Правильно чувствовать одержимость, соизмеряя объект и стимул, было непросто, но я решилась выпустить осень в твоей гостиной: джинна – из фляги, цветок – из камня, взрослую женщину – из ребёнка. Чтобы рассветы не отыскали город наш [заживо погребённый в поисках смыслов за гранью оных] – порт, до которого через время ради "Авося" идёт "Юнона", медные скверы кормою брея.

Лжи не бывает. Бывает повод выбросить якорь на новый берег. Вся моя правда – немного "полу-", если представить её тебе и сделать красивой, ночной, доступной, сделать естественной, потакая осени в праве входить без стука. Вся моя верность – она такая. Разве тебе без меня не грустно, разве со мною тебе не ясно? Пластика слова сдаётся устно.

Ты не влюблён в меня – ты привязан чувством трагизма. Его симптомы по-театральному достоверны. Осенью нет ничего святого. Только запястья и тёплый вермут – для причащения без молитвы о неизбежности расстояний.

Мы не заметили, что пролиты в небо, крещённое якорями.

Яна Юшина (с)