«Труд превратил обезьяну в человека», - часто приговаривают родители, когда пытаются заставить свое чадо сделать что-то по дому: убрать постель, вымыть посуду, прибраться в комнате. А если вместо детской нужно вычистить целый хлев и поработать не на кухне, а у хрюшкиного корыта? Это тоже воспитание трудом или уже натуральная каторга?

Такие вопросы сейчас задают следователи и односельчане 32-летнего Алексея Зубкова из хутора Шемякинский Урюпинского района Волгоградской области. У Алексея отобрали троих приемных детей за то, что заставлял их работать. Соседи удивляются действиям прокуратуры, которая готова возбудить против него уголовное дело, а следователи дивятся на односельчан, которые видели, как опекун обращается с детьми, и промолчали.

«Мы для них все делали»

Домик Алексея Зубкова от остальных на хуторе ничем не отличается. Та же кирпичная кладка пять на семь, покосившиеся сарайчики в огороде. Но Зубков считается в Шемякинском зажиточным. В его хозяйстве 50 свиней, 6 коров, 5 телок, 20 кур. И трое детей. Было.

Алексея мы сразу не застали - уехал в Урюпинск торговать яйцами. Вернулся только к вечеру.

- Вы только быстрее, - Зубков недоволен нашим приездом.

Хозяину некогда. Главных помощников: 11-летнего Толика, 14-летнего Вову и 11-летнюю Галю забрала прокуратура. Всех троих Алексей взял в приюте еще 8 лет назад.

- Мы с женой детей иметь не можем. Решили воспитывать чужих, - рассказывает Зубков. - Сначала я забрал Галечку. Оформил опекунство, когда ей было три года. В этот же год взял из приюта при районной больнице еще двух мальчишек - Вову и Толю. Им давали все самое лучшее, помогали мои родители. А то,  что про нас говорят, мол, рабский труд - это ерунда. Их работать никто не заставлял. Мы для них все делали. Пойдемте, я их комнату покажу.

В комнате, как говорится, бедненько, но чистенько. Стол для уроков, шкафы с вещами, аккуратно заправленные кровати. Вот, собственно, и вся обстановка детской.

- Компьютер купить собирался, - видя наши скептические взгляды, словно оправдывается Алексей.

Без выходных и праздников

Может, действительно собирался опекун купить детям и компьютер, и новые игрушки, и велосипед, и коньки. Да мало ли чем можно занять подростков. Только подопечным Алексея все равно было не до баловства. Утро у них начиналось в 5.30. Надо и коров подоить, и за свиньями убрать. Потом Вова, Толя и Галя бежали на автобус в школу. Учились так себе, психологи уже позже поставят всем троим диагноз «отставание в развитии», ведь времени, чтобы выполнять домашние задания, не хватало. После уроков опять ждало хозяйство: ферма и огород. Ни с детворой побегать по улицам, ни книжку почитать. И в будни, и в выходные.

Особенно тяжело приходилось летом.

- Отец на несколько месяцев уезжал в Урюпинск. Мы разгружали машины с тыквами, собирали лекарственные травы, перебирали семечки. Весь товар отправляли ему с автобусом, а он торговал на рынке. Мы оставались с мамой Катей, - чуть позже рассказывали дети следователю.

А пока ребята вкалывали на плантации, мама Катя (на тот момент гражданская жена Алексея. - Прим. авт.) прикладывалась к бутылке и раздавала детям подзатыльники за лень. Может быть, так и выросли бы они, воспитанные трудотерапией, как еще один подопечный Алексея. Правда, Ваню Зубков взял из детдома, когда тому было 15 лет. Через три года, как только Ване исполнилось 18, он ушел от доморощенного  Макаренко к вернувшемуся из армии брату.

Проговорилась о методах воспитания Галя. Когда школьная подружка спросила ее про мозоли на руках, девчонка расплакалась и рассказала о трудовых буднях. Одноклассница - к учительнице, а та - к директору. И только когда директор школы съездила в хутор, посмотрела, чем живут дети, на них обратили внимание органы опеки. И сходу, как написано в документах, «изъяли» всех троих.

«Макаренко - медали, а у нашего детей отобрали»

Маленькое село сразу же разделилось на два лагеря. При нас на улице, куда селяне вышли посмотреть на заезжих гостей из газеты, разгорается спор.

- Алексей своих ребят совсем загонял, - возмущается Владимир Овчинцев. - Смотрю, идет Вовчик, тащит на себе два ведра зерна, каждую минуту отдыхает. Взрослому-то не поднять, а тут десятилетний. Наши без дела тоже не сидят - помогают родителям. Но мы же не враги своим детям.

- Да и он тоже не враг. Лучше, чтобы они пили и курили? В деревне всегда так работали. Макаренко вон как воспитывал. Ему за это и грамоты, и ордена, а нашего - детей лишили, - вступает в спор 80-летний сторонник радикальных методов воспитания дед Алексей.

Сейчас дети находятся в реабилитационном центре в соседнем Нехаевском районе. А прокуратура выясняет, почему представитель районного органа опеки не заметила, что происходит в семье. Ведь сотрудник должен дважды в год проверять, как живет ребенок.

Делала ли это 65-летняя Елена Шабрикова, которая вот уже больше 20 лет работает на этой должности? По данным прокуратуры, за 8 лет женщина появилась в семье Зубковых всего 4 - 5 раз.

- Она старается все успеть. Но на весь район один специалист, - в администрации Урюпинского района пытаются оправдать чиновницу.   

Сразу же вспоминается история русско-доминиканского мальчика Дениса Хохрякова. Почти те же самые слова говорила мне сотрудница Иловлинской опеки, которая отдала 4-летнего ребенка наркоторговцем и даже не проследила за его судьбой (читать подробнее).

Другой жизни не видели

- Дети сильно отстают в развитии. Толя сейчас в психиатрической больнице. Им предстоит длительная реабилитация. О том, чтобы отдать детей обратно, речи пока нет. Мы рассматриваем вопрос о возбуждении в отношении Алексея Зубкова уголовного дела по ст. 156 УК РФ «Жестокое обращение», - говоритпомощник прокурора Урюпинского района Елена Садчикова.

Также предстоит выяснить, как 8 лет назад 24-летний одинокий мужчина без официальной работы получил опеку сразу же над тремя ребятишками. Как только их забрали, по селу пошли разговоры и о здоровье отца семейства: вспомнили, что из-за психиатрического диагноза его когда-то не взяли в армию, не дали получить водительские права, но вручили детей. Правда, прокуратура этот факт не подтверждает. В деле - медицинская справка о том, что Алексей Зубков может воспитывать детей. Подлинность ее тоже проверят.

А пока Алексей делает все возможное, чтобы вернуть ребят обратно. Даже зарегистрировал брак с сожительницей. Правда, пить «маму Катю» никак не отучит.

- Привет, солнышки, как вы там? Домой хотите, - Алексей при нас разговаривает с детьми по телефону. - Скоро вы вернетесь, обещаю вам.

Из трубки слышны всхлипы и «заберите нас отсюда».

Дети уже жалеют, что рассказали о несладкой жизни. Они хотят вернуться к «маме» и «папе». И не важно, что снова придется работать от зари до зари. Ведь даже та иллюзия семейного очага, которая у них была, лучше, чем детский дом. А другой жизни они и не видели.