http://www.lpgzt.ru/aticle/7971.htm
Вернусь ли я в свой дом?
27.03.2010 "Липецкая газета". Вячеслав Искорнев
// Общество


Письмо жителя Красного Алексея Малышева в «Юрфак» — это крик души. По словам автора, его хотят разлучить с любимой дочерью Настей. Вернее, сначала отнять жилище, в котором они с Настенькой прописаны, а потом уже – разлучить. Дочь, которая уже сейчас ввиду неопределенности ситуации проживает в детском доме в Липецке, может там остаться, а сам Алексей Федорович превратится в бомжа.

Горит ли желанием сама Настенька возвратиться в родительский очаг? По словам воспитателей детдома, скучает по отцу и ждет, когда он ее заберет. Постоянно просит его об этом, когда он приезжает ее навестить.

— Девочка педагогически не запущенная, — добавляют они. — Добрая, умная, отлично учится. Быстро влилась в коллектив. Те качества, которые в ней есть, закладывались явно не в одночасье. По всему видно, что отец, который в одиночку растит дочь, уделяет много внимания ее воспитанию. И для ее развития, несомненно, будет лучше, если она останется с ним.

— Нам обидно за общество, за государство, за то, что происходит в Красном, — заявляют мои собеседники.

Еду в Красное. Дом, в котором живет на улице Комсомольской Алексей Федорович, является своего рода местной достопримечательностью благодаря внушительных размеров транспаранту над крышей. Транспарант с надписью как напоминание соседям, которые, по мнению Алексея Федоровича , напрямую причастны к его бедам. Ощущение такое, что, приехав на улицу Комсомольскую, оказываешься на митинге. Проезжающие мимо автомашины, рассказывает Алексей Федорович, останавливаются, люди фотографируются на фоне плаката, а те, для кого он вывешен, его словно бы не замечают.

Но, пригласив нас в дом, Малышев не спешит знакомить с сутью конфликта, а рассказывает о дочери. С восторгом вспоминает, как Настя уже в шестилетнем возрасте встала на лыжи. Вместе проложили вокруг дома лыжню и, едва выпал снег, каждый день тренировались. Когда в Красном пригласили всех желающих поучаствовать в соревнованиях «Лыжня России», Настенька тоже загорелась желанием выйти на старт. В группе самых маленьких первое место заняла.

А когда призналась, что хочет посмотреть родину Деда Мороза, мечта тут же осуществилась. Отец свозил ее в Устюг.

Все полки на серванте заставлены красивыми игрушками. Настенькины. Алексей Федорович показывает стенд с вырезками из газет, с гордостью замечая: дочка клеила. Самая большая вырезка посвящена чемпионке зимней Олимпиады в Ванкувере по сноуборду Екатерине Илюхиной. Она – кумир Насти. Надо было видеть, с каким упоением смотрела девочка соревнования с ее участием. И сама увлеклась сноубордом. Отец тут же купил ей доску для занятий этим видом спорта, а во дворе сделали горку, на которой Настенька тренировалась.

Алексей Федорович достает три объемистых альбома и перелистывает их, показывая фотографии. Вот она, та самая горка, на которой дочка сноубордом занимается. Вот снеговик, которого она слепила. Вот на этой фотографии она с артистами из Белоруссии. На их концерт возил дочку в Елец. А на этой фотографии они в Становом на экскурсии.

Рассказывать о дочери он может бесконечно. Но ведь не для этого же я приехал. Собеседник вздыхает. Встряхивает головой, словно бы сбрасывает остатки сладкого сна.

По профессии он – летчик. Показывает вырезку из газеты. Вместе со статьей о нем в газете была помещена и его фотография. Наверно, и сейчас летал бы на АН-2 в Якутии. Но с распадом СССР их авиаотряд перестал существовать. Перебрался в Липецкую область. Знакомый сказал, что здесь формируется группа для обучения пилотированию вертолетов. Но грянул кризис. Спонсора, который оплатил бы учебу, не нашлось. Группа распалась. Малышев купил скромный домик в краснинском селе Александровка, а на работу ездил в школу райцентра, где устроился военруком.

Там, в Красном, и познакомился с уроженкой Украины, которая приехала с матерью на заработки. Поженились. Перед рождением ребенка стали думать о жилье в райцентре.
Обходя Красное, Алексей Федорович заприметил пустующий домик. Выяснил, что хозяин уехал в Москву и там умер. Наследницей являлась его дочь, жительница столицы Ирина Масальская.
После того, как сошлись в цене, поехали к московскому нотариусу. Было это в мае 2001 года. Малышев отдал Масальской деньги за дом, получил взамен две доверенности и все дальнейшие хлопоты по регистрации права собственности на недвижимость и оформлению договора купли-продажи взял на себя.

Из-за отсутствия выписки из государственного земельного кадастра свидетельство о праве на наследство на земельный участок московский нотариус не выдал. Поэтому Малышев оформил только право собственности Масальской на дом. Продать самому себе этот дом он по доверенности не мог, и жене, которая не являлась гражданкой России, тоже не мог. Договор купли-продажи был составлен на друга Олега Юдина, который сразу же прописал Малышева с дочерью в этом жилище с намерением впоследствии им его подарить. Жена Алексея Федоровича в силу сложившихся обстоятельств вместе с ним в то время уже не жила.

Но проданный кому бы то ни было дом автоматически не становится собственностью покупателя. Для этого еще надо оформить право собственности в Управлении федеральной регистрационной службы по Липецкой области. Этой формальности Малышев не придал вначале значения. Промедлил с данной процедурой, и срок действия доверенности истек.

Но деньги-то за дом он заплатил. Поселился в нем, а рядом со строением посадил деревца яблонь и вишен. Соседи, между тем, считали эти квадратные метры своими и подали иск в суд. А там узнали, что покупатель дома – Олег Юдин, свидетельство о праве собственности на строение – у Масальской. Получается, Малышев как бы никто? Придя к такому выводу, соседи не стали утруждать себя тяжбой, свой иск отозвали, а с Алексеем Федоровичем решили не церемониться.

Снесли его забор и поставили свой – вплотную к дому Малышева, отрезав часть «его» земли.
Малышев обратился в милицию с заявлением о самоуправстве и о проверке имевшихся у соседей документов на землю: не являются ли они поддельными? Ведь Масальская унаследовала 19 соток. Столько как раз и набирается вместе с теми сотками, которые соседи считают своими.
Беда не приходит одна. В Красное вдруг зачастила Масальская. И…попыталась оспорить договор купли-продажи дома. Мол, вследствие болезненного состояния сама не ведала, что творила, когда давала Малышеву доверенность. Суд назначил экспертизу. Алексей Федорович запаниковал. Испугавшись, что может оказаться с дочерью на улице, определил ее временно, до исхода судебных разбирательств, в реабилитационный центр, откуда она была направлена в детдом.

Несколько месяцев длилась экспертиза. Заключение ее однозначно: Масальская отдавала отчет в своих действиях, когда выдавала доверенность. То есть договор купли-продажи действителен.
Сложилась парадоксальная ситуация. Дом продан, а собственницей его по-прежнему считается продавшая его Масальская. Этой ситуацией она решила воспользоваться. Понесла свидетельство о праве собственности в паспортный стол и выписала Малышева с дочерью из жилища. Потом пошла с этим же свидетельством к работникам электросетей и добилась, чтобы они отключили дом от линии электроснабжения.

Но Малышев с другом, которому был продан дом, обратились в суд с иском и выиграли процесс. Алексей Федорович с дочерью были вновь прописаны в доме, а электроснабжение восстановлено.

Тем временем Настенька, о которой недруги Малышева совсем забыли, не смогла смириться с тем, что конфликту конца и края нет и… написала главе администрации области Олегу Петровичу Королеву письмо, которое заканчивала словами «Вернусь ли я в свой дом? Буду я дальше жить в семье с папой?». Олег Петрович дал поручение разобраться в этой истории. Чиновники разных рангов собрались на совет, пригласив туда же и Малышева. Разговор получился странным: по словам Малышева, его начали уговаривать немедленно забрать дочь из детдома. Тот пояснил: рад бы, да суды не вынесли еще окончательного вердикта насчет дома. А вдруг снова начнут отключать энергоснабжение или, еще хуже, выселять с приставами на улицу, под открытое небо. Какая это травма будет для девочки! Если некоторые сельские чиновники этого не понимают, отцу остается только одно — идти к областному руководству. И тогда разговор, он уверен, будет совсем другим. И придется нести ответственность.

Между тем его и в самом деле попытались лишить родительских прав. Суд состоялся в сентябре 2009 года. К чести служителей Фемиды, они вынесли справедливое решение, отказавшись разлучить девочку с отцом. А тот продолжает добиваться, чтобы у них с Настенькой были свои квадратные метры жилплощади.

Сейчас конфликт вступил в завершающую стадию. Масальская, заявляя, что Юдин без согласия ее как собственницы дома зарегистрировал в нем Малышева с дочерью, добивается через суд выселении Алексея Федоровича с Настей из жилища. Малышев, в свою очередь, подал с Юдиным встречный иск о принуждении Масальской к регистрации дома и земельного участка на Юдина, который, как только станет собственником, сразу же подарит жилище дочери Малышева. Судья, однако, заявил, что такой иск не может считаться встречным. Он должен рассматриваться самостоятельно, на отдельном процессе. Словом, тяжбам конца не видно.

Но определенные уроки из этой истории можно извлечь уже сейчас. Противники Малышева в мелочной борьбе за свои столь же мелочные интересы забыли об интересах ребенка. При этом в адрес отца сыплются упреки, что его дочь в детдоме. Малышев надеется на поддержку районной администрации, просит ее защитить права ребенка. И получает ответ, что эти права… уже защищены. «Ребенок, — цитирую ответ, — находится на полном государственном обеспечении в Г(О)ОУ областном детском доме г. Липецк». Выходит, полное государственное обеспечение, по мнению иных чиновников, венец прав девочки? А жизнь в разлуке с любящим ее и любимым ею отцом, получается, как бы не в счет?

Когда статья была уже написана, в редакцию «Юрфака» по моей просьбе заехал Малышев с Настенькой, которую взял из детдома на каникулы. Настя сама меня попросила:

— Вы там им получше объясните, что я хочу жить вместе с папой…

— Скоро будете жить вместе, — постарался я ее успокоить.

— А когда это – скоро? Когда? – все допытывалась она. – Вы им там объясните, что снег уже сходит, а я хочу с папой на лыжах покататься. Получше, пожалуйста, объясните…