Глава 12-я. Москва - Ярославль - Москва .

- Почему именно эта пьеса? Ничего не поняла! И как вообще это можно поставить! - Любаша закрыла книгу Сартра. Нет, пьеса, конечно, производила сильное эмоциональное впечатление. И название
красивое "Затворники Альтоны" . Почему Франц страдает и мучается?
И разве может один человек отвечать за всю фашистскую Германию?
Вот почему для постановки в Ярославском театре он взял именно эту пьесу? Финал бесспорно сильный, отец и сын садятся в порше и летят навстречу смерти, а Ленни поднимается наверх, в ту комнату..
Она вернула книгу на полку в папином кабинете , и уселась за стол, перебирая , и , рассматривая папины вещи. Папа тоже увлекался Сартром! Вот и Сергей Александрович взялся за постановку ! Наверное что-то именно для нашего времени нашёл важное в этой пьесе. Любаша прочитала пьесу два раза, но вопросов стало ещё больше. Ну вот какой-то немец, фашист между прочим, богатый, просто сил нет, а мучается совестью , и не только за собственные грехи, но ещё и за грехи всей нации , и считает , что страна его , совершив такое , должна неминуемо погибнуть. Как-то уж больно сложно всё это! Разве может один человек отвечать за всю страну?
- Вот приеду и всё у него спрошу сама! И про эту пьесу тоже! - накручивала себя Любаша. Любаша твёрдо решила ехать в Ярославль,
поговорить с Сергеем Александровичем. Она убедила себя , что это ей нужно для выяснения всех этих медицинских проблем, ну а его постановка в Ярославле, это только так , предлог вроде. Надо же с чего-то начинать разговор! Она хотела во всём разобраться! Она гнала от себя мысль, что есть какие-то другие мотивы, которые толкали её в Ярославль. Всего она даже себе самой не могла толком объяснить. Просто знала, надо ехать и всё. Ехать и разговаривать с этим неуловимым Сергеем Александровичем! Должен же он быть на премьере собственной постановки! Приняв такое решение, Любаша облегченно выдохнула , и стала снова смотреть папины вещи. Она открыла шкатулку из вишнёвого дерева, где хранилась коллекция папиных часов. Только одних не было на месте, знаменитого хронографа фирмы Патек Филипп. Она выбрала часы русского мастера Буре и завела их, слушая серебряные переливы мелодии. Потом, дослушав до конца, снова убрала их в шкатулку и закрыла крышку. А хронограф Патек Филипп папе пришлось продать, чтобы им как-то выжить в то время , и чтобы у Любаши всё было. Папа говорил, что этот золотой хронограф не имеет цены, он был изготовлен швейцарской фирмой по заказу чуть ли не японского императора. Часы играли странную грустную мелодию, похожую на медленный вальс. Мелодия , как и сами часы , назывались Киото, что означало древняя столица, папа говорил, что так называлась древняя столица Японии. Подробностей Любаша не помнила, но саму мелодию , и как играли часы , помнила прекрасно, помнила , что папа очень переживал , что пришлось расстаться с часами, и ей его тогда было очень жалко.
Мягкое осеннее солнце за окном сказало Любаше, что пора собираться. Любаша заволновалась, но взяла себя в руки, оделась и отправилась на Ярославский вокзал. Она летела в комфортабельном скоростном экспрессе в Ярославль, оставив позади тесную Москву , и, любуясь за окном бескрайними просторами России. Путешествие доставляло удовольствие, но ещё большее удовольствие доставляла мысль, что вот она так взяла собралась и поехала. Просто удивлялась собственной решимости. Вот ведь как всё оказывается просто. И через каких-нибудь два часа она увидит Сергея Александровича и всё ему скажет. Что сказать она ещё не сформулировала, ну да время пока есть и нужные слова придут. Странное счастливое чувство переполняло Любашу. И вот спроси сейчас ее, что это с ней такое и почему, ведь и ответить не сможет. Просто вот что -то переполняет , и всё тут!
Неожиданные сюрпризы начались, когда она уже после поезда на автобусе добралась до театра имени Фёдора Волкова. Тут оказалось тьма народу спрашивает "лишнего билетика ", и попасть на спектакль нет никакой возможности. Разумеется и касса давно закрыта.
- Вот ведь какая незадача! - злилась на себя Любаша. В Москве, да если заранее , она бы в два счета решила эту проблему. Стоило только обратиться в собственный хозяйственный отдел, девчонки бы любые билеты достали, не то что в какой-то Ярославский театр. Наверняка обнаружились бы какие-нибудь связи, кто-то лечился у них из местного начальства, или только собирается.. Ведь и встретили бы и усадили на лучшее место.
- Надо же, даже в голову не пришло!- сердилась Любаша. В отчаянии, поняв что просто так в театр она не попадёт , она с расстройства пошла на набережную Волги. Прогуливаясь , и собираясь с мыслями, она дошла до стрелки, откуда открывался потрясающий вид на то место, где река Которосль сливалась с великой Волгой. Потихоньку она успокоилась , и придумала как ей попасть в театр , на спектакль, который уже начался. Она обошла театр и пробралась к служебному входу. Спектакль уже шёл и народу вокруг стало поменьше. Можно было подождать конца первого акта , и снова попробовать пройти через главный вход, но этот вариант она держала про запас. Она позвонила. Никакой реакции не последовало. Она позвонила ещё и ещё, и вот, за дверью что-то задвигалось, заскрипело, дверь распахнулась и показалось лицо дядьки в униформе охранника.
- И чего? - спросил дядька с надписью "охрана" на груди. Он пристально осматривал, словно ощупывал Любашу.
- Мне к Сергею Александровичу ! Срочно! - сказала Любаша тоном врача, который разговаривает с родственниками больного. Дядька даже удивился и похоже растерялся от её решимости.
- К какому? К режиссёру?
- К режиссёру, к режиссёру..
- Так это.. Его нету.. - сказал он, - Он вышел вот только что , я думал он возвращается, забыл чего-то.
- Как? - теперь уже растерялась Любаша. - У него же премьера.
- Так это .. У нас уже две недели эта премьера.. Такое твориться.. А сегодня ушёл, нам он не докладывает.
- Как же это?- повторила Любаша.
- Да вот минуты три назад и вышел, ну может чуть больше..
- Прямо из этой двери?
- Ну да.. Так вона, она же его машина и выезжает, - охранник с любопытством смотрел на Любашу.
Ворота хозяйственного двора уже закрывали, а большая чёрная машина медленно двигалась по улице по направлению к служебному входу. Любаша словно окаменела. И ещё этот дядька из охраны словно прилип к дверям, и не уходит. Всё смотрит, что дальше будет. Тёмный внедорожник двигался медленно, но подползал всё ближе и ближе, вот ещё минута , и он проедет мимо. И всё зачем она сюда ехала пропадёт зря. Что же делать? Ей , наверное , нужно было броситься наперерез! Или поднять руку, как-то привлечь к себе внимание! Загородить проезд! Остановить эту машину! А она просто стояла и смотрела , как она проплывает мимо. Ещё немного и всё.. Машина проехала совсем близко, рядом с Любашей, и вдруг остановилась. Левая дверь открылась , и Сергей Александрович вышел из машины.
- Любаш, садись, я в Москву.. А то скоро совсем темно будет..- сказал он просто. Он обошёл машину и открыл правую дверь, а Любаша никак не могла спрвиться с дыханием. Она медленно прошла к раскрытой двери и , не глядя на Сергея Александровича , села в машину. А Сергей Александрович захлопнул за ней дверцу, обошёл машину, подмигнул, застывшему в дверях охраннику , и тоже сел в машину.
- Ну здравствуй, Любаша. Пристёгивайся..- сказал он , улыбаясь.
Любаша пристегнулась и молча смотрела вперёд на дорогу. Сергей Александрович засмеялся , и тяжёлая машина рванулась вперёд. Пять сотен с лишним лошадиных сил под капотом легко, словно игрушку , сорвали с места почти трёхтонную машину , и фонари улиц замелькали, почти сливаясь в одну линию. Сразу стало совсем темно, но и они вылетели быстро из города на трассу Ярославль-Москва. Скорость машины всё возрастала и возрастала, но Любе совсем не было страшно, а наоборот становилось всё спокойнее. Внутри росло и крепло чувство уверенности и покоя, что всё будет так как надо. Она взглянула на спидометр, скорость достигала 230 км/час.
- Ничего себе.. Сейчас между прочим за такую скорость очень большие штрафы , и камеры везде понатыканы.., - сказала она.
- Я знаю, - ответил он.
- Они вас разорят на штрафах.
- Не.. Не успеют, - усмехнулся Сергей Александрович.
- Как это?
-Да ладно.. Не думай об этом.. Лучше поговори со мной, ты же для этого приехала в Ярославль..
- Ну и лицо было у вашего охранника, когда вы сами пригласили меня в машину..
-Ну да..- они вместе засмеялись, - только он не мой, а театра охранник.
Они уже летели по плохо освещённой трассе, легко обгоняя редкие попутные машины. Дорога была сплошные подъёмы и спуски. Тяжёлый внедорожник взлетал на пригорках, и затем плавно опускался на шоссе.
- Странная у вас машина, - удивилась Любаша, когда опускается на шоссе удара почти не чувствуется.
- Я ногой пружиню, у меня тут в полу дырка.
- Всё шутите , - засмеялась Любаша, невольно всё-таки глянув на пол.
- Ну да, пытаюсь, -улыбнулся Сергей Александрович, - иногда вот так неуклюже.
- Да нет, ничего, я почти поверила..
- Мы в Переславле сейчас будем, там у нас остановка будет, - сказал он.
- А что уже? - спросила она.
- Ну да.. Быстро?
- Ну да.. Быстро..
- А чего ты не спрашиваешь, зачем останавливаемся? - спросил он.
- Ну значит так надо, - сказала она.
- Ну да , так надо, - согласился Сергей Александрович.
Машина сбросила скорость и они свернули к Плещееву озеру.
- Тут Синий камень на берегу, - сказал Сергей Александрович, - так что можешь желание загадать. Они вышли из машины , и он отдал ей свою куртку, чтобы девушка не замёрзла.
- А вам не холодно? - спросила она.
- Нет, мне не холодно, -ответил он, и добавил, - мне не бывает холодно, хотя иногда хотелось бы.
Луна заливала всё вокруг прозрачным светом, они уже шли по тропинке к камню, только озеро становилось всё слышнее ,и лунная дорожка бежала по воде далеко на ту сторону. Любаша остановилась и резко обернулась к нему. На какое-то мгновение она поймала печаль в его глазах , или это ей только так показалось, так как они тут же весело заискрились.
- Я хочу, чтобы вы выздоровели, чтобы вы поднялись, чтобы вы покончили с этой двойственностью. Ну нельзя же быть и там в больнице , и здесь со мной.- Любаша уткнулась ему в грудь, потом подняла голову и снова посмотрела ему в глаза.
- А ещё я хочу, чтобы вы не нарушали правил дорожного движения, и не гоняли с такой скоростью. Я хочу пройтись с вами по улице, потом посидеть в ресторане, и чтобы звучала музыка, и чтобы можно было танцевать. А вы умеете танцевать?
- Ну я какой-ни-какой артист всё-таки, - сказал он, и добавил вдруг тихим голосом, - танцевать умею, не так чтобы, но умею..
Сергей Александрович нежно гладил Любашу по голове и улыбался. Он был тёплый, хоть и стоял в одной рубашке.
- Ты всё-таки иди дотронься до камня, - сказал он, мягко отстраняя от себя девушку, -он , говорят , желания исполняет.
Любаша засмеялась и , запахиваясь в большую куртку Сергея Александровича, вспрыгнула на камень, потом уселась на него, потом снова вскочила , дотронулась двумя руками и закричала громко, прямо
в сторону луны:
-Ого-го-о-о....
Потом они поехали ужинать в какой-то ресторан в Переславле, там пили шампанское, вернее это Любаша выпила два бокала, а Сергей Александрович пил только воду, так как обещал Любаше больше не нарушать правил дорожного движения. Они танцевали, в голове у неё кружилось и хотелось всё время смеяться. Потом они поехали дальше в Москву, но уже никуда не спешили и скорость не превышали. Через некоторое время Любашей овладела дремота, она бухнулась головой к Сергею Александровичу на плечо , и только иногда приоткрывала глаза , смотрела на проплывающие за окном огоньки. Как ни медленно они ехали, но время пролетело незаметно, и они остановились на Ленинском проспекте , прямо у самого Любашиного дома. Любаша оторвала голову от его плеча , и стала смотреть на него. Она просто долго смотрела на него, а Сергей Александрович улыбнулся, вдруг чего-то засмущался , засуетился от её взгляда, подавил вздох, обнял девушку и прошептал в ухо:
- Беги, Любаша, а то спать уже пора.
Он достал из бардачка свёрток, вернее коробочку, которая была завернута в синею бумагу и перевязана серой лентой.
- Дома развернёшь, - сказал он.
- Что это? - удивилась Любаша.
- Ну это.. Так надо, - Сергей Александрович опять засмущался, он словно боялся, что Любаша откажется.
-Ну надо, так надо , - сказала Любаша и счастливо засмеялась. Она взяла коробочку , и вдруг обняла Сергея Александровича за шею и крепко поцеловала.
- До встречи, больной, - сказала она, смеясь.
- Будь счастлива, Любаша. Спокойной ночи, - сказал Сергей Александрович , улыбаясь.
Тяжёлая машина медленно растворилась в ночной Москве. А Любаша поднялась в квартиру, и , конечно, первое что сделала, после того как вымыла руки и переоделась, это прошла в папин кабинет и поставила на стол свёрток в синей бумаге. Затем она, улыбаясь, медленно, взяв ножницы, разрезала ленточку. Аккуратно и не спеша развернула бумагу. Внутри была небольшая шкатулка из папье-маше, тоже синего цвета. Она выбросила бумагу и ленточку в корзину для бумаг под столом, заулыбалась , и открыла шкатулку. Она обомлела. Любаша схватила себя обеими руками за голову и чуть не закричала!! В коробочке , на белой атласной подушечке лежали папины часы, золотой хронограф швейцарской фирмы Патек Филипп...