Г  Л  А  В  А     Т  Р  Е  Т  Ь  Я                       

Сет  появляется на сеансе. «Новые» пальцы

 находится рядом с кухней, поэтому мы опустили жалюзи и задернули шторы в обоих помещениях.

Не зная ничего о том, как правильно проводить спиритические сеансы, мы включили небольшую крас­ную электрическую рождественскую свечу. Стены в гостиной белые, поэтому, когда наши глаза привыкли к освещению, мы видели достаточно хорошо.

Я попросил Джейн положить на стол ее обручаль­ное кольцо. Мы втроем соединили руки вокруг него. Мы сидели в полумраке и смотрели на кольцо, и я решил, что мнительный наблюдатель без труда может увидеть все, что пожелает.

На краю кольца загорелся огонек, но я обнаружил, что движением руки могу заставить его то исчезать, то появляться. Это оказалось всего лишь отражение света свечи, поэтому я переставил свечу за шторы, которые рассеивали свет. Мы снова уставились на кольцо, но ничего не происходило. Я начал задавать вслух случай­ные вопросы, но не обращался к Сету.

Вдруг Джейн уверенным четким голосом произ­несла: „Смотрите на руку". Это был приказ, и я понял, что Сет с нами. Джейн почувствовала, что у нее холо­деет рука Сет через Джейн с удовольствием подробно описывал, что происходило дальше, — как он сказал, для того, чтобы мы не сомневались в происходящем

Сначала он сказал нам наблюдать за большим паль­цем Джейн. Его кончик начал светиться. Казалось, что ее плоть изнутри наполняется холодным белым све­том. Он не давал сияния, просто менялся цвет самой плоти. Поскольку рука лежала в тени, не заметить из­менений было невозможно.

Сияние распространилось по большому пальцу, затем перешло на бугор у основания ладони.

— Смотрите на бугор, — довольным голосом сказал нам Сет. — Видите, как меняется цвет, и ис­чезают тени на ладони? Если вам нужнанаглядная демонстрация, то выее получите, как бы глупо это ни было.,. А теперь запястье. Видите, оно утолща­ется и светлеет?

Запястье Джейн действительно стало толще. Она сидела так, что запястье левой руки лежало на столе. На ней был черный свитер, рукава которого были наполо­вину закатаны, и холодный белый свет распространился по утолщенному запястью вверх по руке, до свитера

Затем пропорции руки начали изменяться, она стала более похожей на лапу. Мне она напомнила переднюю лапу животного. Пальцы Джейн, обычно длинные и изящные, укоротились до небольших выпу­клостей — или так нам казалось. Свет распространил­ся по всей ладони, убрав с нее обычные тени, поэтому было видно, что ее пальцы не поджаты.

Затем рука медленно вернулась в нормальный вид. Джейн продолжала сидеть, положив руку ладонью вверх. И вот теперь Сет действительно постарался. Пальцы начали значительно удлиняться и светлеть. Затем над пальцами Джейн появился второй ком­плект пальцев. Конечно, Джейн сама могла согнуть свои пальцы в такое положение, но мы видели именно второй комплект приподнятых длинных белых паль­цев. Кроме того, у этих пальцев ногти были сверху. Если бы это были пальцы Джейн, то ногти находились бы снизу и сверху были*не видны.

— Аля первой попытки у меня неплохо получает­ся, — заметил Сет. — А вы какдумаете? Посмотрите

хорошенько.

Несколько минут мы изучали этот эффект. Мне этот второй комплект пальцев, столь гротескно изо­гнутых, казался восковым, едва ли не влажным, словно их только что изваяли. Джейн не казалась испуганной. Затем второй комплект пальцев постепенно исчез.

—Теперь рукаснова изменится, — продолжал Сет. — Она станет короткопалой и полной. Такие, в точности такие,рукибыли у Фрэнка Уизерса. Он был придурком, — произнес Сет довольным голосом, хотя, по его же словам, Фрэнк был фрагментом его собственной сущности.

Рука Джейн действительно ненадолго стала корот­копалой и полной. Потом она снова сделалась похожей на лапу.

—Теперь, — сказал Сет мне, — осторожно при­коснись к руке.Я хочу, чтобы ты до нее дотронулся и понял, на что этопохоже.

Я осторожно прикоснулся кончиками пальцев к ладони Джейн. Эта рука-лапа казалась на ощупь очень холодной, влажной и липкой, а кожа была шишкова­той — рука моей жены не была такой на ощупь.

Потом Сет сделал так, что этот холодный вну­тренний свет еще сильнее поглотил запястье я ладонь Джейн. Плоть на стыке запястья и ладони образовала яйцевидный ком. Белизна поднялась по руке Джейн до свитера и стекла по пальцам так, что с руки исчезли даже намеки на тень. Затем Сет попросил Джейн по­ложить обе руки на стол, чтобы мы ясно увидели раз­ницу между ними. Постепенно рука обрела нормаль­ную форму, и Сет посоветовал нам сделать перерыв.

После перерыва Сет сказал нам закрыть дверь в ванную. Со стороны гостиной на ней висело зеркало в полный рост, и Сет предложил нам посмотреть в него. Поскольку зеркало это высокое и узкое, нам при­шлось собраться рядом по трем сторонам маленького столика, чтобы видеть наше отражение. Джейн сидела в середине. Когда она говорила, ее губы почти каса­лись моего уха. Я слышал, как она дышит и сглатывает слюну. Ее голос стал значительно ниже, и мне каза­лось, что она действительно говорит за кого-то другого

(а не, допустим, за подсознательную личность, которая называет себя Сетом).

— Сейчас вы трое четко видите в зеркале свое отражение, как и должно быть. Смотрите внима­тельно, сейчас я заменю образ Джейн надругой, — сказал Сет.

И действительно, отражение Джейн начало ме­няться. У нее опустилась голова. Одновременно изме­нилась форма черепа, волосы стали короче и сильнее прилегали к черепу. Плечи отражения сгорбились и сделались уже. А затем голова в зеркале наклонилась, словно отражение смотрело вниз, в то время как Джейн продолжала сидеть с прямой головой, глядя в зеркало.

Позже Джейн говорила, что это шокировало ее сильнее всего остального. Я переводил взгляд то на нее, сидящую рядом со мной, то в зеркало. Разница была несомненна. Потом я увидел, как отражение в зеркале затягивается тенью. В то же время мне по­казалось, что лицо как бы выдвинулось вперед. Голова в зеркале стала меньше. Я увидел вокруг нее легкое свечение, когда она как бы висела в воздухе между зеркалом и нами.

Также было очевидно, что отражение в зеркале си­дит на несколько дюймов ниже, чем Джейн. Время от времени таинственная голова наклонялась или слегка выдвигалась вперед с тела».

Во время сеанса я ни секунды не нервничала и не боялась. Однако в конце я была очень удивлена разни­цей между своим отражением и собой. Кажется, я на мгновение испугалась, что действительно так выгляжу. Вообще, это естественная реакция: когда вы смотрите в зеркало, оно обычно честно отражает вас, и ни одна женщина не обрадуется, если в ответ на нее посмотрит странное видение.

Когда Сет доминировал, его уверенность изгоняла из моего разума все другие мысли и сомнения. Но мои глаза все время оставались открытыми. В частности, я могла наблюдать разницу между своими руками, ви­дела второй комплект пальцев и белое сияние, которое поднималось до закатанного рукава свитера Я как бы «выключалась», когда Сет говорил, но, когда он это делал, я ощущала огромный прилив энергии. Меня не волнова\о ничего, кроме отражения в зеркале.

Но когда сеанс закончился, я была в ужасе. Вместо того чтобы стимулировать нас, вмешательство Сета в события нас расстроило. Мы не сомневались в том, что видели, Роб даже один раз прикоснулся к измененной руке, да и в остальных случаях Сет давал нам возмож­ность убедиться в происходящем. Но мы не могли ни принять свидетельство наших собственных чувств, ни отрицать столь очевидные доказательства Хотя мы и проводили эксперимент для книги, но считали, что спиритические сеансы — это что-то ненормальное и несерьезное. Мы не хотели, чтобы Сет вмешивался, и специально не обращались к нему.

Мой интеллектуальный скептицизм был вызван, прежде всего, успехом нашего начинания. Мы снова и снова спорили о том, было ли это обычное внушение, но понимали, что такого объяснения недостаточно. Едва ли можно объяснить внушением изменение фор­мы моей руки, которую почувствовал Роб, или второй набор пальцев, хотя мы считаем, что странное отра­жение в зеркале этим объяснить можно.

Впервые в жизни с нами происходили события, которые мы не могли понять и сомневались в неопро­вержимых свидетельствах собственных чувств, — это неприятно для любого человека. Происшедшее так сильно на нас повлияло, что я отказывалась повторять подобные сеансы в течение трех лет (хотя однажды, на сеансе № 68, Сет пришел так видение). Кстати, с тех пор мы всегда оставляли включенный свет, чтобы было проще проверять наблюдаемые эффекты.

Последующая работа убедила меня в том, что па­ранормальные явления не происходят только пото­му, что мы этого хотим, или в результате одного лишь внушения. Позднее мы наблюдали и другие эффекты при нормальном освещении, в частности, в некоторых моих классах по экстрасенсорике. Сет-видение также появился при нормальном освещении. Я сталкивалась и со случаями, когда группы хорошо внушаемых людей собирались в темных комнатах, ожидая всевозможных чудес, — и ничего не происходило.

Я думаю, мы с Робом злились на внезапность слу­чившегося, на то, что нас поставили перед проблемами, к которым мы были не готовы. Все происходило так быстро! Мы начали эксперименты с «доской Оуйя» меньше месяца назад. Наши представления о воз­можном были перевернуты вверх дном. Мы решили провести еще один сеанс, чтобы узнать, как Сет объ­яснит случившееся, но снова задумались о том, чтобы прекратить сеансы, несмотря на мою книгу. Однако мы вряд ли могли в чем-то винить Сета, ведь спирити­ческий сеанс изначально был нашей идеей. Мне нужно было описать его для одной из первых глав книги, а я не знала, как за это взяться.

На следующий вечер мы приступили к тому, что могло стать нашим последним сеансом. По его завер­шении мы поняли, что обречены, и для нас этот сеанс знаменует окончание подготовительного периода и переход к настоящему обучению.

Сет в первый раз по-настоящему «пришел» как другая личность, веселая и ироничная. Роб не мог по­верить, что с обычной точки зрения он разговаривает со мной. Но более того, долгий монолог Сета о природе реальности захватил и заинтересовал нас. Тогда мы не понимали, что это — сильно упрощенное объясне­ние, адаптированное к нашему тогдашнему уровню восприятия. И, тем не менее, оно произвело на нас больше впечатление.

Почти три часа я говорила за Сета, расхаживая по комнате и время от времени делая паузы, чтобы Роб успевал записывать. Я использовала жесты, мимику, фразеологические обороты и интонации, абсолютно отличные от моих собственных. Я говорила спокойно, без запинок, разбавляя серьезные философские темы шутливыми комментариями — как профессор на не­большом, семинаре. Этот сеанс настолько пробудил в нас интеллектуальное и интуитивное любопытство, что мысли, о прекращении этих экспериментов окон­чательно покинули нас

— Представьте себе сеть из проводов, бесконеч­ный лабиринт пересекающихся нитей, устроенный так, что не видно ни начала, ни конца. Ваги уровень бытия можно сравнить с маленьким участком между четырьмя очень тонкими проводами, а мой — с не­большим участком между соседними проводами с другой стороны. Мы не только находимся с разных сторон одних и тех жепроводов, мы одновременно находимся вверху или внизу, в зависимости от ва­шей точки зрения. Если вы представите себе, что провода образуют кубы, — это для тебя, Джозеф, ведь ты любишь картины, — то эти кубы могут также находиться один в другом, ничем не беспокоя обитателей другого куба. Сами эти кубы находятся внутри других кубов. Я говорю сейчас только о не­большом участке пространства, занятом вашим и моим планами бытия.

Вернемся к образу вашего плана, ограниченного небольшими тонкими проводами, и моего, находяще­гося с другой стороны. Как я говорил, они обладают бесконечной тождественностью и глубиной, но при этом для одной стороны вторая будет прозрачна. Смотреть сквозь нее нельзя, но два плана постоян­но проходят друг через друга. Я надеюсь, вы теперь понимаете, что я сделал. Я породил идею движения, потому что истинная прозрачность — это не спо­собность видеть сквозь, а способность проходить сквозь.

Это я и называю пятым измерением, А теперь уберите из картины структуры изпроводов и кубов. Все происходит так, как если бы провода и кубы су­ществовали, но эти конструкции необходимы толь­ко для обитателей моего уровня... Мы творим образы, совместимые с нашими чувствами. Мы просто соз­даем воображаемые линии, по которым и ходим.

Конструкции стен вашей комнаты настолько реальны, что зимой вы замерзнете без них, но все же нет комнаты, и нет ее стен. Таким же образом провода, которые мы создаем, реальны, хотя ника­ких проводов нет. Стены вашей комнаты для меня прозрачны, хотя я не уверен, дорогие мои Джозеф и Рубурт, что соглашусь устраивать развлекательную демонстрацию,

И все же эти стены действительно прозрачны, как и провода, но мы должны действовать так, как будто и то, и другое реально... Итак, снова пред­ставьте лабиринт из проводов. Вообразите, что они наполняют все сущее, а ваш план и мой — два маленьких птичьих гнезда в переплетении ветвей некоего гигантского дерева...

Далее представьте, что эти провода подвижны, они постоянно вибрируют. Они живые в том смысле, что не только несут материю вселенной, но и сами являются ее проекцией. Сами видите, как сложноэто объяснить. Я не могу упрекать вас в том, что вы устали представлять себе однустранную конструк­цию за другой, после чего я прошу вас отказаться от каждой изних, потому что ее столь женевозможно коснуться или увидеть, как жужжаниемиллиона не­видимых пчел.

На этом же сеансе Сет предложил нам проводить се­ансы два раза в неделю, сказав, что расписание лучше, чем эпизодическая деятельность. Потом он продолжил:

—  Время от времени все обитатели моего плана дают такие уроки, но между учителем и учеником должна быть внутренняя связь. Поэтому нам при­ходится ждать, пока личность с вашего плана ре­альности не разовьется достаточно, чтобы стало возможно обучатьее. Заниматься можно с теми, кто духовно связан с нами.

Проводником междунами служит то, чтовына­зываете эмоцией или чувством. Именно проводник лучшевсего характеризуетжизненнуюсилу налюбом плане в любых обстоятельствах. Из нею сотканався материя вашего и моего миров.

Закончив передавать информацию, Сет остался с нами, словно для тою, чтобы выделить время для нефор­мального общения. Он приветствовал вопросы, жести­кулировал, веселился. В какой-то момент он остановил­ся напротив Роба и посмотрел прямо на него моими (но не похожими на мои) широко открытыми глазами.

—  Не будетничего плохого, и может получиться много хорошего, — сказал Сет, — если выи сами ста­нете проводить различные эксперименты. Можете считать это домашним заданием. Возможно, я даже поставлю вам га нее «отлично»...

Затем Сет с большим юмором отозвался о «доске Оуйя», которую мы до сих пор использовали, чтобы начинать и заканчивать сеансы:

— Это — своеобразная формальность, кото­рая позволяет устанавливать контакт привычным способом, а я всегда в какой-то степени был привер­женцем формальностей. Лоскадаетнам некоторую передышку и является аналогом приветствия или снятия шляпы при встрече.Кроме того, я считаю, что небольшие ритуалы помогают закрепить ин­формацию и использовать ее с максимальной поль­зой, также как хорошая кухнявыигрывает от краси­вой посуды... В конце сеанса знаком вежливости будет кратковременное прикосновение к доске. И вам еще повезло, что я не требую официальной одежды.

В этом месте Роб рассмеялся, как и я, когда он чи­тал мне свои записи. Нас восхитил рассказ о пятом измерении, который, естественно, был намного длин­нее, чем приведенные здесь выдержки. Личность Сета произвела на Роба такое впечатление, что он пришел к выводу, что Сет является полностью независимой личностью. Естественно, муж хорошо знал все мои настроения и мог достоверно оценить различие и сход­ство личности моей и Сета.

После того, как Роб описал мне случившееся на сеансе и прочитал свои записи, я испытала сильное удивление. Мы с Робом придерживаемся неформаль­ного стиля, как и все наши друзья. Например, мужчи­ны не носят шляпы и костюмы, предпочитая джинсы, рубашки и свитера. Сет показался мне восхититель­ным, кем бы и чем бы он ни был. Никто из наших знакомых не относился к «старой школе» и не стал бы даже говорить о снятии шляпы или называть еду «хорошей кухней». Кроме того, Сет казался совсем не страшным, а монолог о пятом измерении был просто захватывающ им.

К этому моменту я уже заинтересовалась исследо­ваниями собственного психологического поведения, и меня все сильнее занимал вопрос независимой реаль­ности Сета Поскольку я в каком-то смысле «станови­лась» Сетом, я не могла увидеть себя -его со стороны, как мог Роб или мои ученики на сеансе в классе. Но я знаю, что он производит на людей иное впечатление, нежели я. Кто и что он такое? Я все время расспра­шивала Роба о том, как я выгляжу? Как он понял, что говорит кто-то другой? Что именно в Сете убедило его, что Сет — не просто отдельная часть моего под­сознания?

Я не искала Сета «в каждом углу», но со всей своей решимостью защищала свою неприкосновенность. И почувствовала себя глупо, потому что Сет совер­шенно не пытался «вторгаться» в мою повседневную жизнь. Более того, я чувствовала, что его это забавляет, хотя он меня и понимает, и что мои усилия, пусть и не нужные, необходимы для моего собственного душевного спокойствия.

При этом я не замечала изменений, до тех пор, пока они не становились очевидными. Хотя нам ка­залось, что на последних сеансах Сет «приходил» до­статочно отчетливо, нам еще предстояло узнать много нового — особенно когда на следующем сеансе зазву­чал собственный голос Сета

Первый сеанс с Фрэнком Уизерсом состоялся 2 декабря 1963 года На сеансе № 14,8 января, я была готова говорить за Сета низким мужским голосом. За месяц мы проделали большой путь. Эти тридцать с чём-то дней были наполнены такой интенсивной психологической работой, удивлением и размышлени­ями, с какими нам еще не приходилось сталкиваться. Но пройдет еще не менее трех лет, успеет выйти моя книга, и только тогда мы хотя бы начнем понимать, что происходит.