Флакон был наполовину полон, и видно было, как в темной пахучей жидкости мерцал свет ... а поодаль, стояла коробочка футляра - высокая, с белыми зигзагами и шелковой кисточкой сверху. Точно, как в моем детстве. У меня даже в голове помутилось от странного приступа ностальгии и, показалось, уже плыл по комнате и подступал к горлу узнаваемый запах "Красной Москвы", когда-то не то, что модных, а единственных, дорогих и приличных духов, сигнализирующих всему миру о том, что в дом пришел праздник или гости. В Новый год вся страна пахла елкой, яблоками и - "Красной Москвой"... Мандарины были, но редко, а апельсины в Ростов приехали еще позже, в семидесятых... Приятель, оказывается, заглядывал мне в глаза: «Что с тобой?... Ты меня слышишь?...» - и, догадавшись, в чем дело, радостно выдохнул - а-а, "Красная Москва"? Ну, конечно!.. Да у меня еще флакон сохранился - можно понюхать... С этими словами он ринулся в другую комнату, к тому самому старинному трюмо, вышвыривая скопившиеся коробочки и баночки. Я, с надеждой, следила за его руками. Увы...
-Это - Ленка!... - искренне сокрушался приятель, обвиняя жену, - это она, пока, понимаешь ли, я в командировке был, порядки наводит!... - Он в сердцах обхватил голову руками:
- Бабулин флакон - ё-моё... говорил же!...
Нашему горю не было предела, и через полчаса я ушла, слабо утешившись подаренной фотографией с тем самым флаконом, на который я смотрела теперь с периодичностью в полчаса, боясь потерять предчувствие сладковатого забытого аромата.
... В ближайшие дни пришлось сделать над собой усилие и зайти в неведомые магазины с пьянящими названиями типа "Будуар", "Буржуа", "Летуаль", "АртПрестиж" и прочие, в ряду которых слово "Сувенир" звучало исконно русским. Я догадывалась, что там этих духов не может быть, но быть может... Молодые "менеджеры по продаже",а проще говоря, продавщицы слыхом не слыхивали ни о какой "Красной Москве", более опытные - слыхивали, но глазом не видывали. Я заметила, что сама возбуждаю их осторожное любопытство - примерно как ископаемый динозавр, или как Лох-Несское чудовище, нагло вылезшее посреди городских джунглей и настойчиво ищущее доисторических свидетельств своего существования в свои незапамятные времена...


А в это самое время полные губы ухоженных красоток-продавщиц шелестели недавно знакомые моему слуху "Мажинуа-ар", "Пуассо-он", "Клема-а", а совершенно неповторимые звукосочетания, как будто я попала не в магазинчик на соседней улице, а на другую планету, в другое пространство, измерение... Туда всегда заходили, шептались, благоухали молодые, красиво одетые девушки, выбирая флакончики с драгоценными каплями за четырех-пятизначные денежки, а тут стою я, простая русская, еще почти женщина, и - хочу "Красную Москву" ?!


Что такое есть эта "Красная Москва"? Почти как скипидар для поясницы с радикулитом... А дома я безутешно смотрела на фотографию, водя пальцем по тонкому флакончику, трогала шелковую кисточку, ощущая ее мягкость и - боль где-то на уровне сердца...
...Блошиный рынок Ростова не дал положительного результата: ни пустых флакончиков, ни коробочек... Но тетки, когда я заговаривала с ними об этих духах, начинали мечтательно улыбаться, уходя, каждая, в свои воспоминания - они, эти духи, часто недосягаемые по цене, были неотъемлемой частью существовавшей и исчезнувшей советской эпохи, и воспоминания о ней будоражили пласты утишенных в памяти образов, возрождали картинки, казалось, невозвратной жизни, которые теперь, как живые, вставали перед глазами, в принципе одинаковые, но разнящиеся лицами участников. Вот - накрытый в складчину стол в квартире сотрудницы к 7 Ноября, вокруг которого собирались участники парада трудящихся масс маршрутом от Нахичеванского рынка и соседних улочек до Театральной площади, а потом - к ней, все к ней, к этой доброй сотруднице, замерзшие, голодные, с натертыми транспарантами и знаменами руками, с набитыми в общем строю водянками от новых туфель - и садились за обильно накрытый ею стол. Или - пустые гулкие коридоры средней школы, где лестничные марши усыпаны конфетти из хлопушек и отдаленно слышна музыка из актового зала - С Новым 1965 годом! - гласил плакат во всю стену пролета, нарисованный гуашью по ватману и посыпанный толчеными стеклянными игрушками, отчего натурально сверкал снег на буквах... Возле учительской пахло шампанским и "Красной Москвой"... И ловишь себя на странной мысли, что "Красной Москвы" уже нет. Вот просто - нет. Была - но уже нет... И неотвязная эта мысль - о физическом присутствии прошлого - грызет изнутри, как болезнь невосполнимости утраты, и становится все навязчивей возникшая идея, что если один раз, один-единственный малюсенький разочек нюхнуть этой самой "Красной Москвы", то все будет хорошо, как прежде - уверенно, стабильно, защищенно. Как в детстве...Блажь!... Ведь и про акулу капитализма знаю, и "Капитал" оказался, в самом деле, интересной, но большой книгой, и притчу о сборщиках урожая помню, и уверена, что каждый строит свою жизнь сам и никто ему не.... Хочу. "Красную Москву" хочу. Паранойя... "Ищите - и обрящете"...


Стояли последние дни января 2008 года, впереди надвигался очередной праздник, и хотя мои мужчины никакого отношения к защите Отечества не имеют, я зараннее покупаю им что-нибудь, чтоб не так стыдно было принимать от них подарки к 8 Марта, в день Вавилонских блудниц. Попытка безрадостных людей сделать всеобщий праздник, путем коллективного одаривания друг друга сувенирами, ощущения счастья не создает, а хлопоты вызывает. Но как же, а вдруг мужчины бросят оружие и уйдут с поста, не получив сувенир? И, наверное, чем больше подарок, тем яростнее они будут защищать Родину?... Или, что это за праздник поедания тортиков, когда 8 Марта выпадает на время Великого поста, а дети в школе накрывают "сладкий стол", хвастаясь, чья мама вкуснее испекла, не зная о том, что люди ради Бога усмиряют плоть именно в эти дни.


Итак, я оказалась в маленьком магазинчике с парфюмерией, где юная продавщица предлагает мне подарочные мужские наборы и вдруг... мой взгляд падает на красно-белую коробочку со знакомым зигзагообразным рисунком, похожим... нет...показалось - это что? Вот, вот это....Левее! Да! Это - что? Девушка трогала и откладывала коробочки, нашла - Вот это? Щас посмотрю... И нетвердо начала читать: Крас... (мак? площадь? поляна?)... ная... Москва... что ли?
- Не может быть! - выпалила я, окаменевая. - Дайте мне! Я почти выхватила коробочку: "Красная Москва". Одеколон. Ой, да подделка, наверняка подделка. Отвинтила красную пластмассовую головку, не веря удаче и - вот он, момент истины !- поднесла крышечку к носу... Боже мой!.. Наверное, я менялась в лице, так как продавщица и какой-то елейный ухажер не сводили с меня глаз, пока я с нескрываемым стоном вдыхала этот незабываемый аромат детства, этот запах счастья и живых родителей, благоухание вечного праздника и веры в будущее... Ручаюсь, что они такого идиотского посетителя не видели никогда... Потрясенная, продавщица пролепетала:
- Вы это... вот это - она, не веря глазам, указывала пальчиком на этот бедный флакончик, - что? - будете брать ?- ей было не понять, как может, вроде с виду приличная тетка покупать такую дешевку в тонкой картонной упаковочке, отметая предложенные брендовые одеколоны ценой на порядок выше... А я не верила своей сбывшейся возможности выйти, вот прямо сейчас, на эту улицу заснеженного провинциального южного города и - плеснуть этим непобедимым ароматом сюда, в январь, где трепещут на ледяном ветру продувных дворов многоэтажек никому ненужные, но еще такие зеленые елки с остатками мишуры...


В радостном запале я что-то лепетала молоденькой несмышленой девушке о "Любимом букете императрицы", созданном еще в начале прошлого столетия русским подданным французом то ли Генрихом Брокаром, то ли Августом Мишелем, в честь императрицы Марии Федоровны; о золотых медалях на выставке парфюмерии в Париже; о первой мировой войне; революции в России; о скромных радостях простых советских трудящихся, когда "Империя Брокара", известная во всем мире, стала называться просто "Замоскворецкий парфюмерно-мыловаренный комбинат Љ5" и лишь потом - в двадцать пятом году - фабрикой "Новая заря" со сменой названия этого шедевра гениального парфюмера на "Красную Москву"...
Продавщица и ее кавалер, не мигая, удивленно слушали меня, переглядываясь и качая головами, а случайные посетители, замерев, не уходили, занимая уголочек... Как вдруг, смявшись лицом, девушка метнулась куда-то под прилавок, зашуршала, что-то уронила и, наконец, вылезла, торжествующе сияя и держа над головой кулачок, в котором был зажат маленький флакончик - А духи вы не хотите ?- почти пропела она. - Коробочка, вот..., помялась, я и отложила... брак... - И с удовольствием произнесла, перекатывая во рту звуки: "Красная Москва"!... Наверное, я продемонстрировала всю гамму чувств, присущую еще живому человеку, потому как уже продавщица стала мне быстро-быстренько говорить о том, что она отложит эти духи до завтра, если у меня нет денег... В подтверждение своих слов, она сама развинтила флакончик, и замахала ладошкой так, что резкий, а потом до боли знакомый терпковатый запах поплыл по магазинчику, а ее парень забубнил "да я сам за эту женщину заплачу", так как пожилой посетитель вызвался немедленно купить эти духи своей жене... Деньги у меня еще были и я, отупевшая от свалившегося чуда, приложилась пальцем к уже своим духам и тупо прикасалась ко вновь прибывшим посетителям магазинчика, спрашивая "А вы знаете, что это за духи?", улыбаясь и вглядываясь в их просветлевшие глаза. А молоденькая продавщица смеялась в облаке незнакомого ей аромата, глядя на удивленные лица посетителей...


Без копейки денег, не веря своей "сбыче мечт", я вышла из ларечка, придерживая рукой коробочки. Две бабули вытекли из вечернего сумрака мне навстречу - чужие, хмурые, придерживая одна другую на снежных январских ухабах. Мы поравнялись, когда одна сказала, растягивая малорасейские слова: "Чуешь, Маня, шось пахнет, не наче як "Красна Москва"... - "Да ты шо..."Они замерли, втягивая воздух в старческие носы: "И пра-авда"... Девчата, - отозвалась я из темноты, - давайте я вас надушу!.. Старушки, причитая (что уже и забыли как они выглядят, эти духи...) и охая (о своей безденежной "жисти", где и не купить было их вовсе...), подставляли щечки и ладошки, затем к нам подходили еще, и еще абсолютно незнакомые пожилые мужчины и женщины, они спрашивали "что дают?", смеялись, протягивали ко мне руки, но сразу, вдохнув подаренный пряный аромат неповторимой юности, затихали, поднося ладошку к лицу, подкатив глаза мечтательно к небу, и - так уходили в свои неуловимые старческие жизни, в свои скудные жилища, в уже неисправимые судьбы...


И плыл по темнеющей провинции неземной дух "Красной Москвы", вместивший мечты Генриха Брокара, светлые надежды императрицы Марии Федоровны и грёзы множества давно ушедших от нас русских красавиц, смешиваясь с хвоей отсыревших елок и увозимых с ярмарки мандаринов, и становясь от этого чуть горьковатым. По ветру то и дело останавливались прохожие, растерянно ведя носом - неужели им почудилась сказка?

© Copyright Ульшина Галина Григорьевна (Flygrizly@gmail.com) 2009