Мы Любимцы Муз, – прекрасно! Но кто ценит слова труд? Наши премии негласно лишь «шестёркам» отдадут...
Сатирическая поэма, как развитие сюжета очерка
«КУЛЬТ ЛИЧНОСТИ ДОРОЖКИНОЙ – МАРАФОН ПОЗОРА ТАМБОВА!» http://www.litprichal.ru/work/47122/

Культ личности Дорожкиной в позор Тамбов
вогнал абсурдностью своею.
Парадоксальную затею
изобличить велел мне возмущенный Бог.

Чиновничеством, в азбуке стиха чужом,
швырнули звонко чин поэта
Дорожкиной, в элиту влезла что ужом,
верша беззубости без цвета.

В тех виршах безыдейно-мелких и сухих
души нет, но зато есть рифмы.
Все областные средства ей за счёт других! –
Не можем одолеть сей риф мы.

Ей в управлении культуры блат как сват, –
руководит её подруга,
книжонки переиздавая. Все ловчат,
завязывая подлость туго.

И кульминация – Почётный гражданин
Тамбова, верх дискредитаций
людей известных… Лицемерию сродни
их так порочит визг оваций!

Ликует на тропе предвзятости конфуз:
опять из тьмы пролез наружу
коррупции и недомыслия союз, –
в Тамбове Дума села в лужу,

где телевидение плещется уже
не замечая даже грязи
в «подарочке» от Ивлиевой-протеже
в отстойник гордых несуразиц!

Здесь прячется фальсификации пример:
«эксперт поэзии» Наседкин, –
второй Туркевич, он от денег очумел,
за клевету едя объедки

с Дорожкинского криминального стола.
В стихах профан он, но – прозаик!
Фантасмагория с печатью сорвала
с тех маски, ложь что заказали

ему, как председателю среды Союз
писателей, где есть поэты
и поэтессы-минусы. На что им плюс? –
Дорожкинцы в цинизм одеты

при отмывании бюджетного рубля,
от попустительства той власти,
юлит в отписках что, подарочки деля,
среди «Тропинки» и… отчасти.

И фестиваль «Литературный марафон»
направлен против всех талантов:
«Уйди же, стимул, из литературы вон, –
дорожкинцам бы больше грантов!

Ведь культу личности забавы лишь нужны,
литературный фонд на это.
Мы с ним погреемся в Крыму, не жаль казны, –
в судах расхолодило лето.

О, судей «независимость», нам жить даёшь,
стабильно нет на нас управы,
а чуть что: деньги извели на молодёжь, –
культурные пусть знает нравы.

На эпиграммы не привыкли отвечать?
Мы реем над ямбохореем,
украсть велит в активе круглая печать,
на зависть делать то умеем.

Для популяризации никчёмных книг,
но издаваемых по блату,
отнимем деньги мы у матерей и вмиг
свершим Дорожкиной доплату.

Девиз наш: лишь того, кто лучше, не издать!
Пусть настоящие поэты
обиду будут ощущать, на то плевать,
ведь сыты мы и приодеты.

Но то – вершина айсберга! Подводный мир
наш подкупной, и этим дорог…
Цинизм Тамбовский так логичен: подкорми…
и вирши выйдут из задворок».

Подслушал монолог начальства я не зря,
всё Конституции согласно.
Такой ведь наглости нет даже у царя,
продолжу раскрывать опасность.

Чтоб бесталанным членами Союза стать
нужна российская поддержка,
пока за них – властей Тамбовская печать
и телевидений тележка.

И вот сопредседатель, первый секретарь,
московский критик в списке сметы,
предвзятость вновь вознесена во всём! Как встарь,
вздыхают местные поэты.

По смыслу всё предназначалось лишь для них…
чиновничество же решило:
бюджет себе, Дорожкиной и тем, кто лих,
часть – для российского страшила.

Полгода возмущался автор этих строк
мошенничеством, беспределом,
но соучастников средь власти круг широк –
бюджетом мафия владела.

Несправедливостью отринутый поэт
попался в зубы той акулы,
что ест всегда лишь тех, несёт в себе кто свет,
не зря же вирусы к ней льнули,

коррупцией в законе власти заразив.
В подводном озверелом мире
ей легче наживаться без альтернатив,
чтоб с жиру равной быть транжире.

Под видом фестиваля, тайно, воровски,
ублажив фальшь, присущей «приме»,
умаслив приглашённых из Москва-реки,
она амёб в ту лужу примет

вне конкурсов, в макулатуру превратив
бюджет, известность – в эйфорию.
Дорожкина за «пыль в глаза» герой почти, –
в обман ввела Википедию,

для каковой лишь книг количества важны.
В Тамбове издают за славу,
что дарят за подхалимаж и блат чины,
поэтам же дают отраву,

невидимую в мутной порченой воде.
Ликует бешено угроза,
что инфузории начнут царить везде,
назло желанию прогноза:

«В болоте затхлом упомянутый Союз
оставил троп следы да рожки.
Наседкин – оборотень, совестью кургуз,
закуской стал сороконожки».


НИКОЛАЙ ЛАВРЕНТЬЕВ Тамбовский