Елена Михалкова (Эйлин О'Коннор)

Я уже, по-моему, показывала ее, но покажу еще раз. Этой подушке сто с лишним лет, вышивали ее монашки в подарок моему прадеду, который тогда был священником (а после стал лесником). Везде, куда бы ни переехали прадедушка с прабабушкой, эта вещь была при них. От солнечных лучей ее берегли, но в шкаф никогда не прятали. Сидеть на ней, конечно, не сидели - использовалась она в чисто декоративных целях - но тем не менее: прошло больше века. Бархат, на котором вышиты цветы, не вытерся совершенно, зато вытерся хлопок с обратной стороны и потерял цвет, из красного став блекло-розовым, да немного поблекли нитки. Правда, в основном лишь голубой и желтый оттенки; красный, розовый и зеленый по-прежнему поразительно ярки.

После смерти прадедушки подушка перешла к его сыну, от него - к его дочери, моей маме. Стоит ли говорить, что эту вышивку я нежно любила, знала на ней каждый листик и бусинку и в пять лет мечтала научиться вышивать гладью, чтобы у меня получались такие же цветы (в школе, в младших классах, ходил вопросник - какие три предмета будете спасать при пожаре? - и я к потехе одноклассников, не задумываясь, ответила: подушку и кота. "Дура! - пригвоздил грубый Петька Смолин. - Родителей спасать надо! Они тебе нового кота заведут").

Подушка эта, возможно, на изысканный вкус покажется простовата и ярковата, но я не могу уже смотреть на нее иным взглядом, кроме детского, когда вся она была - волшебство, сказочная красота и диво дивное, пришедшее в нашу маленькую, заставленную сугубо утилитарными вещами квартирку из немыслимо далекого прошлого.

Общий вид. Она большая, ну то есть размером несколько больше обычной спальной. На фото увидела, что витой шнур по краю тоже выцвел, а мне он запомнился таким же ярким, как красная роза.

Чуть ближе. Как я ни старалась, фотографии не передают насыщенности цветов.

 

Маленькие бусинки на каждом цветке. Сердцевина, похоже - французский узелок.

 

Это повторяющийся мотив на каждом из углов подушки: бисер, мелкие голубые цветочки (незабудки?), розовые листья и мелкие красные четырехлистные цветки, которые я совсем не могу опознать.

 

Лепестки объемные и плотные (если я не ошибаюсь, это гладь с настилом). Здесь видно, как хорошо сохранился бархат.

 

Попыталась сфотографировать объем лепестков. Цветы толще, чем листья : самые плотные миллиметров пять-семь толщиной.

 

Мы как-то считали оттенки красного, которые использовались для розы. У нас получилось восемь. То, что на снимке выглядит блестящим от потертости краем лепестка - на самом деле светлые розовые нитки. В листьях оттенков зеленого и коричневого меньше - по пять-шесть на лист (зато разные на каждом).

 

Розово-белый бутон. Наверное, роза, хотя мне всегда нравилось думать, что это пион. Здесь использован тот же прием, что и с большим красным бутоном: края верхних лепестков вышиты очень объемными, а к сердцевинке они истончаются (там, где тычинки бисера, всего один слой ниток). Из-за этого возникает эффект водоворота, взгляд затягивает в центр цветка.

 

За сто с лишним лет ни одна бусинка не отвалилась (вернее, отвалились те, что были пришиты на краю, а на самой вышивке сохранились). Здесь довольно много бисера: вышиты прожилки на листьях и прозрачные не то ягодки-не то бутоны на ветках. И на лепестках разбросаны росинки.

 

Ну и напоследок - еще раз целиком:

Не считая фотоснимков, это, пожалуй, самая старая вещь в нашем доме.

 

Источник: http://eilin-o-connor.livejournal.com/84363.html