Примерно до середины ХIХ века в акушерских клиниках Европы свирепствовала родильная лихорадка. В отдельные годы она уносила до 30 и более процентов жизней матерей, рожавших в этих клиниках. Женщины предпочитали рожать в поездах и на улицах, лишь бы не попасть в больницу, а ложась туда, прощались с родными так, будто шли на плаху. Считалось, что эта болезнь носит эпидемический характер, существовало около 30 теорий ее происхождения. Ее связывали и с изменением состояния атмосферы, и с почвенными изменениями, и с местом расположения клиник, а лечить пытались всем, вплоть до применения слабительного. Вскрытия всегда показывали одну и ту же картину: смерть произошла от заражения крови.

      Ф. Пахнер приводит такие цифры: "...за 60 лет в одной только Пруссии от родильной лихорадки умерло 363 624 роженицы, то есть больше, чем за то же время от оспы и холеры, вместе взятых... Смертность в 10% считалась вполне нормальной, иначе говоря из 100 рожениц 10 умирало от родильной лихорадки...". Вот еще: "Самым ужасным был 1842 год, когда, например, в декабре смертность достигла невероятных размеров  - 31,3%, то есть умирало около 1/3 рожениц".

      В действительности смертность в клинике Клейна была еще большей, так как рожениц с осложнениями, внешне напоминавшими родильную лихорадку, нередко переводили в другие отделения. Они погибали в другом месте, главным образом в отделении внутренних болезней, поэтому не включались в статистику. И еще: "...В Пражской акушерской клинике от родильной лихорадки умерло: в 1848 г. - 37,36% рожениц, в 1849 г. - 45,54% рожениц, в 1850 г. - 52,65% рожениц.

      Из всех заболеваний, подвергавшихся тогда статистическому анализу, родильная лихорадка сопровождалась наибольшей смертностью. В операционной было не чище, чем в палате. В центре стоял стол из неотесанных досок. На стене висели хирургические инструменты. В углу на табурете стоял таз с водой для хирурга, который мог после операции вымыть окровавленные руки; до операции, по общему мнению, мыть их было бессмысленно - ведь они еще чистые!!! Вместо ваты применяли корпию - клубки ниток, вырванных из старого белья, чаще всего - нестиранного. Жуткое зрелище представлял и сам хирург, когда облачался в сюртук, запачканный кровью и гноем больных. Об опыте и умении врача нередко судили по тому, насколько грязен его сюртук...

      Борьбу за чистоту в больницах одним из первых начал акушер Семмельвейс. Игнац Филипп Семмельвейс родился 17 июля 1818 года в венгерском городе Пеште в семье торговца. После окончания начальной школы и гимназии в Буде (Офен), в 1837 году он поступил на юридический факультет Венского университета. Родители хотели, чтобы сын подготовился к карьере военного судьи. Но Игнац увлекся естественными науками и перешел на медицинский факультет. В Вене он учился на 1-м курсе, в Пеште на 2-м и 3-м курсах, затем снова вернулся в Вену и уже там завершил свое обучение. В 1847 году 29-летний врач из Вены Игнац Семмельвейс открыл тайну родильной лихорадки.

      Сравнивая данные в двух различных клиниках, он пришел к выводу, что виной этому заболеванию служит неаккуратность врачей, осматривавших беременных, принимавших роды и делавших гинекологические операции нестерильными руками и в нестерильных условиях. Семмельвейс предположил, что роженицы погибали от того, что им вносилась инфекция в родовые пути. Он предложил мыть руки не просто водой с мылом, но дезинфицировать их хлорной водой: в этом была суть новой методики предупреждения болезни.

      В Венской медицинской школе в те годы господствовало так называемое анатомическое направление: акушеры увлекались препарированием трупов. Семмельвейс также ежедневно работал в анатомическом театре, а затем отправлялся в акушерскую клинику и исследовал беременных. Семмельвейс писал: "Один бог знает число тех, которые по моей вине оказались в гробу. Я так много занимался трупами, как редко кто из акушеров... Я хочу разбудить совесть тех, кто еще не понимает, откуда приходит смерть, и признать истину, которую узнал слишком поздно..."

      Не откладывая, Семмельвейс предложил ввести в клинику антисептику, метод обеззараживания рук медицинского персонала хлорной водой. Семмельвейс называл убийцами тех акушеров, которые не признавали его метода дезинфекции рук. Результаты этого нововведения дали очень скоро о себе знать. Если до введения хлорированной воды, в апреле 1847 года, из 312 рожениц умерло 57 (18,26%), в мае, когда метод апробировался, процент смертности снизился до 12, в следующие 7 месяцев - до 3%, и, наконец, в 1848 году умерло всего 1,27% (из 3 556 чел - 45)! 

      Доктор Семмельвейс начал бороться за чистоту в больницах, но, как известно, многие великие истины поначалу считались кощунством. Коллеги откровенно смеялись над ним, когда он пытался перехитрить больничную смерть кусочком хлорной извести. Среди его противников были врачи с европейскими именами. Даже Вирхов выступил против Семмельвейса! Доктора угнетало отрицательное отношение многих ученых к открытию, страдала не только научная истина, страдало его самолюбие. В 1861-1862 годах Семмельвейс написал пять писем: четыре - знаменитым врачам и общее - всем акушерам. В последнем письме автор угрожает, что обратится ко всему обществу с предупреждением об опасности, которая грозит каждой беременной от акушеров и акушерок, не моющих свои руки перед исследованием. Когда же Семмельвейс увидел, что частные письма и даже книга игнорируются, он начал выступать с открытыми обвинительными письмами. Единственная просьба, мольба, требование в этих открытых письмах - попробовать применить его методику, приносившую избавление от смерти. Семмельвейс не претендовал на награды, он хотел только одного - сохранить жизни пациенткам.

      Попытка одиночки противостоять неизбежному поставила доктора Семмельвейса на грань между жизнью и смертью. Непонятый, отвергнутый и осмеянный своими коллегами, он заболел душевной болезнью. Две недели провел великий врач-новатор заживо погребенным в доме для умалишенных в Деблинге. Там он был жестоко избит персоналом во время приступа, получил серьёзные раны и умер ... от сепсиса.

    Сегодня его именем назван Будапештский медицинский институт. В 1891 году тело Игнаца Семмельвейса перевезли в Будапешт. На пожертвования врачей всего мира 20 сентября 1906 года ему поставили памятник, на котором написали: "Спаситель матерей"