Название: "Голубая метка"

Автор: Accidenti (Свихнувшееся Небо)
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Персонажи: Франция/Англия, Испания, упоминаются Италии и Нидерланды
Рейтинг: NC-17
Жанры: эксперимент, юмор, слэш
Предупреждения: OOC

Описание:
"Черная метка" означет скорую смерть, но что означает "голубая метка"?
От автора:
Сия бредовая идея была навеяна анекдотом. Да простит меня народ честной т.т

 

— Это нездорово, ты понимаешь? – пьяно говорил Англия, подаваясь вперед и смотря прямо в лицо Испании. – Ненормально, чтоб вас всех! – он ударил по столу, отчего бутылки и стаканы громыхнули.
— Ну да, это странно, — так же пьяно согласился Фернандес, выпивая очередной бокал хереса. – А что это вообще означает?
— А не знаю, — развел руками Артур так, что смахнул пустую бутылку из-под виски. Впрочем, не она первая, судя по количеству осколков на полу, и не она последняя, судя по состоянию этих двоих. Но в кабаках к подобному привыкли.
— Никогда раньше таких не видел, — нахмурился Антонио, одной рукой поднося к глазам голубой кружок, смутно напоминавший ему ту самую знаменитую «черную метку». Вот только цвет странный у нее. Второй рукой он, кстати, вслепую наливал себе херес. То, что он лил мимо, он не заметил.
— Не разбазаривай пойло, — наконец остановил его Артур, когда испанское вино собралось в лужицу и начало наподобие цунами наступать на британские берега. Говоря трезвым языком, оно просто покапало со стола прямо на Англию.
— И все-таки, — продолжил разговор Испания, когда все-таки попал в бокал и тут же осушил его, — что она означает? С «черной меткой» все понятно, а это что? Китайская подделка?
— Слушай, а может, это и правда от Китая? – глубоко задумался Артур. Так глубоко, что забыл глотнуть виски. – За Опиумные войны мстит! – подытожил он и многозначительно поднял стакан вверх, оттопырив указательный палец. Жест был настолько широким, что этот самый палец чуть не угодил Испании в глаз.
— Так, спокойно, — опустил руку англичанина Карьедо. – Ты что, даже не знаешь, кто отправитель?
— Ну если бы я знал, я бы поперся сразу к нему, а не к тебе, — на удивление разумно заметил британец.
— А, точно, — почесал затылок Антонио. – Стой. А ты до меня к кому-нибудь ходил?
— Нет, — с честным видом соврал англичанин.
— Так ты меня подозреваешь?! – дошло, наконец, до испанца, и он со всей силы ударил по столу. Вся стеклянная тара подскочила, но, благо, так же удачно приземлилась, угрюмо громыхнув, как бы напоминая, что дело эти два горе-корсара имеют не с алюминием.
— Нет, ну а кого еще?
— Голландию. Он тоже пират. Ну, бывший.
— Ага, только вот он бы не стал так кощунствовать. И если бы дело дошло до метки, то он бы сажи не пожалел. А это что? – Англия фыркнул на голубой кусок картона и опрокинул еще один стакан виски.
— Тут ты прав, — согласился Испания.
— Вот именно! — Керклэнд потряс пальцем прямо перед носом собеседника. – Я всегда прав. А больше я пиратов не знаю.
— Может, Франция? – вдруг спросил Фернандес, задержав бокал на полпути от своих губ. Оба пирата помолчали, переглянулись. А потом вдруг захохотали.
— Ну сказал! – заливался Артур, в припадке колотя по столу кулаком. – Франция пират! – тут он снова разразился диким хохотом.
Когда они успокоились, Карьедо вдруг вспомнил:
— Романо с Венециано какое-то время имели успех на море. Может, это Романо?
— Это бред, — отмахнулся Англия, которому уже смеяться было больно. – Догадка насчет Франции была смешнее. Да и если бы это был кто-то из них, то метка была бы белой.
— Ну да, — почесал затылок Испания. Он потянулся к бутылке и с ужасом заметил, что она пуста.
— Ладно, закончим на этом, — Артур налил собеседнику в бокал виски – тара не подобающая, но стакан был один, а пить лучше вместе. – Наверняка это чья-то дурацкая шутка. Одну такую отправили и успокоились.
— Выпьем же за чье-то дурацкое чувство юмора! – воодушевился Антонио.
— Чтоб он сдох, этот шутник! – весело согласился англичанин, и вместе они допили виски.

В чем, собственно, обстояло дело? Вообще-то все было очень просто: однажды Англии по почте кто-то прислал «голубую метку». Почему она была принята именно за подобие пиратского знака, а не за глупый кусок картона? Потому что на конверте было подписано, что это именно «Голубая метка», как бы смешно это ни звучало. К тому же краска отпечаталась на коже, как и случалось при вручении классической «черной метки». Правда, последнюю отдавали лично, а эта пародия пришла по почте.
Артур сначала, конечно, посмеялся, а уже только потом начал думать, чьих это рук дело.
Сначала он заподозрил Америку. Подобные шутки очень в его стиле, но Альфред дал понять, что если бы он и отсылал какие-то метки, то они были бы исключительно с американским флагом.
Затем Англия предположил, что это Нидерланды, но пораскинув мозгами еще немного, он понял, что Голландия слишком серьезен для подобного.
Третьим под подозрения попал Испания. Правда, он никогда не отличался какими-то нездоровыми наклонностями в отношении к Англии, да и использовать для этого пиратские знаки тоже не в его духе. Но, в конце концов, в его пустую… в смысле страстную голову могло взбрести все что угодно.
Однако, как в итоге выяснилось, он мало того, что не был причастен, так и тоже не знал, кто бы это мог быть.
Если говорить об Англии, то он глубоко заблуждался, когда говорил, что на одной метке все закончится. Сначала приходило по одной в два-три дня. Потом они начали появляться каждый день. А когда дворецкий начал приносить их по три раза в день: утром, днем и вечером — у Артура начали сдавать нервы.
— Я разберусь с этим шутником, — нервно посмеивался Керклэнд, одну за другой сжигая метки в камине. – Я даже уже велел составить список потенциальных врагов…
Не дав ему сжечь еще одну метку, в дверь постучали.
— Войдите, — Англия, сидевший в кресле перед камином, повернулся к двери.
— Добрый вечер, сэр, — в комнату вошел дворецкий. – Мы составили список, как вы и просили, — он протянул Керклэнду аккуратный сверток, повязанный красной ленточкой.
— Любопытно взглянуть, — Артур подорвался с места и взял сверток. Снял ленту и развернул. – Итак… — он начал пробегать глазами список. – 251 страна?! Почему так много?!
— Вашим врагом может стать любая страна мира, — дворецкий сделал ударение на местоимении.
— Что, правда? – почти жалобно спросил Англия, еще раз просматривая список.
— Да, сэр.
— Ладно, свободен, — выдохнул Керклэнд и вернул список вместе с ленточкой.
— Как скажете, сэр, — слуга забрал бумагу и удалился.
— Черт, — рыкнул Англия и снова погрузился в кресло.
В дверь снова постучали.
— Войдите, — машинально отозвался англичанин.
— Простите, сэр, — в проеме снова показался дворецкий. – Я забыл Вам сказать, пришли еще метки.
— Что? – Артура начало трясти от злости. – Сколько?
— Вот, — дворецкий протянул толстый конверт из плотной бумаги. Судя по тому, как он был неравномерно вздут, там лежали не листы бумаги и даже не фотографии.
— Спасибо, — Керклэнд взял конверт, в то время как его бровь нервно подрагивала. – Можешь идти.
— Слушаюсь, сэр, — слегка поклонившись, слуга вышел за дверь. Уже в коридоре он слышал рычание Артура, перемежающееся с воплями «Гори!».

— Че~ерт, — пьяно протянул Англия не в состоянии оторвать свою голову от диванной подушки. – Франция, принеси мне еще выпить, — вместо приказного тона получилось нечто жалобное.
— Не наглей, придурок, — так же пьяно прозвучал голос Бонфуа, сидящего в кресле, и он бросил грустный взгляд на кофейный столик, на котором стояли исключительно пустые бокалы и бутылки. – Ты вообще-то пришел поговорить, — вовремя вспомнил Франциск.
— Ты вообще-то сказал, что разговоры подождут, — отпарировал англичанин, так как забыл, зачем же он пришел.
После этого наступила тишина, разговор сошел на нет. Впрочем, они всегда были плохими собеседниками друг для друга, но были отличными собутыльниками. Франция даже находил это весьма и весьма забавным. Никто никогда не знал, чем закончится очередная попойка. Всего наиболее частых концовок было три: драка, мирный расход «по домам», ночевка у Франции. Но в этот раз все было как-то иначе.

Англия трогательно всхлипывал и обнимал Францию за плечи, пальцами скребя по его бледной коже. Было непреодолимо хорошо. Француз умело ласкал его тело, которое не повременило отозваться на его действия. Одежды не было уже ни на ком, она покоилась на полу рядом с кроватью. Действо же происходило во французской спальне, куда два заклятых друга переместились из гостиной.
— Извращенец, — беспомощно всхлипнул изнывающий от желания Артур и призывно раздвинул ноги.
Бонфуа что-то согласно буркнул и впился голодным поцелуем в покрасневшие и припухшие губы англичанина. Франциск легко провел подушечками пальцев по внутренней стороне бедра Керклэнда, отчего тот едва заметно вздрогнул и напрягся.
— Никогда бы не подумал, что ты такой нежный, — бархатно посмеялся Франция, опаляя своим дыханием лицо Артура. Прежде чем последний успел возмутиться и отпустить пару ласковых в адрес француза, Бонфуа ввел в него сразу два пальца. Ругательства потонули в протяжном стоне какого-то мазохистского удовольствия. Было не столько больно, сколько просто неприятно. И Англии понравились эти ощущения, так что он не побрезговал начать самостоятельно насаживаться на пальцы Франциска.
— И кто из нас извращенец… — шумно выдохнул Франция, наблюдая за стонущим под ним Артуром, с каждым разом все быстрее насаживающимся на его пальцы.
— Мм… Молчи… — еле выговорил англичанин, громко вскрикнув, когда в нем задели особо чувствительную точку. Он уже потянулся к своему члену, чтобы прекратить эти мучения, но Франция перехватил его руки и вынул пальцы. С губ Артура сорвался громкий возмущенный стон.
— Тебе что-то не нравится, mon amour? – невинно звучал голос француза, который как бы случайно провел пальцами вдоль напряженного члена Англии, собирая выступившую смазку.
— Быстрее… — хрипло отозвался Артур, сильно выгибаясь и трясь о партнера.
— Что «быстрее»? Я ничего не понимаю, — Франциск смазал свой член и навалился сверху на Керклэнда, коснувшись его входа.
— Сделай уже это! – зарычал Англия, пытаясь сам насадиться.
Француз понимал, что большего сказать Артур не сможет, у него просто не повернется язык. Потому он приподнял британца за бедра и насадил на себя, не сдержав стона, когда оказался внутри полностью. Керклэнд же закусил нижнюю губу, чтобы не закричать от боли, перемежающейся с нездоровым удовольствием.
Изумрудные глаза невольно заслезились от такого контраста, чего не мог проигнорировать Франциск, старавшийся двигаться как можно осторожнее.
— Mon amour, тебе больно? Может, прекратить? – Бонфуа провел языком по ушной раковине британца и намеренно задел чувствительную точку внутри него.
Англия отозвался полузадавленным стоном и начал подаваться навстречу, желая получить больше удовольствия. Франциск шумно выдохнул и решил больше не медлить. Он сильнее сжал бедра англичанина пальцами и продолжил двигаться, с каждым разом наращивая темп. Керклэнд сильно выгибался при каждом толчке, стараясь насаживаться как можно глубже. В ответ на особо резкие движения он не мог сдержать слабого вскрика.
— Англия… — почти в беспамятстве стонал Бонфуа. – Англия… посмотри на меня…
Артур, который все это время почти доверительно жался к французу, обратил взор горящих похотью зеленых глаз на него. Последний без лишних слов запечатлел на его губах новый поцелуй, самый страстный и самый глубокий за все это время. Они делали короткие перерывы, чтобы глотнуть немного воздуха, и снова сливались в поцелуе, не желая отрываться друг от друга ни на секунду.
Ни один из них отчетливо не помнил, как все закончилось. Они не помнили, кто кончил первым, кто вторым. Они помнили только то, что долго звенело в ушах, а перед глазами все плыло. Их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, и они слегка касались губами. Дышали одним воздухом, вслушивались, как одно сердцебиение вторило другому, и путались, что кому принадлежит.

Утром Англия проснулся поздно. Даже не так, утром Англия проснулся днем, так как часы уже показывали полвторого. Голова гудела и не желала отрываться от подушки, ибо она, казалось, изрядно прибавила в весе. Хуже было то, что Артур помнил, как они с Францией пили в гостиной, но не помнил, чтобы он оказывался в его спальне. Еще он заметил, что лежит на животе, хотя всю свою сознательную жизнь спал на боку. Когда же блондин перекатился на бок, а с него и на спину, то не удержался и громко выругался, ибо зад пронзила боль. Когда поток брани подошел к концу, он принялся думать, почему у него болит пятая точка и как с этим бороться. Он начал выстраивать логические ряды:
— «Я – Франция – вино – спальня…» — дальше выстраивать было страшно.
— А, ты уже проснулся! — пропел вошедший француз, который понял, что его гость проснулся по громкой брани. – Доброе утро!
— Что вчера было, придурок?! – Керклэнд с похмелья забывал о таких понятиях как «манеры» и «воспитанность». Он резко сел на кровати, отчего тут же зарычал от боли и сморщился.
— Как что? Ты же принял обвинение, — загадочно улыбнулся Франциск и бросил на кровать рядом с англичанином уже опостылевший голубой кружок.
Англия смотрел на кусок картона широко распахнутыми глазами, а когда взял его в руку, то краска отпечаталась на коже. Артур не знал теперь точно – трясет ли его с похмелья или от злости.
— Так это был ты?! – взревел, наконец, британец.
— А ты не знал? – невинно захлопал глазами Франция. – Но в любом случае, ты уже выполнил условия, которые возлагались на тебя при ее получении.
— Что?! И каковы же были условия?! – сейчас ярости Англии хватило бы, чтобы вскипятить Женевское озеро.
— Ну, я тебя… сам понимаешь… — лучезарно улыбался Бонфуа.
— Я сейчас тебе пойму! – надрывал глотку Керклэнд.
— Ты догони! – заливисто засмеялся Франция и выпорхнул за дверь.
Англия не был бы Англией, если бы не подскочил и не попытался догнать приятеля. «Попытался» — потому что стоило ему только ступить, как зад снова пронзила боль, и он рухнул на колени.
— Догоню – кастрирую! – пообещал Керклэнд. Все-таки не последний день они живут. Он еще отыграется. Непременно отыграется…