Радуга –первое граффити
уставшего Бога.
Он уже создал Землю,
Он ещё не слепил человека,
и где-то в этом промежутке
Ему попали в руки краски.
Глаза в Клеточку

Danielle Licari - Histoire Do

***

 

На кончиках моих пальцев
живёт радуга.

Пишу ли я твоё имя
на заиндевевшем окне,
набираю ли номер
твоего телефона,
или просто беру твою руку,
чтобы вместе перейти улицу –
я делюсь своей радугой.

Только не говори,
что это не важно.
Небо делится на две части:
до птиц
и после них.
Мы живём на самом его краю,
а облака
и оторвавшиеся воздушные шары
на другом.
Только радуга
соединяет их.

Когда ты не рядом -
я каждую минуту
разлагаю на ноты,
а каждую ноту
пропускаю через призму
ожидания тебя,
и в этой грустной мелодии
рождается радуга.
Смотри,
как она поднимается
с моих ладоней.

И ночью,
когда я прикоснусь к тебе,
вспомни,
что это тоже
радуга.

В прозрачных душах
одиночество
может любоваться
дождём.

 

Дождь:
ни дома,
ни друзей,
ни родных.

Как просто тебе
оплакивать
умерших.

 

Ты знаешь,
что на каждую
лунную дорожку
найдётся туча.
Плачь,
когда начинается дождь.
В этом нет радости,
но в этом нет и печали.
Просто плачь.
Уколет по сердце,
выльется из глаз.
Плачь
во время дождя.
Принесло с ветром,
унесёт с ручьями.
Плачь,
ведь день дождя
это день ангела
слёз.

 

 

Однажды
дождь оставил на земле
свои ручные лужи.
Иногда
он приходит
их покормить.

Не надо звуков: тише, тише,
У молчаливых облаков
Учись тому теперь, что выше
Земных желаний, дел и слов.
Д.Мережковский (1895)

 

Говори со мной

Вера Сухомлин

2013

   Нина Юдичева
 
   Вера Аркадьевна приехала в Германию со своим сыном, невесткой и внуком чуть больше года назад. В общежитии они жили в одном коттедже, но вскоре разъехались по трём разным квартирам. В Германии не принято жить вместе с детьми. Виделись редко. Сын с невесткой после языковых курсов учились на других, пытаясь приобрести новые профессии, а Сашенька, внук, готовился к экзамену в университет, а вечера проводил с друзьями на дискотеке. Вера Аркадьевна ощущала тоску и одиночество. Она сразу стала как-то не нужна после переезда в Германию, отодвинулась на задний план. В Киеве у них была большая трёхкомная квартира, они жили все вместе, одной дружной семьёй. Они с мужем заботливо растили Сашеньку, пока сын и невестка получали образование, а потом работали. Вера Аркадьевна овдовела десять лет назад. И это было для неё настоящим ударом. С Лёней они прожили душа в душу тридцать пять лет. Сейчас ей было шестьдесят пять, и жизнь её была наполнена лишь воспоминаниями о прожитых годах. Гришенька, её сын, пару раз в неделю забегал к ней после учебы, помогал делать покупки, но она видела, что это ему в тягость: они жили с Татьяной в другом конце города, и у него уходила уйма времени на дорогу. Ей было жаль сына, он так уставал! Когда мать заикнулась, что пока ещё может обходиться без его помощи, он едва смог сдержать вздох облегчения. В выходные дни сын с невесткой бывали в гостях у друзей, или сматывались куда-нибудь по недорогой путевке, чтобы осмотреть очередные достопримечательности. Вера Аркадьевна не обижалась них. Они понимала, что у них своя жизнь, что им хочется увидеть что-то новое, что они ещё полны энергии и сил. Но все равно было больно. Упрямое сердце не соглашалось принимать доводы разума. Ощущение своей ненужности и пустота, вдруг образовавшаяся вокруг неё, глубоко ранили душу. Немецкий она не учила, но могла сносно объясняться и понимать благодаря тому, что знала идиш. Одинокими вечерами, сидя у телевизора, она смотрела в основном русские передачи. Это был её язык, её менталитет, её прошлая жизнь. Ничего другого ей не хотелось.

Далее

скорбной свечой зеленой в небо тянуться
вечность.
по следам устремиться, но ускользает
встреча.
словно вода пустынного морока-миража
из ладоней.
сколько до этого было убито в угаре
погони?
кто же их помнит?
только не я.
видимо те, чья потеря
безмерна.
так почему же так больно?
только теперь...
только теперь,
когда смерть перестала быть безымянной,
безликой.
и последний выдох друга моим оборвался
криком.
и я видел как мир покидает его глаза.
и тускнеет взор,
но ничуть не тускнеет память.
все забыть бы.
но тело в агонии под руками
бьется.
и не объясниться.
не оправдаться.
в небо тянуться и скорбью корнями
из стиксовой речки питаться
вечность........

Существо

Елена Кирнасюк

 Его Мир вмещал только его самого. Он был обжитым и уютным. Для него это было естественно, другого мира оно не знало. Свет его Мира был приглушенным и рассеянным, и менял свою окраску ритмично, в зависимости от времени суток. Существо не мучили ни жара, ни холод. Мир был комфортен и благосклонен к нему. Мысли его были ленивы, неторопливы и какими-то расплывчатыми, ни о чем, на грани сна и яви.

Границы его Мира были одновременно и известны ему и в той же мере неведомы, но только потому, что оно не задумывалось об этом. Еще не успело. Отсчет времени этого Мира только начался и был так ничтожно мал, что никто еще не заметил его существования и ни у кого он не сумел еще вызвать никаких чувств и эмоций. Все это было чуждо ему, слова были для него пустым звуком. Слово, которое явилось бы для него точкой отсчета и определило бы его Судьбу, его суть, указавшее его границы, еще не прозвучало. Существо было немым, его  гортань еще не издавала ни одного звука и не ведала, как могут напрягаться и трепетать голосовые складки исторгая звуки, окрашивая их в эмоции – звуки еще не владели Миром, не ввергали в хаос и не возносили ввысь.  Власть тишины была спокойна и понятна, молчание – дарило безбрежный покой, по волнам которого дрейфовал первозданный Мир. Это был чистой воды изначальный Мир. У него была замечательная возможность стать любым из миллиарда, но он станет только одним из них. Выбор произойдет неосознанно в силу обстоятельств (которым только предстоит еще сложится в единую картину), подчиняясь им. Существо даже не ведает и вряд ли узнает об этой возможности. Все зависело от первого слова, до которого оставалась бесконечность ибо часы этого мира еще не заведены. Это был девственно чистый лист на который еще только должны были упасть строчки, нанесенные неведомой рукой, которые и станут ПРЕДНАЧЕРТАНИЕМ.

Но этот маленький, уютный, почти эфемерный мир не ведал о том бурном водовороте событий, куда его уже влекло неотвратимо. И если бы Мир уже мог пользоваться своими еще дремлющими чувствами, он бы испытал безысходность и предчувствие страха и возможно что-то еще, что не дано изведать ему до определенной поры…
Но к его счастью он был еще так далек от всего этого, что если бы кто-то озаботился мыслью назвать его, имя ему было бы – НЕВЕДЕНИЕ.

Неведение куда лучше, чем счастье. Как только начинаешь ощущать счастье – ты уже пропал. Оно влечет за собой такой шлейф чувств, который обременит даже самую нечуткую душу. Счастье – только вспышка, мимолетная, слепящая глаза, за которой следует темнота. После нее еще требуется время, чтобы прийти в себя и снова обрести способность воспринимать жизнь. Только чуть погрузившись в счастье, осознав его, уже начинаешь тревожиться за него и оберегать, и в тот же момент оно трансформируется во что-то другое, с привкусом горечи и предчувствием потери.

Далее

 

 

 

Да, это для ТЕБЯ написано

Выбирай-ка скорее, любовь или вечность.

Хочешь ощущать себя ребенком, сверстники которого непреклонно шагают прочь, уходя со временем настолько далеко, меняясь и засыпая уже в самом начале этого пути в один конец. Жить, наблюдая за сменой поколений вокруг тебя, все реже прикасаясь рукой к становящемуся морщинистым, но такому молодому лицу, каждый раз родному и незабвенному. Тянуться по привычке к кому-то так и ненайденному во сне и, просыпаясь, вспоминать каждый раз заново, что всё уже было и никогда не повторится вновь, как остающаяся за окнами набирающего ход поезда безымянная станция. Потерять счет дням и неделям, уходящим сезонам и событиям, встречам и прощаниям, одинаково комфортно чувствовать себя, бродя под моросящим дождем и заново перечитывая собственные заметки несколько лет спустя. Быть среди людей, но оставаться одиноким внутри и чуть ироничным даже наедине с собой. Слушать и слышать Delerium, возносясь высоко над поверхностью от его композиций. Встречать рассвет в самых неожиданных местах, крайне редко возвращаясь туда еще раз. Изредка улыбаться подобно Будде, но без тени истинного веселья в глазах, лавировать среди окружающих, но без желания и удовольствия, по инерции. Ночами умудряться раз за разом проживать время, растянувшееся настолько неприлично, что … Постепенно затихать, не отбрасывая тени в самый солнечный день, не отвлекаясь на заботливо и недоумевающе глядящих на твое отражение людей, не видящих самого тебя, ни форму ни суть, лишь собственные иллюзии и проекции. Дряхлеет тело, но не разум или душа, стержень остается практически нетронутым неподвластным над тобой временем, песчинки которого оставляют незаживающие до конца красивые шрамы. Есть повод гордиться или огорчаться, эти твои мысли так похожи и на то и на другое и так созвучны словам.. Мечтать о возможности умереть влегкую, от остановки сердца, желательно не успев проснуться и осознать, что всё это наконец уходит, отряхнуться напоследок от шелухи ожиданий и отвлечься от тянущего багажа прошедших лет, отпустить прочь детские страхи.

Или вдохнуть полной грудью и полностью отрицать для себя общепринятые нормы, жить кратким мигом полёта, а там будь как будет и с тобой, да и со всем миром тоже. Обрекать и миловать мимолетным взглядом, щедро и бездумно улыбаться людям со всеми их нелепостями и надеждами, будучи совсем рядом и так далеко в стороне. Забавляться появляющимся невесть откуда написанным задом наперед именам в контакт - листе, откинуть прочь сомнения в реальности этого радостного мига, ведь он будет длиться вечность, нет сомнений! Заплывать так далеко, что становится не видно берега, ложиться на спину и раскидывать руки .. в невесомости паря над толщей разноцветной нестрашной воды. Быть и оставаться Космосом. Тянуться во сне к мимолетным, забывающимся при пробуждении персонажам и ощущениям, практически находить то, что ищешь, видеть один сон на двоих. Главное подольше не просыпаться, ведь наяву не удается сложить руки и неестественным гармоничным движением кистей поднять себя в воздух, с каждым новым вздохом приближаясь всё ближе и ближе к границам. Часами смотреть в потолок и видеть другие места и людей, отдавать больше чем способен впитать, не забывая о мимолетности суеты, она проходит сквозь, но ничего в тебе не меняет и не задевает струнки души. Принимать любые происходящие события с собой и близкими с толикой фатализма и надеждой уловить-таки определенность, осознать все части мозаики, сложив их рано или поздно в непостижимую картину бытия. Пить красное вино, в дождь стекающее по губам подобно крови, разбавленное теплой водой, падающей каплями с неба. Всматриваться в лица в сумерках пристальнее и улыбаться зверю или демону, видимому только тобой в левой половинке лица собеседника, получая в ответ такую же улыбку … или оскал. Встречать все больше светлых людей, структурировавших своё время более чем достойно и получивших в награду такую малость- спокойствие, пусть даже в конце пути. Каждый миг проживать как единственный а не последний, будучи готовым к переходу или концу, наслаждаться и ждать, доживая ровно до того момента как ..