Ему жмёт крыло, натирает чин. Жизнь тасует метель колод.

Бог стучится в двери (забыл ключи), и ему открывает Кот.

Непонятной масти: то рыж, то сер, то чернее смолы в аду.
Бог смеётся, обувь его в росе, дни настояны на меду.

Происходит пламя. Горит закат. Солнце катится под кровать.

У Кота есть блюдечко молока, и подстилка его — трава.

Лепестки ромашек и маков цвет. Бог в сундук убирает тень.
Бог снимает нимб, говорит: привет! ну, и как ты провел свой день?
Божий кот мурлыкает: хорошо. Я игрался с пятном грозы

(говорить умеет любой пушок, надо просто учить язык),

посмотрел в окно, как вулкан дымит, скинул дождик со стеллажа.

В три часа спустился пожить с людьми, хотя ты и не разрешал.

Из квартир меня не прогнали вон, даже гладили — там и там.

Они вроде добрые. Большинство. Но глупы — не чета котам.

Постоянно спорят, кричат во сне, почему-то не носят шерсть.

 

У людей тебя, светлый боже, нет. А ты, боженька, очень есть.

Постоянно плачут, судьбу кляня. Я подумал, и я решил,

что они не справятся без меня, без добавочной к ним души.

На большой земле нелегко, поди, у забот не видны края.
Только ты не мог бы, чтоб не один, чтобы много таких, как я.

Происходит чудо. Летит звезда. Бог вдогонку кричит звезде:

встретишь в парке ангела — передай, он справляется, молодец.

В сентябре на помощь пришлю ребят, только крылышки подрастут.

А пока на помощь прислал тебя, чтобы гладить вот тут и тут.