
Под лучами Фаворского света!
1978. Австралия Св.-Серафимовский храм в Брисбене.
Церковная школа Татьяна Шорыгина

 Закатный свет, молитвенные зори,

Моя Земля и мир, что так любим.
Любил его и ясный Чудотворец,
Светильник, преподобный Серафим.
Простой, он жил, как птицы полевые.
Бедняк, не он богатства собирал.
Но Ангел в алтаре на литургии
Ему кадило тайно подавал.
О час утра и голос песен ранний!
Крик петухов, жужжание шмеля,
Роса на ржи и тихое сиянье,
Когда Господь нисходит на поля.
И монастырь. И в монастырском клире.
Как от кадила уплывает дым,
Ушел от нас безгрешно живший в мире
Премудрый и пресветлый Серафим...
Июнь 1916 г. Петроград Александр Красницкий

 Плачем ли тайно в скорбях,

Грудь ли тоскою теснима —
В яснонемых небесах
Мы узнаем Серафима.
Что с тобой, радость моя,—
«Радость моя?..»
Смотрит на нас
Ласково ликом туманным, лилейным.
Бледно-лазурный атлас
В снежнокисейном.
Бледно-лазурный атлас —
Тихо целует,
Бледно-лазурный атлас —
В уши нам дует:
«Вот ухожу в тихий час...
Снова узнаете горе вы!..»
С высей ложится на нас
Отблеск лазоревый.
Легче дышать
После таинственных знамений:
Светит его благодать
Тучкою алого пламени.
Июль 1903 г. Алексей Масаинов

 Продолжаю рассказывать о святых женах Дивеево.И сегодня я расскажу вам о преподобной Марфе...

Хочу познокомить вас с дивеевскими святыми женами.И начну я с преподобной Елены,чья память совершается 10-го июня...

В Ардатовском yeзде, в родовом своем имении селе Нуча жили сироты брат с сестрой, дворяне-помещики Михаил Васильевич и Елена Васильевна Мантуровы. Михаил Васильевич много лет служил в Лифляндии в военной службе и женился там на лифляндской уроженке Анне Михайловне Эрнц, но затем так сильно заболел, что принужден был оставить службу и переехать на жительство в свое имение, село Нуча. Елена, гораздо моложе своего брата по годам, была веселого характера и мечтала только о светской жизни и скорейшем замужестве.

 источник:     http://www.nne.ru/pub.php?id=422

21 ноября 2009 года