Г  Л  А  В  А    П  Я  Т  А  Я                                                                                                                                                                                                               Н  Е  П  Р  И  Я  Т  Н  О  Е      П  И  С  Ь  М  О

В начале февраля Роб написал доктору Яну Стивен­сону, работавшему в департаменте неврологии и психо­логии в Университете Вирджинии, Доктор Стивенсон занимался, в частности, вопросами реинкарнации, и мы недавно прочитали о его работе. Роб отправил ему за­писи нескольких сеансов, где содержалась информация о наших прошлых жизнях. По словам Сета, мы с Робом, в частности, жили три века назад в Дании и были отцом и сыном, а Сет—нашим общим другом. Последний раз мы  в Бостоне в XIX веке.

Информация о прошлых жизнях меня расстраи­вала, я просто все еще не желала примириться с этой идеей—она казалась слишком далекой от реальности. Я не очень хотела, чтобы Роб расспрашивал Сета о подробностях. Однако она была неотъемлемой частью Материалов Сета — этого я отрицать не могла.

Доктор Стивенсон написал нам в ответ письмо — вероятно, примерно то же самое я сама написала бы сейчас в подобной ситуации. Он предполагал, что связ­ность информации свидетельствует о ее подсознатель­ном происхождении, но подчеркивал, что на данном этапе точно утверждать что-либо невозможно. Он также писал, что любительские попытки выполнять роль медиума могут в определенных обстоятельствах вызвать симптомы психического расстройства

— Просто чудесно, — заметила я Робу. — Веду ли я себя более безумно, чем обычно?

Муж торжественно заверил меня, что мое поведе­ние не изменилось. На самом деле, он, как и я сама, внимательно наблюдал за тем, не появятся ли такие признаки. Но благожелательное предупреждение док­тора Стивенсона почему-то произвело на меня серьез­ное впечатление, хотя подобные предостережения и раньше встречались нам в некоторых книгах по экс­трасенсорике.

Кроме того, письмо доктора Стивенсона пришло, так сказать, в неудачный момент. Мы не могли все время сохранять сеансы в секрете. Рано или поздно кто-нибудь из наших друзей мог решить заглянуть к нам в гости вечером в понедельник или в среду и услышать из-за двери странный голос—как раз перед тем, как мы написали доктору Стивенсону, это слу­чилось с Филиппом. В результате Фил стал время от времени приходить на сеансы. Здесь я использую имя сущности, которое дал ему Сет, поскольку его семья не понимает его интереса к сверхъестественным явлени­ям —с такой ситуацией нам пришлось столкнуться не однажды. Фил живет в другом штате, но каждые шесть недель приезжает в Эльмиру по делам

За несколько дней до того, как пришел ответ от доктора Стивенсона, мы проводили незапланирован­ный сеанс в присутствии Фила Мы дали ему бумагу и ручку, чтобы он мог записывать вопросы, если они у него возникнут, но ему не представился шанс ими воспользоваться. По словам Фила, Сет отвечал на все его вопросы, как только они формулировались у него в голове. Фил собственноручно написал и подписал соответствующее заявление.

Это было первым случаем проявления чего-то вро­де телепатии или ясновидения на сеансах. Фил был искренне удивлен, и я тоже.

Я поверила Филу, но все же считала, что это можно быть совпадением Тем не менее, у меня поднялось на­строение Затем, через несколько дней, пришло письмо от доктора Стивенсона, и я снова начала нервничать.

—Давай посмотрим, не скажет ли Сет что-нибудь по поводу письма, — предложил Роб. Я согласилась, но, когда я нервничаю и напрягаюсь, мне сложно рассла­биться настолько, чтобы провести сеанс В результате мы пропустили следующую по расписанию встречу, но к понедельнику я восстановила душевное равновесие.

А Сету было что сказать!

—От всей душижелаю вам доброго вечера,—с раздражением произнес он. — Поздравляю: этот славныйпсихолог едванеразрушилвсюнашуработу. Ятакстарался придатьуверенность Рубуртуна се­ансе с Филиппом,акакой-тонезнакомецпришеливсе испортил. Конечно, онхотел, каклучше,но теперья, видимо,должен—чтои сделаю — обсудитьвопросы психологической и эмоциональной стабильности и различный риск, которому онаможет подвергнуться вданнойситуации.

В отношении Рубуртаникакойопасности нет. во-первых, я восприимчивый,но дисциплинированный и разумный — пустьи вспыльчивый — джентльмен. Взаимодействие со мной нив коем случае неможет привести к психологической стабильности. Я даже могугордо заявить, чтоякудаболее уравновешен,чем высРубуртом,или вашдобрый психолог.

Ячувствуюбольшую ответственность за вас и за любые последствия нашегообщения.Если ужнато пошло, личныесоветы, которые я давалвам обоим, должны укрепитьвашепсихическоеи эмоциональное равновесие и привести к более прочным отношениям свнешниммиром... Я завишуотжеланияРубуртаот­страняться и уступать мне место. Иногда вовремя сеансовон не осознает происходящее.Но ондает свое полное согласие на это, и в любое время может сам вернутьсвое сознание в физическое окружение.

Не существует опасности того, что это от­чуждениеподкрадетсяк нему незаметно, схватит, какбольшой невидимый монстр, и унесетегов без­днуистерии,шизофрении или безумия. Я постоянно рекомендуювам больше контактироватьс миром в целом и говорю вам обоим пользоваться своими способностями для решения внешнихпроблем. Уход от мира, попытки отнего скрыться могутбыть опасными, многие попались в этуловушку.Но с Ру­буртом этого не случилось.

Прежде всего, у Рубурта необычайно сильное, упрямое и деспотичное эго. (При этих словах Роб рассмеялся.)

—  Толькохорошо развитая интуицияпомогает смягчить его. Благодаря этомуличность в целом яв­ляется достаточно уравновешенной.

Далее Сет продолжал говорить об отстраненности от мира, сказав, в частности, что до определенной степе­ни я всегда осознаю свое окружение во время сеанса.

—  Конечно, — пояснил он, — состояние от­страненности является необходимым. Но если вы открываете дверь, это ещене означает,чтовыне можетезакрыть ее, или что у вас не могут быть од­новременно открыты дведвери. Об этом я и говорю. Можнооткрыватьобе дверии слушать дваканала одновременно. Однако вам приходится приглушить звукодного канала, пока выучитесь настраивать свое внимание на другой. Это выи называете «от­страненностью».

Когда Сет сделал паузу, Роб спросил:

— А как ты прокомментируешь мнение доктора Стивенсона о том, что все это — работа подсознания Джейн?

—Мыужеговорили об этом раньше, — ответил Сет, — но я не сомневаюсь, что мы постоянно будем к этому возвращаться. Если мне удастся убедить вас в том, что я — реальная независимая личность, ябудусчитать, что добился многого. Длявас должно быть очевидным, что общениесо мной происходит через подсознание Рубурта. Однако рыба плавает в воде, но не является водой, — так и я не являюсь под­сознанием Рубурта.

Я намеренно далвам некоторые доказательства существования телепатии. Я хотел показать вам, что она реальна; я хотел показать Рубурту,что в происходящем участвует не только его подсозна­ние — кокон его представляет... Сейчас Рубурт про­являет меня или позволяет мне проявляться так, чтобы ты меняузнавал, но, несмотря на это, я су­ществую независимо.

Потом более подробные обсуждения вышеприве­денного высказывания помогли нам составить доста­точно точное представление о том, какие внутренние процессы должны происходить, чтобы мы с Сетом могли вступить в контакт. Они включают создание «психологического моста», о котором речь пойдет да­лее в этой книге. На тот момент я говорила за Сета примерно сорок минут, и он посоветовал нам сделать перерыв, сказав: «Лет через двадцать пять, когда мне удастся успокоить ваши сомнения, мне все-таки хо­телось бы перейти к другим темам, которых я пы­таюсь коснуться ужене первый сеанс.Но сначала отдохните, котята».

Я тогда завидовала положению Роба на сеансах: он мог видеть и слышать меня как Сета, а я сама — нет. Во время этого перерыва я снова стала его расспраши­вать. Я ненавижу, когда мне приходится полагаться на чужие рассказы о том, что происходит, но я уже по­няла, что не могу быть Джейн и Сетом одновременно. Чтобы Сет мог прийти, мне необходимо прекратить свои мысленные придирки — хотя бы временно.

После перерыва Сет начал с повторения:

• Сноваскажу, что я — не подсознание Рубурта, хотя и говорю через него. Это— дверь, через кото­руюя могу прийти к вам... Мне необходимо заново собирать себя. Этоотчасти делаю я сам, а отчасти этому способствуютваши общие подсознательные усилия. Хватит вампока?
• Конечно, Сет, — ответил Роб.
• Я прошу вас быть честными, потомучто не хочу, чтобы этатема «висела» наднами, — сказал Сет. Затем он продолжил рассказывать о сущностях и составляющих их личностях. Роба особенно интересо­вала разница между сущностью и личностью.
• Длясущности отдельная жизнь,или, скорее, жизнь отдельного индивидуума, по сути, являет­ся сном. Индивид наслаждается отпущенным ему сроком жизни,но для сущностиони— мимолетная вспышка.Этигодызанимаетсущностьв той же сте­пени, в какой вас занимают сны. Вы вкладываете в нихнекий смысл ивидитеопределенную структу­ру, получаете из них информацию и эмоции, хотя они — всего лишь часть вашейжизни.Такисущность вкакой-тостепенинаправляет свои личности, дает им смысл существования и структуру.

Сущность дает личностям бесконечные возмож­ности и разнообразие... Сны— это фрагменты, а в более широком смысле высами — фрагменты своей сущности.

Также Сет говорил, что внутренняя часть каждой личности осознает свои взаимоотношения с сущнос­тью- Именно эта часть дышит и контролирует те про­цессы человеческого тела, которые мы называем не­произвольными.

Тот сеанс длился до половины двенадцатого. Вы­сказывания Сета о моей способности справиться с отчуждением и его ответственное отношение успокои­ли Роба. Мне они тоже придали уверенности, но я не могла забыть о письме доктора Стивенсона. «Конечно, Сет и должен говорить, что все в порядке, Что еще мы могли от него ожидать?» — заметила я.

Сейчас мне кажется, что какое-то время я постоян­но пыталась подвергать Сета психоанализу, а если не его, то себя. Осторожность — это правильно, но порой я перегибала палку, В любом случае, Сет говорит, что мое сильное эго полезно для наших занятий (когда я контролирую его), поскольку оно поддерживает всю мою личность в равновесии и дает мне психологиче­скую силу для развития моих способностей и управ­ления ими.

Я расскажу об одном незначительном, но забавном случае, который хорошо отражает мое настроение в первые несколько месяцев. У нас была хорошая боль­шая квартира, но, к несчастью, с крохотной кухней. Когда мы туда только переехали, на кухне стояли плита и маленький холодильник, в который не помещалась вся наша еда. Мы купили второй холодильник — для продуктов, которыми пользуемся не каждый день,—и поставили его в старомодной выложенной кафелем ванной колшате, которая была раз в пять больше кух­ни. Конечно, это не самое лучшее место для холодиль­ника, но со временем мы привыкли.

В начале весны Роб постоянно страдал от флюса, и как-то вечером он спросил Сета, как ему от этого избавиться. Сет в ответ разразился довольно забавной лекцией о том, что держать холодильник в ванной — негигиенично. Он добродушно, но твердо заметил, что мы должны были это понимать, и предложил переста­вить его в кухню, где в него можно будет класть всю нашу еду, нуждающуюся в низкой температуре. В этом случае — заверил он Роба — его флюсы пройдут.

—Никакая контролирующая личность или как ее там не будет указывать мне, как вести хозяйство,—за­явила я. — Это — один из подозрительных признаков, о которых мы читали. Контролирующая личность на­чинает командовать и пытается доминировать над обычной личностью медиума. Помнишь, что написал доктор Стивенсон? Кроме того, большой холодильник на кухне не поместится.

—- Поступай, как знаешь,—ответил Роб. — Конечно, у меня флюс, ну так что ж теперь? Я могу с ним жить,

• Ну...
• А, кроме того, — продолжал муж, — Сет тебе ничего не приказывал. Я задал ему вопрос, и он от­ветил-

Когда я на что-то эмоционально реагирую, а Роб дает мне вразумительный ответ, я всегда начинаю за­щищаться. Поэтому я согласилась.

На следующий день мы переставили большой хо­лодильник. Дабы доказать, что последнее слово оста­лось за мной, я поставила маленький холодильник в ванную и стала использовать его для хранения полоте­нец. Большой холодильник до сих пор стоит на кухне, маленький мы давно выбросили. Кстати, флюс Роба прошел через два дня и больше не появлялся.

Я пристально наблюдала за Сетом, особенно на про­тяжении первого года, но он всегда вел себя интелли­гентно и с достоинством, а его чувство юмора служило для нас источником постоянного веселья. Когда я начала судить о нем по его действиям и его воздействию на нас, то избавилась от этой привычки. Он завоевал мое доверие. Он давал нам замечательные, психологически верные советы, но никогда не пытался приказывать.

Иногда мы следовали его рекомендациям—к соб­ственной выгоде. Но по личным причинам так было не всегда Например, в 1964 году мы стали подыскивать себе жилье. Сет предложил нам купить некий дом Он очень нам понравился, но был в довольно плохом со­стоянии. Может быть, Сет и прав, решили мы, и было бы лучше, если бы мы купили именно его, но мы не стали рисковать. Примерно полтора года назад Сет предложил мне бросить работу в художественной га­лерее и давать уроки экстрасенсорики. Он даже сказал, сколько учеников у меня будет через три месяца Это­му совету я последовала, хотя не думала, что в наших краях это привлечет много людей. Но Сет был прав: мне нравилось вести занятия, я многому научилась и в результате улучшила свои собственные способности так, как мне даже не представлялось возможным.

Первые полгода во время проведения сеансов наш кот Вилли вел себя очень недружелюбно. Несколько раз непосредственно перед приходом Сета он начи­нал шипеть и плеваться. Однажды вечером он сильно нас удивил; мы готовились начать сеанс, а Вилли спал в шкафу в спальне. Внезапно он выскочил из шкафа, шерсть у него стояла дыбом, метнулся через гостиную и спрятался за шторами. В другой раз он вцепился мне в щиколотку, когда я говорила за Сета, и в трансе я протащила цепляющегося за мою ногу кота через полкомнаты. Робу пришлось запереть его в студии.

В конце концов, Роб спросил Сета, не знает ли тот, в чем дело. Оказалось, что Вилли хорошо чувствует присутствие Сета перед сеансом Сет сказал, что по­ведшие кота изменится, когда тот привыкнет к ситу­ации. Примерно месяц спустя Вилли стал вести себя нормально. Сейчас он не обращает на происходящее внимания и даже иногда приходит ко мне на колени, когда я в трансе.

У Роба возобновились боли в спине, хотя не на­столько сильные, как раньше. Сет посвятил несколько продолжительных сеансов анализу состояния Роба и объяснил нам причины появления симптомов. Они прошли без лечения, и мы считаем, что причиной этого была информация, полученная Робом на сеансах. Ранее мы купили Робу лечебное кресло-качалку. Он сидел в нем, когда вел записи сеансов, и какое-то время это кресло было единственным, в котором он мог сидеть. Когда он поправился, кресло стало ему не нужно, и я сама полюбила отдыхать в нем- Позднее, когда я со­гласилась сидеть во время сеансов, оно стало моим любимым «креслом Сета».

Мы быстро поняли, что Сет считает физические симптомы болезней внешним проявлением внутрен­него дискомфорта Он всегда подчеркивал важность самовнушения и опасность жалости к себе. Он го­ворил нам, что если один из нас заболеет, второй не должен чрезмерно жалеть его, тем самым закрепляя идею болезни. На последующих сеансах он передал замечательный материал о поддержании здоровья. Он будет изложен в тринадцатой главе.

Я посвятила время и место ранним сеансам с Се­том, чтобы читатель знакомился с Материалами посте­пенно, так же как это делали мы. Сейчас эта информа­ция кажется нам настолько элементарной, что трудно вспомнить, как она в свое время поразила нас

 Нас вело вперед постоянное чувство нового и интеллектуальное любопытство, которое в конце концов разрешило мои внутренние сомнения,

В последующие месяцы произошло столько ново­го, что обо всем не расскажешь. Мы оба впервые в жизни испытали выход из тела, или астральную про­екцию*. Наши эксперименты с тем, что Сет назвал «психологическим временем», помогли развить наши собственные экстрасенсорные способности. Материал постоянно увеличивался в объеме, мы стали общаться с другими людьми, занимающимися парапсихологией. Вскоре мы также открыли, что Сет — действительно ясновидящий, и что мое обучение «профессии» медиу­ма только начинается.