На службе ЕЕ величества

Коты и кошки состоят на службе крупнейшего музея России уже очень давно – больше 250 лет. Рассказывают, будто первого кота-крысолова в Зимний привез еще Петр I из Голландии. Но всерьез об увеличении кошечьего поголовья задумалась Елизавета, которая очень боялась грызунов. В 1745 году она распорядилась: «Сыскать в Казани самых лучших и больших котов, удобных к ловлению мышей, прислать в С.-Петербург ко двору Ея Императорского Величества с таким человеком, который бы мог за ними ходить и кормить, и отправить их, дав под них подводы и на корм сколько надлежит немедленно. И ежели кто имеет у себя таковых кладеных котов, оных бы объявили для скорейшего отправления в губернскую канцелярию». Почему потребовались именно казанские крысоловы -- большой вопрос. Но факт остается фактом: эрмитажные коты ведут свою родословную из казанского ханства.

Статус же музейных охранников котам присвоила Екатерина II. А еще поделила все дворцовое кошачье племя на котов дворовых и комнатных. В случае с человечеством подобное разделение наверняка бы кончилось смутой, ибо комнатные кошки жили непосредственно во дворце, служа украшением интерьера, их хорошо кормили и вообще всячески холили и лелеяли. Дворовые же представители кошачьих селились в подвалах, где и промышляли ловлей мышей и крыс, то есть выполняли свои прямые обязанности. Но в фаворе комнатные коты, среди которых преобладали русские голубые, пробыли недолго: левретки вытеснили их сначала из сердца императрицы, а потом и из дворцовых покоев. Отныне и вовеки все эрмитажные коты переселились в подвалы Эрмитажа. А что? Там ничуть не хуже, чем в царских покоях: тепло, сухо, светло. Да к тому же удобно: все двери оборудованы специальными дверками в нижней части – чтобы коты всегда, в любой момент, могли попасть к себе домой, где их никто не теребит и не пристает с ласками…
Кошачий эшелон

Именно там, в подвалах, коты пережили расцвет и падение дома Романовых, смуту, революцию, Первую мировую, но не блокаду: во время голода всех котов постигла печальная участь… И тогда Ленинград наводнили крысы и мыши. Поэтому едва ли не первое, что сделали власти города после прорыва блокады, это заказали два вагона кошек. Крысоловов собирали со всех регионов России – так что вычислить их родословную нынче затруднительно: русских голубых среди них явно поубавилось. Но свою работу кошки знали туго: очень скоро Эрмитаж освободился от полчищ грызунов. А коты настолько освоились в музее, что начали проникать в залы. Заслуженные музейные работники и сейчас вспоминают, как им приходилось сгонять особенно наглые экземпляры с императорского трона. Собственно, тогда – в 1960-е годы – руководство музея и приняло решение о необходимости контролирования поголовья кошачьего племени Эрмитажа. Увы и ах, но теперь всех музейных «матроскиных» в обязательном порядке кастрируют. Сначала стерилизовали только кошек. Но потом и самцов пришлось отправить на прием к доктору: коты массово принялись навещать «девочек» в архиве, путь шел через оживленную Миллионную улицу, и животные элементарно гибли под колесами транспорта…
Ван Дейк и вентиляция

Сегодня на службе у искусства в Эрмитаже состоит порядка 50 котов. У каждого -- свой паспорт с фотографией, в котором указаны имя животного, возраст, стоят отметки ветеринарного врача. Значится в документе и должность владельца – музейный кот, охраняет Эрмитаж от грызунов. У каждого зверя есть своя миска, туалет и даже удобная корзинка, в которой можно поваляться и отдохнуть от трудов праведных.

Каждый день на кухонный двор Эрмитажа приходят три женщины – они готовят кошкам еду, убирают за ними. На питание животных дважды в месяц сбрасываются сами работники музея: одними мышами, с которыми ведется жестокая война, сыт не будешь. Несколько лет назад в музее был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа, который собирает деньги на всевозможные кошачьи потребности, организует выставки и, разумеется, праздники, такие как День мартовского кота. Всех котов в Эрмитаже знают «в лицо» и строго следят за их поголовьем – в случае пропажи животного пишут докладную на имя директора музея Михаила Пиотровского. Ибо это экстренная ситуация: кот может пропасть только в одном месте – в вентиляционной системе Эрмитажа. Проблема в том, что чертежи ее были потеряны еще двести лет назад. И, случись животному погибнуть в вентиляции дворца, музей пришлось бы закрывать, дабы организовывать поиски трупа животного. Разумеется, все трубы, выходящие в подвал, закрыты мелкой сеткой. Но, случается, коты прорываются сквозь нее.

Однажды кошку – к счастью живую и невредимую, только голодную и испуганную – нашли через два дня поисков в вентиляции над залом Ван Дейка… По причинам кошачьей безопасности на всей наружной территории Эрмитажа машины могут двигаться лишь со скоростью 4 км/ч: повсюду на специальных штативах расставлены специальные таблички – «Осторожно, кошки». И в случае, если животное все же гибнет под колесами, начинается настоящее расследование, о котором опять-таки ставят в известность директора музея. А на место выпавшего бойца берут другого – как правило, подбирают на улице.

Крайне редко, но все же бывает, эрмитажных котов становится больше, чем нужно: тогда музей отдает лишних крысоловов петербуржцам. Правда, чтобы получить музейного кота, нужно выдержать настоящий конкурс – кому попало таких ценных зверей не дают, даже не надейтесь.

Наталья КУВШИНОВА
ТРОГАТЬ ЕЕ НЕ МОГИ!

Кошки состоят на службе и в Британском музее: в его штат официально зачислена «кошачья рота» в составе шести кошек. На содержание каждого животного государство выделяет 50 фунтов стерлингов в год. При этом британцы держат своих котов в строгости: кормят через день, дабы те не забывали о своей основной работе. Правда, британским служивым дозволяется ходить по всему музею. А желтый бант, красиво повязанный на шее, обязан сообщать всем посетителям: эта киска на работе и трогать ее нельзя!

Источник: http://www.oracle-today.ru/articles/21601/

Читать далее...