Единственное, на мой взгляд, чем хорош День подарков(36), это ежегодный квиддичный матч в Илкли Мур(37).

Однако в этом году я совсем забыл про билеты. И в этом виноват Гарри. Сейчас так легко во всем винить его.

Вместо этого я продрых полдня, вернувшись от матери пьяным в стельку.

И только когда дверной молоток бряцает во второй раз, я скатываюсь с дивана и бреду к двери. Кажется, я вполне одет, поскольку не помню, чтобы раздевался перед тем, как вырубиться, но я не особо уверен.

На пороге — Джинни Поттер.

Я моргаю.

— О, мать твою, — бормочу я. — Я умер и попал в ад?

Она решительно заходит, потеснив меня в сторону.

— Еще нет, но рано радоваться, Малфой. У тебя еще все впереди.

— Кажется, я тебя не приглашал. — Я тру ладонями лицо. Голова раскалывается, словно целый клан лепреконов устроил конкурс по джиге в моей черепной коробке.

— Не приглашал, — соглашается она, изучая меня. — Дерьмово выглядишь.

— Ты же не уйдешь просто так? — Я закрываю дверь.

Она качает головой, отчего комната почему-то плывет.

— У меня всего десять минут, пока Гарри не сообразит, что я не могу так долго торчать в туалете. Джеймс и Альбус займут его на это время болтовней о матче.

— Тогда давай к делу. — Я направляюсь в гостиную, наливаю себе стакан виски, залпом выпиваю половину. Опохмелиться определенно не помешает.

Она скрещивает руки на груди, и я в очередной раз понимаю, почему предпочитаю мужчин. Менее требовательные. Без командирских замашек.

— Гарри влюблен в тебя, — прямо говорит она, и мое сердце ухает куда-то в желудок, я едва не роняю стакан. — Не спрашивай — почему, я и сама не понимаю. Одно могу сказать, я уже тысячу лет не видела его таким счастливым, но сейчас... — ее глаза гневно сужаются, — он не счастлив.

— Ошибаешься. — Делаю большой глоток. — Да Поттеру плевать...

— Слушай, ты, идиота кусок! — Она наступает на меня, я подаюсь назад. — Не вынуждай меня опять насылать на тебя Летучемышиный Сглаз.

Я не в силах сдержать дрожь. Еще бы — одно из самых травмирующих воспоминаний о пятом курсе.

Часы отбивают четверть — она чертыхается сквозь зубы.

— Малфой, он такой упрямец. Если ты хочешь его — убеди его в том, что ты не...

— Не шлюха? — обрубаю я. — Не грязная шалава?

— Я собиралась сказать "не полный мудак", — спокойно поправляет она, — но раз ты предпочитаешь иначе...

Щеки горят.

Она поворачивается ко мне спиной.

— Зачем ты это делаешь? Ты же его жена.

Оглянувшись, она одаривает меня до странности мягким взглядом.

— Потому что люблю его. Думаю, твоя жена поступила бы также.

Наверное, она права.

— — — — — — — — — — — — — — — — — -

(36) Boxing Day — День подарков — второй день Рождества.

(37) Ilkley Moor — Илкли Мур — торфянистая местность в районе Илкли (курортный городок в Западном Йоркшире), известная загадочными камнями, а также тем, что там видели пришельца.

Полюбоваться на фото местности http://diary.triny.info/post58383701/ ...и пришельца http://www.ufocasebook.com/ilkleymoor.html

 

На следующей неделе я пишу Гарри четыре письма, не меньше.

Но ни одно не отправлено.

Я не могу.

 

Прием у Пэнси как всегда потрясает размахом. Вино бьет ключом, шампанское пузырится из ледовых фонтанчиков, увитых плющом. Зачарованные стены демонстрируют панораму заснеженных холмов, звездный потолок рассыпает снежинки, парящие и исчезающие, прежде чем коснуться мраморного пола.

Это мой первый открытый выход в свет после публикации в "Пророке". Пэнси, утвердив руку на моем локте, усиленно потчует меня вином — шепот за спиной и насмешливые взгляды почти не раздражают. Состояние легкого подпития — да, в этом что-то есть.

Но все меняется, когда я вижу Гарри.

Он входит под руку с Ли Джорданом.

Этот придурок всегда знал, как обратить на себя внимание всего магического общества. Вот идиот! Они же его живьем съедят за то, что он так открыто щеголяет своей гомосексуальностью.

А может и не съедят.

Я слежу за Гарри — он движется по комнате, останавливается поболтать то тут, то там. Мужчины смеются над его шутками, дамы флиртуют. Ну разумеется, с горечью думаю я, кто же отвернется от нашего, блядь, Спасителя Магического Мира? Гарри может позволить себе расчленять младенцев и пожирать их на завтрак, а общество лишь будет рукоплескать в честь его храбрости и необузданности.

А мною же, меж тем, уже пренебрегли не меньше шестерых знакомых. Такое впечатление, что посещать шлюху — вполне приемлемо. Лишь бы не быть шлюхой. Смешно! И дело даже не в том, что моя деятельность незаконна. Отнюдь! Безнравственна — возможно, тут все зависит от широты взглядов. Но у нас все легально, уж будьте уверены.

Ублюдки.

Но самое худшее то, что я не могу отвести от него взгляд. На нем безупречная черная мантия, плотно облегающая плечи и грудь, чуть расширяющаяся к бедрам. В темных волосах искрятся снежинки.

Рука Джордана на его спине — мне хочется скинуть ее. Оттолкнуть его от моего Гарри.

Вдруг становится трудно дышать, я отворачиваюсь.

— Что он здесь делает? — мрачно интересуюсь. Пэнси прищуривает глаза.

— Очень хороший вопрос. — Она отпивает немного воды — даже от полбокала вина ее утренняя тошнота усиливается, как она говорит — и смотрит в сторону мужа, который на другом конце зала о чем-то смеется с Министром. — Тео должен был аннулировать его приглашение. Но ты же знаешь Тео.

Ее голос заметно напряжен — настолько, что я даже забываю о Гарри.

— Вы что, поссорились? — Мы лишь успели бегло поздороваться с Тео, а до этого я не говорил с ним неделю. Пару дней назад он счел нужным прислать мне бумаги о расторжении контракта.

— А когда мы не ссорились? — Пэнси пожимает плечами. — Не обращай внимания, любимый. Очередное испытание брака на прочность.

— Пэнси.

Ее рот сжимается.

— Драко, я не хочу об этом говорить. Не здесь, не сейчас, и, по возможности, никогда.

Перехватив едва заметную вспышку злобы в ее взгляде, я вздрагиваю, делаю глоток вина и отвожу глаза.

Она знает.

— И давно ты узнала? — выдавливаю.

Пэнси снова пожимает плечами, заправляя выбившуюся прядку за ухо. Она вертит в пальцах ножку бокала — снежинки оседают на ободке.

— Я не идиотка, знаешь ли. Я подозревала.

— Это не ответ.

Она разворачивается и уходит.

 

— Какого хрена ты ей наговорил? — осведомляюсь. Мы стоим у одного из фонтанов с шампанским. Я уже второй раз наполняю бокал.

А Тео уставился в дно своего.

— Ничего. Я ни слова ей не говорил о нас. Черт возьми, Драко, я не идиот!

— Тео, она в курсе. — Я прислоняюсь к столу, пятерней пытаюсь пригладить волосы. Выпиваю половину одним глотком. — Я знаю Пэнси с трех лет.

— Я тут ни при чем.

Ну, конечно. Окидываю его скептическим взглядом.

— Не лги мне.

— А разве это не обычно дело для Слизеринцев? — голос Гарри из-за спины. Мои плечи напрягаются. Блядь. Вот же ж блядь.

— Малфой. — Он перегибается через меня, чтобы наполнить бокал, и я чувствую его запах — вдыхаю всю его сущность, мускусную сладость с легчайшим оттенком шалфея и лемонграсса. Его волосы, вьющиеся за ушами, темные, взъерошенные... — и я с трудом удерживаюсь, чтобы не зарыться лицом в эту мягкость.

Вместо этого я отодвигаюсь, хорошо хоть шампанское не трясется в руке.

— Поттер.

Джордан с любопытством меня оглядывает из-за спины Гарри. Дрэды обрамляют лицо — он совсем не Гаррин тип. Как и я, впрочем.

— Вышел нынче на панель? — мягко интересуется Гарри, переводя взгляд с меня на Тео. Наполнив бокал шампанским, он протягивает его Джордану.

Лучше бы он влепил мне пощечину.

— Да пошел ты, Поттер! — Я разворачиваюсь, меня всего трясет.

Его "Драко", брошенное вслед, не останавливает меня.

Хватит. На сегодня достаточно. Я иду домой.

 

Гарри нагоняет меня в дверях.

Я застегиваю пальто, оборачиваю шею шарфом.

— Драко, — зовет он, но я мотаю головой и отворачиваюсь. Один из домовиков — часть приданого от Паркинсонов — придерживает дверь. Он вздрагивает от порывов ветра, его чайное полотенце полощется вокруг тонких ножек.

— Хватит, — устало говорю я. — Это был дерьмовый вечер, Поттер, у меня уже сил нет. Не сейчас. Если хочешь порисоваться с Джорданом перед моим носом — мой Камин к твоим услугам завтра.

Гарри хватает меня за руку.

— Между мной и Джорданом ничего нет.

— Да он лапал тебя весь вечер. — Черт, ну почему мой голос звучит так жалобно.

— Ты ревнуешь, — Гарри усмехается, морщинки в уголках его глаз кажутся такими очаровательными. Мерлин, как же я жалок.

А, да пошло оно все к ебене матери. Я раздраженно выдергиваю руку.

— Не смеши меня, это полная херня!

— Ли встречается с Джин, — говорит Гарри, и я замираю в дверях. — Я хотел, чтобы ты приревновал, поэтому он пришел со мной. А Рон сказал, когда я его сначала попросил, что в жизни не станет изображать гея, даже для лучшего друга.

Медленно поворачиваюсь.

— Ты свихнулся?

— Молния... — Гарри закусывает нижнюю губу. — Ты не должен был.

— Точно, — соглашаюсь.

— Да уж. — Он покачивается на пятках, сжимая руки в карманах. Гарри нервничает — узнаю классические признаки. — Я только вчера ее открыл.

Я делаю неуверенный шаг ему навстречу.

— Полагаю, ты отослал ее обратно.

— Думал об этом. — Он глядит на меня из-под своей растрепанной челки. На очках отпечатался след от пальца. Губы кажутся такими мягкими и влажными. — Пока не сообразил, что ты имел в виду.

— А сразу было не ясно? — тихо спрашиваю. Мерлин, я хочу поцеловать его.

Дрожа, то ли от ветра, то ли... обхватываю себя руками.

— Никогда не умел читать между строк, — слабая улыбка.

— Проницательность — не твой конек, Поттер.

— Джин вправила мне мозги, — признает он. — Я злился. Я думал, это твоих рук дело. "Пророк", в смысле.

— Ага, я отрезал собственный нос себе же назло.

Он краснеет, поправляет очки.

— Ну да. Она об этом и говорила. Эээ... Неоднократно, — он криво усмехается. — Я очень упрям.

— Ты — тупой Гриффиндорец.

— И это тоже. — Гарри тянется ко мне, притягивает ближе, и я не сопротивляюсь. — Я был неправ, — шепчет он мне в рот.

И целует. А я понимаю, что забыл, как дышать. На целую жизнь.

Он отстраняется, гладит мое лицо кончиками пальцев.

— Не так ли, Пэнси? — спрашивает он, все еще глядя на меня.

Я смаргиваю.

Пэнси стоит в дверях.

— У меня были на то причины, — тихо говорит она.

Пэнси делает жест эльфу, он с грохотом закрывает наружную дверь, вздохнув с облегчением.

— О чем это вы? — спрашиваю обоих.

Рука Гарри обвивается вокруг моей талии.

— У меня есть свои источники в "Пророке". По моим сведениям, Скитер встречалась с Пэнси. Я прав? — Он смотрит ей в глаза.

Она кивает и переводит взгляд на меня.

— Я удостоверилась, чтобы она не называла имен. Ради твоей матери.

— Из-за Тео, — мое сердце сжимается.

Пэнси нежно касается моего лица.

— У тебя не было на него никаких прав, ты же знаешь. Чего бы он не хотел от тебя. Драко, ты мой лучший друг.

— Я знаю. — Я чувствую облегчение, что все выплыло, наконец. Что она знает.

— У меня не было выбора, — кивает она. Ее взгляд переходит на Гарри, наполняясь холодом. Резко. — А он не для тебя. Все равно это недолго продлится, ты сам знаешь. Вы оба знаете. Он — Золотой Мальчик магического мира, Драко, а ты в их глазах навсегда останешься Пожирателем Смерти, который расплачивается за грехи отца. Уж лучше быть шлюхой. Я просто... — она делает паузу, склонив голову к плечу, — немного посодействовала.

— Да пошла ты! — обрубает Гарри, его пальцы сплетаются с моими. — Ты совсем сдвинулась.

— Нет, ничего подобного, — мягко возражаю я. — Ты не поймешь, Гарри. — Но я понимаю. Наверное, я поступил бы также. Мы же Слизеринцы, в конце концов. Борись до последнего. Даже если любовь прошла. Иногда без этого никак.

Гарри смотрит на меня, будто я тоже сдвинулся.

— Я хочу его, — тихо говорю, глядя на Пэнси, ловлю ее руку. — Я знаю — это чистое безумие, и, вероятно, худшая моя ошибка, — не обращаю внимания на Гаррино "ну спасииибо". — После Тео.

— Эту ошибку мы можем разделить. — Она сжимает мои пальцы. — Ты уверен?

Я киваю.

Пэнси вздыхает.

— Ты идиот, Драко. — Она целует меня в щеку, а затем пристально смотрит на Гарри. — Если ты его обидишь, я испоганю тебе жизнь, Поттер.

Это единственное извинение, которое мне от нее нужно. Единственное, на которое она способна. Я стискиваю ее ладонь.

Этого достаточно.

— Разве это должны быть не мои слова? — Гарри потирает переносицу. — Слизеринцы. Да вы все чокнутые.

— Пэнси. — Тео стоит на пороге. — Наши гости... уже почти полночь, и у нас тост...

Закатив глаза, Пэнси поворачивается к мужу.

— Тео, честное слово, — вздыхает она, — ты хоть что-нибудь можешь сделать без меня?

— У них все будет в порядке. — Я смотрю, как они уходят — Пэнси держится за локоть Тео.

Гарри скептически ухмыляется.

— А похоже, что я за них волнуюсь?

— Они мои друзья, — хмурюсь на него.

— Они все чокнутые, я уже сказал. — Он поплотнее обматывает меня шарфом, убирает волосы со лба. — Ну так что, мистер Малфой, где вы будете в полночь?

Поднимаю бровь.

Гарри смеется, притягивает меня к себе и целует.

— У тебя или у меня?

— У меня. — Крепко обнимаю его. — Поттер, я хочу тебя в своей постели.

Мы аппарируем.

 

Мы не говорим ни слова — и не смогли бы, даже если бы захотели. Мы слишком заняты поцелуями.

Его рот такой мягкий и теплый, и этот поцелуй так отличается от всех наших предыдущих. Я растворяюсь в нем. Долгом, медленном, нежном... После Софи я никого так не целовал.

Гарри вжимает меня в кровать. Мы уже избавились от одежды — она раскидана по всему полу. И, кажется, кое-кто так изорвал мою мантию, что она уже не подлежит ремонту.

Но мне плевать.

Часы отбивают полночь. Гарри приподнимает голову — его губы припухли от поцелуев, глаза горят.

— С Новым Годом, — шепчет он.

— И тебе, Поттер, и тебя, и не раз... — отвечаю со смешком и вовлекаю его в новый поцелуй.

Кажется, я мог бы заниматься этим целую вечность. Чистое безумие.

Гарри скользит по мне вниз, покрывая мою кожу влажными поцелуями. Вжимается лицом мне в бедро.

— Перевернись, — выдыхает он, и я подчиняюсь.

Он покусывает меня за задницу, проводит кончиком языка по изгибу бедра.

— Гарри... — у меня прерывается дыхание.

Теплыми пальцами он раздвигает мои ягодицы.

— Господи, как я тебя хочу.

— Гарри, — всхлипываю я, когда он скользит языком к моей дырке. Я выгибаюсь, трусь членом о покрывало. — О, Боже!

Я покачиваю бедрами ему навстречу, пока он обводит языком, дует прямо туда, лижет, покусывает, постанывая. Язык проскальзывает в мою дырку раз, другой.

— Гарри, — я вжимаюсь лицом в подушку, заглушая стоны. Меня и до этого неоднократно трахали языком. Но сейчас, блядь, я ощущаю себя девственницей.

Я возбужден до предела, я задыхаюсь, когда он переворачивает меня. Он поочередно втягивает в рот мои яйца и посасывает их.

Я вздрагиваю. Никто никогда не касался меня так. Так нежно. С такой заботой.

Только Гарри.

Мой Гарри.

Он вбирает мой член в рот, и я вскрикиваю. Вытянувшись между моих расставленных ног, он удерживает меня за бедра, чтобы я не дергался, и скользит губами по моему члену — Мерлин. Я в жизни не видел ничего более эротичного. Более возбуждающего.

Он отпускает меня, подтягивается выше, ложится сверху. Его член упирается в меня, я вжимаюсь лопатками в матрас. Он придавливает меня своим весом, но я не могу лежать неподвижно.

— Твою мать, ты потрясающий! — Ртом ловлю его губы, сосу его язык. Я чувствую собственный вкус.

— Знаю, — он усмехается, глядя на меня сверху вниз, и толкается своим членом в мой. Я хватаю его за плечи, впиваясь пальцами в кожу.

— Гарри... — Меня трясет от возбуждения. Я хочу его. Не в силах сдержаться, я тянусь рукой между нами, сжимая в ладони наши члены, поглаживая. Гарри стонет.

— Лучше прекрати, — сквозь зубы выдыхает он, — если не хочешь, чтобы я тебя всего обкончал.

Я смеюсь, уткнувшись в его плечо.

— Воспринимать это как угрозу?

Гарри перекатывается на спину. Теперь я сверху, ощущаю бедром его твердый влажный член.

— Знаешь, чего я хочу?

— Чего? — Я взъерошиваю пальцами его волосы, ласкаю взглядом. Прекрасный. Надоедливый. Раздражающий. Самый лучший.

Он прикусывает кожу на моем горле.

— Я хочу, чтобы ты меня трахнул.

Я замираю, не дыша.

— Правда?

— Правда. — В его глазах столько тепла. — Трахни меня, Драко.

И тут дело не только в сексе. Мы оба знаем это. Это нечто другое. Нечто большее.

Киваю, склоняюсь над ним, тянусь к тумбочке рядом с кроватью, на ощупь нахожу любрикант и презервативы.

Гарри наблюдает за мной, размеренно дыша, и я вдруг ощущаю себя таким уязвимым, таким открытым, мать его. Словно без кожи.

Резинка туго обтягивает член. Я вожусь с тюбиком, смазать пальцы — секундное дело. Но я благодарен и за такую возможность оторвать взгляд от этих широко распахнутых, зеленющих глаз, глядящих мне в самую душу.

Он раскрывает губы навстречу моему поцелую. Язык скользит по его зубам, трется о его язык. Я раньше не понимал, какими интимными могут быть поцелуи. Прежде это была лишь прелюдия. Гарри... Гарри изменил все.

Мой палец проникает в его дырку, и он стонет мне в рот.

Так горячо, так туго. Мой член звенит от предвкушения, от одной мысли, что скоро...

— Нормально? — спрашиваю, выцеловывая линию его подбородка.

— Ага, — он судорожно выдыхает и тихо смеется. — Странные ощущения.

— Будет лучше. — Глубже ввожу палец, медленно сжимаю. — Немного раздвинь ноги.

Он подчиняется, и я добавляю второй палец. Гарри шипит.

— Больно?

Он мотает головой, закусив губу.

— Все нормально.

Я не спешу. Медленно, нежно растягиваю его, увлажняю — истратил почти весь тюбик. Смазка течет меж его бедер, капает на покрывало. Я уже сто лет этого не делал. Большинство клиентов предпочитает быть сверху, а не подставлять зад. Сжимаю пальцы у него внутри, склоняюсь за поцелуем. Его пальцы судорожно стискивают мои плечи, он прикусывает мою нижнюю губу и зализывает укус.

— Драко, — шепчет он наконец, и я отстраняюсь. — Я хочу тебя... внутри... Пожалуйста.

Дрожь желания пронзает меня. Я киваю и убираю пальцы.

Он следит за мной потемневшим взглядом, я раздвигаю шире его бедра, одной рукой подхватываю под ягодицы. Мой член трется о его скользкую промежность.

— Драко, пожалуйста, — выдыхает он.

И я проталкиваюсь, качнувшись вперед, упираясь руками по обе стороны его плеч. Блядь, какой же он тесный. Я задерживаю дыхание, отчаянно стараясь не втолкнуться изо всех сил. Я не хочу причинить ему боль. И не стану.

Но Гарри вдруг рывком поднимает бедра.

Блядь.

— О, Господи, — ахаю я. Я вошел в него на всю длину, мои яйца упираются в его зад, и каждый нерв натянут как струна. — Гарри...

Он вздрагивает подо мной, глаза широко открыты.

— Вот это называется заполненность, — шепчет он, еще шире раздвигая бедра и насаживаясь на мой член. От этого слабого движения ощущения просто невьебенные. — Мерлин, вот на что это похоже, когда тебя трахают.

— Точно. — Я смотрю на него во все глаза, он тянет руку и кончиками пальцев гладит меня по лицу.

— Хочешь меня? — усмехается он, прижимая пальцы к пульсирующей венке на моей шее.

Честно слово, иногда он такой идиот.

— Неужели не очевидно?

Гарри жестко целует меня, притягивая за шею, пальцами зарываясь в волосы.

— Тогда выеби меня в зад, — шепчет он мне в ухо. — Заставь меня кончить.

Со стоном я подаюсь назад, почти полностью выходя из него.

— Уверен? — смотрю на него с ухмылкой.

— Драко, мать твою, я серьезно!

Я резко вхожу, вжимая его в матрас, он ахает, ловит ртом воздух.

— Блядь.

Я смеюсь и снова вколачиваюсь в него. Его глаза распахиваются, темнеют, влажный рот приоткрыт... Мерлин, какое зрелище. Я трахаю Гарри Поттера. Эта мысль дрожью пробегает по моему позвоночнику, и я еще сильнее вбиваюсь в его задницу.

— Пожалуйста, — стонет он и вжимается меня, обхватывая ногами. Его руки блуждают по моей спине, пальцы скользят по взмокшей коже. Я толкаюсь в него ноющим членом, приподнимая его задницу. Мы тремся друг о друга, и его стоящий хер упирается мне в живот.

— Гарри, — шепчу я, и я едва не смеюсь, потому что это звучит так чертовски правильно. Как же он прекрасен! Я целую его. — Мой Гарри.

— Дааа, — выдыхает он мне в рот. Наши языки сталкиваются. Он натянут как струна. Я люблю его вкус, я люблю его отдачу. Я люблю его.

Я знал это еще тогда, стоя в "Качественных Товарах для Квиддича". Знал в ту минуту, когда покупал эту чертову Молнию. "Снитчи ловит терпеливый" — я тогда написал.

И, кажется, меня поймали.

Гарри выгибается подо мной, задыхаясь.

— Сильнее...

Я трахаю его быстрыми, равномерными толчками, нависая над ним на вытянутых напряженных руках. Я смотрю, как мой член скользит в его заднице, и это самое потрясающее зрелище. Это просто невероятно видеть его таким — стонущим подо мной. Его шея кажется такой бледной в лунном свете. Он умоляет меня не останавливаться, трахать, заставить кончить, и его багровый и влажный хер трется о мой живот.

Мы дышим, как загнанные лошади, Гарри извивается, его ступня цепляется за покрывало, когда он ищет точку опоры, чтобы еще резче насаживаться на мои удары. Я тянусь к его члену, обхватываю пальцами и резко сжимаю.

— Открой глаза, — прошу я, и Гарри смотрит на меня, задохнувшись.

Его член скользит в моем кулаке, пальцы обхватывают головку, Гарри вскрикивает. Я удваиваю усилия. Его влажная кожа кажется такой нежной под моей ладонью.

— Драко, — ахает он, еще шире распахивая глаза. — Ооох... твою мать....

Он дергается подо мной, рот открыт, дыхание прерывистое... Его семя горячей липкой струей выталкивается мне в ладонь — и я никогда не видел ничего прекрасней.

Никогда.

Я зубами ловлю его нижнюю губу, грубо целуя, продолжая вколачиваться в него, не замедляя темп. Гарри льнет ко мне, ослабевший, его руки цепляются за мои плечи.

Я пропал, совсем пропал, я знаю. И мне плевать, что будет дальше. Гарри — это все, что я хочу. Все, что мне нужно. О, Мерлин — да — блядь.

— Гарри!

Я падаю на него, сотрясаясь, он обнимает меня. Мои пальцы запутались в его волосах, я вжимаю лицо в изгиб его шеи, рвано дыша.

— Гарри, — шепчу я.

Его руки, тяжелые, но такие нежные, гладят меня по спине.

Я застываю так на какое-то мгновение, мой член обмякает в нем. Когда я, наконец, отлипаю от него, то первым делом, морщась, стягиваю резинку и избавляюсь от этой гадости. Я смотрю на него.

— Я больше не хочу их использовать... с тобой, — мягко говорю я. — Просто...

Гарри прижимает палец к моим губам.

— Я знаю.

Мы умолкаем какое-то время, я сворачиваюсь у Гарри под боком, положив руку ему на грудь. Я чувствую, как колотится его сердце. Облизываю губы.

— Наверное, кое-что теперь должно измениться. Немного.

— Я ничего не прошу. — Он накрывает мою ладонь своей. — Я научусь с этим жить. Я не очень-то умею строить отношения, знаешь ли.

— Я тоже. — Укладываю голову на его плечо. Он перебирает пальцами мои волосы. — Мы еще успеем наломать дров.

— Будет много ругани, — кивает он.

Я улыбаюсь ему в шею.

— И много примирительного секса. Это всегда так заводит.

— Кажется, я уже хочу испробовать это на практике. — Гарри перекатывает меня на спину.

Со смехом соглашаюсь.