СТИХИ РОЛАНА БЫКОВА

* * *
Я Бога моего прошу
Простить меня за то,
Что радость я свою ношу
Отдельно, как пальто,
Ее приходится снимать
На время иногда,
Чтоб не испачкать и не смять,
Когда придет беда.
Но чтоб не стать мне дураком,
Пусть даже счастье, пусть,
Ношу под радостью тайком,
Как душегрейку - грусть.
* * *
Сначала мысль, иль боль,
Иль просто сердца стук
В душе рождает отзвук,
Звук певучий,
Приходит рифма,
Как счастливый случай,
В душе рождает тысячи созвучий
И выпадает в строчке, точно соль.

И все это покамест только повод,
И замысел рождается, как вывод,
Как выход из глухого тупика,
Как со скалы упавшая река.

И падаешь ты сам потоком с кручи,
Весь в брызгах слов,
Несясь каскадом строк,
Несет тебя ликующий поток,
Всегда неждан и нов -
Стиха счастливый случай.



Владимиру Высоцкому

ПОЛЖИЗНИ ЗА ТАКУЮ ЖИЗНЬ
Настало время тараканов,
Они ползут из океанов
И занимают рубежи.
Погиб поэт... невольник... пьяный...
Полжизни за такую жизнь!
Полжизни за такую жизнь!
Не лезть пред ними вон из кожи,
Плевать в их тараканьи рожи,
Бросаться песней на ножи -
Поэт всего полжизни прожил.
Полжизни за такую жизнь!
Полжизни за такую жизнь!
Москва толпой стоит у гроба,
Все слезы самой высшей пробы,
И кагебисты - как пажи.
Поэт у нас полжизни побыл,
Полжизни за такую жизнь!

* * *
Не видно пламенных трибунов
Из-за количества трибун,
Где тот, кто молод, смел и юн?
Грядет толпа новейших гуннов.

И это не набег, а бегство,
Постыдный массовый побег -
С разбегу нагишом из детства
В какой-то, к черту, новый век!

Где нету с прошлым кровной связи,
Где нет ни дружбы, ни любви.
Где главное - из грязи в князи,
Пусть все в дерьме и все в крови.

Бегут от связей и вопросов,
От всех проблем, как от "затей",
Еще быстрее от поносов,
От жен, мужей и матерей.

И стадом, и поодиночке,
Кто волком лютым, кто овцой,
Кто быстрой рысью, кто трусцой,
Бег душ и дум - в одной сорочке.

Бегут от света в тьму и ночь,
Рыча и воя от испуга,
Бегут, спасаясь друг от друга,
Бегут от горизонта прочь!

Стихотворение Ролана Быкова, посвященное Пушкину:

Как лёжа он писал?
Как это можно - лёжа?
Особое движение руки,
Как вольное течение реки,
Рожденье рифмы, ритма и строки,
Свободной мысли тоже...
А кто же как не ты,
Великий Боже?!
Х х х

Стою над морем Берингом,
Давно на море не был,
Вблизи-то море с берегом,
Вдали-то море с небом.

Вблизи-то все обычное,
Тоской на сердце ясность,
Вдали - все больше личное -
Манящая опасность.

Вдали мечта рождается
И катится волною,
Вблизи, как полагается,
Становится прибоем.

Ты, море, душу вызволи
Из этой злой неволи...
Как я люблю вас издали -
Чем далее - тем боле.

***
Я знаю женщин плоских, пышногрудых,
Нас обнимающих в постелях и кустах,
Я знаю этот поцелуй Иуды
На их всепоглощающих устах.
Я знаю это тонкое злодейство,
Я чувствую, как чувственная страсть,
Сестра родная Гидры Лицедейства,
Свергает, будто иго, нашу власть.
9.1.81

***
Я далеко, я далеко,
Я далеко от вас,
Я тут в горах, как облако,
И мне легко сейчас.

Я тут скитаюсь между гор
На всех семи ветрах,
И столь широкий кругозор
В душе рождает страх.

Видны такие дали мне,
Каких и не хотел,
И если б только дали мне,
Я б вовсе улетел.

Я прилетел бы к вам на миг
И нежным облаком приник...

***
Когда спускаешься с горы
И видишь мирные дворы,
И слышишь чей-то смех,
Хоть ты измучен и устал,
Хотя ты только что со скал,
Ты молод больше всех.

Ты только что изведал даль,
И выси светлую печаль,
И мысли берега,
Все было сверху так мало,
Все было мило и тепло,
Дома, стога, снега.
Все было бело-голубым,
Совсем далеким и родным,
Был ветер ледяной,
И было холодно вверху,
У сосен ветви на меху,
И снег вокруг стеной.

Вблизи земля не так бела,
Не греют малые дела,
Хоть хорошо зимой,
Хочу на гору я опять,
Оттуда далеко видать
И хочется домой.


* * *
В апреле в Ялте пусто,
Мужчин еще не густо,
Не те у них карманы,
Не те у них карманы,
Чтобы швырять обманы,
А тот, который нужен,
Еще за океаном,
Он где-то счастье ловит,
Иль вкусный плов готовит,
Иль золотишко моет,
Иль просто землю роет.
Все это позже будет.
Пока - погоды нету,
Но выставлены груди
В разрезы и просветы.
Мелькнет седая проседь,
Пройдут худые ноги,
Апрель, а будто осень, -
На всем печать тревоги.
Горланят немцы хором,
Пьют в одиночку финны,
Болгары с разговором
О том, что мы едины.
Милиция скучает,
Но все не без работы,
Кого-то привечает,
Кого-то бдит для счета.
Было тихо в комнате,
Вы оделись и ушли,
Я остался в темноте,
Вы того не помните


Из сборника "Стихи Ролана Быкова", цикл "Зеленая тетрадь"

Моя дорога вечная - тревога:
Я растревожен небом и землей,
Пахучей розой и вонючей тлей,
Цветеньем поля и покоем стога.

Меня тревожит всякий день и час,
Тревогу каждый миг все боле множит,
И угасанье каждого из нас
Меня загадкой мрачною тревожит.

Непостижима радость бытия,
Непостижима смерть, как ты и я...

***
Е. Санаевой. Стрела "Москва - Ленинград"

Опять в дороге, вновь в "стреле",
Как старый черт на помеле,
Несусь сквозь тьму и ночь,
Пишу стихи, хлебаю чай,
Стихи приходят невзначай
Больной душе помочь.

И мысли снова в даль влекут,
Они проходят сквозь строку,
И только боль острей.
Стучат колеса мерно в такт,
Передо мной за фактом факт
И все быстрей, быстрей.

Через пробоины в душе
Я вижу детство в шалаше,
Как плакал, всех любя.
Глядел на небо из дыры
И видел дальние миры
И глубину себя.

Как пахла прелая трава!
Как больно ранили слова!
И как был сладок сон!
Смешное было так смешно,
Грешное вовсе не грешно,
И жизнь со всех сторон.

Рос ясень и ловился язь,
Меж всем была простая связь,
Как птица и полет.
Обиды были горячи,
И били из земли ключи
Холодные, как лед.

Стучат колеса, бьют в висок,
Струится подо мной песок,
Я у воды лежу.
Она в купальнике, в очках,
Вся в золотистых волосках,
Я на нее гляжу...

Как этот день сейчас далек,
Он вдруг явился между строк
И летом обдал вдруг.
Как я люблю вас, облака,
Как я люблю тебя, строка,
Мой добрый, нежный друг.
13.3.84
Стихи Ролана Быкова. Из цикла "Зеленая тетрадь" март 1980-февраль 1981 гг.

Прости, любимая, скорее
Мне мысли, как грехи,
И я, от радости немея,
Весь превращусь в стихи.

Прильнет нежданно к слову слово,
К друг другу мы прильнем,
И обернется смыслом новым
Все, что мелькнуло днем.

Как рифмы, мы сольемся сами,
Уста к устам прильнут,
И сами станем мы стихами
На несколько минут.

Соединение - отрада,
И слов, и снов полет -
Моя строка, моя награда,
Созвучие мое!

***
Поэты боле всех грешны!
Они ничтожны и смешны,
И боле всех греховны,
Когда они в великий час
Уходят временно от нас
В высокий мир духовный.
Как неприлично им являть
Обычное обличье,
Им надо петь, играть, ваять,
А жить им - неприлично!

***
Я видел Самарканд, Хиву,
Париж, Мадрид, Белград,
Я очень счастлив, что живу,
Я рад, когда я рад!

Я видел пальмы, море, рожь,
И пистолет к виску,
Я знаю вдохновенья дрожь
И смертную тоску.
Я видел женщин, я любил
Во сне и наяву,
Я счастлив, что я столько жил,
Я счастлив, что живу!


Стихи Ролана Быкова

Все в дороге, все в дороге,
Все в заботах и тревоге,
Все в заборах и замках,
Все с собою, все в комках;

Узел боли, ящик доли,
Чемодан слепой неволи,
Мыслей слипшихся комок
И любви большой мешок.

19.7.85

***
Моя надежда закалилась
И стала верою давно,
Мне в этом мире суждено
Носить себя всю жизнь "на вырост".
Я длинноват еще себе,
Широковат в плечах немного,
Но я покорствую судьбе,
Надеюсь, подрасту дорогой.
"Дорога - не скажу куда". -
Слова великого поэта...
А я и не спрошу про это -
Я вовсе не хочу туда.

***
Я Бога моего прошу
Простить меня за то,
Что радость я свою ношу
Отдельно, как пальто,
Ее приходится снимать
На время иногда,
Чтоб не испачкать и не смять,
Когда придет беда.
Но чтоб не стать мне дураком,
Пусть даже счастье, пусть,
Ношу под радостью тайком,
Как душегрейку - грусть.

***
О боль моя - моя подруга!
Она понятна и проста,
Она читается с листа...

***
Наверно, сегодня в стихосложенье
Нужно как можно больше движенья,
Неожиданней и особей,
И вообще без наглядных пособий.
Арифметические задачи
Над стихами нависли тучей.
Наверно, надо писать иначе,
Около рифмы искать созвучий.
Наверно надо, чтоб сами строки
Могли бы все, что умеют руки,
Чтобы не мысль возникала, а поле,
Рожденное чистой творческой волей,
Чтоб аура над стихом возникала,
Чтоб чистая прана проистекала,
Чтобы сделать стихи заклинаньем,
Чтоб уравнять колдовство и знанье.

Х Х Х

Отчего трагичны лики,
Мудрецы зачем так грустны,
Так печальны все святые?
В их глазах страданий блики,
Их сомненья безыскусны,
В них живые, без покрова
Истины глядят простые.
На печальной этой тризне
Нету большего страданья,
Чем простое пониманье
Нашей жизни...

28.10.84

Не помню, кто сказал -
Слеза горька.
Моя пробилась между скал
Издалека.
Из дали детства, где года
Шли напрямик,
Из той страны, где я гадал
На даму пик...

13.2.84

***
Я был в том возрасте, когда мы
Хотим, чтоб нас любили дамы,
Когда ходили мы с ножами,
Мечтая втайне стать пажами,
Когда всего на свете хуже
Вдруг повстречать живого мужа
И вздрогнуть грешною душонкой,
Вспотев от ужаса мошонкой.
Когда манит тебя до срока
Неведомая власть порока,
Когда при этом подвиг манит,
Высокая мечта туманит,
И детская тоска по счастью
Обидою взорвется вдруг,
И нужно матери участье,
Футбол и закадычный друг.

3.07.83

***
Моя импровизация - игра,
Игра в слова словами ниоткуда,
Нет, вовсе не поэзия причуда,
Поэзия для этого стара.

Я уважаю слово и люблю,
Оно во мне родит такую нежность,
Такую длящуюся долго свежесть,
Я им владею, на него молюсь.

Х х х
Я с детства видел свой портрет в оконной раме,
Неясный, смутный, темный силуэт,
Лишь изредка портрет бывал с глазами,
Когда в глаза мне падал яркий свет.
В портрете этом явно было сходство
Со мной, но поражало не оно,
В нем отражалась тайна превосходства
Во всем, что лишь чуть-чуть отражено.
Неясность вызывала напряженье
И заставляла видеть наугад,
Я проникал игрой воображенья
Во все, во что не мог проникнуть взглвд.
И ясно видел я, что все во мне неясно,
Все обозначено едва-едва, чуть-чуть,
И все старания напрасны,
Нельзя проникнуть в собственную суть.
Воочию свою я тайну видел
И делался себе почти чужим,
И смерть свою заране ненавидел,
И пред собой таился, недвижим.
Да, смерть.
О ней я думал тоже,
Когда в себя смотрелся, не дыша.
Я представлял себе: наверное, похожа
На это
Отлетевшая душа.

В предисловии к сборнику своих стихотворений Ролан Быков писал:
"Стихи пишу с раннего детства - лет в десять я был уверен, что стану поэтом, и это вовсе не мешало мечте скакать на лошади с развевающейся сзади буркой и, совершив подвиг, умереть героем. Втайне горько плакал, когда представлял себя распростертым на земле со смертельной раной на груди, просто рыдал - и тогда чудом все-таки оставался в живых. Мечтал стать артистом, педагогом, ученым и музыкантом (меня однажды поразил звук флейты - я его до сих пор слышу). Как это ни странно, но все мои мечты так или иначе сбылись - не все в виде профессии, но это не важно. Очевидно, немного задержался в детстве - люблю все, особенно все вместе.
Стихи с годами вошли в жизнь, стали необходимостью. Пишу везде: на съемках, в поезде, в ресторане, в письмах, на салфетках, иногда импровизирую, не записывая. Они помогают в трудную минуту подняться над суетой, сохранить в себе себя. Поэт - конечно, тот, кто открыл свой язык, создал свою художественную материю - это возможно лишь ценой всей жизни без остатка. Там, где звучат Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Борис Пастернак, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Давид Самойлов, Иосиф Бродский - я влюбленный поклонник.
Поэтому я и не написал "Ролан Быков. Стихи", а "Стихи Ролана Быкова" - это совсем другое. Просто многие люди - поэты, и живут в стихах, независимо от того, пишут они или нет - я один из них. Может быть, я и мог статья все-таки лицедей - мне это нравится больше, хотя стихи играют огромную роль в моей жизни.
Если б не стихи, я не смог бы, например, снять и защитить фильм "Чучело". Меня обвиняли Бог весть в чем, предлагали посадить, требовали запрещения фильма. Каждый день возвращался я домой раздавленным, убитым, желая только одного - чтобы все это кончилось. По старой привычке к дневнику я писал стихи, и они спасли меня - я выдержал.
Сегодня я предлагаю вниманию читателя стихи того периода - перечитав их, я удивился, как современно они звучат сегодня".

Ролан Быков.

Из сборника "Стихи Ролана Быкова"

***

Приходит ночь послушна и тиха,
В ней тайна завтрашнего дня таится,
Так в первой строчке нового стиха
Вторая, как дитя, уже родится.
А к третьей рифма чудом прирастет,
Открыв в созвучии своем нежданность,
Какая, право, в этом странность,
Когда в ней мысль и чувство зацветет!
Что рифма есть? Предчувствие судьбы?
Откуда, например, у слова Вечность
Взялось созвучье дивное - Беспечность?
Иль у Судьбы какие-то Кубы?
Зачем земная Твердь и Смерть созвучны?
Зачем Любовь и Кровь так неразлучны?
Дорога и Тревога? День и Тень?
Все трепетно, все живо и случайно,
Все так обычно и необычайно:
Река, рука, строка и облака...
Живут слова отдельные до срока,
Возникнет ритм и лад,
И вот они уж мчатся издалека
На маскарад!
И есть для слова "сказка" рифма "маска",
И есть для слова "краска" рифма "ласка" -
Всем есть наряд.
И будет музыка над всеми править,
И будет смысл таиться и лукавить,
Нанижет строки и объединит,
Даст цену напряжению движенья,
И все же главное - не объяснит.
А главное, тая пред смыслом мщенье,
Родится только лишь как ощущенье,
И будет правдой вечной и простой,
Как небо синее или стакан пустой,
Или одно незначное мгновенье -
Движение руки - стихотворенье.

Счастье, оно для каждого свое. Так долго гоняться за книгой, которая так и называется "Стихи Ролана Быкова", оставлять заказы у букинистов и - вот наконец-то! Заветный томик на моей книжной полке. Это тоже большое счастье... Вот послушайте:

Одна единственная мысль,
Капризное дитя удачи,
Та, что возносит сразу ввысь,
Та, что решает все задачи.

Искать ее и день, и ночь,
И не найти, вконец отчаясь,
Она уходит сразу прочь,
Едва с тобою повстречаясь.

Она приходит лишь сама,
Когда придется, по наитью,
Все клады твоего ума
Не свяжут с нею даже нитью.

Явись, проклятая, приди!
Нет, не является, не хочет.
Я слышу у себя в груди,
Как надо мной она хохочет.

Постой, треклятая, постой,
Когда-нибудь прибьешься к дому,
Придешь к кому-нибудь другому,
А он пренебрежет тобой!

Это только кажется, что стихи пишутся пером. Они рождаются в сердце и орошают живительной влагой другие сердца, жаждущие - чего? - понимания, отклика, созвучия своим мыслям и чувствам...

Ролан Быков
Смотрел я телевизор

Я заболел ангиною.
Какою-то кошмарною,
Лежал с температурою,
Как маленький, стонал.
Пришло выздоровление,
Как жизни откровение,
Я сел у телевизора,
И вдруг в него упал!
Про физику и лазеры
Мне Капица рассказывал,
Потом я два часа смотрел
Про то, что нет дорог,
Потом я слышал пение
И видел вдохновение,
Все в цвете, все в движении,
Все до изнеможения...
И я подумал - может быть,
Вот так все видит Бог!
Войну ведет Британия,
Израиль и Танзания,
И льется в мире кровь.
И рвутся черепа людей
От знаний и незнания,
А песни, главным образом,
Про счастье и любовь.
Мгновения эфирные
Совсем не эфемерные -
Всё временем измерено
И спутано притом:
"Уехал милый надолго",
Стоят на поле надолбы,
Где строить что-то кончили,
Где трудно со скотом!
Там к супу важны специи,
А там проблемы Греции,
А там стихии, бедствия, -
Всё в кашу, всё гуртом.
Я думал о столетиях,
Потом тысячелетиях,
Когда такого из людей
Никто видать не мог,
И в центре мироздания,
Несчастное создание, -
Глядел на это он один -
Один лишь в мире Бог!

Он был не только Художником. Он был Оратором. Поэтом. Трубачем. Строки его стихов могли беспощадно хлестать пошлость, косность, низость, вялость духа, конформизм. Неистовый Ролан, как его называли, писал:

Не видно пламенных трибунов
Из-за количества трибун,
Где тот, кто молод, смел и юн?
Грядет толпа новейших гуннов.

И это не набег, а бегство,
Постыдный масовый побег –
С разбегу нагишом из детства
В какой-то, к черту, новый век!

Где нету с прошлым кровной связи,
Где нет ни дружбы, ни любви.
Где главное - из грязи в князи,
Пусть все в дерьме и все в крови.

Бегут от связей и вопросов,
От всех проблем, как от "затей",
Еще быстрее от поносов,
От жен, мужей и матерей.

И стадом, и поодиночке,
Кто волком лютым, кто овцой,
Кто быстрой рысью, кто трусцой,
Бег душ и дум - в одной сорочке.

Бегут от света в тьму и ночь,
Рыча и воя от испуга,
Бегут, спасаясь друг от друга,
Бегут от горизонта прочь!
***
Еще один материал найден на сайте "Газета"

"Как далеко мне до идеала"
Из тетрадей Ролана Быкова
В пятницу исполняется 75 лет со дня рождения выдающегося режиссера и актера Ролана Быкова. В этот день ГАЗЕТА публикует фрагменты из его дневников, вошедшие в мемориальный сборник "Жизнь на вырост", подготовленный к юбилею Быкова еще пять лет назад, но так до сих пор не изданный большим тиражом и доступный лишь малому числу коллекционеров.

(Напоминаю, что Гера - брат Ролана Быкова.)

Йошкар-Ола. 11 ноября 1943.

Теперь Гера в армии. Сегодня по радио сообщили, что погибли смертью храбрых два летчика - Гаврилов и Быков. Странно режет слух. Гера уехал. Лаг целый день воет, забившись в будку. Гадко на душе.
«Эй, вы, откуда вас таких выковырнули?!» «Выковыренными» звали в Йошкар-Оле эвакуированных.
Плохое настроение - нечистоплотность души. Вот именно!!!

Москва. 5 мая 1945.
Гера написал очень интересное письмо. Он совсем хорошо работает над собой - из него выйдет Человек!
Надо подумать, отчего мне так трудно стало писать стихи, ведь я раньше в 15 минут катал «стихотворение». Пускай «стихотворение», но в рифмах я не чувствовал затруднений.
Мысли вертятся, не останавливаясь.
Свободные народы должны неустанно и ревностно охранять свою свободу.

22 июня 1945.
Началось лето. Надо не «переживать» момент, а прямо начинать работать над собой. Чего во мне нет. Организованности и образования. Я окончательный профан, я перешел в девятый класс, не прочитав хотя бы несколько русских классиков.

5 июля 1945.
На нашем Дубининском рынке «работает» компания инвалидов, в основном слепые. Гадания всех видов, шулерские игры в три карты, вытаскивание счастья морской свинкой. Продавец папирос (инвалид на одной ноге):
А ну, твари,
Покупай по паре!
Рубь штука.
Возьмешь, закуришь и пойдешь.

1 сентября 1945. Воскресенье.
1. Починить выключатель.
2. Сходить в баню.
3. Наколоть дрова в 18 квартиру.
4. Уроки.
5. Записаться в библиотеку напротив школы.
6. Стихи.

Сегодня 18 октября 1946 года.
Сегодня 18 октября 1946 года.
Твердо решил добиваться постановки пьесы Светлова «20 лет спустя». Эта пьеса выражает все мои мысли. Это вопросы юности, любви, дружбы. Настоящего комсомола… все описать невозможно. Я все время думал о ломке старого, о новом поколении, о настоящих людях. Нет, не умею я описывать. Трудность в том, что я в десятом классе, и это надо понимать. Неужели во мне нет ни капельки воли, организованности. Даже если нет, надо выработать. Если я не войду в колею, мне надо или убить себя, или бросить мечтать о самом лучшем - театре!
Господи, помоги мне, если ты есть!
Ну, благословляю тебя, Ролан!

Пока, а именно к утру 9 ноября 1946 года, ничего не сделал по высшим желаниям. Все равно вперед. Я побит, начну сначала (Р. Ролан). Ну, живее за дело. Уроки. Студия. Злата. Школьные дела.

Москва. 5 августа 1947.
Прошло пять месяцев жизни. Лихих пять месяцев! Много ли я за них сделал? Очень мало! Просто мизерно. Как далеко мне до идеала. Просто до человека далеко. Надо начинать читать! Время есть, и книги есть, буду! Вот только все отодвигается на задний план вступительными. Не может быть, чтобы я не попал. Вернее, даже очень может быть, но не должно этого быть.

7 августа.
Не прошел! (Второе поражение). Принял спокойнее.

1 сентября 1945.
Сейчас мне в метро сказали: «Вот стоит и молчит - сразу видно суворовец». Почему? Идиотизм.

18 августа.
Вновь не прошел. Теперь засыпался на втором туре в ГИТИСе. Принял с трудом. Там вел себя прилично, но дома раскис и доставил всем очень много беспокойства, лег и не вставал до ночи. Милые ребята так волновались за меня, и Моргунов, и Наталья Александровна.
Но я буду в театре. Непременно буду. Буду замечательным режиссером. Я не потеряю этот год, я отдам его подготовке для поступления на режиссерский факультет, если никуда не пройду. Мне только 17 лет - развитие мое не останавливается, отсрочивается только день моего диплома, но нет худа без добра. Судьба не может побить третью карту.

20 августа 1947.
В 6 часов вечера сдаю в Вахтанговский. Неужели опять удар по самолюбию. Скорее всего, мой рост и моя дикция!!! Я, кажется, допустил ошибку. Надо было сразу идти на режиссерский в ГИТИС. Все стараются меня утешить. Но как больно. Слезы закипают. Громадных усилий стоит остановить их в душе.

27 августа 1947.
Сегодня довольно удачный день. Прошел конкурс в Щукинском и в МГТУ. Пока ни о чем писать не буду - не хочу искушать судьбу.

31 августа 1947.
Сдал последний экзамен. Значит, если ничего не случится дальше, я студент Театрального училища им. Щукина. Ура и да здравствует! Смешно. Впечатлений новых масса, но ни о чем не хочется писать. Ребята неплохие, есть с кем дружить.

2 сентября 1947.
Вот оно - сбылось! Сбылась мечта очень многого, очень долгого времени. И сколько сразу захотелось! Но очень, очень хорошо, что не вышло иначе. В училище каждый день мастерство. Мне нравится очень, я просто… Ну не в восторге, а около этого.
О чем я тоскую? Чего мне надо? Бог его знает. Я счастливый человек, что попал сюда, а не куда-нибудь в другое место! Скоро мне 18 лет.

8 октября 1947
Перечитал свои тетрадки с большой пользой. Я себе ставил задачи:
1. Не врать.
2. Не болтать.
3. Не позировать.
4. Не терять времени.
Надо сказать, по всем четырем пунктам я сделал довольно много. Хочется видеть Злату. Хочется знать, любила она или играла. Я любил, наверное, так и не разлюбил. Надо бросить курить. Надо с утра знать, что будешь делать днем, а вечером знать, что будешь делать утром.

Газета, 11.11.2004

Ролан Быков о жизне как игре и о дураках, плохих и хороших

Заметка "Русский дурак в "Космосе" интересна тем, что известные люди говорят не только о забавном матче - игре в подкидного дурака, но и о самих дураках, их разновидности и роли в нашей жизни. Говорят и в шутку и серьезно.

Ролан Быков

Вопрос: Ролан Антонович, прокомментируйте, пожалуйста, событие матч вызова по подкидной игре.

Ответ: Ну, "весь мир – театр", а мы в нём актёры. Игра! Игра – суть жизни. Собственно говоря, любовь ведь тоже игра, и сама жизнь ведь тоже в чём-то игра, только – в хорошем смысле. Потому что, если не игра, то не интересно. Ну а для ребёнка это вообще полигон будущей жизни. Ребёнок не растёт без победы! Все дети – спортсмены прямо с рождения. Как только вышел на улицу. Потому что важно, кто дальше прыгнет, кто дальше плюнет – всё равно. Важно состязание, опыт победы. И человек компенсирует себя в победе. Игра в этом смысле – самое бескорыстное, что может быть.
Я не понимаю обвинений игры в карты: "водка, карты...", чуть ли не Бог весть что! Порок! Порок? И стихи – порок для подлого человека! И телевидение – порок, когда мы смотрим сегодня порочное телевидение! И искусство – порок. Порок – в человеке, а не в средстве, не в игре.

Карточная игра – вообще занятие занимательное, если игра интересная. Вот покер хорошая игра. Вот мне объяснили, что самая сложная карточная игра для двоих, с наибольшим количеством вариантов – это подкидной дурак. Только я с сомнением отношусь к тому, что сегодняшние люди поправляют народные, исторические названия. Как это "подкидной дурак", "игра в дурака"?! Надо – "подкидная игра"! Господи, боже мой! Да как же не понять, что это русская игра!

Что такое "дурак" по-русски? Старший брат – жестокий. Поэтому он хозяин. Средний брат – подлый, хитрый. А младший – не жестокий, не подлый и не хитрый... – Дурак! Дурак в данном случае означает нравственный! По русскому сознанию, нравственный человек нравится, но он дурак – не умеет жить. "Надо жить уметь!"

Но почему-то Иван-дурак в конце превращается в Иван-царевича. А почему-то умные братья проигрывают... Это мечта человеческая! А мечта отражает идеал. Игра в подкидного дурака – классное название! Замечательное, национальное, русское! И не надо, как говорится, писать "лучше Мольера", не надо поправлять историю!

Иван-дурак, да ещё с погонами, с шестёрками – это образ. Игра мудрая, с разными вариантами, своей тактикой, стратегией, хитростью, если хотите. Расчётливость: принять, проиграть – чтобы потом выиграть... Тут даже есть философия характера. Она самая свободная, самая вариативная игра.

И узнав, что существуют такие соревнования, сделаны серьёзно – судит сам Карпов, сидят люди, смотрят, ставят, даже есть тотализатор... Почему нет? А когда такое человеческое развлечение ума, да ещё с таким дивным названием, это, я думаю, как ни странно, – развитие культуры. Потому что расширяется сфера обслуживания – сужается сфера культуры. Тогда культура должна проникать в сферу обслуживания, захватывать и окультуривать шоу.

И если из нормальной бытовой народной игры в карты, в подкидного дурака, самой безденежной, самой в этом смысле детской (потому что в дурака прелестно можно играть и с детьми, и дети ещё взрослых упрекают в жульничестве – не ту карту бросил) можно сделать спортивное событие, соревнование, шоу, то это очень здорово! Это принципиальное явление. Явление времени! И хорошее явление времени. В любом случае, я всячески это приветствую.

Когда Вячеслав Полунин пригласил меня 5 лет назад приветствовать организацию Академии Дураков, я тут же организовал Отделение Академии Старых Дураков. И в уставе был такой параграф: Старый дурак должен быть неисправим. В каком смысле неисправим? А он не предаёт! Своего детства, своих представлений о жизни... А почему? – Дурак!
О многих людях, которые впадают в амбицию, начинают воспринимать себя слишком всерьёз, без юмора можно сказать словами Генри Форда: а эти люди давно умерли! А то, что не было похоронной процессии – пустая формальность. Мы живём в такое время, когда столько умных! Дурака надо беречь, как национальное достояние! Вот этого, который не подлый и не жестокий. Вот этого дурака беречь надо.


сайт www.marrifge.ru/durak/


Продолжение "Красной тетради"
Из сборника "Стихи Ролана Быкова"

Я - сонный дом, скребутся мыши.
Часы стучат. Вокруг покой и тьма.
Я начал год, расслабив мышцы
И рук, и ног, и воли и ума.

Я к датам чувствую какое-то влеченье,
В них есть всегда мистический порог,
В них для меня есть тайное значенье,
Ничем не исчисляемый итог.

И пусть я твердо знаю, что задача
Подвластна лишь усильям и боям,
Я все равно зову тебя, Удача,
Возлюбленная милая моя!
------

Мне что-то постоянно одиноко,
Мне как-то беспрестанно тяжело.
Без всякого намеченного срока
Я ждал и ждал, а время шло и шло.

А время становилось злей и злее,
И каждый день пускало под клише,
Оно давно свилось петлей на шее,
Повисло камнем на моей душе.

И вот пришел тот день, когда нет мочи,
Когда терпеть все это нету сил,
И глупо ждать восхода среди ночи,
И жизнь любить, бредя среди могил.

И страшная уверенность приходит,
Что срок истек, и это - не беда,
Все было на земле - и все проходит,
Так было - так останется всегда.

Я жить хочу, но это очень трудно,
А главное - нетрудно умереть,
Когда так больно, долго и так нудно
Терять, разуверяться и стареть.
-----

Я так безумно жизнь люблю,
что смерть зову!
Я не могу смириться с тем,
как я живу!

23 марта 1982 год

-----

Я, видно, болен не на шутку,
Я, видно, спятил наконец,
Мучения надел венец,
А дела-то на самокрутку.
Перекурить бы это все,
Покрыть их трехэтажным матом,
И снова в строй - опять солдатом,
А я уперся, как осел.
Ну, не сумел. Подохнуть, значит?
Нет, встану, встану - видит Бог!
И ничего, что чуть поплачу.

Стихи Ролана Быкова
«Красная тетрадь» (3. 11.84 – 6. 9. 85)

Впишу на первый лист
Я первую строку
Я снова жду и жажду вдохновенья.
30. 11. 84

Во мне играет легкий пламень
Без лишних вспышек и чудес,
Без клубов дыма до небес,
Но он легко сжигает камень.

-----------------------------------

Волнение – моя работа,
Борьба – унылых будней ряд,
А страсть – щемящая забота
Дней, умирающих подряд!
И даже тайна вдохновенья
Не вспышка, а глухой удар,
Бездымный внутренний пожар
В закрытой капсуле сомненья.

----------------------------------
----------------------------------

И снова каменный мешок,
И вход без выхода,
Безвольный день и вялый шок,
Как вздох без выдоха.
И снова жить и снова ждать,
Держать удар и сбить не дать,
И, став спокойным,
Не стать покойным.
И снова день, и ночь, и день,
По капле слезы точат камень,
А слез не хватит,
То кровью капать,
И ритм ломать,
И рифм не ждать,
Держать удар и сбить не дать,
Плевать на бремя,
Играть на время.
И будет день, и ночь, и день,
И тень и свет, и свет и тень,
И пьедесталом
Тот камень алый.
В мешок экскурсии войдут,
И там меня живым найдут,
Окаменею,
Я ждать умею.
16 – 17. 2. 84

Как сердце просится в строку,
А для нее нет мысли ясной,
Не только светлой и прекрасной,
Не только в собственном соку.
А просто милой, даже хилой,
Какой-нибудь совсем постылой,
Ничтожной, маленькой такой…
Нет мысли вовсе. Никакой!
25. 1. 84

-----------------------------------------
Бездарности слепая страсть,
Гнилое тайное горенье,
Бездумья низкое стремленье,
Любая, лишь бы только власть!

Она испытывает зуд,
Стремясь возвыситься над прочим.
О Боже! Вот он, страшный суд,
Который ты нам всем пророчил!

За что бездарности на смех
Нас отдавать? Зачем так строго?
Какой же тяжкий смертный грех
Талант имеет перед Богом?

Неужели Создатель сам
Не позволяет нам созданий?
Неужто больно небесам
Соперничество созиданий?

Зачем же столько тысяч лет
Ты нас ведешь путем сомнений?
Зачем же жид – любой поэт?
И вечный жид – живущий гений?

----------------------------------------

Бессонница капризна и глуха,
Ей завтрашнее утро безразлично;
Приди ко мне, мелодия стиха,
Дождемся утра вместе, как обычно.

Отыщем вместе слов, созвучий ряд,
Отыщем связь созвучий с тайной смысла;
Бессоннице к лицу простых стихов наряд,
А то она тоской над теменем повисла.

В раздумия оденем и тоску,
Печаль замрет лирической строкою,
Я стану рвать от сердца по куску,
И заструится мыслей кровь рекою.
И поплывут по кровяной реке
Сто алых парусов из дали в дали,
Как ветерку, послушные руке,
Несущиеся в ночь немой печали.

Сто алых парусов послушно вдаль уйдут
И сладкими безвкусно тут же станут,
И пусть их паруса стыдливо опадут,
Вычеркивать их, право же, не стану.

Хороший вкус – к хорошему куску,
Среди стихий и бурь – вкус только сердце гложет,
Плывите паруса – гоните прочь тоску
И пусть вас, алых, сто!
И пусть вам Бог поможет!
7. 2. 84

-----------------------------------------

И снова я звоню по телефону,
Играю в доводы и логику точу,
Стою в приемных интересным фоном,
Между «самих» и замов их верчусь.

И снова слышу, вижу, осязаю
Движенье неживого существа,
Которое само в меня влезает,
Со мной общаясь в виде вещества.

То сыплется, а то плывет тягуче,
То станет камнем на моем пути,
То обернется вдруг змеей гремучей,
То Богом Саваофом во плоти.

То кажется, а то на самом деле,
Исчезнув и являясь иногда,
То вурдалаком, то прыщем на теле,
Все говорящим, кроме слова «да».

Одно соображение – «не надо»,
На все один-единственный ответ,
Одна за все труды на всех награда,
Тупое и ответственное «нет».
Жизнь потихоньку мимо пробегает,
Одно осталось – это маскарад…
Прости меня, судьба, - мне помогают,
И я, конечно, очень, очень… рад.

Сегодня день был как-то очень пуст,
Он был похож на липкий сон больного,
Но это для меня уже не ново,
Как появившийся в коленях хруст.

О детство милое, где каждый день в учет!
И каждое мгновенье полно света,
Свободы, радости, любви, привета,
А нынче дней таких наперечет.

Из "Коричневой тетради". Стихи Ролана Быкова

Если можно - принципиальны,
Если нужно - беспринципны,
В нашей сущности моральной
Слишком много лейкоцитов.
Воспаленный дух болеет
Злой тоской по идеалу
И на дне души лелеет
Черный флаг и вымпел алый.
Наши души, как старухи,
Как давно пустые ножны,
Наши духи - только слухи,
Наши демоны ничтожны.
Нам ничто святое слово,
И для нас на самом деле
Воскресение Христово
Только сладкий день недели,
Только отдых от работы,
Только день хорошей пьянки,
Только лишние заботы,
Потасовки, перебранки.
Наша честь - сплошные дыры,
Износились идеалы,
И от слова "кум" - кумиры,
Как от слова "бак" - бокалы.
И от слова "друг" - предатель,
И от слова "иск" - искатель,
И от слова "писк" - писатель.
Оборотень - образ мира,
Оборотень - образ века,
Образ нового кумира,
Образ античеловека.

----
Следующее стихотворение уже приводилось, но сборник есть сборник, не хочется, чтобы он утрачивал целостность.

Спаси меня, великий Боже,
От доброты.
Она меня дробит и множит
До срамоты.
Она давно уж не подходит
Под времена
И, как коня, меня подводит
Под стремена.
Вокруг друзья с большой дороги,
Как в страшном сне,
И редко кто не вытрет ноги
О душу мне.

---

Как замечательна ветла,
И дуб, и пальма, но поверьте,
Что мне сейчас нужней метла,
Чтоб было чисто перед смертью.

Но мне сейчас нужны дрова
И кипятка крутого чашка.
Что мне великие слова,
Когда так тяжко...

---

Бог не сможет -
Черт поможет,
Оттого и душу гложет,
Оттого потом тоска
И могильная доска.

---
---

Не спится мне,
Бессмысленно не спится!
Я мыслью никакой не поражен,
Я вовсе не мечтаю о жар-птице
И не зову в объятья милых жен.
Я не тоскую, не грущу, не плачу,
Не распаляю мстительных обид
И чувствую, что мучаюсь тем паче,
Что дурью мучиться мне совесть не велит.
Не спится мне!
Бессмысленно не спится!
Во мне никак не стихнет долгий день,
И все слилось, как спицы в колесницах,
И даже огорчаться что-то лень,
А сон нейдет!..

После 11.8.83.

Конец "Коричневой тетради". Следующий цикл - "Красная тетрадь".

Продолжение коричневой тетради из сборника \"Стихи Ролана Быкова\"

Читал и слышал я, как распинают,
Как тайный суд вершится в тайный срок,
В конце концов все узнают и знают,
Но прошлое, к несчастью, не урок.

Сегодня все со мною происходит,
Разбойный свист и топот за спиной,
Не верится, что это все со мной -
Приходит ночь и смертный час приходит.

И все это старо до неприличья,
Распятье, крест, Голгофа и позор,
И в гибели и капли нет величья,
Все буднично - и плаха, и топор.

Не страшно. Унизительно и пошло,
И нету бури чувств - одна тоска.
Потом, когда все это станет прошлым,
Красив и пистолет, что у виска.

---

И снова нет стихов,
Нет слов и мыслей нет,
Лишь старых лопухов
Один зеленый цвет.
Зарос и двор, и дом
Куриной слепотой,
Давлюсь, как старый сом,
Смертельной зевотой.
Я рыбиной лежу
Среди прохожих ног,
Сквозь этот сон гляжу
На небо и порог.
Нет на душе замка,
Уже и дверцы нет,
Вокруг тоски - тоска,
Один зеленый цвет.

---

Ночной тоски ко мне приходит близость,
Тоска меня лелеет и хранит,
Она меня ласкает и пьянит,
Она не знает равнодушья низость.
Люби меня, тоска! Мне ль не любить тоски?
Она дала мне боль, и стыд, и эту ясность,
Она дала мне ненависть и страстность,
Она - моя до гробовой доски.

Пришла тоска - и я не одинок,
С ней входят в душу лица и обличья,
Мысль, обнаженная до неприличья,
Приходит мой соблазн и мой венок.

И боль, и мысль меня, как сестры любят,
Но лишь тоска мне верная жена,
Она одна мне истинно верна,
Души не унижает и не губит...

Продолжение "Коричневой тетради" из сборника "Стихи Ролана Быкова"

Обида мелкая для душ великих - ад,
Чем мизерней, тем боле униженья.
В ответ любое гордое движенье -
Чудовищный и пошлый маскарад.

Усмешка гордая? Презрение в ответ?
Хранить достоинство перед ничтожным?
Что может гордость больше уничтожить?
Тут ни ответа, ни спасенья нет.

Смотри беде в глаза, не отвращая взор,
Не бойся муки - боль не унижает.
Прими, как крест, невольный свой позор -
Обидам мелочным, увы, не возражают.

И только утешаться не спеши
Ни чувством юмора, ни светом мудрых знаний,
Хранить от мелочей величие души
Один есть способ - миллион терзаний.

---

Я счастлив кислым счастьем
Застиранных трусов,
Вниманьем и участьем всех филинов и сов,
Мой дом давно не крепость,
А странная тюрьма,
Где держит нас нелепость
И жизни кутерьма.
Из песни слово выкинешь,
И сразу песни нет.
В любви бывает выкидыш,
И только боль - как след.
Какие перемены
Среди времен иных, -
За крепостные стены
Сажаем мы своих.

х х х

Привычная вечерняя тревога
Берет меня в железные тиски,
И катится передо мной дорога
Сомнений будничных и будничной тоски.

И каждый день я ухожу все дальше
И думаю с печалью о конце -
Меня гнетет оттенок скрытой фальши
В моем терновом будто бы венце.

Какие терни, что еще за бредни,
Какие мы страдальцы, что за вздор.
Все суетимся около передней,
Скрывая тупо общий наш позор.

Кому пенять! Воистину обидно,
Что сами виноваты мы во всем,
И как же нам по совести не стыдно,
За то, что так беспомощно живем!

Назавтра день - и новая забота,
И новые усилья без конца
Унылого копеечного счета,
Кривляния усталого лица.

Мне грех роптать - меня "не обижали"
Ни счастьем, ни талантом, ни судьбой,
И, как положено, я каждый день на бой
Иду без всякой видимой печали.

И полон день, и есть тот добрый час,
Когда дышу я полной грудью чувства,
И есть тот миг, который без прикрас
Меня возносит к таинству искусства.

И все же полон смертной я тоски,
Что я не доживу и не успею
Всего, что разрывает грудь в куски,
Всего, что должен, что могу и смею.

Из сборника "Стихи Ролана Быкова", цикл "Зеленая тетрадь"

Стихи не пишутся хорошими,
Стихи рождаются живыми!..
А вам, принцессы на горошинах...
Как семь перин - ушедших имя.

Как умереть порою хочется,
Не написав строки при этом,
Чтоб хоть в могиле не ворочаться,
Когда тебя почтут поэтом.

Когда любви потоки ринутся
Дождями у плиты могильной,
Когда великие подвинутся,
И ляжешь ты на полке пыльной.

Из "Коричневой тетради" (март 1983 - 27-28 января)

Пора стихов - стеченье обстоятельств,
И тайна вдохновенья не нова,
Когда приходит царство их сиятельств,
Весь мир переливается в слова.

Пора стиха - стихия отраженья,
Случайный угол зеркала души,
И свет стиха - энергия движенья,
Летящая звезда в ночной глуши.

===

Не знаю, право, как другие,
Но я в кругу.
Постичь свою драматургию
Я не могу.
Я на чужую боль и рану
Ложусь, как бинт,
А сам иду, как только встану,
В свой лабиринт.

Бесчисленных зигзагов, линий
Не перечесть,
На голове лишь скудный иней,
Остатком честь,
Иду дорогою поэта,
Хожу-брожу
И знаю, что дороги нету,
А нахожу.

У нас в загробном мире тихо,
За сводом - свод,
И никому не нужен выход,
Всем важен вход.
Я не ищу забытых Таврий
И не зову,
Подите к черту, минотавры,
Я здесь живу!
День все длинней и безоглядней,
Я не ропщу,
Седой и старой Ариадне
Я нить ищу.

---

Мы знаем все - луч света в темном царстве
Светил на утлом школьном берегу,
Пред нами океан родного государства
И чьи-то капли крови на снегу.

Мы знаем все, что коммунизм есть фаза,
А дале общество гармонии грядет,
И то, что всяких там троцкистов фраза
Нас лишь заводит,
Но не приведет.

Мы знаем, что все штаты и не штаты
Загнили там, на дальнем берегу,
Все мы - потенциальные солдаты
И в вечном перед Родиной долгу.

Мы знаем все, что обыватель злобный
Из подворотни нашу жизнь чернит,
И что-то там такое камень пробный,
И что-то там еще на их пути гранит.

Мы знаем, что проклятые китайцы,
Гегемонисты сбилися с пути,
И все мы - турки, русские, нанайцы -
В конце концов должны им подмогти.

Мы знаем, что культ личности - ошибка,
Но это не меняет ничего,
Наш паровоз и все такое шибко
Летит вперед под знаменем его.

Мы знаем, знаем - все мы акселераты,
Поэтому мы знаем наперед,
Что даже если мы дегенераты,
История нас к цели приведет.

Мы знаем, что себя мы водкой губим
И что с судьбой играем, как с огнем,
А Родину, а Родину мы любим
И за нее действительно умрем.

----------------------------------------------------- ---------------------

Стихи Ролана Быкова

Ах, сколько праздников и дел!
И все дела стоят.
Тут не \"удел\", тут мой предел,
И выдержу навряд.

Добро бы - дело по плечу,
Невиданная цель,
А то кручусь и суечусь,
В итоге - сел на мель.

Где круг магический чертить?
Как душу оградить?
Как Бога своего почтить
И нечисть упредить?

Как змею в двадцать семь голов
Все головы снести?
Как не наделать мне делов
И жизнь свою спасти?

С цепей срываются гробы,
Чертей кишмя кишит,
Я пулеметами судьбы
Прострелен, как прошит.

Мне бесы путаницу дел
Раскинули вокруг -
Нет! Я беру обычный мел,
Очерчиваю круг!

Теперь пляшите, сколько сил
Вам хватит до утра,
Не дам, чтоб черт меня носил
Дорогою утрат.

Не дам, чтоб с горя утонул
Я в собственной любви,
Не дам, чтоб в душу заглянул
Поднявший веки Вий.

Я буду просто в радость жить,
Дышать, работать, петь,
А не успею - что тужить,
Всего нельзя успеть.
Да и грешно, да и смешно
По глупости сдыхать,
Трясти душою, как мошной,
На суету вздыхать.

Есть мой удел, но есть предел,
И есть под каждым сук...
Нет, я беру обычный мел,
Очерчиваю круг!

Апрель 1985

***

Последняя строка на сон грядущий,
Волшебная строка,
Душе мятущейся и вечно ждущей
Доверилась рука!

Исхода своего еще не зная,
Трепещет мысль,
Весь мир любовью обнимая,
Несется ввысь!

Неясность цели - честная дорога
И верный путь.
От всякой цели дайте, ради Бога,
Нам отдохнуть.

Я не хочу ни взвешивать, ни мерить,
Ни к цели звать,
Ведь это значит не любить, не верить -
Подозревать.

Пусть сосчитают люди все на свете
И все учтут,
Никто при этом, право, не ответит,
Зачем я тут?

Цель? Нет, не цель - гораздо проще:
Покой, простор,
Любовь, искусство, берег, роща
И разговор!

Ялта в сентябре

У любви свои законы,
У любви своя природа,
И особые каноны,
И особая погода!
У любви свои обличья,
И особые приметы,
У любви свои приличья,
И свои на все ответы.
И своя лесная чаща,
И своя на днище гуща,
Свой особый зной палящий,
Свой особый холод злющий.
У любви свои наряды,
У любви свои награды,
И свои пути-дороги,
И свои на небе боги,
У любви свои причуды,
У любви свои пороки,
У любви свои иуды,
У любви свои пророки.
У любви нет только края,
Нет преград и слова "надо".
Может ад казаться раем,
Может рай казаться адом.
Станет трус нежданно смелым,
Голой правдой ложь сплошная,
Может черное стать белым,
И несчастьем блажь смешная.
У любви есть смерть без смерти,
У любви на все есть силы,

Но тебя утащат черти,
Если ты меня забыла.
***

Я не прислал тебе письма,
Но видит Бог,
Хоть я виновен, и весьма,
Но я не мог!
И дело все в простой связи,
Как дважды два, -
Застрял в работе, как в грязи,
И жив едва.
Как вырвался, не знаю, друг,
Как будто цел,
Но на проверку сделал круг
К делам от дел!
Вокруг простор и цепи гор,
Вокруг апрель.
А мой простор - лишь коридор,
И цель, как щель!
Я весь в проблемах, как во вшах,
Сплошной вопрос,
На всем сомнения парша,
Я врос, пророс!
Куда так быстро день течет
День ото дня?
Какой итог меня влечет,
Что ждет меня?
Зачем любовь моя ушла
На задний план?
Зачем так жизнь моя пошла
И пошл я сам?
И я спешу, бегу, лечу -
Где мой порог?
Я очень дорого плачу
За все, что дал мне Бог!

Стих о войне

Победы нелегко даются,
Цена победы дорога,
Я становился на рога
Везде, где толпами сдаются.
Я рыл, пахал и бил веслом,
Рыдал, рычал, молчал, дичал,
Я был змеей, орлом, ослом —
А все далек еще причал.
И предо мною проходил
Тоскливых лиц печальный ряд,
Бульдог, сова и крокодил,
И десять сусликов подряд.
И хоть кричи, хоть не кричи —
Вокруг тебя железный круг,
Идут по кругу палачи,
И каждый — самый лютый друг.
Друзья? Какие там друзья!
Толпа, бегущая кругом,
Там где-то дыба, где-то дом,
И ничего понять нельзя.
Нет, мне о том ни рассказать,
Ни написать и ни пропеть —
Тут надо веники вязать
И над окопами потеть.
Тут нужен просто пулемет,
Стрелки нужны, хотя бы взвод!