В истории мирового искусства существуют замечательные полотна великих художников самых разных стран, в которых с большой силой ярко отражены важные страницы летописи их родины, жизни их народов. Эти эпические по размаху, монументальные по размеру холсты с глубочайшим мастерством передают саму эпоху, характеры действующих лиц, смысл происходящих событий. Далеко не всем мастерам живописи, владевшим великолепным даром писать портреты, жанры, пейзажи, удавались такие сложнейшие картины, по шедевры, подобные «Сдаче Бреды» испанца Диего Веласкеса или «Боярыни Морозовой», картины, созданной нашим соотечественником Василием Суриковым, рассказывают сегодня о давно ушедшей поре настолько объемно, выпукло и художественно, что зритель, увидевший и изучивший их, получит сведений, представлений о минувших годах нисколько не меньше, чем после прочтения ряда фундаментальных трудов и исследований, написанных крупными учеными. К таким вот произведениям относится грандиозная композиция знаменитого польского художника Яна Матейко - «Битва под Грюнвальдом»
Каждая картина живописца имеет свою судьбу, переживает рождение, зрелость, старение... Но это лишь чисто внешние, как бы физические приметы судьбы полотна, связанные с нанесением свежего слоя красок, а потом потемнением их, почернением лаков и масел, появлением трещин - кракелюр. На самом деле все перечисленные процессы, происходящие с картиной, никак не касаются той духовной силы, которая заложена в них художником-творцом. Наоборот, чем значительнее шедевр искусства, тем отчетливее становится ясным вечная юность этого произведения. Более того, с годами сила эмоционального воздействия таких картин не ослабевает, а таинственно возрастает - так велико магическое влияние художественности на умы и сердца людей. Масштабные полотна гениальных мастеров живописи становятся вехами истории самих народов, гордостью стран, в которых творили художники.

«Битва под Грюнвальдом» прекрасного живописца Яна Матейко, этого, пожалуй, самого крупного представителя польской реалистической школы, ставшего с годами признанным классиком, - безусловно, явление уникальное как по своему колоссальному размеру, по количеству потрясающих по динамике сцен, включенных в композицию, так и по великолепному мастерству выполнения замысла художника. Но самое удивительное в истории, судьбе этого холста - ни с чем не сравнимое сплетение изображенных на нем событий Грюнвальдской битвы, в которой поляки в союзе с русскими и другими дружественными народами разбили наголову немецких завоевателей, с теми страшными днями уже нашего, двадцатого века, когда полчища гитлеровской Германии напали на Польшу и картина Яна Матейко перешила вместе со своим народом ужасы войны, боролась с врагом, чуть не погибла и была потом восстановлена и спасена русскими реставраторами. Вся эта эпопея могла бы послужить темой не одной книги...

Но не будем забегать вперед, попытаемся ближе познакомиться с автором картины, городом, где он жил и творил, с преемниками его прекрасного мастерства...


Краков. Древняя столица Польши. Площадь имени Яна Матейко. На фасаде старого дома, украшенного гербом города и кариатидами, надпись: «Академия художеств Кракова». Скрипят большие старые двери. Крутая лестница. Наверху нас встречает Лоренцо Медичи - копия с работы Микеланджело, а рядом мраморная доска с высеченной надписью: «Педагогам и студентам, уничтоженным и погибшим в борьбе с гитлеровскими захватчиками в 1939-1945 годах». И снова ступени. Слепок с античной Венеры Милосской. И снова вечное и прекрасное рядом со страданиями и ужасом прошедшей войны...

Кабинет ректора академии.

Ректор Мариан Конечный - стройный, крепкий мужчина. Открытое, добродушное лицо. Густые черные брови. Светлые серо-голубые глаза. Жилистые, сильные руки скульптора.

Да, это он, автор варшавской Ники.

- Родился я в 1930 году,- рассказывает Мариан Конечный,- в деревне Ясенов, Жешувского воеводства, на юго-востоке Польши, в семье крестьянина. Окончил гимназию, потом приехал в Краков, учился в художественном лицее. В 1948 году поступил в академию на скульптурный факультет. Потом диплом, а

в 1954 году, в октябре, я стал аспирантом Академии художеств в Ленинграде.

Напротив стола - стена, увешанная портретами. Их десять. Это ректоры академии, и первый, и главный среди них - Ян Матейко; ведь это его дом. Много лет он руководил краковской Академией художеств.

Мы покидаем кабинет. Гудят коридоры академии, идет сессия. А значит, волнения, заботы, экзамены. Мы выходим на улицу. Мариан Конечный показывает место на площади, огороженное невысоким забором. За ним - остатки фундамента.

- Здесь стоял монумент, посвященный битве и победе под Грюнвальдом. Его уничтожили фашисты.

Огромный зал выставки в Манеже «Шедевры польской живописи» и гигантский холст Яна Матейко «Битва под Грюнвальдом», открывавший экспозицию.
Вот что говорил великий Репин об атом полотне:

«Масса подавляющего материала в «Битве под Грюнвальдом». Во всех углах картины так много интересного, живого, кричащего, что просто изнемогаешь глазами и головой, воспринимая всю массу этого колоссального труда. Нет пустого местечка: и в фоне, и вдали - везде открываются новые ситуации, композиции, движения, типы, выражения. Это поражает, как бесконечная картина Вселенной...»

...1410 год. Больше пяти с половиной веков отделяет нас от грандиозной битвы у маленькой деревни Грюнвальд. Но магический дар Матейко приблизил к нам это событие, открыл окно в историю. В тишину выставочного зала вдруг ворвался ад жесточайшей битвы века, в которой поляки в союзе с литовцами, чехами и русскими наголову разбили немецких рыцарей. Надо было обладать умом возвышенным и силой, поистине нечеловеческой, чтобы создать это полотно.

На маленькой серой табличке направо от картины в нескольких скупых абзацах рассказана история о том, как ровно тридцать лет назад, в 1944 году, картина «Битва под Грюнвальдом» была спасена - выкопана из земли, куда польские патриоты спрятали холст от фашистских варваров, назначивших 10 миллионов марок тому, кто укажет место ее укрытия...

Краков - город, где родился, жил, творил и умер Ян Матейко. Флорианская улица, дом 41. Старый город, сердце Кракова. Здесь проходила королевская дорога от Барбакана до Вавеля. Глухо звучат ступеньки деревянной лестницы. Небольшой зал. Во всю стену крупно написаны слова:

«Он принадлежал к величайшим художественным великанам XIX века. Стасов».



Мастерская художника. Палитра с высохшими красками. В старинной вазе кисти, десятки кистей. На мольберте - этюд павшего коня для «Битвы под Грюнвальдом». На стенах - шлемы, кольчуги, латы, мечи, подковы. Бесценный материал для создания грандиозных картин, эпопей. В студии тихо. За окном бушует солнце, бурлит Флорианская улица. Дом напротив, как. впрочем, и десятки других на этой улице, в лесах. Работают художники, скульпторы, штукатуры. Восстанавливают старину. Незаметный, великий труд реставраторов.

Огромный собор. Две башни. Одна - готическая, другая - барокко. Краков - город-музей. Здесь можно проследить и изучить развитие архитектуры романской, готической, ренессансной и барокко. Для этого достаточно пройтись по его улицам и площадям.

Сукеннице. Древнее здание бывших суконных рядов. Король Болеслав Стыдливый, издавая в 1257 году акт о правовом положении города, обязался построить торговые ряды. Семь столетий с лишним прошло с тех пор, и вот теперь в Сукеннице помещается галерея польской живописи и скульптуры. Именно здесь, в большом светлом зале, экспонируются произведения великого Матейко. Напротив входа висит огромная золотая рама. Вместо картины мы видим бархатную драпировку. На ней дощечка с надписью: «Картина «Прусская дань» одолжена на выставку в Москву».


- В этом зале обычно расположены полотна Яна Матейко,- говорит доктор Кристина Срочиньская, ку­ратор галереи польского искусства Национального музея. - А вот на этой стене постоянное место отдано «Битве под Грюнвальдом». Сейчас здесь представлены фотографии реставрационных работ, которые проводились с другими картинами Яна Матейко. Полотна сильно пострадали во время войны. Да, прошлая война погубила немало жизней, не пощадила она и произведения искусства,- с грустью говорит Кристина Срочиньская.

В сентябре 1939 года началась массовая эвакуация варшавского населения. И именно в эти дни под грохот бомбежек и вой сирен приняли решение спасти от фашистов «Битву». Трудно было в ту пору изготовить специальный вал и огромный пятиметровый ящик, раздобыть транспорт. Наконец нашли конную платформу.

Шоссе переполнено беженцами, самолеты обстреливали дорогу. Кругом гибли люди. Двое суток картина добиралась до Люблина. Когда приехали в музей, начался ночной налет, и оба художника, сопровождавшие картину Матейко, погибли. Работники музея оставили холст в Люблине - картину решили спрятать. В том зале, где находился ящик с полотном Матейко, поставили библиотечный стол и рядом скамьи, на которых сидели люди. Никому не приходило в голову что под ногами читателей, а точнее, под столом, совсем рядом, находился холст Матейко. Так было до весны 1941 года. Потом оккупанты потребовали, чтобы здание музея отдали им.

Группа сотрудников, невзирая на смертельную опасность, начала искать новое убежище для «Битвы». Это было непросто. Ящик с полотном весил полторы тонны. Наконец придумали инсценировать переезд. Навесили на ящик с картиной ведра, прочую утварь; так удалось отвезти ее за два километра от города и поместить в старый сарай. Ночью выкопали в сарае ямы, выложили стены толем и отвели воду.

Гитлеровцы лихорадочно искали картину. Они о чем-то догадывались и назначили награду: сперва два миллиона марок, а потом подняли цену до десяти миллионов. Но никто из десятков людей, причастных к спасению «Битвы под Грюнвальдом», не выдал тайну, хотя все они рисковали жизнью.

В 1944 году наконец пришла долгожданная свобода, и картина была спасена. Осенью сотрудники музея пригласили из московской Третьяковской галереи профессора Алексея Рыбникова, замечательного реставратора. Он осмотрел полотно и сделал пробную очистку красочного слоя. Ведь три с лишним года оно лежало в земле. Проникла влага. В одном месте прогнил вал и пробило холст.
Летом 1945 года картину привезли в Варшаву, в здание, где она раньше экспонировалась, в тот же самый зал, и положили на пол изуродованное полотно. Руководил спасением профессор, доктор Станислав Лоренц. Он возглавлял Главное управление музеев и охраны памятников.

И вот «Битва под Грюнвальдом» развернута. Это было страшное зрелище: лак разложился, полотно стало похоже на огромную белую тряпку с рваными краями. Соткали новый колоссальный холст, начали реставрационные работы. Четыре года писал свою картину Матейко, и четыре года ее реставрировали. Через двадцать пять лет, накануне отправки «Битвы» па выставку в Москву, ее снова реставрировали те же самые люди, которые тогда возродили ее к жизни. Музеи Польши прислали свои жемчужины. Многие полотна впервые пересекли границу Польши. В Москву картины перевозили пять огромных автомашин. Предстояла серьезная работа по экспозиции картин. Но особенно сложен показ картины Матейко - ведь «Битва под Грюнвальдом» имеет длину 987 сантиметров. Выставку посетило более 150 тысяч человек за один месяц.

Мы привезли в Варшаву тепло сердец советских друзей. Книга отзывов на выставке польских шедевров заполнена сотнями восторженных откликов зрителей. Вот прочтите некоторые из них:

«Чудесно! Сколько прелести и очарования! Спасибо за три часа, которые останутся в памяти до конца жизни. Сюда нужно было идти, если бы была даже только одна картина Матейко «Битва под Грюнвальдом». А их здесь много. Спасибо устроителям и народу Польши...»

«Дорогие братья поляки!

Не могу не высказать восхищения вашей щедростью, с какою вы одарили нас лучшими творениями ваших чудесных мастеров. Многие картины Матейко, Зиммлера, Ковальского-Веруша и других я видел только в репродукциях и не мог мечтать о том, что увижу их в оригинале, ибо в Варшаве. Кракове, Познани мне уже не суждено побывать - мне уже много лет и жить осталось недолго. А сколько новых для меня художников я теперь узнал! Благодарную память об этой роскошной выставке сохраню до смерти. Спасибо, спасибо вам от души...»

«Над картиной «Битва под Грюнвальдом» надо написать слова Горького: «Человек!.. Это звучит гордо!»

«Выставка Польской Народной Республики прекрасна. Широко раскрыто народное искусство. Остается большое впечатление от всего увиденного. Преклоняюсь перед талантливым народом Польши, в освобождении которого я участвовал в 1944 году».

Польская культура. Ее вклад в сокровищницу мирового искусства, музыки, литературы неоценим. Имена Мицкевича, Шопена, Матейко принадлежат всем людям земли.


Варшава. Квартира профессора, доктора Станислава Лоренца, директора Национального музея.

- Я только что вернулся из Копенгагена, с конгресса Международного совета музеев. Около семидесяти стран участвовало в его работе, Там были и советские коллеги, с которыми мы дружим много лет. Мы с ними делаем одно общее большое дело: стараемся сохранить творения искусства и как можно лучше, доступнее и интереснее рассказать о них людям. В наш век - поверьте мне, ведь я прожил почти восемьдесят лет и пережил уже не одну войну,- это не так просто. Однако должен сказать, что последние годы вселяют в меня большую надежду, ибо усилиями Советского Союза и наших молодых стран социализма мир стал крепче. И народы стали ближе друг к другу. Пора «холодной войны» уходит в прошлое. Настоящее искусство делает людей разных стран ближе друг к Другу. Прекрасные картины и скульптуры многому учат зрителей, рассказывают о жизни своих народов. Иногда хорошая картина поведает зрителю не меньше, а порою больше, чем толстый роман. Такова сила истинной живописи. Реализм побеждает. Некоторым показался сенсационным успех выставки русских передвижников у нас в Варшаве в прошлом году, ведь ее пришлось продлевать трижды. Учитывая недавние вкусы некоторых зрителей, это был триумф. Но меня, много лет наблюдавшего за ходом развития искусства, эта победа нисколько не удивила. Мир устал от модернистского кривлянья и уродства. Это не значит, что я против нового, против поисков... Но я убежден, что будущее живописи - это путь реалистического искусства, воспевающего жизнь, прекрасное и главное - Человека, его разум, красоту.

Когда мне и моим коллегам поручили организовать выставку «Шедевры польской живописи» для экспозиции в Москве к Дням польской культуры, я прило­жил все усилия, чтобы это была самая представительнал выставка за всю историю Польши, показанная за рубежом. Триста шедевров - такой экспозиции не знала и сама Польша, Мне обязательно хотелось показать советскому зрителю как можно полнее творчество нашего великого мастера Матейко, его грандиозные полотна «Битва под Грюнвальдом» и «Прусская дань».

Я директор Национального музея с 1935 года, то есть почти сорок лет. Это очень много. Всю войну я был в Варшаве, участвовал в борьбе с фашистами. В сентябре 1939 года мы спасали все, что могли. Замок уже горел, когда 17 сентября мы вывезли более трехсот картин и семидесяти скульптур. Не могу не вспомнить, рассказывая о тех страшных днях, и подвиги советских людей, спасших шедевры, находившиеся во дворцах Павловска, Петергофа, Пушкина. И когда увидел восстановленными эти замечательные памятники архитектуры, я, как никто другой, мог понять, какой подвиг искусствоведов, реставраторов, архитекторов Советского Союза вложен в дело спасения этих ценностей культуры мирового значения.

Я счастлив сказать вам, что мы восстанавливаем Королевский замок. В этом году к тридцатилетию приурочены большие торжества. И мы покажем народу возрожденную архитектуру замка. Я мечтаю прийти с моей доброй супругой в восстановленный полностью замок в 1978 году. Тогда мне будет ровно восемьдесят лет.

Спасибо тем людям, которые, невзирая на бомбежки, пожары, саму смерть, приходили и добровольно помогали спасать ценности польской культуры. Это были небогатые, простые люди. Многие из них потом были убиты, ранены и арестованы гестапо.

Музей горел. Героически вели себя женщины. Они не боялись ничего. Как детей, выносили из пламени полотна. Это были поистине героические дни.

Прошло пять лет. И вот наступил великий день. Советская Армия помогла нам освободить родину. Никогда не забуду, как, несмотря на продолжавшуюся великую битву в первые месяцы 1945 года, нам, работникам музея, помогали советские люди. Они находили и возвращали шедевры польского искусства. Сотни полотен и скульптур. Никогда не забуду торжество, когда мы получали обратно наши сокровища, захваченные фашистами. Это был благородный жест Советской державы.

..Ян Матейко. Живописец. Создатель грандиозных полотен-эпопей. Великий труженик. Он был членом многих европейских академий. Его искусство высоко ценили Стасов, Крамской, Репин. Но, только посетив и увидев воочию прекрасную родину художника, ступив на древнюю землю Кракова, начинаешь особо глубоко понимать масштаб подвига творца «Битвы под Грюнвальдом», картины, в которой как в зеркале отразилось непреходящее, вечное. Сама судьба холста «Битвы» - драматическая история его спасения от рук фашистских варваров - озаряет новым светом сюжет этого полотна, придает ему необычайную остроту и современность.

Эта картина, воспроизводящая братское боевое единение народов Польши, Литвы, России и Чехии, боровшихся против захватчиков и победивших, приобретает особое, символическое звучание. Десятки тысяч советских зрителей, посетивших выставку «Шедевры польской живописи» в Москве в 1974 году, высоко оценили и горячо приняли искусство замечательного мастера, познакомившего нас с великой историей Польши, и мы все унесли в своем сердце чувство благодарности великому польскому художнику Яну Матейко.

Ян Алоизий Матейко (польск. Jan Alojzy Matejko; 24 июня 1838, Краков — 1 ноября 1893, Краков) — польский живописец, автор батальных и исторических полотен.

Был девятым ребёнком в семье, в которой всего было одиннадцать детей. В детстве пережил обстрел Кракова австрийской армией (1848). Учился в Школе изящных искусств в Кракове (1852—1858), Академии художеств в Мюнхене (1859) и Вене (1860). С 1860 работал в Кракове, где и скончался в 1893 году и был похоронен.

Особенно светло и нежно художник писал своих детей.
На фоне тяжелых бархатных занавесей и таких же тяжелых еловых ветвей изображены четверо детей Яна Матейко. При определенной статичности поз, мастерству построения композиции, удачном использовании цветовой символики художнику удается раскрыть характер каждого из присутствующих на картине. Прочитаем ее слева направо. В красном - младший сын Ежи - непоседа и очень живой мальчик, что подчеркивается и цветом его платья, и энергичным жестом левой руки. Далее - сын Тадеуш, в черном, в задумчивости. Он очень рано повзрослел, и отцу удалось это передать в работе. В голубом (цвет взросления, перехода из детства в юность) - старшая дочь Хелена, которая буквально только что вскочила с кресла и резко подалась вперед. Девочке уже пора выходить в свет... И крайняя справа - младшая дочь Беата, спокойная, очень ласковая девочка, прижимающая к груди голубя, символ общеизвестный и легко прочитываемый. (В семье Матейко был еще и пятый ребенок, дочь Регина, которая умерла в младенчестве.)
Картина "Дети художника" была закуплена Львовской картинной галереей у старшего сына художника Тадеуша в 1909 году.

Если были дети, то, очевидно, были и родители. Отец - Ян Алойзы Матейко и мать - Теодора Гелбултовская были обручены в 1862 году. Яну тогда было 24 года, Теодоре - 16. Молодой девушке совершенно не нравился будущий муж, избранный ее родителями. Матейко не отличался внешними данными - невысокого роста, очень худой и, по мнению Теодоры, ничем не привлекательный.
Постепенно Теодора стала отходить от домашних дел, все меньше интересовалась детьми и, в конце концов, почти все время стала проводить на курортах и в лечебницах. Ян Матейко воспитывал детей сам, был очень внимательным и любящим отцом.
Несмотря на то, что «Портрет троих детей художника» (1870) выдержан в традициях «дворцового портрета», от него веет домашним уютом, теплом и исторической достоверностью. Одежда старшего сына говорит о том, что перед нами маленький шляхтич. Таким же шляхтичем изображен «Сын Ежи на коне» (1882).Здесь детей пока только трое. Тадеуш - в традиционном польском костюме, с характерной национальной прической:

http://artyx.ru/books/item/f00/s00/z0000014/st010.shtml


Однажды к польскому художнику Яну Матейко обратился с жалобой молодой собрат по цеху:
— Я пишу картину два-три дня, а потом жду два года, чтобы кто-нибудь ее купил.
Матейко улыбнулся и произнес:
— Мой юный друг! Не надо так спешить. Если вы будете писать картину два-три года, то, наверное, продадите ее за два дня.
http://blogs.privet.ru/user/hrisa/53884650