МЕССИЯ КАК ВТОРОЙ МОИСЕЙ
В раввинистической литературе часто проводятся параллели между схожими фактами. Иногда такое сравнение производится по принципу «от простого к сложному». Иногда сущность явле-ния переносится в жизнь с подходящей иллюстрацией. Подобным же образом и мессианская концепция создала свой собственный, фигуральный язык. Одна из наиболее часто используемых парал-лелей — это уподобление Мессии «первому спасителю» — Мои-сею.
Среди христиан подобная параллель появляется вместе с за-явлением Христа: «...Если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне» (Ин.5:46). Те, кто слушал Его, бывало, восклицали: «Мы нашли Того, о Котором писал Моисей в законе и пророки...» (Ин. 1:45). Говоря о Мессии, хри-стианские теологи иногда используют такое понятие, как Moses redivivus — «Моисей, возвращенный к жизни» или «новый» Моисей. Это определение основывается на словах Петра и Сте-фана из Деяний 3:22 и 7:37, ссылавшихся на один стих из Писа-ния.
Во Второзаконии 18:15,18-19 мы находим следующее обето-вание:
«Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвиг-нет тебе Господь, Бог твой, — Его слушайте... Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его... А кто не послушает слов Моих, которые Пророк тот будет говорить Моим именем, с того Я взыщу».
Обетование, приведенное выше, акцентирует внимание на том факте, что обещанный Пророк будет говорить во имя Божье и слова его будут обладать Божественной властью. Иудейские экзегеты считают, что эта ссылка относится к Иисусу Навину (Иешуа бен Нун) или к «пророку народов» Иеремии. Кажется, однако, что эти стихи более разумно отнести к Мессии, как гово-рит рабби Леви бен Гершом:
«Воистину Мессия является таким пророком, о Котором го-ворится в Мидраше: “Вот, раб Мой будет благоуспешен” (Ис.52:13)... Своими чудесами Он сделал Моисея благоус-пешным в приведении лишь одного народа к служению Богу, но Мессия приведет всех людей на земле к служению Ему».
Таргум добавляет к этому стиху истолкование, которое имеет огромное значение с точки зрения христианской теологии:
«Господь Бог ваш, Духом Святым, воздвигнет Пророка из вас, который будет подобен Мне» и «Пророк, которого Я воздвиг-ну из вашего братства, Духом Святым».
Еще раз мы сталкиваемся с мессианскими ожиданиями, в ко-торых присутствуют надысторические элементы: Бог даст Сво-ему народу пророка, который будет говорить во имя Его, кото-рый будет зачат от Духа Святого и дела которого будут сопрово-ждаться чудесами. В таком методе есть опасность, известная как «историко-пророческая перспектива» исключения этих мистиче-ских составляющих из древних мессианских ожиданий. Более того, следование этим путем не проявляет с лучшей стороны мес-сианскую надежду, как это на самом деле имеет место в истории, вопреки взываниям к историческому критицизму. В то же самое время, как мы видели, новозаветная христология сужается. Очень даже может быть, что раввинистическая экзегеза одухотворяет и «аллегоризирует», что она как бы «потворствует» символизму и преувеличивает его, но Новый Завет делает в точности то же са-мое. Это одна из специфических характеристик мессианских ожиданий.
МЕССИЯ КАК ПОСЛЕДНИЙ СПАСИТЕЛЬ
Когда мы говорим о Мессии как о «втором Моисее», мы стал-киваемся в древних иудейских писаниях с широким спектром мыслей и взглядов на историю спасения. Лучший способ рас-смотрения этих аспектов — использование подзаголовков, кото-рые могут представить всю обсуждаемую проблему в виде мень-ших и легче усваиваемых «порций».
Мидраши по книгам Моисеевым говорят о «Первом» и «По-следнем» Спасителях. Мидраш Рабба по Книге Екклесиаста ссы-лается на то, как р.Беречия говорил во имя р.Ицхака, который жил до 300 г. по Р.Х., что:
«Точно так же, как был Первый Спаситель, будет и Послед-ний, Точно так же, как о Первом Спасителе сказано (Исх.4:20), что он “взял... жену свою и сыновей своих, поса-дил их на осла...”, так о Последнем Спасителе сказано, что Он “кроткий, сидящий на... молодом осле...” (Зах.9:9). Как Пер-вый Спаситель обеспечил народу манну небесную, как напи-сано: “...Вот, Я одождю вам хлеб с неба...”, так же и о По-следнем Спасителе сказано (Пс. 71:16): “Будет обилие хлеба на земле...” Как Первый Спаситель открыл источник, так и Последний Спаситель даст воду, как написано (Иоиль 3:18): “...Из дома ГОСПОДНЯ выйдет источник...»
В соответствующем параллельном фрагменте р.Ицхак бар Марион (290 — 320 гг. по Р.Х.) говорит: «В конце Сам ГОСПОДЬ явится и пошлет манну небесную».
Все четыре Евангелия описывают чудесные сцены, когда Ии-сус накормил толпу народа. Перед самым началом Своих страда-ний Иисус упрекает Своих учеников по дороге в Кесарию Фи-липпову за их излишнюю озабоченность о том, чем им питаться в пути:
«Еще ли не понимаете и не помните о пяти хлебах на пять ты-сяч человек, и сколько коробов вы набрали? Ни о семи хлебах на четыре тысячи, и сколько корзин вы набрали?» (Мф. 16:9 10).
И Иисус говорил о Себе как о Хлебе Жизни:
«...Истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть Тот, Который сходит с небес и дает жизнь миру... Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Ин. 6:32-35).
Иисус говорил о Себе в разговоре с самарянской женщиной, как об Источнике Живой Воды:
«...Если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: “дай Мне пить”, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую... Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять; а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источни-ком воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4:10, 13-14).
С другой стороны, Иисус провозглашал:
«...Кто жаждет, иди ко Мне и пей; кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой» (Ин. 7:37-38).
Образы хлеба и воды ассоциируются с мессианскими функ-циями «Второго Моисея» и «Последнего Спасителя».
СРАВНЕНИЕ МОИСЕЯ И ИИСУСА
Мидраш использует сравнительную фразу «как это было, так это будет». Не так уж редко мы находим и в христианской лите-ратуре обсуждение параллели между Иисусом и Моисеем. Это подталкивает к выводу, что Иисус является своего рода «вернув-шимся Моисеем». Какие же факторы способствуют такому выво-ду? Прежде всего, родителями Моисея были левиты, поэтому для него было естественно учить свой народ служению Богу. Иисус тоже посвятил Себя выполнению первосвященнических обязан-ностей. Послание к евреям говорит об этом не менее пятнадцати раз. Моисей после рождения, будучи младенцем, подвергался преследованиям в Египте. И подобным же образом после рожде-ния Иисуса плач младенцев раздавался над Вифлеемом. Моисей провел 40 лет в пустыне Мадиамской, будучи пастухом. Иисус также явил Себя Добрым Пастырем, ищущим Свою потерянную овцу. В одной хорошо известной раввинистической истории рас-сказывается, как Моисей приносит заблудившегося агнца к ис-точнику. После этого с небес раздается голос, который говорит: «За то, что ты проявил милость к творению плотскому, Я сделаю тебя пастырем народа твоего».
Моисей пришел в Египет для того, чтобы освободить своих братьев из рабства; Иисус пришел для того, чтобы избавить нас от ига греха. Моисей был вождем своего народа; Иисус водил Своих учеников, ходя впереди них. Моисей принес скрижали за-вета; Иисус хотел записать заповедь любви, состоящую из двух частей, в сердцах верующих. Моисей выполнял функции судьи; подобно этому, Иисус подчеркивал, что право судить дано Сыну, чтобы все могли воздать честь Ему. Моисей молился за тех, кто противостоял и вредил ему, — о таких, как Мариамь. Когда люди начали поклоняться золотому тельцу, Моисей воззвал: «Кто Гос-подень — ко мне!» Он молился: «Прости им грех их. А если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал» (Исх. 32:26,32). Подобным же образом, Иисус говорил:
«Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас», и Он так же молился на кресте за преступников и злодеев. Моисей был «человек кротчайший из всех людей на земле» (Чис.12:3); Иисус тоже был «кроток и смирен серд-цем». Такие сравнения показывают, что Иисус действительно был обетованным пророком. Который мог бы быть «подобен Моисею».
ХАРАКТЕР ОТКРОВЕНИЯ, ПОЛУЧЕННОГО МОИСЕЕМ ОТ БОГА
Отношения Моисея с Богом отличаются от того, что имело место в жизни большинства из его предшественников. Иудейские писатели часто делают столь сильный акцент на предписаниях Пятикнижия, что личная жизнь Моисея как глубоко верующего человека при этом опускается. Христиане, со своей стороны, час-то карикатуризируют «религию Моисея» как этакую «религию мести», религию, которая требует выполнения принципа «око за око и зуб за зуб». Но такое ли откровение от Бога получил Мои-сей?
На ранних стадиях своего призвания Моисей услышал слово от Бога: «Я Господь. Являлся Я Аврааму, Исааку и Иакову с име-нем “Бог Всемогущий”; а с именем Моим “Господь” не открылся им» (Исх. 6:2-3). Когда Мариамь и Аарон злословили Моисея, Бог сказал им:
«Слушайте слова Мои: если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним; но не так с рабом Моим Моисеем — он верен во всем дому Моем. Устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не в гаданиях, и об-раз Господа он видит...» (Чис. 12:6-8).
Что это значит: «С именем Моим “ГОСПОДЬ”» и в чем за-ключается значимость «видения образа ГОСПОДА»?
Ведущий средневековый толкователь Талмуда и Ветхого За-вета РаШИ констатирует, что, очевидно, Моисей на самом деле не видел «образа ГОСПОДА», но это было как будто бы в «про-изнесенном видении» или в «видении Духа Святого». Иаков был еще одним человеком, видевшим лицо Божье, когда у ручья Иавок он боролся с «Ангелом лика Его» Пенуэлом и сказал: «Я видел Бога лицем к лицу, и сохранилась душа моя» (Быт. 32:30, Ис. 63:9). Видение Иакова было больше видением Ангела, в ко-тором, согласно раввинистическим истолкованиям, как мы уви-дим позже, появляется Мессия. Но как Моисей действительно мог «видеть» Бога, если еще до рассмотренного стиха Бог сказал: «...Лица Моего не можно тебе увидеть; потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх. 33:20)? Может ли быть так, что под фразой «видение образа Господа» понимается то, что Моисей просто что-то понял о сущности Божьей?
Библия, однако, говорит о Боге не как о каком-то абстрактном понятии, но как о Личности. В современном иудаизме существу-ет серьезная опасность, заключающаяся в отношении к Богу с агностическим или деистическим уклоном, как будто Он не яв-ляется Богом откровения, Deus revelatus. Это влечет за собой идею о том, что демиург создал мир, но затем оставил его, позво-лив ему развиваться самопроизвольно. Эта опасность иудаизма вызвана отчасти реакцией на христианство — на утверждения христианства о том, что «Слово стало плотию» и «Бог явился во плоти» (Ин.1:14 и 1 Тим. 3:16), то есть на то, что Бог стал Чело-веком. Хотя древнейшие иудейские писатели и подразумевают Божественное происхождение, говоря о Мессии, это «воплоще-ние» — Христос, ставший человеком, — является одним из вели-чайших камней преткновения. Именно по этой причине РаМБаМ, Маймонид, сформировал 3-й (из 13) принцип веры, в котором констатируется:
«Я верую совершенной верой, что Создатель, да будет благо-словенно имя Его, нетелесен, не имеет никаких вещественных (материальных) свойств и совершенно никакой формы».
Со времен иудейского философа Филона, в первом столетии христианства, начал укореняться обычай избегать имени Бога. Вместо него использовались такие иносказания, как «Имя», ha-Shem, и «Место», ha-Maqom. В самом деле, Бог обещал в Своей заповеди: «...На всяком месте, где Я положу память имени Моего, Я приду к тебе, и благословлю тебя» (Исх. 20:24).
При сотворении Бог говорит: «Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему...» «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его...» (Быт. 1:26-27). Здесь используются два еврейских слова: tselem, «образ» (в со-временном иврите — «фотография»), и demuth, тоже «образ» или «сходство» («подобие»). Когда Моисею позволяется видеть «об-раз ГОСПОДА», в Библии используется слово temunah, основное значение которого «изображение» или «рисунок». Все эти вы-ражения очень точны. Бог является личностью и имеет опреде-ленную форму и существование. Моисей испытал все это на бо-лее глубоком уровне, чем его предшественники.
Мы не могли постичь Его в материальности. Тем не менее, Он открыл Себя в таком виде, в каком «материальный человек может понять Его». Религия Моисея не была просто общим верованием во Всемогущего Творца. В чем, однако, заключается разница ме-жду религией патриархов и религией Моисея? Иерусалимский Талмуд утверждает, что патриархи знали только «Бога Небесно-го, но Бог не явил им Господнего MIMRA». Арамейское слово MIMRA рабби часто идентифицируют с Мессией. Оно соответст-вует греческому термину Logos, «Слово». Таргум Ионатана гово-рит, что «Мое имя ГОСПОДЬ Я, однако, не явил им через Моего Духа Святого».
ИМЯ ГОСПОДА КАК ЗНАМЕНИЕ СПАСЕНИЯ
Но Кто же Тот Бог, Который явил Себя Моисею? Авраам, в конце концов, построил алтарь Господу; но возможность услы-шать это имя и его истолкование из горящего куста была остав-лена для Моисея (Исх. 3:14). Имя «ГОСПОДЬ» появляется в Вет-хом Завете около 6700 раз. Это слово на иврите, Yahweh, выдви-гает на первый план присутствие Божье. Слова «был», «есть» и «должен быть» («будет») могут быть составлены из его корня. Прошлое, Настоящее и Будущее, полная «троица», содержащая-ся в концепции времени, объединена в сущности Бога. Когда Моисей спрашивает об Имени Божьем, он получает ответ: «Я есмь Сущий... Так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам». Бог есть Сущий! Он является ключом ко всему, что су-ществует в мире.
В откровении Божьем, которое Моисей получил из горящего куста, слово anochi, «Я», которое Бог использует для обозначения Себя, дано как oth, или «знамение». Ничего удивительного, что Мидраш видит здесь ссылку на Мессию:
«И Он сказал: “Я (anochi) буду с тобою, и вот тебе знамение, что Я послал тебя” (стих 12); что означают эти слова? Наши мудрецы, да благословенна будет память о них, говорят, что это символ первого избавления (исхода), с которым anochi Израиль пришел в Египет, как сказано: “Я (anochi) пойду с тобой в Египет; Я (anochi) и выведу тебя обратно” (Быт. 46:4). Это является также символом последующего искупления, как сказано: “Я (anochi) исцелю тебя и [в мессианские времена] спасу тебя”».
И в самом деле, имя Мессии у Исаии 7:14 — Еммануил, «Бог с нами», и Он будет говорить во имя Божье.
Талмудические мудрецы также видят в имени Yahiveh ссылку на Мессию: «На основе имени Святого были созданы три явле-ния: Праведность, Мессия и Иерусалим». Мысль о Мессии при-ходит сюда из Иеремии 23:6 и 33:16, согласно которым Бог взра-стит Давиду Праведную Ветвь. «И вот — имя Его, которым будут называть Его: “ГОСПОДЬ — оправдание наше!”» Рабби Шмуэл бен Нахман (260 г. по Р.Х.) и Абба Бар Кахана (300 г. по Р.Х.) приходят к заключению, что «это имя Meccuи». Обычная хри-стианская интерпретация имени Yahweh — «Господь завета».
Ранняя христианская церковь также видела в имени Yahweh больше чем просто намек на мессианство. В так называемом «Переводе семидесяти», Септуагинте, еврейское слово «Yahweh» переведено греческим «Kyrios», под которым ранние христиане подразумевали Христа. Конечно правда, что Иисус действовал с авторитетом Бога, проповедуя: «...кто видел Отца, кроме Того, кто есть от Бога: Он видел Отца», «И видящий Меня видит По-славшего Меня», «Я и Отец — одно», «Приидите ко Мне...», «Научитесь от Меня...», «Я есмь путь и истина и жизнь...» Это выражается кратким символом веры ранней церкви: «Господь Иисус Христос» (Флп.2:11). Признак Последующего Искупления заключается именно в том, как наш Спаситель использовал слово «Я», что доказывает Его Господство.
В КАКОГО БОГА ВЕРИЛ МОИСЕЙ — МСТИТЕЛЬНОГО ИЛИ МИЛОСЕРДНОГО?
В 33-й главе Книги Исход мы читаем, что «...говорил Господь с Моисеем лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим». И Моисей молился: «Если не пойдешь Ты Сам с нами, то и не вы-води нас отсюда; ибо по чему узнать, что я и народ Твой обрели благоволение в очах Твоих? не по тому ли, когда Ты пойдешь с нами?» (стихи 11,15-16).
Когда Моисей вытесал две новые каменные скрижали вместо тех, которые он разбил во гневе, Господь прошел пред ним, и за-тем он услышал самый прекрасный ветхозаветный гимн благо-дати, который снова и снова повторяется пророками и псалмо-певцами:
«ГОСПОДЬ, ГОСПОДЬ, Бог человеколюбивый и милосер-дый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, со-храняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и пре-ступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказы-вающий вину отцов в детях и детях детей до третьего и чет-вертого рода» (Исх.34:6-7).
В этом коротком гимне, описывающем характер Бога, можно найти четыре различных термина, обозначающих милость, и три слова, обозначающих грех, который ГОСПОДЬ обещает про-стить. Ветхий Завет подчеркивает многими различными путями человеческую вину перед Святым Богом, и в иврите для описания этого активно используется восемь различных терминов. Основ-ное значение этих терминов было изучено Мартином Бубером. В частности, слово het, «преступление, оскорбление», может про-изойти от идеи «разделяющей стены», как в арабском термине hataya/hit. Слово pesha — «бунт, сопротивление» — происходит от того же корня, что и слово, обозначающее «большой шаг», и связано с добродетельным (или целомудренным) перемещением. Слово avon означает «искажение»; averah означает «следование мимо или через»; avel происходит от слова ol, обозначающего «иго». Слово resha обозначает «злобную выходку», mirma — «за-блуждение» и «предательство», и aven имеет общий корень со словом «горе».
Греческий Новый Завет для обозначения греха использует главным образом одно слово: hamartia, которое описывает «сле-дование по гибельному пути» и «ошибку». Библия начинает об-суждать вопрос о человеческом грехе с самых первых страниц. Даже два основных еврейских слова для обозначения молитвы, lehitpauel и lehithannen, отражают следующие размышления: пер-вое происходит от слова «plili» — «вина», второе же — от слова «hanum», означающего «милосердный». Причем оба слова имеют грамматическую форму, которая иллюстрирует самоповторяю-щееся действие. Во время молитвы мы всегда исповедуем наши грехи и воздаем благодарение Богу за то, что Он милосерден.
Ветхий Завет только пару раз говорит о «любви» Божьей. Скорее, в нем время от времени выражается любовь человека к Богу и к ближнему своему. Еврейское слово, которым обознача-ется любовь, таким образом, относится прежде всего к человече-ским чувствам. Когда речь идет о Боге, слово ^милость* соот-ветствует слову «любовь», потому что мы не заслуживаем бла-госклонности Святого Бога. Греческий Новый Завет решает данную проблему путем создания нового термина «agape» для обозначения Божьей любви, тогда как слово «егоs» ассоциирова-лось с плотской любовью, а слово «phileo», которое также ис-пользуется для обозначения любви, буквально означает «поцело-вать». Гимн любви, который услышал Моисей, описывает эту любовь agape, используя четыре различных термина, обозна-чающих «милость», и ссылается на милость Божью и Его вер-ность в контексте милости: Он «пребывает в любви и верности». Для обозначения слова «верность» Ветхий Завет использует тер-мин emet, «истина». Эти характеристики подходят также и для Иисуса: «И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благо-дати и истины... благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (Ин.1:14,17).
Один представитель синагоги из Хельсинки как-то пожало-вался во время телевизионной дискуссии, что слова, услышал Моисей, были интерпретированы в этакое «мстительное» заявле-ние: «Бог не оставит без наказания, но отомстит!» Английский перевод Библии, изданный в 1611 году, ближе к ивриту, когда говорит, что «Бог ни в коем случае не смоет вину», и немецкая Библия констатирует, что перед Ним «нет ни одного безгрешно-го». В оригинальном тексте говорится ve-naqqeh lo ye-naqqeh; за этим скрывается корень, обозначающий «очищение», который усиливается повторением. Если перевести этот стих точно, то это будет звучать: дочищая, Он не очистит», то есть, говоря дру-гими словами. Он доставит неочищенным».
И как же насчет «мстительности»? Иврит использует более мягкий термин poqed avon, глагольная корневая форма которого означает «подсчет», и в одной из его форм этот термин означает «постановку задачи». Современное еврейское слово paqid, или «служебное лицо, чиновник», происходит от этого же корня. Английское словосочетание «принимать во внимание», вероятно, более близко по своему значению к оригинальному еврейскому термину, использованному в этом фрагменте. Таким образом, ближе к оригиналу было бы перевести этот фрагмент без оттенка «мстительности», свойственного современным версиям, то есть сказать, что Бог «прощает беззакония, непокорность и грех, или Он оставляет их неочищенными, и Он учитывает беззакония отцов..,»
Еврейская Библия использует шесть основных понятий вме-сто термина «месть». Их значения — что-то вроде: «считаться с чем-либо», «оплачивать», «восстанавливать», «компенсировать (вознаграждать)», «воспитывать (поднимать)», «возвращать». Все они по своей сущности являются очень мягкими терминами.
Существует, конечно, более резкое слово, naqam, «месть», ко-торое Бог использует, говоря о Себе: «У Меня отмщение и воз-даяние...» Однако, если рассматривать это с учетом еврейской манеры выражаться, то «отмщение» означает справедливость Божью и ее естественные последствия: «Что посеет человек, то и пожнет». В Книге Иова мы читаем:
«Не может быть у Бога неправда или у Вседержителя непра-восудие. Ибо Он по делам человека поступает с ним, и по пу-тям мужа воздает ему».
ПРОРОК, КОТОРЫЙ БУДЕТ ЗАЧАТ ОТ ДУХА СВЯТОГО
Мы уже видели, как Таргум Ионатана дважды упоминает, что пророк, подобный Моисею, будет «зачат от Духа Святого». Рас-сматривая более подробно основания этого заявления, знаток иу-даизма Г.Л.Штрак (H.L.Strack) не соглашается с этим. В 1911 го-ду он начинает дискуссию по так называемым Саддукейским до-кументам Дамаска, которые вовсю говорят об «учителе правед-ности» и «Святом Духе». В этих литературных находках, кото-рые действительно принадлежат к тому же жанру, что и свитки Мертвого моря, присутствует описание Бога, Который скрывает Себя и отвергает остатки Израиля: «И Он взрастит им Учителя Праведности для того, чтобы вести их путями их сердец». Мес-сия упоминается здесь под именем «Ветвь»: «И Он будет учить праведности в последние дни». О Нем сказано, что Бог «позна-комит их со Своим Святым Духом, через Своего Мессию, и Он будет ИСТИНОЙ». Четыре раза делаются ссылки на «Мессию Аарона и Израиля». «Мессия Аарона» подразумевает Его роль проповедника, и «Мессия Израиля» — Его царственное положе-ние.
Рукописи Мертвого моря также содержат раздел, наводящий на размышления о сказанном выше. В отношении «праведных людей» мы читаем: «Когда Бог произведет Мессию , с ними придет Священник, глава всего собрания Израильского и всех старейшин сынов Аарона... И они сядут перед Ним, каждый в соответствии со своим титулом. И последний, который должен будет сесть, будет Мессией Израильскими».
Доктор Р. Гордис говорит, что если к этому отрывку отне-стись всерьез, то «он будет в высшей степени важен как источник концепции о Божественном возлюбленном Мессии». Слово yolid, которое появляется в тексте, имеет основное значение «по-рождать». Упоминание Таргума о пророке, который будет произ-веден посредством Духа Святого, было полностью упущено из виду критиками, хотя оно важней, чем отрывок из рукописей Мертвого моря с прямой ссылкой на экзегезу Ветхого Завета. Таргум использует слово aquim, «Я взращу», для описания поро-ждения пророка, подобного Моисею. Все это очень отчетливо выражено в псалме 2:7: «Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя». Этот стих, который рабби рассматривают как мессианское пророчест-во, использует для обозначения слова «порождать» тот же самый термин, что и рукописи Мертвого моря. Это имело также чрезвы-чайно важное значение в ранней церкви (Деян.13:33, Евр.1:5 и 5:5).
Мы видели, таким образом, что в свете древней иудейской литературы Мессия должен быть «Вторым Моисеем» и «Послед-ним Спасителем». Его будут называть именем «Господь»; благо-дать и истина будут соединены в Нем; Он будет зачат от Духа Святого; Он будет говорить и действовать во имя Божье, и это будет Его характерным «знамением»; в этом смысле Он явит Се-бя как «живущий второй раз Моисей». Все эти черты свойствен-ны Иисусу.
ТОРА МОИСЕЕВА И МЕССИЯ
Традиционно Мессии приписывается тройственная роль: цар-ственная, священническая и пророческая. Говоря о благослове-нии Иакова, мы упоминали также об Иудином «жезле предводи-теля», для обозначения которого в иврите используется слово me hogeq, «законодатель». Пророческая роль Мессии заключается в том, что Он издаст новый Закон для народа.
На основании этого мы должны теперь спросить: какова же тогда роль Закона? Всегда ли он ведет к рабству? Может ли Тора освободить человека? Предполагалось ли, что все Моисеевы предписания даны навсегда? Где провести грань между запове-дями Божьими и заповедями человеческими? Может ли быть, что Закон Божий основывается на менее фундаментальных правилах? Требует ли Бог от Своего избранного народа больше, чем от язычников? Оказывает ли Он предпочтение кому-то из Своих избранных? Будет ли закон, установленный Мессией, новой То-рой? Существуют ли значительные различия между Торой Мои-сея и Мессии? Эти вопросы являются «крепкими орешками», особенно для иудеев.
ТОРА МЕССИИ И БУДУЩЕЕ ЗАКОНА
Вопрос о будущем Закона занимал рабби с давних времен. Иногда они спрашивали: «Тора, что будет с тобой?». И далее, в Талмуде существует дискуссия о возможной классификации заповедей по их важности:
«Моисей дал 613 заповедей; из них 365 («Ты должен») соот-ветствуют числу дней в году и 248 («Ты не должен») соответ-ствуют числу костей, содержащихся в человеческом теле... Пришел Давид и сократил их до одиннадцати... Пришел Иса-ия и уменьшил их до шести... Пришел Михей и сократил их до трех... Вернулся Исаия и сократил их до двух... Пришел Аввакум и сократил их до одной, как написано (Авв.2:4): “...Праведный своею верою жив будет”».
Павел основывал свое учение об оправдании верой частично на этих словах Аввакума, когда писал: «В нем [в благовествова-нии Христовом] открывается правда Божия от веры в веру, как написано: “праведный верою жив будет”».
Помню, как однажды в иерусалимском общественном парке я случайно наткнулся на одного своего знакомого, строителя из Йемена, которого я знал как человека глубоко верующего и хо-рошо знакомого с Писаниями. Я присел на скамью рядом с ним, и в процессе нашего разговора он рассказал мне, как он впервые прилетел в Израиль на «ковре-самолете» и как его отец сказал ему перед отлетом: «Сын мой, никогда не стремись к выполне-нию всех требований Закона в Израиле. Просто помни слова Ав-вакума о том, что праведные живут своей верой». Мудрый совет отца помог моему другу понять, что является основным в Законе.
Древние мудрецы, с одной стороны, отвергают мысль о том, что заповеди их отцов когда-то станут недействительными, одна-ко, с другой стороны, иногда они подчеркивают, что Мессия даст Израилю новую Тору. РаМБаМ в 8-м и 9-м из своих 13 принци-пов веры констатирует, что «вся Тора была дана Моисею» и «Моисеева Тора никогда не будет отменена или заменена иным законом, к ней ничего не будет добавлено и из нее не будет ис-ключено». Тем не менее, в своей работе «Декреты Царей» он поясняет, что Царь помазанный, как Мессия, будет «сидеть на своем царственном престоле и писать Книгу Закона вдобавок к той Книге, которая была дана нашим отцам» и «Он заставит Израиль выполнять эти заповеди». Новый Завет говорит скорее не об отмене Торы, а о ее «исполнении». Может быть, это то же самое, что имеет в виду Псикта Раббати, когда говорит, что «Тора будет обращена в ее первоначальное состояние»? Иисус «понес» наказание, предусмотренное Законом, Своей искупи-тельной смертью.
Согласно раввинистическому истолкованию, Мессия будет облечен такой властью. Ялкут Исаия констатирует, что «Святой, да будет Он благословен, воссядет (в Едемском саду) и начертает новую Тору для Израиля, которая будет дана им Мессией». Даже пугающая мысль об «отмене» появляется в некоторых пре-даниях: «В будущем заповеди будут отменены». В Мидраше Мехилты со времен таннаев, то есть с двух первых христианских столетий, мы находим заявление о том, что «в конце Тора будет забыта» . Р. Шимон бен Елеазар, наиболее плодотворный в 170-200 гг. по Р.Х., заявляет: «Вот как это будет в дни Мессии; не будет более заповедей типа “ты должен, ..”. “ты не дол-жен...” (zechut ve-hovah)». Клаузнер в своей книге «Мессиан-ское предание в Израиле» объясняет, что «вполне естественно интерпретировать это так, что в дни Мессии Тора и заповеди потеряют свое значение».
Раз мы понимаем историю искупления как другую эпоху (как это делают мудрецы, мы видели это выше), мы можем интерпре-тировать упоминания о 2000 годах Торы и 2000 годах, ассоции-рующихся с днями Мессии, как более или менее взаимно исклю-чающих — именно так, как Клаузнер и другие понимают это. На практике это означает, что во время мессианского века будут мессианские законы.
РаМБаМ настаивает на «естественном характере» мессиан-ского века. Он пишет:
«Не питайте надежу, что естественный ход развития этого мира изменится в дни Мессии или что законы природы пере-станут действовать. Нет. Мир будет следовать своим собст-венным курсом».
Из этого напрашивается вывод, что мессианский век будет вполне обычным историческим периодом, во время которого Мессия будет править Своим духом над теми, кто верует в Него. Едва ли мудрецы считали, что Мессия будет жить эти 2000 лет. Пророчество Исаии о мире на земле, во время которого даже фи-зический мир будет обновлен и где «волк будет жить вместе с ягненком» (Ис.11:6), может, согласно мудрецам, относиться к 1000-летнему периоду «Субботы». Эта картина Субботнего века, на который мы бросаем пристальные взгляды сейчас и который обсуждается в раввинистической литературе, навевает мысли о видении Тысячелетнего царства в 20-й главе Откровения Иоанна, в которой фраза «1000 лет» появляется шесть раз. В христиан-ском понимании настоящий Судный День, Новые Небеса и Новая Земля не появятся до тех пор, пока не произойдет всего этого. Не ссылается ли на что-то подобное Талмуд, когда говорит:
«Святой, да будет благословенно имя Его, не обновит Своего мира до тех пор, пока не истекут 7000 лет»?
«Отмена Закона» — фраза, используемая некоторыми рабби, — породила серьезные последствия как для иудеев, так и для христиан. Конечно, существуют различия в акцентах между уче-ниями Моисея и Христа, но оба они стремились исполнить неиз-менную волю Божью. Мидраш по Книге Екклесиаста говорит, что «Тора, которую человек изучает в этом мире, просто суета по сравнению с учением Мессии». Ссылаясь на псалом 145:7, соответствующий Мидраш говорит:
«“Господь разрешает узников...” Что означает это разреше-ние (освобождение) узников? Есть такие, кто говорит, что в будущем Святой сделает нечистых животных пригодными для употребления в пищу».
Для обозначения «узников» еврейский Ветхий Завет исполь-зует здесь слово asurim — «запретное» — вместо обычного в та-ких случаях слова asirim, и это привело к дискуссии о запретной пище. Мы помним, как Иисус говорит: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет чело-века» (Мф.15:11 и Мк.7:19). Говоря так, Иисус провозглашает всю пищу «чистой» (пригодной для еды). Фактически, ветхоза-ветные ограничения, касающиеся пищи, подразумевают не столько осквернение тела. Например, в Книге Левит 11:43-44, при упоминании о еде, на иврите дважды подчеркивается: «Не оскверняйте душ ваших...», eth naphshotechem. Говоря другими словами, это не только вопрос здоровья, но и эстетическая про-блема.
ИСТОЛКОВАНИЕ ТОРЫ ЛЖЕМЕССИЕЙ САББАТАЕМ ЦВИ
В учении греческих неоплатонистов тело и душа столь суще-ственно отличаются друг от друга, что аморальное поведение не обязательно воздействует на «внутреннего человека». Сегодня такой способ мышления проник как в иудаизм, так и в христиан-ство, в результате чего, например, псалом 145 обрел такое истол-кование, что «Господь якобы освобождает нас от всех запретов», и таким образом была открыта дверь для одного из наиболее оди-озных феноменов в истории религии.
Профессор Гершом Шолем — признанный авторитет в иу-дейском мистицизме — в своей книге «Мессианская идея в иуда-изме» подробно пишет о лжемессии Саббатае Цви. Имя Сабба-тай (или Шабтай — Прим. ред.) на иврите означает «звезда Са-турн» — ничего удивительного, что он стал лжемессией, точно так же, как до него таковым стал Бар Кохба — «сын звезды». Ва-лаам, сын Веоров, в свое время пророчествовал: «Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля...», ссылаясь (в со-ответствии как с иудейской, так и с христианской экзегезой) да Мессию (Чис.24:17). Тем не менее, этот самый Валаам склонил Израиль к аморальному поведению. Однако еще более отврати-тельное явление — это путь, которым Саббатай Цви и его сооте-чественник Янкив Франк (Yankiev Frank) истолковывали Тору.
Спустя всего лишь год после того, как Саббатай Цви провоз-гласил себя Мессией в Израиле, он был насильно обращен в ис-лам турецким султаном. Это было в 1666 году по Р.Х. Его после-дователи, однако, объясняли, что их господин якобы всего лишь «снизошел до мира сего», klipoth, для того, чтобы спасти тех, кто был в этом мире. Он «стал больным» ради нас; он снизошел до уровня тех, кто был все еще ba-Hol, в рабстве повседневной рутины и мелкой суеты, не имея святости. В этом свете сам Саб-батай объяснял: «Будь благословен Тот, Который освобождает нас от запретов!» Он утверждал, что мессия должен был напугать тех, кто верил в него, совершив «странные поступки». «Отрица-ние Закона, — провозглашал он, — это его исполнение». Его по-следователи также должны были снизойти до «примитивностей» и «открыть двери для нечистот», совершая столько грехов, что это (т.е. совершение грехов) просто перестало бы беспокоить их. Не было ничего запрещенного в этой «величественной Торе». Слово atsilim, которое буквально означает «величественный» или «благородный», стало кличкой последователей Саббатая. Эти верующие действительно должны были совершать тайные мерзо-сти. Для иллюстрации достаточно такого факта: в Турции «атси-лимы» придерживались особого ритуала, совершаемого в темно-те, во время которого они менялись сексуальными партнерами — обряд, которому они явно научились у исламских сект.
Члены этого движения давали специальный обет соблюдения тайны, который запрещал им рассказывать посторонним об их учении. Только путем отрицания «Торы Сотворения», общест-венных законов, они могли достичь уровня «Величественной То-ры». Они изобрели свое собственное «Исповедание», состоящее из 13 пунктов, в котором объяснялось, что Десять Заповедей от-менены, но ритуальный закон по-прежнему должен соблюдаться. Это «Исповедание» завершается мольбой о том, чтобы спаситель и мессия Саббатай Цви вернулся «поскорее и в наши дни».
Ближайшая параллель с Саббатаем Цви — нацистский Юбер-менш, «сверхчеловек», стоящий также «выше всякой морали». Как сказано: «человек греха», антихрист, «протннящийся и пре-возносящийся выше всего, называемого Богом или святынею...» (2 Фес. 2:4).
Эта история с Саббатаем Цви учит нас, что голая религиоз-ность, не содержащая концепции святости, действительно широ-ко «открывает двери для нечистоты». В этом заблуждении, одна-ко, мы видим некоторые аспекты иудейских мессианских ожи-даний, хотя и получившие негативное развитие. Если бы мы сравнили учения Иисуса и Саббатая, то мы прежде всего замети-ли бы, что Иисус пришел не для того, чтобы отменить Закон, но для того, чтобы исполнить его. Он молился о Своих учениках:
«Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла; они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею...» (Ин.17:15-17).
Последователей Саббатая учили хранить свои беззакония в тайне. Иисус же учил Своих учеников хранить добрые дела в тайне. Только доброе дерево может принести добрый плод. Ии-сус пошел так далеко, что даже бросил вызов Своим слушателям и последователям: «Кто из вас обличит Меня в неправде?» Христианин должен всегда ходить в свете.
Это правда, что все иудейское истолкование Торы относится только к Израилю. Мудрецы часто повторяют, что «Тора предна-значена только для тех, кто питался манной небесной в пусты-не». Иудейское понимание Торы может быть образно представ-лено как серия концентрических кругов: самый внутренний круг — Десять Заповедей; затем следуют 613 заповедей — taryag; за-тем — вспомогательные правила, seyag, как бы своеобразная «из-городь» вокруг Закона. Вдобавок к учению Пятикнижия, Закон включает в себя комментарии и пояснения мудрецов Талмуда и средневековья. Слово «Тора», однако, означает только «учение», хотя в Септуагинте, греческом переводе Ветхого Завета, выпол-ненном примерно в 200 г. до Р.Х., это слово переведено как «no-mos», закон. Нередко мы сталкиваемся с различиями между на-писанным и устным Законами. Сами ученые не всегда считают необходимым пояснять различные аспекты Закона, потому что, подобно Павлу, они обращаются к «знающим закон» (Рим. 7:1). Однако, в контексте мессианской идеи. Тора приобретает всеоб-щее значение, четко выраженное пророком Исаией: «...От Сиона выйдет закон, и слово Господне .— из Иерусалима».
ИСТОЛКОВАНИЕ ТОРЫ АПОСТОЛОМ ПАВЛОМ
Истолкование Торы Павлом основывается на понимании то-то, что учение Христа предназначено для всех народов. Следуя этим путем, он был вынужден разобраться с «человеческими за-поведями» в иудейских истолкованиях Торы. Будучи высоким авторитетом в своем собственном предании, он признал, что Мессия имел право дать «новую интерпретацию Закону» и даже снести ту «изгородь» вокруг Закона. В христианском мире иногда выдвигается утверждение, что логика Павла «непостоянна», внутренне «несостоятельна» и «изменчива». Иудейский мир, со своей стороны, упрекает Павла в том, что его отношение к Торе было «совершенно отрицательным».
Один из факторов, делающих существенный вклад в ошибоч-ное понимание Павла иудеями, — это то, как стих Римлянам 10:4 был переведен на многие западные языки : «...Конец закона — Христос» . Однако греческое слово, переведенное здесь как «конец», telos, прежде всего означает «цель», как в поговорке «цель оправдывает средства» . Это же самое слово «telos» ис-пользуется в 1 Тимофею (1:5): «Цель же увещания есть лю-бовь...» Иисус предельно ясно выражает эту мысль в Своей На-горной проповеди, когда говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но испол-нить» (Мф. 5:17). В этом свете было бы лучше перевести упомя-нутый стих из Послания к римлянам как «Христос является це-лью Закона». В нем нет ничего негативного.
Какова же тоща логика павловского истолкования Закона и каким образом это соотносится с учениями о Ветхом Завете и вы-водами из ранних иудейских мессианских ожиданий? Для боль-шей ясности, может быть, было бы лучше разделить ответ на этот вопрос на несколько основных частей.
1. Прежде всего, мы должны понять, что Библия утвержда-ет, что Бог свят и что Он требует святости. Моисей несколь-ко раз слышит такие слова, как: «...Будьте святы, ибо Я (Господь Бог ваш) свят» (Лев. 11:44; 19:2; 20:26). Павел также пишет:
«Открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и не-правду человеков... Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое, во-первых Иудея, потом и Еллина!» (Рим. 1:18 и 2:9).
Если какой-нибудь пастор выражает пожелание о том, чтобы некие молодые люди испытывали угрызения совести до тех пор, пока не перестанут грешить, люди часто обижаются на него. Тем не менее, он говорит именно то, что говорил апостол Павел:
«Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим.7:12). «А мы знаем, что закон добр, если кто законно употребляет его» (1 Тим. 1:8).
Закон также «духовен» (Рим. 7:14). Когда Бог Своим Святым Духом открывает нам наш грех, мы вынуждены сказать вместе с Павлом: «Ибо знаю, что не живет во мне... доброе»; «Итак я на-хожу закон, что когда хочу делать доброе, прилежит мне злое»; «Но в членах моих вижу иной закон... делающий меня пленником закона греховного» (Рим. 7:18,21,23). Только человек, на которо-го Бог возложил Свою руку, «знает, находит и видит» свое ис-тинное положение. Это также осуществлено Законом, который был дан для того, чтобы «заградились всякие уста, и весь мир стал виновен перед Богом» (Рим. 3:19). «Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою» (Гал. 3:24). Здесь мы видим логику павловского истолкования Закона, которую неизбежно испытывает на себе каждый верующий.
Понятие о человеке, бытующее в современном иудаизме, су-щественно отличается от новозаветного. Набожный иудей каждое утро читает из своей молитвенной книги Сидур слова: «Боже мой, душа, которую Ты даровал мне, чиста». Один из самых по-пулярных рабби, выступающих по телевизору, констатировал в своей утренней субботней проповеди, что «в нас больше света, чем тьмы, больше хорошего, чем плохого — христиане же учат наоборот». И в самом деле, Иисус учил, что «...извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства...» — весь спектр нашей греховности (Мф. 15:11; Мк. 7:21-22). Человек совершенно испорчен унаследован-ным грехом. Вот почему он нуждается в прощении и искуплении. Иудаизм обычно отвергает идею о первородном грехе и утвер-ждает, что требования Бога не столь уж невыполнимы. Следова-тельно, в своей упомянутой выше утренней молитве иудеи про-сят:
«Да не возьмет в нас верх злое начало (евр. yetser ha-Ra), и отдали нас от дурного человека и от плохого товарища, и сде-лай так, чтобы мы следовали доброму началу».
Говоря другими словами, зло подстерегает человека «в заса-де», являясь как будто бы чем-то внешним для него (и не свойст-венным ему). В 6-й главе Бытия, однако, содержится описание поколения Ноя, в котором используется именно это слово yetser: «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время». И в Книге Притчей 20:9 спрашивается: «Кто может ска-зать: “я очистил мое сердце, я чист от греха моего”.» Лишь толь-ко святость Бога, и ничто иное, ведет к признанию греха и ис-креннему покаянию.
2. Во-вторых, воля Божья, очевидно, намного проще, чем сотни церковных и человеческих заповедей, созданных иудейской традицией. Более того, разделение людей на «истинных едоков манны небесной» и язычников по их отношениям с Богом порож-дает духовную дискриминацию. Пророк Амос восклицает: «Не таковы ли, как сыны Ефиоплян, и вы для Меня, сыны Израилевы? говорит Господь... Вот, очи Господа Бога — на грешное царст-во...» (Ам. 9:7-8).
Мы уже рассматривали дискуссию в Талмуде о сведении 613 предписаний Торы к одному: «...Праведный своею верою жив будет». Даже Моисей намекал на простоту и фундаментальность содержания Закона:
«Итак, Израиль, чего требует от тебя Господь, Бог твой? Того только, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, ходил всеми путями Его, и любил Его, и служил Господу, Богу твоему, от всего сердца твоего и от всей души твоей» (Вт. 10:12).
Пророк Михей также подчеркивает простоту отношений с Бо-гом:
«О, человек! сказано тебе, что — добро, и чего требует от те-бя Господь: действовать справедливо, любить дела милосер-дия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим» (Мих. 6:8).
Сам Иисус показывает, что самое важное в Законе — это «суд, милость и вера» (Мф. 23:23). Может быть, Моисей также догадывался о человеческой склонности к созданию своих собст-венных законов, если, давая заповеди, он дважды подчеркивает: «Не прибавляйте к тому, что я заповедую вам, и не убавляйте от того» (Вт. 4:2 и 12:32)?
Пророки Исаия и Иеремия опасаются, что заповеди человече-ские могут стать заменой истинного слова утешения или своего рода ложным прибежищем. Бог заповедал не отношение типа «правило на правило», а скорее «...вот — покой, дайте покой ут-ружденному, и вот успокоение». Но теперь, вместо этого, «они пойдут, и упадут навзничь, и разобьются, и попадут в сеть, и бу-дут уловлены». Они в самом деле приближаются к Богу «устами своими», «сердце же их далеко отстоит» от Него, потому что «благоволение их перед Богом есть изучение заповедей человече-ских». Но Бог все же совершит «так, что мудрость мудрецов... погибнет, и разума у разумных... не станет». Павел также цитиру-ет эти резкие слова Исаии.
Точно так же пророк Иеремия, активно пророчествовавший до разрушения первого храма (586 г. до Р.Х.), сетовал на то, что люди полагаются на внешнее служение (на формальную сторону поклонения), мирясь со всеми отвратительными пороками, жи-вущими в их сердцах: «Не надейтесь на обманчивые слова: “здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень”». Или: «Как вы говорите: мы мудры, и закон Господень у нас? А вот, лживая трость книжников и его превращает в ложь... они отвергли слово Господне». Люди полагались на свое обрезание, хотя «весь дом Израилев с необрезанным сердцем».
Эти упреки, высказанные пророками, в равной мере приме-нимы к любому веку. Как легко религиозные традиции и «уче-ность» могут стать важнее, чем личная покорность в вере. Христиане также могут сказать: «У нас есть церковь, истинное учение и крещение», — и все это тоже правильно! Три раза Павел применяет такую же формулу: «Обрезание ничто и необрезание ничто...» само по себе, а) «...но все — в соблюдении заповедей Божиих»; б) «...но вера, действующая любовью»; в) «...а новая тварь». Павел не принижал обрезания (не относился к этому с пренебрежением), но он просто хотел расставить все по своим местам. Следуя логике Павла, можно было бы сказать: «Креще-ние младенцев ничто и крещение взрослых ничто, но все в жизни, прожитой в соответствии с волей Божьей, в вере, проявленной в любви, и в обновлении ума, которое возможно для нас через Христа». И тем не менее, именно через крещение мы отождест-вили себя со смертью и искупительной работой Христа. Лично для меня крещение всегда было чем-то очень драгоценным, осо-бенно как для человека, который похоронил своего единственно-го сына, убежденного последователя Христа, в израильской зем-ле. Павел твердо настаивал на применении сконцентрированного на Христе мышления к каждой области христианской жизни.
3. Для Павла Закон был не тем, что окончательно и существу-ет само по себе. Он был «детоводителем» ко Христу. Закон пока-зывает человеку его истинное духовное состояние, и это порож-дает в нем страстное желание примириться с Богом. Христос — это «цель» Закона. Он есть конец законнических, формальных отношений с Богом и начало новых, личных отношений с Ним. Будучи Мессией, Христос имеет право дать Закону новое истол-кование, благодаря которому Тора «вернется к своему первона-чальному состоянию». Однако Его мессианская функция — ис-целение человеческого греха, препятствующего отношениям с Богом, — означает, что Христос искупит наши грехи. Таким об-разом Он «исполнил Закон» за нас.
Павел говорит о Христе как о цели Закона, пути «к праведно-сти» . Он основывает это на словах из 30-й главы Второзакония, которая знакома каждому набожному иудею и в которой также можно найти зародыш идеи о заместительном искуплении. Для него Христос — «конец закона... к праведности всякого верую-щего». Павел продолжает:
«Моисей пишет о праведности от закона: “исполнивший его человек жив будет им”. А праведность от веры так говорит: “не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо?” то есть, Христа свести; или: “кто сойдет в бездну?” то есть, Христа из мертвых возвести. Но что говорит Писание? “Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем”, то есть слово веры, которое проповедуем» (Рим.10:5-8) .
Наряду с фрагментом, который цитирует Павел, еврейский текст Второзакония 30:12-13 дважды повторяет слова «yaaleh lanu» и «yered lanu», что означает «для нас» или «ради нас», «pro nobis». Они подчеркивают тот факт, что вам не нужно говорить: «Кто взошел бы для нас на небо, и принес бы ее [праведность] нам, и дал бы нам услышать ее, и мы исполнили бы ее?» Она не где-то далеко, за морями, и поэтому нам не нужно говорить: «Кто сходил бы для нас за море, и принес бы ее нам, и дал бы нам ус-лышать ее, и мы исполнили бы ее?»
Логика этих стихов, в которых мы находим зарождающуюся ветхозаветную доктрину об искуплении, заключается в следую-щем: а) в Ветхом Завете Закон был провозглашен людям так, чтобы они выполняли его требования, однако сейчас б) в Новом Завете Христос удовлетворил все требования Закона тем, что со-шел в преисподнюю за нас, воскрес и вознесся на небеса, и мы провозглашаем это завершенное действие. Человечество было неспособно выполнить святую Божью волю, заслуживая только лишь наказание, но Христос искупил наши грехи, и оправдание связано с прощением грехов.
Лучшее определение оправдания дано в Исаии 53:11, где о Христе сказано: «Праведник, Раб Мой, оправдает многих, и грехи их на Себе понесет». Катехизис Мартина Лютера дает определе-ние оправданию следующими словами: «Когда верой мы прини-маем Христа, нашего Искупителя, Бог больше не “собирает” на-ши грехи, чтобы наказать нас за них, но прощает их ради Христа. Он вменяет праведность и святость Христа нам. Таким образом Бог оправдывает нас». Лютер использует свое любимое выраже-ние opus alienum — «деяние, произведенное кем-то другим»: Дру-гой удовлетворил требования Закона, Другой пострадал за наши грехи, Другой понес на Себе наши беззакония. Все это выражает-ся ветхозаветной фразой pro nobis, столь любимой Павлом.
4. Тем не менее, эта мессианская роль включает в себя пав-ловское описание вознесения и «сошествия» Христа (греческие слова anabesetai и katabesetai). Это привлекало также и Сабба-тая Цви, хотя он и использовал эти понятия для обоснования своих «странных дел» и отрицания Закона. Именно эта возможность прийти к разным выводам подтверждает гениальность самих идей. Даже если такие мысли совершенно чужды современному читателю, мы не можем установить новые условия для почвы мессианских ожиданий. Павел говорит в Послании к ефесянам:
«А “восшел” что означает, как не то, что Он и нисходил пре-жде в преисподние места земли? Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес, дабы наполнить все [греч. ta panta, все]» (4:9-10).
Петр понимал это таинство так, что Христос «находящимся в темнице духам, сошед, проповедал», «ибо для того и мертвым было благовествуемо...» (1 Пет.3:19 и 4:6). Апостольский символ веры соглашается с этим, когда утверждает, что Иисус «сошел в ад».
Иерусалимский Таргум говорит о 30-й главе Второзакония:
«О, если бы мы имели такого пророка, как Моисей, который вознесся бы на небо, и дал нам Тору, и позволил нам услы-шать ее требования!»
В четвертом стихе 30-й главы Второзакония дается обетова-ние о том, что Бог соберет изгнанный Израиль, даже если он бу-дет рассеян «до края неба». Таргум Ионатана объясняет, что это произойдет «стараниями Первосвященника Илии и он восстано-вит их через Мессию-Царя». Мидраш Рабба отвергает идею о том, что «с небес придет второй Моисей с другой Торой». Разве это не могло быть реакцией против ранней христианской церкви, которая видит в Христе обетованного пророка, подобного Мои-сею?
Рассматривая историю с медным змием, мы уже обсуждали описание «знамения спасения», которое дается в Книге Премуд-рости Соломона, и фрагмент, который мы процитировали, за-канчивается словами: «Ты... низводишь до врат ада и возво-дишь» . В Притчах 30:4 спрашивается: «Кто восходил на небо и нисходил? кто собрал ветер в пригоршни свои?.. кто поставил все пределы земли? какое имя ему? и какое имя сыну его? знаешь ли?» Таким образом, идея о восхождении и нисхождении отчет-ливо просматривается даже здесь, в этом фрагменте, который го-ворит об акте сотворения и Сыне Божьем.
Это унижение и возвышение лучше всего выражено апосто-лом Павлом в гимне, содержащемся в его Послании к филиппий-цам:
«Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Хри-сте Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищени-ем быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв об-раз раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога От-ца» (Флп. 2:5-11).
5. В древние времена Десять Заповедей читались в синагогах каждую субботу как своего рода основание веры. Однако при-близительно в 90-м году по Р.Х., Великий Собор Ямнии решил оставить эту практику. Талмуд объясняет причину: кто-то может ошибочно допустить, что Бог на горе Синай дал только эти 10 заповедей. Тот же самый собор предписал прекратить использо-вание «перевода Семидесяти» — Септуагинты — как официаль-ного источника синагоги, потому что ранние христиане ссыла-лись больше на него, чем на еврейский оригинал, пытаясь дока-зать, что Иисус является Мессией. По этой же самой причине да-же акцент на веру в возможность воскресения был заметно ос-лаблен. Мы видели, как движение Саббатая Цви отвергло Десять Заповедей, приняв, однако, обрядовую сторону иудейского зако-на.
Решение, принятое в Ямнии, моментально повлекло за собой последствия, которые отразились на всем дальнейшем развитии иудаизма. Он все больше и больше становился религией Закона, и несущественные мелочи фарисейской экзегезы Торы стали пре-обладать в нем, подавляя собой остальные направления иудей-ской мысли. Павел, который говорит нам о том, что он сам был когда-то членом непримиримой фарисейской секты, видел эту опасность. Он пишет:
«Но ныне, умерши для закона, которым были связаны, мы ос-вободились от него, чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве» (Рим.7:6).
Вначале Бог оправдал Авраама на основании его веры. Пред-писания Закона, данные Моисею 430 лет спустя, не могут отме-нить этого «завета... прежде Богом утвержденного» (Гал.3:16-19). Сегодня Христос, как Мессия, является решением проблем иу-дейской Торы.
«Изгородь» вокруг Закона, со всеми ее традициями и предпи-саниями, порожденными людьми, была повергнута. Десять Запо-ведей, конечно же, по-прежнему имеют силу как окончательные и непреходящие «слова завета». Христианская «защитная изго-родь» — это Сам Христос, и потому Павел в своих письмах более 160 раз использует фразу «быть во Христе». Если мы уклонимся от Христа, то, выражаясь словами Лютера, «псы Закона» растер-зают нас на кусочки. Таким образом Закон служит Евангелию. В этом основа и логика учения «павловской Торы».
Сильнейшее предостережение от добавления каких бы то ни было человеческих заповедей, однако, было дано в высказывании самого Моисея, во Второзаконии 5:22, когда он дал своему наро-ду Закон: «Слова сии изрек Господь... и более не говорил». Таким образом, эти «слова Завета» — Десять Заповедей — достаточны для выражения святой воли Божьей. Эти заповеди не были отме-нены на Голгофе.