Название: Два облака
Автор: 
Вайпер скучает
Бета: самобечено
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn!
Дисклеймер: честь и слава Амано Акире ♥
Пейринг: Рокудо Мукуро/Хибари Кёя (6918)
Рейтинг: R
Жанр: романтика, ангст, драма, философия, ООС, hurt/comfort, songfic
Размер: mini
Статус: завершён
Размещение: с сохранением шапки
Саммари: Бесконечно зелёный луг, шёпот воды и облака, плывущие по небу. Любовь двух самых странных Хранителей семьи Вонгола. Отдых после тяжёлой миссии в нереально красивом месте, вот только кто-то оказался отравлен, а второй... Сонгфик по песне Fleur "Два облака".
От автора: Больше полугода хочу написать несколько сонгфиков по этому пейрингу и fleur. Так что идея старая. Так вжился в образ иллюзиониста при написании, что самому плохо Т_Т В-общем, приятного прочтения, мои дорогие. А, да, слово "дольче" - сладкий с итальянского.
Попробуем забыть
О том, что мы больны,
О непоправимом, о неизлечимом,
О том что нам до конца
Так и не высказать вслух,
Попробуем дышать
В один и тот же миг
И быть продолжением
И отражением друг для друга
Над бездной разлук
Мукуро зачастую сомневался в том, хорошей ли было идеей подписать соглашение с Савадой. Глупый подросток не имел никакого представления о делах преступных, иллюзионист же продолжал ненавидеть мафию от всей души. Если она, конечно, у него осталась после скитаний в Аду. День за днём, год за годом – так и до совершеннолетия добрался. Ласково называя себя «вонгольской шлюхой», Рокудо ненавидел и себя тоже – в обмен на освобождение с нижнего уровня ужасающей Вендиче он согласился выполнять любые поручения горе-начальника. Хотя, конечно, за Цунаёши до сих пор решал проклятый младенец. Однако, был несомненный плюс, ради которого можно было закрыть глаза и на сотрудничество с крупнейшей мафиозной семьёй, и на прочие нерадости жизни. Хибари Кёя.
Грозный страж Облака был смыслом, воздухом для потерявшего себя итальянца. Хоть, конечно, Мукуро приходилось терпеть попытки отомстить за растоптанную некогда гордость с завидной регулярностью, в отношениях он был даже счастлив. Улыбка Кёи оценивалась гораздо дороже, чем неплохое жалование Хранителя Тумана.
Мы лежим на траве
У прозрачной воды,
Высоко в синеве
Проплывают киты,
Задевая космический невод.
Позабудь хоть на миг,
Кто есть я, а кто есть ты,
Пусть два лёгких облака
Станут одним
Где-то на краешке неба.
Бесконечный луг зеленел до пронзительной стеклянной синевы высокого неба, облака на котором акварельно ползли за горизонт. Тёплый ветер перешёптывался с травой о двух людях, что гармонично вписывались в окружающий пейзаж. Иллюзионист не изменял своей привычке ходить босиком, и с неаккуратно застёгнутой рубашкой напоминал беззаботного подростка, в кои-то веки выбравшегося на природу. Травинка, сорванная лёгкой рукой, покачивалась на губах, освежая и дополняя образ.
- Здесь красиво, - бывший глава Дисциплинарного Комитета позволял длинным тонким пальцам беспорядочно путать его тёмные волосы, покоясь головой на всё ещё костлявых коленях Рокудо. Сколько времени прошло, а парня так и не откормили. Порой, когда Мукуро позволял себе пройтись обнажённым, его немногословный партнёр искренне задумывался об освоении кулинарного искусства – откормить бы итальянца, а то шатается, привидение бледное, только людей пугает. Совсем не кормят в этой Вонголе подчинённых! Хотя оба Хранителя были слишком себе на уме, чтобы причислять себя к мафии даже в мыслях. Это остальные могли думать, что хотели, но все знали правду.
- Да, Кёя. Тебе правда нравится? – парень кивнул, довольно щурясь. Хорошая была идея притащить его сюда. Радовать Хибари нравилось даже больше, чем шоколад поглощать – и так хотелось, чтобы всё до последней его улыбки доставались только ему.
- Кажется, мы здесь были когда-то. Во сне.
- Это называется «дежа вю», глупый, - с нескрываемой нежностью.
Тонкий перебор волн музыкой шелестел о чём-то неуловимом. Совсем близко к ногам небо расплескалось по земле, отражая само себя. Очарование зеркальной глади водоёма, стирающего границы мира там, впереди взора, притягивало и успокаивало. Вода серебрилась безмятежностью в лучах высокого солнца.
- Тебе не кажется, что вон те облака похожи на половинки сердца? – мурлыкал иллюзионист, и Кёя фыркал. Не согласиться было невозможно.
Попробуем прожить
За полчаса сто жизней
В одном озарении осколки видений
Всего, что было до нас
И будет потом.
Затихнув, сердце к сердцу
Прислушаться, вглядеться,
И до невозможного
Станут похожи печальные повести
Разных времён.
На последнюю миссию их послали раздельно. Сам Реборн не был осведомлён в полной мере о том, какому идиоту хватило ума вырезать быстро и без сопротивления целый отряд почти что элитных бойцов. Хибари Кёя идеален в таких случаях – выносливый и невозможно сильный, словно и не человек вовсе – пугающим цунами сметал даже серьёзных противников, и его не страшно было пускать в бой первым.
Вторым вызвался идти Мукуро. Не потому, что клятва своей Семье. Что-то неописуемое, бессловное повисло в воздухе, протянувшись между двумя грудными клетками. Повинуясь стихийному порыву, иллюзионист бросился следом без особых раздумий. Как оказалось, вполне себе не зря. То, что не закончил сильнейший в Вонголе Хранитель, иллюзионист довершил долгой работой, подобно гениальному художнику, рисующему иллюзорными красками. Правда, «холст» оказался настолько упрямым, что «акварель» кончилась, и добивать пришлось врукопашную. Касаться противников физически всегда было ниже его достоинства, да и зачем портить такую красоту – риск получить по очаровательной мордашке привыкшего выходить сухим из воды Мукуро совсем не привлекал. Да и боль – не самое приятное чувство. Только вот сейчас заныла каждая клеточка тела.
На последнем дыхании обезумевший смертник поведал Хранителю Тумана незначительный секрет – в помещении был распылен новейший яд, его личная разработка. Парню-то хорошо – умер быстро, стоило лишь трезубцем взмахнуть. Алые капли чужой крови ползли по металлу крошечными змейками, пока Рокудо смеялся. От души, долго и до нехватки кислорода, отдающейся под рёбра.
- Прости, дольче, я, кажется, немного просчитался.
Когда в глазах потемнело, инстинктивно иллюзионист поспешил убраться к стене – до выхода он бы и не добрался, рухнув через пару шагов, а вот стена и ящики около неё, наполненные колбами с тем самым ядом, казались хорошим местом для отдыха. Возможно, и противоядие было где-то рядом. Вот только искать его было слишком тяжело – каждое движение отзывалось нечеловеческой болью, словно по сосудам вместо родной крови запустили кипящий металл. Бурые пятна на полу привлекали внимание и отчего-то встрепенули отключающееся сознание.
Его ненаглядный японец тоже предпочёл укрыться за этими ящиками, повинуясь какому-то древнему рефлексу. Парня чуть не вырвало – обморок Хибари надёжно защитил Хранителя Облака от созерцания собственного живота, развороченного как ящик, в котором судорожно искали что-то необходимое. Перепачканные собственной кровью руки заботливо придерживали органы, которым словно не терпелось отправиться изучать мир.
Мукуро снова смеялся, падая на колени рядом с любимым. Какая невыносимая ирония судьбы. Судя по тому, что японец ещё дышал хрипло, надрывно, ему не хватило буквально десяти минут, чтобы успеть. Ничего, вот прибудет подкрепление со стороны Вонголы, появится и противоядие, и Кёю в клинику положат – главное, продержаться. На иллюзорные манипуляции с телом сил катастрофически не хватало, повелитель мороков зашёлся кашлем – кровь хлынула горлом, пачкая одежду. Ничего.
Хибари пошевелился и застонал, приходя в себя. Допустить его знакомство с реальностью ни в коем случае было нельзя. Сползя по надёжной стене на холодный и скользкий от крови пол, иллюзионист заботливо пристроил голову Кёи на разрывающихся от боли коленях. Дрожащими руками перебирая слипшиеся волосы, он словно младенца укачивал беззащитного сейчас японца. Мрачное отравленное помещение вдруг кристально посвежело, порастая сочной травой. Прекрасный луг расцвёл, заботливо приглушая боль поверженного Хранителя Облака.
Движением ресниц,
Травинкой по щеке...
Как странно бывает,
Но даже нежность порою
Нам причиняет боль.
Ты сделал всё, что мог,
И нет твоей вины,
Что ночь быстротечна
Мне даже вечности мало,
Чтоб быть с тобой.
Хибари потянулся лениво, как сытый кот, и потёр глаза. Щурился, фокусируясь на иллюзионисте, беспечно мурлыкавшем под нос какую-то песню по-итальянски – судя по интонациям, о любви. Какой же неженка. Вот только попытку встать пресёк тут же, улыбаясь.
- Ты бы вздремнул, милый, - его пальцы убедительно порхали в волосах, и без того растрёпанных ветром.
- Даже поцеловать нельзя, - возмутился японец, найдя в себе силы приподняться. Тёплые губы на секунду прижались к мягкой щеке Мукуро, от чего тот, кажется, поморщился. Списав всё на блики от воды, парень отобрал у него то, чем были заняты губы Рокудо – травинку, которой вывел на месте поцелуя сердечко. Никто не видит же, можно и понежничать. Хранитель Тумана сдался, наклоняясь и целуя до кислородного голодания, словно после разлуки – так же долго и ненасытно.
Ещё бы. Улыбаться для Кёи нужно было искренне и нежно, а яд расползался по телу, сковывая движение мышц, и удерживать иллюзию было по-пьяному больно. Предпочитая с головой нырнуть в собственные сказки, поверить, чтобы дышать нереальной грудью и не чувствовать ничего, кроме ослепительно сладких губ, Мукуро прокручивал в голове заученную до автоматизации фразу о Вонголе и спасении. Минуты оседали вместе с ядом, впитываясь в покрытие стен и пола вместе с литрами крови.
Позабудь хоть на миг,
Кто есть я, а кто есть ты,
Пусть два лёгких облака
Станут одним
Где-то на краешке неба.
- Эй, грозный японец, я люблю тебя, - игриво и беззаботно шептал парень на его ухо, и губами ловил мочку.
- И это говорит сильнейший иллюзионист в мире? – смущаясь, фыркал Кёя, но был доволен до невозможного.
- Здесь нет сильнейших, - покачал головой Мукуро, возвращая сообразительную голову на колени, чтобы собеседник не отвлекался от дремоты в столь романтичной позе. – Тут есть только два влюблённых идиота, неужели ты ещё не понял?
- Ну… - многозначно протянул Хранитель Облака, нет, Хибари, видимо, перенастраивая своё мироощущение под заданную программу. – Ты прав, наверное.
Итальянец удовлетворенно закивал, наблюдая, как по-кошачьи парень устраивался удобней и зевал, пряча лицо в его рубашке.
- Засыпай уже, дурашка. Вот вернёмся к обязанностям – когда ещё выспишься?
- Ты меня пугаешь, Рокудо, - хмыкнул, - совсем как жена себя ведёшь, - и за талию обнял.
- Да хоть жена, Кёя, - не стал спорить, кивая, целуя на сон грядущий в лоб как ребёнка.
- Странный ты… - пробормотал тот сонно, улыбаясь, напоследок ловя родное лицо кончиками пальцев. – Я люблю тебя.
Иллюзионист с улыбкой наблюдал, как выровнялось дыхание возлюбленного, так сладко спящего на его коленях. Грудь продолжала вздыматься ещё несколько минут, а затем замерла вместе с ветром. Устало улыбаясь, Мукуро проводил взглядом те самые облака, успевшие слиться в подобие сердца, куда-то за горизонт. Там, в тёплых объятьях Неба, наверное, было хорошо. Туман ведь тоже Облако, только более холодное. Отчего ж не поддаться порывам согревающего ветра и подняться вверх, вместе с любимым Облаком отправляясь на заслуженных отдых в сказочных странах? Даже засыпая, Рокудо продолжал гладить по голове человека, так страстно ненавидящего его в далёкие-далёкие времена. Вот весело-то будет вспомнить об этом вместе с Кёей…
Говорят, Савада даже наркотики попробовал, пытаясь забыться после собственноручно найденных трупов на заброшенном заводе. Химикаты, смешавшись с воздухом, разъедали даже стены, чего уж говорить о тех, кто остался внутри. Хранитель Тумана, словно почувствовав, что подкрепление наконец прибыло, вздохнул последний раз и замер, но растерзанного напарника из рук не выпустил, да и невозможно это было – человеческие ткани размягчились и, казалось, словно срослись друг с другом.
Вайпер скучает
Анифель х)
