Ланке

Я найду тебя, моя светлая леди
Даже в замке серых теней
Белым зверем брошусь по лёгкому следу
По дороге в тысячу дней
Я узнаю тебя даже в сером платье,
Даже с маской вместо лица
Я спасу тебя от серых объятий
От постылой лжи и венца

Оглянись вокруг — почувствуй беду
Ведь они украли твою любовь
Позови меня, я на зов приду
Чтобы жизнь в тебе возвратилась вновь

И качнётся вода в оловянной чаше
И запнётся жрец Пустоты
На моём пути мне ничто не страшно
Мне нужна на свете лишь ты Посмотри на них — они просто тени
На гиблом болоте огни
Разорви в душе паутины сплетенье
И в наш старый замок вернись…

Там в зелёных полях гуляет твой конь
И безоблачна синего неба высь
Там горит по ночам на окне огонь
И трава неслышно шепчет: «Вернись…»

Я успею к тебе, мне нельзя иначе
Я от смерти тебя спасу
И пусть в храме обряд вот-вот будет начат
Обручальные кольца внесут
Я успею выкрикнуть твоё имя
И развеять липкий туман
Ты почувствуешь серые тени чужими
И поймёшь, что это обман

Я вернулся снова, твой верный друг
Я один, но я выдержу этот бой
Мой клинок разорвёт наваждений круг
Ты проснешься, и снова станешь собой…

Тэм Гринхилл

К ЛЕСБИИ

Жить и любить давай, о Лесбия, со мной!
За толки стариков угрюмых мы с тобой
За все их не дадим одной монеты медной.
Пускай восходит день и меркнет тенью бледной.
Для нас, как краткий день зайдёт за небосклон,
Настанет ночь одна и бесконечный сон.
Сто раз целуй меня, и тысячу, и снова
Ещё до тысячи, опять до ста другого,
До новой тысячи, до новых сот опять.
Когда же много их придётся насчитать,
Смешаем счёт тогда, чтоб мы его не знали,
Чтоб злые нам с тобой завидовать не стали,
Узнав, как много раз тебя я целовал.

И я, бывало, приезжал с визитом
в обитель скорби, боли и беды
и привозил обильные корзины
цветов и книжек, фруктов и еды.

Как будто мне хотелось откупиться
за то, что я и крепок, и здоров.
Там у больных приниженные лица,
начальственны фигуры докторов.

В застиранных халатах и пижамах -
смиренный и безропотный народ -
в палатах по восьми они лежали,
как экспонаты горя и невзгод.

В палатах стоны, храп, объедки, пакость,
тяжелый смрад давно не мытых тел.
Бодры родные - только б не заплакать...
Вот тихо дух соседа отлетел...

А из уборных било в нос зловонье...
больные в коридорах... скуден стол...
торопится надменное здоровье,
как бы исполнив милосердья долг.

Со вздохом облегченья убегая,
я вновь включался в свой круговорот,
убогих и недужных забывая...
Но вдруг случился резкий поворот!

Я заболел... Теперь лежу в больнице,
и мысль, что не умру, похоронил.
Легко среди увечных растворился,
себя к их касте присоединил.

Теперь люблю хромых, глухих, незрячих,
инфекционных, раковых - любых!
Люблю я всех - ходячих и лежащих,
чудовищную армию больных.

Терпением и кротостью лучатся
из глубины печальные глаза...
- Так помогите! Люди! Сестры! Братцы! -
Никто не слышит эти голоса...

Эльдар Рязанов

Хочу тебе счастья...слышишь...
длинною в целую жизнь...
Во сне...босиком...по крышам...
Забавно?.. Смешно?.. Прости...
Хочу тебе счастья...знаешь...
уюта...и дом, где светло...
Где ждут и с улыбкой встречают,
где душу согреют теплом...
Хочу тебе счастья...

Не было б падений - мы б не поднимались,
Если бы не плакали - мы б не улыбались…
Без разочарований не было б надежды,
Без зимы не знали б сказки белоснежной…

Без грозы - озона, без тепла - прохлады,
Как же нам немного, всем по жизни надо.
Близкие, родные – чуть тепла и ласки,
Было бы всё в жизни, как в хорошей сказке.

Асадов Эдуард

* * *
Когда на лице твоем холод и скука…

Когда на лице твоем холод и скука,
Когда ты живешь в раздраженье и споре,
Ты даже не знаешь, какая ты мука,
И даже не знаешь, какое ты горе.

Когда ж ты добрее, чем синь в поднебесье,
А в сердце и свет, и любовь, и участье,
Ты даже не знаешь, какая ты песня,
И даже не знаешь, какое ты счастье!

В любых делах при максимуме сложностей
Подход к проблеме все - таки один:
Желанье — это множество возможностей,
А нежеланье — множество причин...

Эдуард Асадов

Чем пахнет мужчина, знакомый едва?
Шампанским. Прогулкой. Цветочной пыльцой.
И кругом от этих мужчин голова,
Так пахнущих утром, зарей и росой.
Чем пахнет мужчина, идущий на штурм?
Идеями. Ужином. Клубом. Дарами.
Прибоем, несущим прохладу и шум,
Обещанным солнцем в нагрудном кармане.
Чем пахнет мужчина, согревший постель?
Доверием, силой и слабостью сразу.
Мелодией той, что играет свирель,
И ласковым сумраком в смеси с экстазом.
Чем пахнет мужчина, желанный тобой?
Бассейном из роз с тишиною на дне,
Надеждой, теплом, пеньем птиц и мечтой,
И страхом потери, пришедшим во сне. Чем пахнет мужчина, достойный тебя? Надежностью. Верностью. Пылом и страстью. Любовью, разлитой за неба края, И круглыми сутками полного счастья...

Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад.

В тени у высокой колонны
Дрожу от скрипа дверей.
А в лицо мне глядит, озаренный,
Только образ, лишь сон о Ней.

О, я привык к этим ризам
Величавой Вечной Жены!
Высоко бегут по карнизам
Улыбки, сказки и сны.

О, Святая, как ласковы свечи,
Как отрадны твои черты!
Мне не слышны ни вздохи, ни речи,
Но я верю: Милая - Ты.
‡ ‡ ‡

Будет день, словно миг веселья.
Мы забудем все имена.
Ты сама придешь в мою келью
И разбудешь меня от сна.

По лицу, объятому дрожью,
Угадаешь думы мои.
Но все прежнее станет ложью,
Чуть займуться Лучи Твои.

Как тогда, с безгласной улыбкой
Ты прочтешь на моем челе
О любви неверной и зыбкой,
О любви, что цвела на земле.

Но тогда - величавей и краше,
Без сомнений и дум приму
И до дна исчерпаю чашу,
Сопричастный Дню Твоену.
‡ ‡ ‡

Покраснели и гаснут ступени.
Ты сказала сама:\"Приду\".
У входа в сумрак молений.
Я открыл мое сердце.- Жду.

Что скажу я тебе - не знаю.
Может быть, от счастья умру.
Но огнем вечерним сгорая,
Привлеку и тебя к костру.

Расцветает красное пламя.
Неожиданно сны сбылись.
Ты идешь. Над храмом, над нами
Беззакатная глубь и высь.
‡ ‡ ‡

В жаркой пляске вакханалий
Позабудь свою любовь,
Пусть, не ведая печалей,
В смутном сердце плещет кровь.
Опочий с вакханкой резвой,
Пусть уснет ее тимпан,
И никто не встанет трезвый,
Пусть от страсти каждый пьян!
После удали и пляски
Ты прильнешь к ее груди,
Упоенный сладкой сказкой,
Скажешь утру:\"Погоди!\".
Пусть луна бросает тени
На ее младую грудь,
Обними ее колени,
Жизнь холодную забудь!
Покрывая жгучей лаской
Стан вакханки молодой,
Упивайся старой сказкой
О любви, всегда живой!
‡ ‡ ‡

Жизнь давно сожжена и рассказана,
Только первая снится любовь,
Как бесценный ларец перевязана
Накрест лентою, алой, как кровь.
‡ ‡ ‡

Эй, берегись! Я вся - змея!
Смотри: я миг была твоя,
И бросила тебя!
Ты мне постыл! Иди же прочь!
С другим я буду эту ночь!
Ищи свою жену.
‡ ‡ ‡

Мы были вместе, помню я...
Ночь волновалась, скрипка пела...
Ты в эти дни была - моя,
Ты с каждым часом хорошела...
Сквозь тихое журчанье струй,
Сквозь тайну женственной улыбки
К устам просился поцелуй,
Просились в сердце звуки скрипки...
‡ ‡ ‡
La virginella e simile alla rosa.

Она прекрасна - нет сомненья,
Но я не вижу тех огней,
Горевших прежде искушеньем
В глазах красавицы моей.

Безмолвна, холодно-сурова,
Она не может выражать
Живых страстей живое слово -
Порывов жизни благодать.

Но знаю милое притворство:
Когда Амур вернется к ней,
Надменность сменится покорством,
И страсти будут горячей.
‡ ‡ ‡

Ты, вечно юная! О, Нет!
Ты не жалеешь о потере...
Когда б ты знать могла: поэт
Опять, как в старь, у этой двери...
Когда б ты знала, сколько грез
Мне воскресили те ступени,
Где после милых, жарких гроз
Перед тобой склонял колени...

О, я опять у тех дверей!
Я жду...Одно прикосновенье
К твоей руке, к груди твоей,-
Вернется счастье, вдохновенье!
Но тьма кругом. Напрасен зов...
Умру, склонившись наступени,
Где так давно, рыдать готов,
Перед тобой склонял колени!...
‡ ‡ ‡

Прошли года, но ты - все та же:
Строга, прекрасна и ясна;
Лишь волосы немного глаже,
И в них сверкает седина.

А я - склонен над грудой книжной,
Высокий, сгорбленный старик, -
С одною думой непостижной
Смотрю на твой спокойный лик.

Да. Нас года не изменили.
Живем и дышим, как тогда,
И, вспоминая, сохранили
Те баснословные года...

Их светлый пепел - в длинной урне.
Наш светлый дух - в лазурной мгле.
И все чудесней, все лазурней -
Дышать прошедшим на земле.
‡ ‡ ‡

В этот серый летний вечер,
Возле бедного жилья,
По тебе томится ветер,
Черноокая моя!

Ты в каких степях гуляла,
Дожидалась до звезды,
Не дождавшись, обнимала
Прутья ивы у воды?

Разлюбил тебя и бросил,
Знаю - взял, чего хотел,
Бросил, вскинул пару весел,
Уплывая, не запел...

Долго ль песни заунывной
Ты над берегом ждала,
И какой реке разливной
Душу-бурю предала?
‡ ‡ ‡

О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.

Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.

Летели дни, крутясь проклятым роем...
Вино и страсть терзали жизнь мою...
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою...

Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.

Не знаю, где приют своей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла...
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла...

Уж не мечтать о нежности, о славе,
Все миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.
‡ ‡ ‡

О да, любовь вольна, как птица,
Да, все равно - я твой!
Да, все равно мне будет сниться
Твой стан, твой огневой!

Да, в хищной силе рук прекрасных,
В очах, где грусть измен,
Весь бред моих страстей напрасных,
Моих ночей, Кармен!

Я буду петь тебя, я небу
Твой голос передам!
Как иерей, свершу я требу
За твой огонь - звездам!

Ты встанешь бурною волною
В реке моих стихов,
И я с руки моей не смою,
Кармен, твоих духов...

И в тихий час ночной, как пламя,
Сверкнувшее на миг,
Блеснет мне белыми зубами
Твой неотступный лик.

Да, я томлюсь надеждой сладкой,
Что ты, в чужой стране,
Что ты, когда-нибудь, украдкой
Помыслишь обо мне...

За бурей жизни, за тревогой,
За грустью всех измен, -
Пусть эта мысль предстанет строгой,
Простой и белой, как дорога,
Как дальний путь, Кармен!

Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.

Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

Знаю я - они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.

Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.

Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь, -
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.

Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.

И когда с другим по переулку
Ты пройдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.

Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: "Добрый вечер!"
Я отвечу: "Добры вечер, miss".

И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, -
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле,
Эту жизнь прожил я словно кстати,
Заодно с другими на земле.

И с тобой целуюсь по привычке,
Потому что многих целовал,
И, как будто зажигая спички,
Говорю любовные слова.

\"Дорогая\", \"милая\", \"навеки\",
А в душе всегда одно и тож,
Если тронуть страсти в человеке,
То, конечно, правды не найдешь.

Оттого душе моей не жестко
Не желать, не требовать огня,
Ты, моя ходячая березка,
Создана для многих и меня.

Но, всегда ища себе родную
И томясь в неласковом плену,
Я тебя нисколько не ревную,
Я тебя нисколько не кляну.

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле,
И тебя любил я только кстати,
Заодно с другими на земле.

Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос.
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось.

Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней,
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.

Я помню, ты мне говорила:
"Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда".

Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.

И сердце, остыть не готовясь
И грустно другую любя,
Как будто любимую повесть
С другой вспоминает тебя.

Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.

Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь - зараза,
Я не знал, что любовь - чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.

Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая красивая дрянь.

Ах постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.

Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.

Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.

Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь - простыня да кровать.
Наша жизнь - поцелуй да в омут.

Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их ...
Не умру я, мой друг, никогда.

Одна из древних мудростей гласит:
\" Есть то, что мы вернуть уже не в силах -
Четыре вещи\" - поясняет манускрипт...
- Всего четыре? - я переспросила.

\" То СЛОВО, что уже слетело с уст,
И та СТРЕЛА, расставшись с тетивою,
Вонзившаяся в землю, или в куст...
И ВРЕМЯ, что отмерено судьбою\"...

- А что - ещё? - спросила я тревожно,
Вдруг то, чего не в силах осознать?
Ответ читаю радостно: «ВОЗМОЖНОСТЬ»...
Клянусь: её не буду упускать!

Я...свяжу тебе жизнь...

Из весёлой меланживой пряжи...

Я...свяжу тебе жизнь...

И потом...от души подарю...

Где...я нитки беру?

Никому...никогда...не признаюсь...

Чтоб...связать. ..тебе жизнь...

Я... тайком распускаю...свою!

\"Любящая\" (другой вариант перевода- \"Влюбленная\").

По тебе тоскую. Выпадаю,
как утрата, из своих же рук,
не надеясь, что я совладаю
с тем, чему нет ни конца ни краю,
будто ты и только ты вокруг.

Прежде чем-то я была, когда мне
так жилось - не клича, не крича, -
замкнутой на ключ и тише камня
под бормочущей струей ключа.

А теперь, весною, чья-то сила
медленно от года отломила,
будто бы от темного ствола,
всю меня, с минуты до минуты,
и вручила жизнь мою кому-то,
кто не спросит, чем же я была.

1908г. Р.М.Рильке.

Вероника Тушнова



Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.