Ave, Maria!

История началась намного раньше. Но покажу я её вам с точки смещения.

Когда мы с Вэлл свернули по привычной дороге за угол и прошли несколько метров, я недоуменно остановилась возле магазина «Паркет-Холл».

Он был закрыт. На входе висело какое-то объявление. Расходящаяся пауковой сетью дыра в бронированном стекле, варварски оторванный кусок красного гранита на дорогостоящем парапете здания говорили о какой-то борьбе, происходившей в этом месте…не сейчас, а намного раньше. Это можно было понять по постаревшей бумаге, желтовато сворачивающей свои края, по расплыванию побледневших букв «…исполнительная служба Шев…», по давно никем не мытым витринам и клубящейся тополиным пухом пыли на полу «Паркет-Холла».

Вы скажете, что это заурядное зрелище в наше время? Сколько всяких магазинов, офисов, заводов и пароходов закрыто, конфисковано, опечатано, отобрано? Согласна. Я к этому тоже, как и вы, жесткосердно привыкла. В конце концов, это ведь не китайская девочка, по которой катаются машины?

Остановила меня несуразность ситуации моего восприятия… «Вэлл, посмотри…»
Она тоже, как и я, проходила мимо этого места пару часов назад, и все было совершенно по-другому: «Паркет-Холл» был вполне себе процветающей респектабельной точкой.

Мы, как две вороны, еще несколько минут рассматривали детали этого искажения, и всё же двинулись дальше по маршруту, размышляя о том, что не будем обращать пристального внимания на очередной привычный глюк системы.

В метро на входе нас очаровал вид сицилийской кофеварки и мы, словно крысы за дудочкой, зашли за манящим запахом кофе в стеклянную шкатулку «Чай-Кава». Там мы мило побеседовали с продавцом об особенностях конструкций, влиянии алюминия на болезнь Альцгеймера, китайских производителях, доставая весь ассортимент кофеварок из каких-то тайников. Мы уже устали выбирать, точка рекламы перешла свой Рубикон и мы пошли в отказ. Но развесной кофе, пару видов, предварительно смолов, мы себе попросили упаковать. «Ну, почему у Вас нет Блю Монтейн?» Рискованно смеёмся, потому что в следующий раз на робусту могут повесить именно такую бирку. «Чай?» Банки снова веером. «Хорошо, сто граммов «Зеленой Обезьяны» и одиннадцать с половиной вот этого молочного олуна». В любом случае, продавец не отпустил удовлетворенных жертв кофеина без подарка. Конфетка пуэра. Это якорь, девочки. Подгребайте ко мне ещё.

А вот это уже слишком большая наглость! Не с такой же концентрацией?? «Вэлл!! Ты видишь это??» Часы метрополитена нагло показывали нам, что сорок – пятьдесят минут в магазине уместились компактно в десять.

Значит, кому-то так надо! И нечего иметь такую память на 360 градусов деталей, иначе у вас тоже будут исчезать огурцы прямо в руках, при свидетелях.

Есть о чем поговорить в вагоне метро. Но главная точка обсуждения: какую станцию выбрать.

Если мы выйдем на Осокорках, то купим у узбеков сладкого, медово растрескавшегося, мягкосушеного инжира. Главное – это вырваться от них без мешка разнообразных орехов и рахат-лукумов.

А, если на Поздняках – то возьмем у знакомой бабушки баночку черники. Ну, не может же эта годами узнаваемая бабушка продавать нам чернобыльских мутантов? Сходимся на том, что Опра сказала: « Только в семге, шпинате и чернике есть жизненно необходимые элементы!!»
Когда мы обвешанными деревьями с натруженоопущенными ветвями приблизились к начальной точке координат я услышала странный звук…

Теперь на старте космическая ракета! «Валерия!! Бросай сумки!! Беги!!» Я всегда пропускаю ее первой по минному полю, тем более я сегодня на каблуках, а она в кедах.

Дислокация: мы метрах в тридцати, мама, мило беседующая с подружкой, отвернута к нам спиной, метрах в пятидесяти, посреди дороги рыжий одуван, лет трёх, тащит своего тряпочного зайца и мчится что-то чёрное, джипообразное с бутылкой пива в накачанной волосатой руке пассажирского шансонного окна…

Вэлл, ты спринтер, однако! По тремору понимаю, что я ей тоже добавила сандалий Меркурия.

Рыжая кудря водружена на тропинку. «Маша! Иди сюда! Кому я сказала??» Мама даже не заметила, что Вэлл опустила её только что из своих стремительных цепких рук.

Маша пронзительно смотрит нам вслед из-за плеча своей мамы. Мы ей улыбаемся глазами. Можешь и нас считать своими ангелами-хранителями, детка.

Эпилог

Теперь все стало на свои места. Наша сегодняшняя траектория называлась : «Ave, Maria!»