Историк-прозаик Алексей Югов (1902 – 1979) не знал приватизации, дикого капитализма новой России. Но описывая немудрёный «беспредел» в истории, он как будто предсказывал недалёкое будущее! Как будут зарабатывать ничего не создавая новые российские нувориши. Так что новое – это хорошо забытое старое!

«Ещё Ярослав Всеволодич, отец Невского, сдал на откуп владимирскому купцу-льнянику Акиндину Чернобаю все четыре деревянных моста через Клязьму, которыми въезжали с луговой стороны в город.
Прежде мостовое брали для князя. Брали милостиво. И даже не на каждом мосту стоял мытник. Если возы, что проходили через мост, были тяжёлые, с товаром укладистым, - тогда с каждого возу мостовщик – мытник – взимал мостовое, а также и мыт с товара – не больше одной беличьей мордки, обеушной, с коготками.
С легкого же возу, с товара пухлого, неукладистого – ну хотя бы с хмелевого, - брали и того меньше: одна мордка беличья от трех возов.
И уже совсем милостливо – со льготою, что объявлена была ещё от Мономаха, - брали со смердьего возу, с хрестьян, с деревни. Правда, если только ехали они в город не так просто, по своим каким-либо делам, а везли обилье, хлеб на торг, на продажу.
Возле сторожки мытника стоял столб; на нём прибита доска, а на доске исписано всё перечисленье. Хочешь – плата новгородками, хочешь – смоленскими, а хочешь – и немецкими пфенингами, да хотя бы ты и диргемы достал арабские из кошеля, то всё равно мытник тебе всё перечислит, и скажет, и сдачу вынесет.
А грамотный – тогда посмотри сам, на доске всё увидишь. Ну, неграмотному – тому, конечно, похуже!
А впрочем, пропускали и так. Особенно мужиков: расторгуется в городе, добудет себе кун или там серебренников – йно, дескать, на обратном пути расплатится. Ну, а нет совести – пускай так проедет: князь великий Владимирский от того не обеднеет!
Так рассуждали в старину! А теперь, как придумал Ярослав Всеволодович – не тем будь помянут – отдать мостовое купцу на откуп, - теперь совсем не то стало!.. Да и мостовое ли только?..
Там, глядишь, хмельники общественные князь купцу запродал: народу приходит пора хмель драть, ан нет! – сперва пойди к купцу заплати. Там – бобровые гоны запродал князь купчине. Там ловлю рыбную... Там – покос. А там леса бортные, да и со пчёлами вместе… Ну и мало ли их – всяческих было угодий у народа, промыслов вольных?.. Раньше бывало, если под боярином земля, под князем или под монастырём, то знал ты, смерд, либо – тиуна одного княжеского, либо приказчика, а либо ключника монастырского, отца эконома, - ну, ему одному, чем бог послал, и поклонишься. А теперь не только под князя, не только под боярина залегло всё приволье, а ещё и под купца!... И народ сильно негодовал на старого князя!...
Отец Невского, Ярослав Всеволодич, прослыл в народе скупым.
- Это хозяин! И ест над горсточкой!... – надсмехаясь над князем, говорили в народе.
…
Но иногда вдруг затеется спор с проезжающим – кто-либо упрётся платить – тогда горе жертве!
Простые владимирские горожане – те и не пытались спорить с Чернобаем. Они боялись его.
- Змий! Чисто змий! – сокрушенно говорили они.
Безмолвно отдавали они ему, отдавали с лихвой.
…
Но, чтобы без него никто бродом не проехал, приказал он рабам своим да работникам всё дно заострёнными кольями утыкать да обломками кос и серпов.
Сколько лошадей перепортили из-за него православные!...»