Коктейль «Кровавая Анита».
«-Правда ли, что твой хозяин живет вечно?
-Не знаю. Я служу ему всего триста лет.»
Нил Гейман. Пятнадцать раскрашенных карт из колоды вампира.
-Еще один.
Если бы я был достаточно сильным и смелым человеком, этой истории бы не случилось. Я бы контролировал свои поступки и мысли. У меня никогда не было бы таких проблем, какие у меня были тогда. Но и не случилось бы того, что случилось.
Ладно, я начну сначала. Меня зовут Эдвард Картер, мне двадцать один и я – неудачник.
В этот день я, как обычно, встал в восемь утра, опоздал на работу в супермаркет, получил выговор от старшего менеджера, свалил с полки связку пивных банок, которые залили весь пол, и меня заставили убираться. Усталый, как собака, я взял себе каких-то полуфабрикатов, сел на автобус и поехал домой. Приехав, домой, и, зайдя в комнату, которую я снимаю, я застал бардак. Посреди этого бардака стояла Белла и выуживала из окружающего ее хаоса свои вещи и бросала их в маленький чемоданчик, стоявший у двери.
- Белла, мы едем куда-то в отпуск?
В ответ на мою шутку она посмотрела на меня так, что мне самому захотелось забраться в чемодан.
-Что происходит?
-Я ухожу.
Сначала я ничего не почувствовал, будто так и должно было быть.
-А куда?
Она бросила свой лифчик в направлении чемодана, и бросила на меня взгляд, полный презрения и жалости. Как на идиота.
-Я совсем ухожу, Эд. Ты достал меня, понимаешь? Ты – ничтожное, неуверенное в себе слабовольное существо. Ты постоянно занимаешь у меня деньги, ты не можешь купить себе нормальную квартиру, и живешь в этом гадюшнике. У тебя нет денег, даже чтобы купить самую, мать твою, дерьмовую поддержанную тачку! Ты питаешься одними полуфабрикатами, и я вместе с тобой. Я разжирела, как корова, и при этом страдаю от авитаминоза. Посмотри, на что похожи мои волосы и моя кожа. О высшем образовании я вообще молчу. Ты вот уже три года упаковщик в супермаркете, Эд. О чем тут еще можно говорить?
Я не нашелся, что ответить: все это была чистая правда. Кроме одного…
- Два с половиной.
-Что?
-Я работаю в супермаркете два с половиной года.
После этого она собиралась молча. Потом хлопнула дверью и ушла. На улице ее ждал какой-то парень на «Форде». И тут я понял, что моя жизнь – это полное дерьмо.
Сев на автобус, я поехал, куда глаза глядят. Было почти одиннадцать вечера. Мимо нас проносились дома, потом фонари шоссе, а потом я оказался на пустой трассе. В автобусе было почти пусто и лишь пара каких-то латиносов развалились на задних креслах и пускали слюни. Это походило на отходняк.
В пустынном свете фар дорога была похожа на грязную, серую реку.
Тут вдалеке показалась неоновая вывеска. Сверкая ярко-красным, она время от времени из разрозненных букв превращалась в «Бар Сумерки». Я подошел к водителю - старому негру – и попросил высадить меня у бара. Когда я сошел с подножки автобуса, я почувствовал, как же на улице холодно. Я обернулся, было, чтобы зайти обратно, но не смог – у меня на пути стоял водитель. Теперь я разглядел его поближе – глаза запавшие, красные от бессонных ночей, через тонкую кожу на запястьях было видно вены, а лицо усеяно морщинами. Ему было лет семьдесят – не меньше. Синий пиджак был накинут на плечо, на кармашке спереди прикреплен бейджик с именем «Армстронг». На груди его через расстегнутую голубую рубашку было видно большое серебряное распятие. Водитель положил мне руку на плечо и сказал:
- Будь осторожнее, сынок. Эта ночь принадлежит дьяволу.
Я даже ничего не успел спросить – он на удивление ловко запрыгнул на сиденье, и, не закрывая дверей, нажал на педаль газа, а я остался на обочине, глотая пыль.
Пришлось идти в бар. Впрочем, я сам сказал водителю остановиться здесь. Значит, так надо.
Бар представлял из себя небольшое одноэтажное здание. На его крыше красовалась такая же неоновая вывеска, которую я видел на обочине. Стоянки не было – парковкой назывался гигантский пустырь перед баром. Он был заставлен в основном мотоциклами, кое-где встречались фургоны, джипы и пикапы. Некоторые машины и мотоциклы выглядели так, будто стоят здесь несколько лет.
Я двинулся к бару. Двойные двери были украшены граффити «Добро пожаловать в самую грязную дыру в Висконсине – бар Сумерки».
Я открыл двери и чуть не задохнулся – концентрация сигаретного дыма здесь была такая, что можно было видеть перед собой только на несколько метров. За столиками сидели бородатые, огромные мужики в косухах. Кое-где встречались типичные фермеры, а в углу сидела неимоверно огромная женщина, вся закованная в кожаную броню. У нее было красивое, жесткое лицо и ежик черных волос. На костяшки перчаток были прикреплены металлические шипы, а на шее у нее был ошейник с шипами. Почти все они пили пиво. За барной стойкой было пусто, и только одинокая девушка-бармен растерянно протирала стакан.
Более-менее привыкнув к атмосфере и позволив постояльцам бара меня осмотреть, я направился к стойке. Высокий стул был липким, в отличие от барной стойки, которая так и сияла чистотой. Девушка-бармен повернулась ко мне. Она была худенькая и казалась очень хрупкой. Под невероятно выразительными голубыми глазами залегли плотные тени. Небольшая, но плотная грудь была затянута черным топиком. Ее черные волосы были заплетены в какой-то средневековый головной прибор – что-то вроде диадемы с высокими зубцами. Кажется, я видел такой в каком-то фильме. По-моему, такая же была на Монике Беллучи. Это называется тиара. Кожа ее была такая бледная, что белая салфетка, которой она протирала стакан сливалась с ее рукой. Я просидел секунд тридцать, прежде чем она меня заметила. Слизнув тонким остреньким язычком красную каплю с невероятно полных и алых губ, она обратилась ко мне:
-Чего тебе приятель?
Я бывал в барах очень редко, и не знал, что здесь принято заказывать. Я не хотел пива. Я чувствовал, что после сегодняшнего дерьма мне надо что-нибудь покрепче. Мне хотелось забыться. Это не расстройство. Опустошение – самое верное, но это первое, что приходит на ум.
- Двойную порцию виски.
Я еле успел поднять голову. А передо мной уже был стакан. Девушка уже стояла спиной к стойке и смотрела на что-то в зеркальной полке.
Я начал пить. Сначала виски показались мне отвратительным. Потом – не так уж плохо. А после – я уже не чувствовал вкуса. На меня никто не обращал внимания, если не считать той девушки-байкера в углу. Она медленно цедила пиво, держа тонкий стакан в своих жутких перчатках и сверлила меня взглядом исподлобья. Я посмотрел на нее в ответ и пожал плечами, потом отвернулся. Девушка-бармен продолжала натирать до блеска стакан. Я заказал еще виски. Потом я заскучал.
- Эй! Как тебя зовут? Эй!
Она повернулась. Она смотрела на меня своими глубокими, как озера глазами с легким недоумением. Стакан застыл у нее в руках.
-Что?
-Как тебя зовут?
-Зачем тебе?
Я не нашелся что ответить.
-Анита. А ты?
-Эдвард. Анита, выпей со мной.
Я ожидал ответа вроде «я на работе», или «не приставай ко мне». Но вместо того она достала откуда-то из-под стойки стакан красной жидкости.
-Что это?
- «Кровавая Мэри». За что будем пить?
Я поднял свой стакан с виски и посмотрел через него на свет. А какая разница?
- За то чтобы я сдох.
И снова ее ответ меня удивил.
- За то чтобы ты сдох, Эдвард.
Мы со звоном столкнули стаканы. Краешком пальца я почувствовал, что ее стакан гораздо теплее моего. Залпом я опрокинул виски и почувствовал, что меня мутит.
-Анита, где тут у вас туалет?
-Вход через улицу. Обойди бар сзади – там будет дверь.
Шатаясь, я направился к выходу. Сзади я почувствовал, как кто-то отодвигает стул. Вот тебе и «за то чтобы сдох». Выходя на улицу, я ждал удара по голове. Но вместо того, как только закрылись двери бара, я почувствовал, как чья-то рука впилась мне в пах. Из-за моего плеча кто-то выдохнул сигаретный дым. Я опустил взгляд и увидел знакомую мне перчатку с шипами.
- Привет, малыш. Меня зовут Чарльз Мэнсон, но ты можешь называть меня Чарли. И я далеко не ангел, - произнесла байкерша хриплым, прокуренным голосом.
Она приобняла меня рукой с сигаретой и развернула лицом к себе. У нее было три кольца в носу, два в брови, одна в губе и около семи в каждом ухе. У нее были густо накрашены глаза, и большая, загорелая грудь. От нее пахло пивом, сигаретами, бензином и какими-то тяжелыми духами. Я не успел даже ничего сказать – она мгновенно поцеловала меня взасос. Если бы открылись двери бара – нас бы все увидели. Какого черта? Я нахожусь на окраине города, пьяный в стельку. Плевать на все. И я с головой отдался поцелуям.
Отчаяние – не совсем верно, но это первое, что приходит на ум. Свою руку она запустила мне в штаны, а другая рука с сигаретой находилась в опасной близости от моих волос. Плевать. Я почувствовал, как она трется своей ногой об мою . Я расстегнул ее тяжелый ремень и дал волю пальцам, которые наткнулись на …самый обычный стоячий мужской член.
-Мать твою, что ты делаешь?!
Меня стошнило ей прямо в вырез футболки. Он или она вся была в желудочном соке и остатках полуфабрикатов. Я стоял, как идиот и икал с расстегнутой ширинкой. Дав мне локтем по челюсти так, что я не устоял на ногах, она отправилась в туалет, а я отключился. Через некоторое время я сам встал и пошел отмываться от пыли и собственной рвоты. Прополоскав, наконец, рот, я вернулся в бар и сел за стойку.
Байкерши в баре не было. Анита смотрела на меня и еле сдерживалась от смеха. Я почувствовал себя самым тупым и бесполезным существом на свете.
-Еще один.
Девушка-бармен молча налила мне еще стакан виски.
-Анита, а почему у вас туалет снаружи? Представь себе, что я под предлогом пойти поссать уйду, не заплатив за выпивку. А ведь наверняка кто-нибудь так уже делал.
В ответ Анита рассмеялась , показав свои крепкие белые зубы, после чего посерьезнела и сказала:
-Еще никто не уходил из этого бара ,не заплатив за выпивку.
И тут в моей голове, словно лампочка тревоги ,загорелась мысль, что я не взял с собой бумажник. Я залпом выпил стакан и…дальше я ничего не помню.
Очнулся я, глядя на звезды. Их было несколько миллиардов и я попытался дотянуться до них. Тут надо мной нависло лицо Аниты.
- Очнулся?
Я попытался сесть, и к моему удивлению, у меня это получилось. Я сидел в кузове старого фургона. На крыше кабины сидела Анита. Я почувствовал, что мою руку что-то царапает и опустил взгляд. Это были оплавленные края дырки, которая неизвестно откуда взялась на моей рубашке. И не одна. Я потрогал себя за волосы и понял, что их тоже поубавилось.
От руки пахло паленым.
-Что произошло?
Ничего не говоря, она показала пальцем мне за спину. Повернувшись, я увидел гигантское пламя. Горели «Сумерки».
- Что произошло?
- Помнишь того транса, которого ты чуть не трахнул?
-А откуда ты знаешь?
Она не слышала вопрос. Или сделала вид.
-Этот дебил поехал на заправку, купил канистру бензина и поджог бар. Я лишилась работы.
- Где он?
-После непродолжительной паузы она выдохнула:
- Сам сгорел при пожаре.
-А как я оказался здесь?
-Я тебя вытащила. Ты валялся мордой на барной стойке , огонь шел как раз с твоей стороны. Я не могла тебя оставить.
Мне стало смешно. Нет худа без добра.
- У меня не было кошелька. Я бы не смог заплатить за выпивку.
- Я знала.
-Получается ,я первым ушел из бара ,не заплатив.
-Да. Обычно я догоняю халявщиков и беру с них плату.
Я засмеялся.
-Кто же ты такая? Вытащила меня в одиночку из горящего бара, охотишься за здоровыми байкерами вроде этого Чарли. Ты что , супермен или что-то в этом роде?
-Нет ,Эдвард. Я – вампир.
Сколько не повстречаешь психов в таких вот забытых всеми барах на краю мира. Сначала этот транс ,называющийся именем серийного убийцы, теперь барменша – фанатка «Кровавой Мэри» ,книг Брэма Стокера и фильмов о Блейде.
- Вампир? Да ладно…
- Слезай.
-Что?
-Слезай .
Я еле мог шевелиться и она стащила меня из кузова вниз. Было впечатление, будто тебя подхватывает ураганом, а ,судя по лицу, она даже не напрягалась. Анита подвела меня к боковому зеркалу и сказала:
-Смотри!
Я посмотрел . Я увидел свое лицо. Бледная кожа под черной сажей, запавшие от бессонных интернет-ночей глаза и кровоподтек на подбородке.
-Неслабо она мне зарядила .Так что ты хотела мне показать ?
-Ты говоришь «она»,утешая себя?
Я подпрыгнул на месте: ее голос раздался прямо над ухом, хотя, клянусь – в зеркале никого, кроме меня не отражалось.
- Где твое отражение?
В ответ она усмехнулась:
-Вампиры не отражаются в зеркале.
-Дай сюда руку.
Она протянула мне руку и я поднес к ее зеркалу. Кусок стекла и амальгамы отобразил, как моя рука сжимает воздух.
-Черт! Это должно быть, какой-нибудь фокус!
-Нет.
Я выдохнул воздух и замолчал. Надо мыслить логически. Вампиров не существует – следовательно, она врет. Надо просто поймать ее на лжи.
- Хорошо, Анита, ты вампир. Вампиры ведь пьют кровь. Ты тоже должна пить кровь.
-И я пью ее. Неужели ты думаешь, что это действительно была «Кровавая Мэри»?
- И на что это похоже?
-На подсоленный гаспаччо. Только без овощей. А в Китае мы пьем спинно-мозговую жидкость. На вкус как густой куриный бульон.
Я почувствовал, что меня снова начало подташнивать.
- А вы…Вы можете обходиться без крови?
- Нет. Это абсолютно исключено. По легенде каждый вампир является прямым потомком Каина – братоубийцы. Первого, кто пролил кровь. Это не просто символ. Он выпил его кровь и именно поэтому стал вечен. Теперь никто не знает, где он и существует ли еще. Вампиры – это люди, неспособные расстаться со своей жизнью, поэтому остаются в этом мире навечно. Как я, например. Господь изгнал таких, как я от своего лика. Поэтому нам нельзя находиться под солнцем. Солнце – это как орел, способный спуститься с небес и убить тебя. Поэтому я работаю ночным барменом, и живу в фамильном склепе – там живет целый клан.
В темноте сверкнули ее красные глаза.
- Ты убьешь меня?
Она рассмеялась, потом толкнула меня. Я упал на песок. Она легла сверху и мы начали целоваться. Ее острый язычок, словно маленькая змейка извивался у меня во рту. Я чувствовал, как она острыми длинными ногтями гладит меня по груди, оставляя легкие царапины. Я был где-то в другом мире. Далеко в пустыне кричал стервятник. Анита, сама словно стервятник набросилась на меня. Она целовала меня в свете звезд, передавая мне вместе со своей слюной память о великой жизни Влада Цепеша, Елизаветы Батори ,Каина и Агасфера, о запретных удовольствиях, нечеловеческих развлечениях странных и прекрасных существ. В моей голове плясали тысячи ангелов с клыками и звучала песня крови на незнакомом мне языке.
- Анита, я люблю тебя.
Она оторвалась от моих губ и приникла губами к моему уху. Я почувствовал, как настоящие ,острые клыки скользнули по моей шее. Она зашептала:
- Знаешь, Эдвард, если я тебя укушу, но не выпью тебя целиком – ты выживешь. Но вампирский яд попадет в твою кровь и сделает из тебя вампира. Это как инъекция в вену. Если я укушу тебя в шею – ты станешь вампиром. А еще ,вампирский яд – это сильнейший наркотик. Сильнее героина. Он останется в тебе навсегда, если я укушу тебя, например в ухо.
Я почувствовал, как ее клыки легонько щелкнули по моей мочке уха, а потом он поднялась, сидя на мне. Ее кожа казалась почти синей при свете нездешних солнц.
Анита стащила с себя топик, и звездный свет играл на ее гладкой, блестящей груди с красными ,словно кровь ,сосками.
-Он изменит твою жизнь.
Она сползла с меня и расстегнула мне ремень. Достав мой член из ширинки он пустила по нему тонкую струйку серебряной слюны и широко улыбнулась. И я увидел их. Маленькие, словно сережки, тонкие и острые. Это была улыбка волчицы.
И тонкий остренький язычок.
Она взяла мой член в рот и я почувствовал, как его пронзают два отравленных кинжала.
Но мне было уже все равно.
Это был лучший минет в моей жизни. Я загребал руками песок и еле мог дышать. Она же не дышала совсем – ей это не было нужно. И много раз подряд она вонзала свои клыки в раны, уже оставленные ею и я чувствовал, как что-то втекает в мою кровь.
Закончив, она сглотнула, облизнула губы, села на машину и уехала. Я лежал на песке.
Потом я пошел в сторону автобусной остановки. Медленно, словно палач на эшафот, вставало солнце. Никогда в жизни я еще так его не ненавидел. Этот жестокий шар света ,казалось пытается выжечь мне глаза. И куда бы я не повернулся – в глаза мне лезли, словно голодные грифы его лучи.
Подъехал автобус. Он был полон пассажиров, а за рулем сидел все тот же водитель. Когда я проходил мимо него он вздохнул. Я поймал его взгляд. Я так и не понял, было ли это разочарование или жалость.
Я нашел себе работу переводчика. Мне не нужно было таскаться в офис и я мог работать по ночам. Купил наконец-то квартиру на первом этаже во дворе-колодце, где солнечный свет почти не бывал. Я купил себе машину и затонировал все стекла, хотя это и не требовалось – из дома я выходил только по ночам. Я не мог без нее жить. Мне не стало хотеться крови, меня не жег солнечный свет ,у меня не росли клыки. Но я чувствовал, что мы связаны теперь с ней неразрывно. Я просмотрел карты округа. Я ездил к тому сгоревшему бару, но никого там не встретил. Местные сказали мне, что неподалеку здесь есть заброшенное кладбище. Я поехал туда в темную ,безлунную ночь.
Кладбище было абсолютно пустым. Поблизости не было ни бездомных собак, ни лисиц. Даже птицы облетали стороной это место. Там было тихо. Могильный камни, оплетенные плющом и старые вязы, похожие на распятых мертвецов.
Я искал ее. Я кричал. Я разбивал надгробия и крушил памятники . Я обошел все кладбище. Я плакал. Я звал ее, но ничего не слышал в ответ.
В конце концов я сел у одной из могил и заплакал. Это была очень старая могила .На каменном, потрескавшемся постаменте стоял ангел. Его крылья почернели от времени, а голова покрылась плесенью и напоминала огромный гриб.
- Пожалуйста, возьми меня с собой. Я сделаю все, лишь бы быть рядом. Пожалуйста, укуси меня. Сколько бы мне не пришлось отдать крови – я отдам ее. Лишь бы быть с тобой. Я преодолел океаны времени, чтобы найти тебя. Я люблю тебя. Подари мне вечную жизнь с тобой.
И тут из пустоты за моей спиной раздался насмешливый, усталый голос:
-Уходи. Это – не жизнь.
