Петербург отметит день рождения фестивалями, концертами и велопарадом
Кульминацией праздника в честь Дня основания Санкт-Петербурга станет большой общедоступный гала-концерт "Классика на Дворцовой". В программе вечера прозвучат самые любимые и популярные классические произведения Россини, Верди, Бизе, Кальмана, Пуччини, Штрауса в исполнении Симфонического оркестра Михайловского театра под управлением Михаила Татарникова. Исполнять великие арии будут звезды мировой оперной сцены: Юсиф Эйвазов, Ильдар Абдразаков, Ольга Перетятько, Оксана Шилова, Василий Ладюк, Агунда Кулаева и другие. Впервые в рамках этого концерта в Петербурге состоится open-air выступление Анны Нетребко.













ФОТО Мартынова Константина

Церковь Николая Чудотворца находится в 120 км от Петербурга, в Кингисеппском районе, в старинном селе Котлы. Название этого села произошло, возможно, от "котлов" или ям, которые использовали для варки смолы или от характера местности в виде котловины. В окрестностях села располагались обширные месторождения бурого железняка, поэтому большая часть местных жителей еще с 15 века занималась железорудным промыслом, а также выгонкой смолы. В то время Котлы и стали центром Котельской волости.
С 1730 года в Котлах находилась усадьба Альбрехтов. Она не раз перестраивалась. Ее останки сохранились в Котлах и сейчас. Это разрушенное здание со служебными постройками и остатками когда-то прекрасного парка относится к 1820 году. Авторство каменной двухэтажной усадьбы Альбрехтов с бельведером принадлежит архитектору А.И. Мельникову (который также построил в Петербурге Никольскую единоверческую церковь). В этих местах уже с 12 века получило распространение христианство. До сих пор здесь сохранилось много захоронений с каменными крестами. Например, рядом с Екатерининским собором в Кингисеппе установлен каменный крест 12 века, привезенный из деревни Войносолово с могилы раба Божия Тарасия (это рядом с Котлами).
В 1500 году в Новгородском княжестве проводилась перепись населения. Земли княжества делились на пятины. Приход тогда находился в Водьской пятине ("водь" - финно-угорский народ). Никольская церковь упоминается в писцовых книгах Водьской пятины.
В 1870 году котельские крестьяне обратились с прошением в Духовную Консисторию, чтобы в их селе была построена церковь, так как старая уже обветшала. На месте обветшавшей деревянной Никольской церкви в период с 1881 по 1888 годы на пожертвования местных крестьян, а также Альбрехтов, владельцев усадьбы, по проекту архитектора Н.Н. Никонова была построена каменная Никольская церковь с одним куполом и колокольней. Выполнена она была в русско-византийском стиле. Когда строительство было завершено, храм освятил отец Иоанн Кронштадтский. Церковь была построена на помещичьей земле, на ровном месте. С лицевой стороны церкви была установлена каменная ограда.
В 1937 году храм закрыли. В период с 1941 по 1942 годы в Котлах немецко-фашистские захватчики организовали концентрационный лагерь, в помещениях церкви и близлежащих постройках содержали советских военнопленных. В 1942 году, во время немецкой оккупации, храм отдали верующим, но по причине отсутствия священника мирским чином службы совершала монахиня, которая прибыла вместе с военнопленными.
В период с 1945 по 1959 годы службы велись разными священниками, последний – отец Григорий Потемкин, который многое сделал для того, чтобы восстановить храм. В декабре 1959 года храм был закрыт, а в период с 1960 по 1991 годы здесь находился сельский клуб.
В мае 1991 года храм Святого Николая Чудотворца вернули верующим. Он был отреставрирован. В храме находится ковчежец с частицей мощей святого Николая Чудотворца – такой, как и в Старой Ладоге, в Никольском мужском монастыре. Рядом с алтарем храма похоронена местная благочестивая подвижница Екатерина Жарова. Еще в отрочестве родители отдали ее в небольшой монастырь недалеко от Копорья, где она жила 39 лет. В 1917 году после закрытия монастыря она пешком совершила паломничество в Иерусалим, а также и к другим святыням. Бог наградил Екатерину даром прозорливости. Во время Великой Отечественной войны она пророчила, что победа над фашистской Германией произойдет в тот год, когда праздник Пасхи совпадет с праздником святого Георгия Победоносца, что и произошло 9 мая 1945 года. Подвижница просила похоронить ее рядом с церковью в Котлах. Так и сделали. И сейчас сюда приезжают люди из разных мест, чтобы помолиться.
Неподалеку в деревне Пиллово находится святой источник.
Источник: http://www.votpusk.ru/country/dostoprim_info.asp?ID=11086#ixzz4A7XN3dAz
УСАДЬБА В КОТЛАХ
Котельская мыза перешла во владение семейства Альбрехт в 1730 году, когда императрица Анна Иоановна пожаловала ее своим указом Ивану Ивановичу Альбрехту, майору лейб-гвардии Преображенского полка.
В 1760-х годах наследником усадьбы становится полковник Лев Иванович Альбрехт. Именно он построил первый каменный господский дом (1768 год), а также новую приходскую деревянную церковь (1770 год), у ее стен заложена родовая усыпальница Альбрехтов, а на месте старого храма сооружена каменная часовня (1784 год), ставшая частью чугунно-каменной ограды.
При Иване Львовиче Альбрехте в 1820-е годы была произведена перепланировка усадьбы. Перестроен усадебный дом: двухэтажный особняк в стиле классицизма с шестиколонными портиками и каретным подъездом с пандусами. Фронтон главного фасада венчал герб рода Альбрехтов (частично сохранился). Авторство проекта особняка приписывается архитектору А.И.Мельникову. Перед домом разбит фруктовый сад.

Фото Мартынова Константина
После смерти Ивана Львовича в 1839 году имение Котлы, как и усадьбу Утешение, наследует его сын, Карл Иванович. При нем был сооружен ряд хозяйственных построек (сохранились амбар и сарай)

Карл Иванович Альбрехт изображен О.Кипренским в своем имении Котлы Ямбургского уезда Петербургской губернии.
На портрете представлен с орденом Орла III класса,которым был награжден в 1814 году.
Участник Бородинского сражения.

На дальнем плане - первая жена Карла Ивановича, Варвара Сергеевна (1803-1831, урожденная Яковлева, внучка Саввы Яковлева, похоронена в Александро-Невской лавре) с сыном Александром.
К.И.Альбрехт был женат дважды. После смерти первой жены, вступил в 1841 году в брак с Александрой Углицкой, троюродной сестрой М.Ю.Лермонтова.
Их сын Петр стал последним, из рода Альбрехтов, владельцем имения.Петр Карлович был женат на Александре Петровне Годейн, которая продала портрет Русскому музею в 1903 году.
В конце 19 века усадьбой владел А.И. Мамонтов, в 1893 году ее приобрела Нина Александровна Сапожникова - дочь астраханского купца. Усадьба перешла во владение дочерей - Марии, супруги Леонтия Николаевича Бенуа - известного Петербургского архитектора, и Ольги, в замужестве Мейснер.

В семейной коллекции произведений искусства в Котлах находилась картина "Мадонна с цветком" (или "Мадонна Бенуа") кисти Леонардо да Винчи, купленная в Астрахани А.А. Сапожниковым. В 1912 году она была продана Эрмитажу

После революции в усадебном доме располагался клуб, склеп был вскрыт и разграблен (в 90-х скульптурная композиция "Голгофа" вывезена в художественную галерею (?) Кингисеппа).
Во время войны особняк подвергся разрушению, был перестроен в послевоенное время, в нем располагалась воинская часть.
После 1980-х имение находится в запустении. В 2009 году обрушилась большая часть стен особняка.
К настоящему времени сохранились руины усадебного дома, остатки склепа, грот и часть хозяйственных построек. Построенная в 1888 году по проекту Н.Никонова церковь находится в хорошем состоянии.

Крепость Копорье
Крепость Копо́рье (Крепость в Копо́рье, Копо́рская крепость) — памятник русского средневекового оборонительного зодчества — находится на юго-западе Ленинградской области, на краю Ижорской возвышенности, в селе Копорье. Крепость расположена в 12 км к югу от Финского залива и занимает небольшую площадку высокого скального мыса.
На своем веку крепость неоднократно перестраивалась и по нескольку раз то переходила в руки шведов, то возвращалась обратно к России. Современное состояние крепости далеко от идеального, реставрационные работы почти не велись. С другой стороны, это позволило сохранить архитектуру последнего варианта крепости без изменений и создать особую атмосферу самой крепости.
ФОТО Мартынова Константина май 2016 http://rasfokus.ru/martkm


В стенах старой крепости

http://www.koporiemuseum.ru/dosto/ Достопримечательности Старой крепости

https://www.youtube.com/watch?v=i6YnnDT7rJk
Фото Июнь 2016

Сезон навигации на реке Неве
http://rasfokus.ru/photos/photo2102918.html

Автор Фото - https://fotki.yandex.ru/users/nag34279
Храм Вознесения Господня в Коломенском - один из немногих сохранившихся памятников эпохи Ивана Грозного в Москве. С 1928 года он находится в составе музея-заповедника. Богослужения в храме проводятся только в летнее время.



На одном из высоких берегов Москвы-реки в 1532 году была построена церковь Вознесения Господня, являющаяся первым шатровым каменным храмом Руси. Этот, небольшой внутри, храм в XVI-XVII веках был летней царской церковью. В 1917 году церковь прославилась Великой Чудотворной иконой Державной Богоматери, обретенной в церковной подклете. В 1994 году, эта церковь, Московский Кремль и Красная площадь были включены в список величайших достопримечательностей ЮНЕСКО. В том же году на территории храма было основано патриаршее подворье, в чьем пользовании и находится сегодня храм.
Подробнее: http://www.nice-places.com/articles/russia/moscow/468.htm?utm_source=linked_articles

Ивангород. Церковь Троицы Живоначальной.Храм на Парусинке.Усыпальница семейства Штиглиц.
Фото Мартынова Константина





Действительный тайный советник барон Александр Штиглиц (1814-1884) был самым могущественным финансистом России 19 века. История его жизни - это история больших денег, амбиций и таланта.
Его называли русским Ротшильдом и сам государь советовался с бароном по семейным денежным делам. Штиглиц был первым управляющим Государственного банка российской империи, его называли "королем петербургской биржи".
Александр Людвигович во многом заложил традиции российской корпоративной этики, построил первые железные дороги, он щедро вкладывал миллионы в то, что было важно для России. В 1896 году по его инициативе и на его средства было основано Центральное училище технического рисования (Соляной переулок 13,15), которое стало лучшим художественно-промышленным училищем в стране.




Вид на пограничную реку Нарва с Ивангородской крепости
Парусинка – фабричное предместье Ивангорода

Парусинка, суконная и льнопрядильная мануфактуры
Когда-то Парусинка была частью более крупного населённого пункта - местечка Кренгольм, выросшего вокруг текстильных фабрик.
Здесь располагались производственные цеха, жилые дома для рабочих, усадьба барона, церковь. Район был выстроенный по образцу английских фабричных поселков.
Собственно Парусинка - это слободка мануфактуры Александра фон Штиглица, возникшая в 1850-е годы, однако постепенно это название распространилось на всю часть Кренгольма восточнее Нарвского каньона.
В итоге "основной" Кренгольм был поглащен Нарвой, а Парусинка - Ивангородом.

Остатки стен Общежития для рабочих ПАРУСИНКИ сегодня -фото Мартынова Константина

На сороковой день после Воскресения Христова, благословив учеников у Елеонской горы, вознесся Спаситель на небо; уверив апостолов и нас, что, восходя к Богу Отцу, Он продолжает оставаться с людьми на все дни до скончания века.
После Вознесения Господня десять дней оставались апостолы в Иерусалиме, до наступления ветхозаветного праздника Пятидесятницы. Этот праздник был установлен в воспоминание о том, как в древние времена на вершину горы Синай сошел Бог – Творец и Вседержитель мира, дал своему народу Заповеди праведной жизни.
В день же новозаветной Пятидесятницы не гору Синай, а ту горницу – комнату, где собрались апостолы, озарил Божественный огонь. Дух Святой в виде языков пламени сошел на апостолов.


Гудящий благовест к молитве призывает,
На солнечных лучах над нивами звенит;
Даль заливных лугов в лазури утопает,
И речка на лугах сверкает и горит.

А на селе с утра идет обедня в храме;
Зеленою травой усыпан весь амвон,
Алтарь, сияющий и убранный цветами,
Янтарным блеском свеч и солнца озарен.

И звонко хор поет, веселый и нестройный,
И в окна ветерок приносит аромат -
Твой нынче день настал, усталый, кроткий брат,
Весенний праздник твой, и светлый, и спокойный!

Ты нынче с трудовых засеянных полей
Принес сюда простые приношения:
Гирлянды молодых березовых ветвей,
Печали тихий вздох, молитву - и смиренье.
/Иван Бунин. 1893/




Слова Сергея Есенина


Художник Михаил Нестеров "Троица Ветхозаветная"

С Днем Святой ТРОИЦЫ!
https://www.youtube.com/watch?v=je51Tf_cggk
Праздник чистый, праздник светлый,
Праздник Троицы Святой!
Пусть исполнятся надежды,
Будет Бог всегда с тобой.
Пусть наполнит ликованием
Душу звон колоколов.
Пусть не будет в твоей жизни
Бед, печалей и врагов.

Герои практически всех его картин - простые, открытые, сильные и надежные русские мужики - такие, как сам Александр Михайлов. После роли в фильме "Мужики!.." для миллионов телезрительниц Советского Союза он стал воплощением настоящего мужчины. Дважды по опросам журнала "Советский экран" - в 1982 и 1986 годах - Александр Михайлов становился лучшим актером страны. Поистине всенародную любовь актеру принесла роль в картине "Любовь и голуби", в которой Александр Михайлов, как писали кинокритики, очень точно показал не только мощь и силу русского характера, но и трепетную романтичность русской души. Оказывается, во время съемок фильма было много сложных моментов и забавных казусов. Уникальные подробности со съемочной площадки будут впервые представлены в этом фильме. Неоднократно роли, сыгранные Михайловым, влияли на его собственную судьбу. Порой так сильно, что он оказывался между жизнью и смертью. Роль царя Иоанна Грозного чуть не стала для актера последней... Фильмы с его участием словно отмечены знаком качества. Он ни разу не позволил себе снизить планку и сняться в картине, которая противоречит его убеждениям. Народный артист России Александр Михайлов всю свою жизнь следует главным законам, которым еще в детстве научил его дед: "Люби Родину больше, чем свою жизнь. Сердце отдай людям. Душу - Господу Богу. А честь оставь себе".

Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.
Она такой вдавила след
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет и тридцать лет
Живым не верится, что живы.
И к мертвым выправив билет,
Всё едет кто-нибудь из близких
И время добавляет в списки
Еще кого-то, кого-то нет...
К. Симонов

Мы врага отбросим
Сигнал тревоги
над страной.
Подкрался враг,
Как вор ночной.
Фашистов черная орда
Не вступит в наши города.
И мы врага отбросим так,
Как наша ненависть крепка,
Что даты нынешних атак
Народ прославит на века.
А. Барто

Питирим, митрополит Волоколамский и Юрьевский (1926 - 2003)
Прежняя Москва

Будучи тамбовцем по корням, по воспитанию Владыка был москвич. Часто он вспоминал Москву довоенную…

Я очень хорошо помню довоенное время. Москва в те годы сохраняла еще многие старые традиции и обычаи. Уклад, который формировался веками на основе строгого соблюдения церковного устава, перешел в быт и трансформировался в радушие, приветливость, столь характерные для старых москвичей. И эта атмосфера приветливости еще сохранялась, несмотря на очень сложные, трудные времена, несмотря на голод тридцатого года и тяжелые тридцать седьмой и тридцать восьмой. Не было, к примеру, ничего удивительного, если в одиннадцать часов ночи раздавался звонок или стук в дверь — и приходили хорошие знакомые: «А мы шли мимо…» — или — «А мы сидели–сидели, и вдруг вспомнили, что давно у вас в гостях не были». Газ тогда был не во всех домах, электричество тоже экономили — ставили на керосинку чайник, доставали из шкафа банку варенья, сушки или ванильные сухарики, и сидели, говорили до часу ночи, до последнего трамвая (тогда были и ночные трамваи). Утренний звонок — часа в четыре утра, — конечно, ничего хорошего не предвещал, а до полуночи ходить в гости было в порядке вещей.

Среди наших друзей была замечательная семья профессора института землеустройства Александра Филипповича Каракулина — старая профессорская, настоящая интеллигенция. Собирались у них ученые, профессура. Однажды испекла Софья Сергеевна торт бисквит и пропитала его чем–то вкусным. А одна гостья, профессорисса, спрашивает: «Чем это он у вас продиффузирован?»

По дворам в 30–е годы еще ходили шарманщики. Старшие рассказывали, что шарманка на меня произвела огромное впечатление, и когда я обижался, то говорил: «Вот, куплю шарманку и уйду далеко!»

Если вы подходили к прохожему с вопросом, как пройти, к примеру, в Кривоколенный переулок, вам начинали объяснять: «Пойдете прямо, потом свернете налево, а потом направо». «Что? — недоумевает спросивший. — Почему направо, надо налево!» Между ними возникал спор и в конце концов объяснявший говорил: «Пойдемте, я вас провожу». Свой район, конечно, знали прекрасно. Я вырос на Чистых прудах и знал там все проходные дворы и подворотни.

Помню Хитров рынок у Яузских ворот. На него можно было попасть, если идти вниз по Старосадскому и Спасоглинищевскому переулкам. В мое время это было, конечно, уже не горьковское «дно», и название было уже не Хитров, а «Колхозный», но понятие «Хитровка» оставалось. Торговали там морковкой, зеленью и прочими подобными вещами.

Были на моей памяти и очень хорошие дисциплинарные традиции. В 11 часов вечера, как правило, выходил к воротам дворник — в белом фартуке, с бляхой. Мы жили в шестиэтажном доме, построенном перед первой мировой войной. Под лестницей была отдельная комнатка, где жила дворницкая семья. Семьи эти менялись, но обычно они были из татар, большие, многодетные. В доме все жили душа в душу, друг другу помогали. Дворников мальчонка, Степка, выбегал рано утром и оглашал двор — глубокий колодец — своей песней. Раз Степка проснулся — ему можно дать записочку, он пойдет и принесет старушке, которой трудно спуститься вниз, булку, масла или что–нибудь еще.

До сих пор у меня стоит в ушах: между четырьмя и пятью утра зимой слышится скребок — это дворник вышел и скребет тротуар. Тротуары были чистые, хотя машинами снег не убирали — я еще помню ломовых извозчиков с большими мохнатыми лошадьми и полкú [12] на мягкой резине. Снег свозили <39> на ручных саночках во двор, а там стояли снеготаялки в виде металлического домика. Были такие «жалюзи», туда бросали дрова, а сверху в ящик — снег. Снег таял и стекал в канализационный люк.

Дворник был представитель семейного, домашнего коллектива, но — облеченный властью. Были еще квартальные уполномоченные — на эту должность жители определенного квартала, блока, выбирали уважаемого человека. Одно из моих первых детских воспоминаний — еще в Козлове, когда мне было четыре года: наш квартальный, по фамилии Кочергин, которого все звали «Кочерга». К вечеру он обычно изрядно напивался и начинал ораторствовать. «Я — Кочерга, — говорил он, слегка запинаясь, — Я — Сократ и Демосфен». Ораторствовал он исключительно приличными словами, и все относились к нему с уважением, — все знали, что с утра он строг и справедлив и не допускает никакого безобразия.

Холодильников в квартирах не было и под Новый год за каждой форточкой висела авоська с разными вкусностями. Рассказывали даже такой анекдот: два приятеля решили снять с чужого окна авоську со снедью. Подходит к ним милиционер и спрашивает, что они делают. «А мы хотим приятелю на Новый год подарок сделать, вот только не знаем, вешать ли, боимся, что снимут» «Конечно, снимут!» — сказал милиционер и воры благополучно удалились.

Были еще в Москве сапожники, чинившие обувь, которых называли «холодными сапожниками». Они имели свое рабочее место, состоявшее из сундучка, в котором лежал инструмент: необходимые гвозди (причем деревянные), молоток, обрезки кожи. Это были люди с достоинством, обстоятельные. Помню, уже в войну, в 1944 г., мне нужно было подбить башмаки, я пошел на рынок, где сидел такой «холодный сапожник». Он говорит: «Слушайте, такие башмаки чинить — все равно, что в тесто гвозди заколачивать». Я говорю: «Ну сделайте как–нибудь». — «Как–нибудь?!! Я — сапожник, ты понимаешь?! Я «как–нибудь» не умею!». Я был воспитанный мальчик, студент, и потому не мог назвать его <40> «сапожником». «Простите, — сказал я. — Может быть, здесь какой–нибудь ваш коллега есть, который согласится мне их починить?» «Я — калека?! — возмутился он, — Ты что думаешь? Ты не смотри, что у меня ноги нет! Я тебе не калека!..»

Вообще достоинство в нашем русском обществе всегда хранили свято — Боже упаси уронить его хотя бы в какой–то детали поведения: в манерах, в осанке — согнуть перед кем–то спину. Так, помню, в Патриаршем Елоховском соборе были два старичка, никогда не снимавшие своих георгиевских крестов. Георгий, как орден за личное мужество, был признан во время Великой Отечественной войны (по существу, наш орден Славы является его прямым наследником и даже в чем–то повторяет его в оформлении), и тогда многие стали доставать их из коробочек, но эти носили свои ордена и в тридцать пятом, и в тридцать седьмом, и в любом другом году. Один из старичков был совершенно согбенный, с палочкой, видимо, тяжело раненый, получивший какие–то костные повреждения. Другой — чрезвычайно бравый, с усами, ходил всегда в сапогах, защитного цвета шинели и — полный банк, четыре георгиевских креста. Представлялся он: «Лейб–гвардии уланского полка ее императорского величества императрицы Марии Федоровны…» — дальше следовало его звание и имя, которых я не помню, но он всем этим очень гордился и это достоинство пронес через все те страшные годы, и никто его не трогал — настолько он был утвержден в своем солдатском мужестве. [13]

<41> Общественный порядок до войны в целом поддерживался. Нелитературных выражений я в детстве не слышал. За бранное слово полагалась санкция — «трояк». Когда меня первый раз вывезли на дачу, в деревню, я услыхал на улице какое–то незнакомое слово и, придя, спросил у старшей сестры, что оно значит. Сестра чуть посуду из рук не выронила. Это сейчас, я смотрю, маленькие ребятишки уже свободно владеют всем «богатством» русского языка… Впрочем, все это — лишь анатомия и эмоции, на мой взгляд, гораздо хуже привычка к «черному слову». Мне в детстве говорили, что от такого слова сотрясается земля, и я всегда боялся, что рядом со мной появится трещина, в которую я провалюсь. Раньше люди вообще знали это правило: не вызывай.

Было в те годы то, что называли «эффектом метро». Великолепно украшенные станции, построенные «для народа» поражали воображение и заставляли вести себя совсем <42> по–другому, не так, как на улице. В метро, например, не пускали с мороженым. Помню, какая неприятность случилась с одним моим приятелем, который, собираясь встретиться с девушкой, купил две порции мороженого (это было уже в войну, в 1943 году, когда только что начали вновь продавать мороженое, пачка стоила 30 рублей). В метро его не пустили, выбросить мороженое было жалко — это были голодные годы, — а пока он через силу одолел две порции (к тому же, это был ноябрь), девушка, не дождавшись, ушла. На следующий день пришел он в институт — надутый, недовольный. Но ничего не поделаешь!

Нам и в голову не приходило, что можно оставить какую–то надпись в подъезде или перейти улицу в неположенном месте, хотя, конечно, мы, мальчишки, озорничали. У меня, например, был такой прием, очень хороший: я подходил к постовому и спрашивал, как будто не знаю, как найти улицу, которая напротив. Добродушный служивый обычно говорил: «Да вон — иди прямо!» Блюстители порядка во многих случаях проявляли снисходительность. Но бывало и по–другому. Однажды был сильный дождь. Я вышел из метро на площади Дзержинского и мне очень захотелось сократить путь. На посту стояла девушка. Я подошел и, по обыкновению, спросил: «Скажите, как мне пройти на улицу Кирова?» Я пошел было, но девушка меня окликнула: «Нет–нет, вернитесь и обойдите кругом!» Что ж — я не возражал: закон есть закон! В результате получил двойную порцию дождя.

Дом наш стоял на углу Харитоньевского и Машкова переулков, там, где сейчас находится театр Олега Табакова «Табакерка», в подъезде с «грустными» кариатидами. Тот дом, что сейчас стоит на углу — поздняя постройка. По соседству с нами жили солидные люди: ученые, профессора. На четвертом этаже, над нами, жил участник челюскинской экспедиции Кренкель. Швейцаром в подъезде был очень живописного вида старик с гусарскими усами — бывший староста Харитоньевской церкви. Когда он умер, жена его стала монахиней. Их дочь была не замужем, манеры у нее были особенно утонченные: воспитание она получила не дома, а в какой–то благородной семье. Позднее тоже приняла постриг. У них была большая Казанская икона Божией Матери, которую они потом подарили мне.

Харитоньевский переулок известен всем из «Евгения Онегина» — и я еще застал одну старушку в «усадьбе Лариных». Усадьбу вскоре снесли и на ее месте построили новые дома. Там же стоит величественное здание, которое занимает Министерство военно–морского флота — а ведь это всего–навсего девичье епархиальное училище! На месте Харитоньевской церкви сейчас стоит школа. Харитон исповедник имел какую–то особую связь с Троице–Сергиевой Лаврой. когда строился Гефсиманский скит, его строитель не рассчитал, и у него внезапно кончился кирпич, когда рабочие были уже наняты. Деваться было некуда: денег, чтобы купить — нет, не купить тоже нельзя — иначе рабочим неустойку платить придется. И когда он оказался в таком безвыходном положении, ночью во сне ему явился Харитон исповедник и сказал: «Да ты посмотри, что у тебя за церковью делается!» Утром он пошел посмотреть, что же там, и нашел зарытый в землю кирпич — как раз сколько было нужно для строительства. У нас тоже был подобный случай. Когда стали восстанавливать академическую церковь, в ней не было иконостаса. Нужно было из чего–то делать, хоть из фанеры. Решили поискать, нет ли в музейных запасниках чего подходящего — и нашли в Донском монастыре. Оказалось — иконостас из церкви Харитона исповедника. И очень хорошо подошел, только пришлось его слегка сузить, потому что та церковь была шире.

Церковь Успения на Покровке была одной из красивейших в Москве. Она была построена в стиле московского барокко и производила, пожалуй, большее впечатление, чем известная церковь Покрова в Филях. Рассказывали, что Наполеон, войдя в Москву, был поражен ее красотой и хотел даже разобрать ее и перенести в Париж. Мои собственные воспоминания о ней, конечно, весьма смутные. Отчетливо помню только то, как иду по крутой лестнице.

От храма Христа Спасителя осталось в моей памяти впечатление громады, но меня к нему и близко не подпускали. Храм был занят обновленцами и мы туда не ходили. Старший брат зашел однажды посмотреть. Там проповедовал Введенский, но народу было мало — несколько человек по углам. Храм был темный, запущенный, опустевший.

Маросейка, ее окрестные переулки — Златоустьинский, Петроверигский, Старосадский и другие — это целая история. Храм святителя Николая в Кленниках, где служил великий старец, праведный Алексий Мечев… В Старосадском переулке — церковь святого Владимира в Старых Садех, напротив — Иоанновский монастырь. В годы моего детства в нем была школа НКВД — что–то наподобие современного спецназа. Весной открывали огромные сырые подвалы монастырских зданий — для просушки, и мы ребятишками по этим подвалам лазили, — у кого докуда смелости хватит. Очевидно, подвалы с внутренней территорией не сообщались, потому их и открывали, но самые отважные забирались по ним очень глубоко…

Таким я запомнил предвоенное время. Тогда в наших коммунальных квартирах, в условиях чрезвычайно трудных социальных, политических перемен, ломок, оставались непререкаемыми основные ценности: достоинство личности, которая в скудности созидает свой духовный мир, и законы общежития, которые позволяли людям с разными характерами, разными способностями, но одухотворенным одной идеей совместного родового, племенного, семейного, просто человеческого со–выживания, сохранить Русь, — так же как и в погромном тринадцатом веке, и в Смутное время, и в переломный, страшный век двадцатый.

В 1939 г. был заключен пакт о ненападении с Германией. И тогда же вышел на экраны фильм «Александр Невский», где главный герой бьет «псов–рыцарей» на льду Чудского озера. Можно два эти факта не сопоставлять, но можно и сопоставить. И, конечно, Александр Невский прощается с павшим бойцом уже не по–комсомольски, — заломив фуражку на затылок, — а по русскому обычаю — преклонив одно колено и сняв шлем. А в следующем фильме — «Александр Суворов» — главный герой уже, не стесняясь, говорит: «Помилуй, Бог». А в третьем — «Богдан Хмельницкий» — представлен хотя и шаржированный, но очень симпатичный поп Гаврила, у которого за поясом с одной стороны крест, а с другой — пистолет. Так — поэтапно возвращалось к нам то, что было запрещено. Сейчас русскую культуру не запрещают, но тщательно размывают.



http://staleved.livejournal.com/58336.html

Старая Ладога по праву признана древнейшим торгово-ремесленным поселением Северо-Запада. Люди здесь жили и в период неолита, но официальная дата, названная археологами -753 год. Это почти на столетие раньше Новгорода. Уже в ранее средневековье, древний град Ладога (или Альдога,Альдейгъюборг, как называли его викинги) был богатым и благополучным.



Не раз ладожане принимали бой у стен сооруженных ими же крепостей, таким лакомым куском был торговый город для завоевателей. Одних только кладов за годы исследований здесь было найдено около десятка!
Кого только не помнит эта древняя земля! Олег Вещий, Ярослав Мудрый, Александр Невский, Иоанн Грозный…Здесь каждый камень помнит минувшее.
Разноголосый торговый город определил и его веротерпимость, и привлекательность для возведения большого числа церквей и основания монастырей – когда –то на небольшой территории храмов было более двадцати. Но и сейчас 7 церквей-можно исполнить заветное желание любого православного христианина – в течение одного дня посетить три храма и поставить в них свечи. Говорят, что после этого желаемое непременно будет даровано небом…














Фотографии МАРТЫНОВА Константина http://rasfokus.ru/photos/photo2126027.html

Год выпуска: 2006
Режиссер: Василий Федоров
Описание: Свято-Троицкая Сергиева Лавра - древнейшая православная обитель России, сполна разделившая её исторические судьбы. Лавра не закрывалась даже во время величайших смут и военных испытаний, выпавших на долю нашего Отечества. Лишь однажды в её многовековой истории после утверждения в России в 1917 г. богоборческой власти монашеская жизнь в ней почти; на 30 лет была прекращена. В 1946 году пасхальный звон лаврских колоколов возвестил о её возрождении в стенах знаменитой обители;. Фильм "Приидите, вернии" снят в 1996 году как 1-я часть трилогии, посвященной 50-летию знаменательного события русской истории.
Сценарий, текст - иеродиакон Иаков, оператор - Игорь Ушаков, текст читает Алексей Кудинович

Священномученик Гермоген, в миру Георгий Ефремович, епископ Тобольский родился в семье священника Херсонской епархии. С детских лет был воспитан глубоко религиозным человеком. Поступает учиться в классическую гимназию г.Ананьева, по окончании которой поступает в Новороссийский университет, где заканчивает три факультета — юридический, историко-филологический и математический. Затем Георгий Долганев поступает в Санкт-Петербургскую Духовную академию и в 1890 году был пострижен ректором академии епископом Антонием в монашество с наречением ему имени Гермогена. Через два года он становится иеромонахом. Окончив академию в 1893 году со степенью кандидата богословия, о.Гермоген назначается инспектором, а затем в 1898 году — ректором Тифлисской Духовной семинарии с возведением в сан архимандрита. С тех пор, до последнего назначения, деятельность его была посвящена Тифлису и Грузинскому экзархату.
Тогда же архимандрит Гермоген был определен членом Грузино-Имеретинской Синодальной Конторы и председателем Епархиального Училищного совета. Кроме того, он был редактором «Духовного Вестника Грузинского Экзархата» и исполнял многие другие поручения, возлагавшиеся на него епархиальным начальством. 14 января 1901 г. в Казанской соборе на Калужской площади в Москве он был хиротонисан во епископа Вольского, викария Саратовской епархии, а 21 марта 1903 г. был назначен епископом Саратовским. В этом же году был вызван для присутствия в Св. Синоде.
Став правящим архиереем, он сразу заявил свою программу: «Трудиться, трудиться и трудиться на благо паствы, в союзе мира и любви». Владыка своим собственным примером, а также частыми беседами с епархиальным духовенством и особыми циркулярами призывал духовенство к истовому, неспешному и строго-уставному совершению церковного богослужения, зная, что оно само по себе есть та благодатная сила, которая удерживает народ в ограде Церкви и привлекает отпадших и неверующих. Службы преосвященного Гермогена, строго-уставные и всегда сопровождавшиеся поучениями, производили огромное впечатление.



За десять лет служения преосвященного Гермогена на Саратовской кафедре было построено свыше пятидесяти храмов. При построенном в Саратове храме преподобного Серафима Саровского благодаря попечению владыки был открыт детский приют, в котором воспитывалось пятьдесят мальчиков-сирот. Преосвященным Гермогеном были основаны Благовещенский женский и Свято-Троицкий мужской монастыри в городе Хвалынске, Вольское Благовещенское архиерейское подворье, Свято-Духовский монастырь в Царицыне, Казанская Алексеево-Сергиевская мужская пустынь вблизи города Сердобска, Казанский Иоанновский мужской монастырь близ города Кузнецка и Дубовский Свято-Троицкий единоверческий мужской монастырь.
В августе 1915 года епископ Гермоген был переведен в Николо-Угрешский монастырь Московской епархии, а после февральской революции 1917 года святитель был назначен на Тобольскую кафедру, куда вскоре прибыла и арестованная Царская Семья. Духовно и нравственно владыка поддерживал Царственных узников, пытался оказать им помощь.
В апреле 1918 года Гермоген был арестован большевиками.
В тюрьме владыка написал Патриарху Тихону письмо, в котором смиренно просил оставить его на Тобольской кафедре, а пребывание в тюрьме и всякое другое насильственное задержание вне епархии считать за продолжение служения. Прибывшая от епархиального съезда делегация начала хлопоты по освобождению епископа на поруки. Совет депутатов определил сумму залога для освободждения Гермогена в сто тысяч рублей. Узнав об этом, владыка написал членам делегации «Узнал, что мое освобождение возможно под условием залога, вернее выкупа в сто тысяч рублей!!! Для меня это, конечно, несметное количество денег; сто рублей я бы еще дал из своего старого небольшого жалованья, —даже, пожалуй, до трехсот рублей (это последняя грань). Если же паства будет выкупать меня, то какой же я «отец», который будет вводить детей в такие громадные расходы вместо того, чтобы для них приобретать или им дать. Это что-то несовместимое с пастырством».
В мае узник был этапирован в Тюмень. 15 июня епископа перевели на пароход «Ока». В половине первого ночи епископа Гермогена вывели из трюма на палубу, связали и, привязав камень, столкнули в воду.
Честные останки его были вынесены вместе с камнем на берег реки и 3 июля обнаружены крестьянами села Усольского; на следующий день они были захоронены крестьянином Алексеем Егоровичем Маряновым на месте обретения; заступом перерубив веревку, Алексей Марянов положил в могилу и камень.
Впоследствии останки священномученика Гермогена Тобольского были погребены в склепе, устроенном в Иоанно-Златоустовском приделе Софийско-Успенского собора на месте первой могилы святого Иоанна, митрополита Тобольского.
Определением Св. Синода Русской Православной Церкви от 31 марта 1999 г. Преосвященный Гермоген был канонизирован в лике новомучеников и исповедников Российских.

«День – для труда, ночь – для молитвы»
http://sdsmp.ru/news/n2880/
В XX веке в Почаевской Лавре жил человек, творивший чудеса, подобные новозаветным: он воскрешал мертвых, на глазах у людей исцелял травмы, которые требовали долгих месяцев лечения, изгонял бесов. Его имя – схиигумен Амфилохий (Головатюк) (1894–1971). Юношей преподобный увидел войну, попал в плен, был угнан в Германию, бежал, а, вернувшись на родину, стал иноком столь ревностным, что со временем к его келье потянулись тысячи верующих…

Жизнь преподобного протекала в трудное время испытаний, мученичества и исповедничества. Он родился 27 ноября 1894 года в большой крестьянской семье и был назван Иаковом в честь мученика Иакова Персянина. В 18-летнем возрасте он был призван в армию – служил фельдшером в санчасти в Сибири. С началом Первой мировой войны Иаков был отправлен на передовую, там попал в плен, был отправлен в Альпы, где три года работал у немецкого хозяина, фермера. В 1919 году юноша сбежал и добрался на родину.
В 1925 году будущий святой пришел в Почаевскую Лавру, при постриге в монашество был наречен Иосифом, а имя Амфилохий получил после пострига в великую схиму. Преподобный являл собой истинный образ монаха и был настоящим подвижником. Свое знаменитое выражение «День – для труда, ночь – для молитвы» он каждый день воплощал в жизнь.
Особую известность ему принес удивительный дар вправлять вывихи, лечить переломы, избавлять от боли в суставах. Преподобный еще в молодости перенял от своего отца навыки лекаря, и в сочетании с молитвой его умения творили чудеса. Ярко живописует это такой случай, произошедший с лесником. Тот, оказавшись поздно вечером в лесу, угодил под трактор, гусеницей ему раздавило ногу. Несчастного привезли к отцу Амфилохию, и старец больше часа провозился с ногой лесника, а потом обернул ступню картоном и завязал. Друзья лесника хотели унести его на руках, но старец велел ему идти самостоятельно. Страдалец со страхом поставил больную ногу на пол и… пошел твердой походкой, не хромая!
Люди стекались к отцу Амфилохию неиссякаемым потоком, каждый день у него бывало до двухсот человек, а возле его домика скапливалось до ста подвод. Преподобный Амфилохий говорил, что земля в его дворе была пропитана слезами молящихся людей, тяжело больных, жаждущих всей душой исцеления, которым старец посвящал все свое свободное время.
Был случай, к отцу Амфилохию привезли мужчину с таким страшным переломом, что рука его болталась на одних связках и коже. Батюшка соединил переломанные кости, забинтовал руку и сказал: «Крестись!» – и тот широким крестом перекрестился со словами: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь». Все присутствовавшие были шокированы, поскольку для восстановления руки после такого перелома потребовались бы месяцы, если не годы. И таких случаев исцелений за всю жизнь старца было множество.
Преподобному Амфилохию была дана особая благодать воскрешения мертвых. Однажды он уехал в какое-то село к больному на целый день, а в это время к нему привезли сильно страдающего от недуга отрока лет тринадцати. Через несколько часов мальчик умер... Его тело положили во дворе на скамье. Поздно вечером приехал отец Амфилохий. Он подошел к умершему, помолился над ним и перекрестил его. Мальчик открыл глаза, потом сел, и батюшка велел принести ему поесть…
Преподобный обладал несомненной прозорливостью, даром молитвенного исцеления, освобождения одержимых и вел брань с невидимым миром против духов злобы поднебесных (Еф. 6: 12). Эта битва была – «не на жизнь, а на смерть». Ему мстили и неотступно преследовали те, кого он опалял своей молитвой. Бесноватые в буквальном смысле били, царапали и терзали отца Амфилохия, когда он изгонял из них злых духов.

Как-то раз к батюшке приехали два уполномоченных из Тернополя и велели, чтобы он показал им Бога. Отец Амфилохий сказал, что Бога они недостойны видеть, тогда те попросили показать им беса. Старец сказал, чтобы они приехали через три дня. Они действительно приехали и увидели возле колодца большую черную собаку, которая заговорила по-человечески. Уполномоченные побледнели. Тогда преподобный сказал им: «Вы его видели в образе собаки, а если бы вы увидели беса в настоящем виде, то не остались бы в живых»
Представители власти запрещали людям посещать старца. Отменялись автобусы, направлявшиеся в Лавру, но люди шли пешком.

Как-то к старцу приехал первый секретарь Тернопольского обкома партии и привез с собой единственного сына. У девятнадцатилетнего юноши на ноге была саркома, врачи оказались бессильны. Старец Иосиф, осмотрев больного, попросил оставить юношу на две недели, предупредил, что лечить будет только молитвой. Секретарь обкома согласился, договорился о ночлеге для сына в ближайшем селении. По благословению старца юноша каждый день приходил на водосвятный молебен, пил святую воду, вкушал освящённую пищу. Спустя две недели саркома бесследно исчезла. Благодарный отец распорядился выделить маршрутный автобус.

Отец Амфилохий ответил, что Бога они недостойны видеть, тогда те попросили показать им беса…

Против старца велась непрекращающаяся борьба властей. После того, как преподобный Амфилохий не дал начальнику милиции закрыть Троицкий храм Почаевской Лавры, его заточили в психиатрическую больницу. Там преподобный провел несколько месяцев в ужасных условиях, однако ходатайством дочери Сталина Светланы Аллилуевой, которую батюшка в свое время тоже исцелил, батюшку освободили. Однако ему запретили возвращаться в стены родного монастыря, и старец поселился в соседней деревне, куда к нему до конца его жизни не прекращался поток людей. Святой устраивал водосвятные молебны, на которых каждый раз происходили чудеса исцелений
Умер подвижник 1 января 1971 года. Незадолго до смерти старец говорил, чтобы все приходили на его могилу со своими нуждами и болезнями, обещал и по смерти не оставлять нуждающихся в молитвенной помощи.
Преподобного заточили в психиатрическую больницу, но по ходатайству дочери Сталина, исцеленной им, освободили
Уже после отпевания старца у гроба праведника исцелилась верующая женщина. На протяжении трёх десятилетий совершались чудеса исцелений у его могилы.
В 2002 году Священный Синод Украинской Православной Церкви причислил схиигумена Амфилохия к лику святых. Нетленные мощи преподобного покоятся в пещерном храме Почаевской Лавры рядом с мощами преподобного Иова Почаевского, где и по сей день совершаются чудеса по молитвам святого угодника.
Андрей Головач