Различие между мной и другими.

Вера единственное последовательное и постоянное средство. Обесценивание этого может рассматриваться как заблуждение. Я не нашел моего образа жизни в книгах, хотя у меня нет никакой трудности относительно этого, все же, для большей безопасности, я буду рад узнать ваши мысли об этом.

Беседуя несколько дней назад с одним человеком о благочестии, он сказал мне, что духовная жизнь есть жизнь по благодати, которая начинается с рабского страха и растет от надежды вечной жизни и завершается чистой любовью. Каждое из этих состояний имеет свои различные стадии, посредством которых каждый достигает последней, благословенного совершенства.

Я не следовал этим методам. Напротив я не по инстинктам знаю, что они препятствовали мне. По этой причине я с приходом к вере принял решение предать себя Богу как лучшее средство избежать моих грехов и из-за любви к Нему, чтобы отказаться от всего, кроме Него.

В течение первых лет я обычно проводил время, назначенное для посвящения, в мыслях о смерти, суде, аде, небесах и моих грехах. Так я жил несколько лет, заботливо помышляя остальную часть дня в своем деле в присутствии Бога, о Ком я думал, что Он всегда со мной и внутри меня.

Потом я пришел незаметно к этому и в молитвах, и это дало мне великое восхищение и утешение. Эта практика произвела во мне высокое почитание Бога и только вера одна могла удовлетворить меня в этом вопросе. [Я думаю он имел в виду, что все другие упражнения, которые он мог использовать для Бога были неудовлетворительны, потому что он считал их недостойным Бога и поэтому он не был удовлетворен, но был удовлетворен верой, которая принимает Бога как бесконечного и непостижимого по природе поскольку Его не охватить человеческими мыслями.]

Таково было мое начало и все же я должен сообщить вам, что в течение первых десяти лет я страдал много: осознание того, что я не был посвящен Богу, как хотел того, и грехи, всегда всплывающие в разуме и великие незаслуженные снисхождения, которые Бог подавал мне, были причиной и источником моих страданий. В это время я часто падал и вставал снова. Мне казалось, что творение, рассудок и Сам Бог были против меня. И только одна вера за меня.

Я был встревожен порой мыслями, что для того, чтобы верить, я получил великое снисхождение, подействовавшее на мою самонадеянность, сразу претендовавшую на то, что другие достигают с трудностью. Иногда это было преднамеренное заблуждение и казалось, что для меня от него нет никакого спасения.

Когда я только думал о том, как бы закончить свои дни от этих бед (которые нисколько не ослабляли доверие, которое я имел к Богу и которые служили только укреплению моей веры), я внезапно изменился и моя душа, которая в то время терпела неприятности, почувствовала глубокий внутренний мир, как будто она была в центре покоя. С тех пор я хожу перед Богом просто, верою, со смирением и любовью и я стараюсь не делать ничего и не думать ни о чем, что могло бы вызывать Его недовольство. Я надеюсь, что когда я сделал то, что мог, Он сделает мне то, что Ему угодно.

Что касается происходящего во мне в настоящее время, то я не могу выразить это. Я не имею никакой боли или трудности в моем состояния, потому что я не живу по своей воле, но по Божией, которою я пытаюсь выполнять во всем и которой я так предан, что я не взял бы и соломинки с земли вопреки Его указания или от любого другого повода, отличного от любви к Нему.
Я оставил все формы посвящения и молитвы, кроме тех, к которым мое состояние обязывает меня. И я делаю это моим повседневным делом, чтобы сохранять себя в Его святом присутствии, в котором я держу себя простым бодрствованием и главным образом, любовью к Богу, которой я могу призывать реальное присутствие Божие. Или, чтобы выразиться лучше, я достигаю это обычной, тихой и тайной беседой души с Богом, Который часто дает мне радость и восторг внутри, а иногда также и внешне, и настолько сильно, что я вынужден использовать все средства, чтобы уменьшить их и не показать их другим.

Короче говоря, я уверен вне всякого сомнения, что моя душа была с Богом все эти тридцать лет. Я оставляю без внимания многое, чтобы не утомить вас, но все же я думаю стоит рассказать о способе моего рассматривания себя перед Богом, Кого я вижу своим Царем. Я считаю себя беднейшим из людей, полного ран и тления, совершившим всякие преступления против своего Царя. Тронутый осмысленным сожалением, я исповедал Ему все мое зло и просил Его прощения, отверг себя в Его руках, чтобы Он сделал то, что Ему угодно для меня. Этот Царь, полный милосердия и благости, весьма далек от наказания меня и обнимает меня любовью, приглашает меня к Своей трапезе, служит мне собственными руками, дает мне ключ к Своим сокровищам, беседует и стремится ко мне постоянно тысячами и тысячами способов и обращается со мной во всем как с любимым. Так я вижу себя время от времени в Его святом присутствии.

Мой обычный метод - это простое внимание и общее страстное отношение к Богу, к Которому я прилепляюсь с большей сладостью и желанием, чем младенец к груди матери. И если я наберусь смелости использовать это выражение, я могу назвать это состояние "грудью Божией", где я нахожу невыразимую сладость, которую я испытываю на опыте. Если иногда мои мысли отходят от этого состоянии от необходимости или немощи, я сразу призываем вернуться внутренними движениями, такими очаровательными и восхитительными, что я стыжусь называть их. Я желаю, чтобы вы обратили внимание более на мою великую нищету, о которой вы вполне информированы, чем на благоволение, которое Бог дает мне, такому недостойному и неблагодарному, как я. Что касается моих часов молитвы, они есть только продолжение того же самого упражнения. Иногда я вижу себя, как камень перед скульптором, из которого он должен сделать статую: представляя себя таким образом перед Богом, я желаю, чтобы Он открывал Свой совершенный образ в моей душе и я был подобен Ему. В другое время, когда я усердствую в молитве, я чувствую, что мой дух и душа возносятся сами без какой-либо трудности или усилия и это продолжается пока они пребывают и твердо укреплены в Боге, как в центре и месте покоя.

Я знаю, что некоторые осуждают это состояние как бездеятельность, заблуждение и самолюбие. Я признаю, что это святая бездеятельность и может быть даже счастливое самолюбие, ибо душа в этом состоянии действительно способна к нему. В действительности, пока она находится в этом покое, она не может быть потревожена теми действиями, к которым она была прежде приучена и которые были ее поддержкой, но теперь скорее препятствует ей, чем помогают.

Но я не могу никак согласиться, что это можно назвать заблуждением, потому что душа, которая таким образом наслаждается Богом, желает только Его. Если это - заблуждение во мне, то только Бог может исправить это. Пусть Он сделает то, что Ему угодно и я желаю только Его, и полностью посвящен Ему. Вы, однако, обяжете меня выслушать ваше мнение, которому я всегда уделяю большое внимание, поскольку я уважаю вас.

Ваш в Господе.