Английский таблоид The Mail on Sunday 8-го декабря 2003 опубликовал статью о Майкле Джексоне. Автор этой статьи, британский журналист Джонатан Марголис (известный фэнам Майкла по статье «Майкл Джексон: человек за маской», написанной после выступления Майкла в Оксфорде в 2001 году), описывает День Благодарения, который он два года назад провёл вместе с Майклом и его детьми. День Благодарения – это самый важный день в американских семьях. В каждом доме в Соединённых Штатах в этот день на обед подают индейку, тыквенный пирог и всё, что еще полагается. Два года назад я провёл вполне типичный День Благодарения – но только с довольно нетипичной американской семьёй. Потому что гостями в доме моих друзей в Нью-Джерси были Майкл Джексон, его пятилетний сын Принс Майкл Первый и трёхлетняя дочка Пэрис. Да, тот самый Майкл Джексон, который, подержав своего младшего сына Принса Майкла Второго над перилами балкона в Берлине, считается теперь худшим отцом в мире. Джексон извинился тогда за своё поведение, но социальные работники в США сказали мне, что если бы этот инцидент произошёл в этой стране, все трое его детей были бы у него отобраны. Но всё же, на основании четырёх месяцев, что я провёл, общаясь с Майклом и его детьми до и после того Дня Благодарения, я пришёл к противоположному мнению. Джексон не такой плохой отец, каким его изображают. Более того, Принс Майкл Первый и Пэрис, на мой взгляд, одни из самых воспитанных, неиспорченных и уравновешенных детей, каких мне доводилось встречать. За то время, что я провёл с ними, я узнал их достаточно хорошо. Я читал им вслух, Пэрис сидела у меня на коленях, а Принс был рядом. Однажды я сделал замечание Принсу, когда он переехал мою ногу своим игрушечным трактором. Он вежливо извинился и даже повторил «простите», когда Майкл посчитал, что первое извинение не было достаточно искренним. Это не было то поведение испорченных, неуправляемых детишек, которого я ожидал. Были и еще сюрпризы. Существует популярный миф о том, что дети Джексона живут в изоляции и не могут контактировать с другими детьми. Но я видел, как они часами играют с друзьями. Ходят слухи, что игр ушки детей Джексона в конце дня все выбрасываются из-за боязни инфекции. Но я видел, как они берут в руки и тянут в рот всякие штуки, пластмассовые игрушки, как это делают все дети. Я побывал в магазине игрушек вместе с Принсом и Пэрис, во время одного из походов Майкла за покупками; было 7 часов вечера, и визит быстро подошёл к концу, потому что детям скоро пора было ложиться спать. Им было позволено взять только по одной игрушке. Сам Джексон может быть неврастеником, эксцентричным человеком и вообще со странностями – но Принс и Пэрис яркие, уверенные в себе, дружелюбные и внимательные к окружающим. Они произносят молитву перед едой, разговаривают связными предложениями, а не односложными американскими междометиями, и им, как и многим детям, запрещено говорить плохие слова. У Принса серьёзное лицо, но проказливый характер, и он обладает ненасытным любопытством. Хотя он окружён обслугой, готовой выполнить любое пожелание его отца, я не увидел даже намёка на высокомерие в поведении мальчика. Пэрис была еще малышкой, когда я познакомился с ней, с хорошеньким живым личиком. Она постоянно соревновалась с Принсом, кто первый запрыгнет на колени к папе. Поскольку Джексон разведён с Дебби Роу, матерью этих детей, то в тех редких случаях, когда его самого нет рядом, за ними присматривает гувернантка. Это женщина-испанка, которая всегда держится на заднем плане, но очень внимательно следит за всем. Я не верю, что хоть что-нибудь может укрыться от её внимания, и если она всё еще работает няней у Джексона, то мне страшно даже подумать о том, что она ему устроила за этот трюк на балконе. Похоже, что одежду для Принса выбирает сам Майкл, а для Пэрис ему помогает это делать гувернантка. По особым случаям Принс бывает одет как маленький лорд Фаунтлерой. Пэрис всегда носит изящные бархатные платьица с кружевами, немного старомодные. Я сам отец троих детей, и наблюдал, как между Принсом и Пэрис происходят обычные для братьев и сестёр небольшие стычки. Во время одного обеда Принс заметил, что Пэрис притащила свою пелёнку за стол. «У Пэрис пелёнка, у Пэрис пелёнка», – дразнился он. Майкл указал Принсу на то, что смеяться ему не следует, потому что у него тоже была такая. Мальчик притих и казался немного смущённым тем, что об этом было сказано вслух. Тридцать секунд спустя Принс начал снова, только на сей раз тихонько: «У Пэрис пелёнка, у Пэрис пелёнка…» Пэрис не обращала на него внимания. Многие странности Джексона объясняются строгостями его отца. Со своими детьми Майкл строг, но эта строгость бесконечно более гуманна. Он категорически против того, чтобы шлёпать детей, и где-то среди того тумана странностей, что порой затеняет его острый ум, существует твёрдое намерение дать детям наиболее нормальное воспитание, насколько это возможно. Он особенно беспокоится о том, чтобы они, достигнув подросткового возраста, избежали наркотиков и прочих прелестей индустрии шоу-бизнеса. Он настаивает на том, что «нет значит нет», но дисциплина утверждается без гнева и криков. Когда дети безобразничают или обижают друг друга, он отбирает у них игрушки и ставит их в угол. Дома, в Нэверленде, он ограничивает количество их игрушек. Им нельзя говорить об игрушках «это моё», когда друзья приходят в гости; и им внушается, что деньги нужны для того, чтобы делиться доходами с другими. Поразительно то, как решительно Майкл борется с тщеславием. Он сказал, что однажды поймал Принса у зеркала, мальчик причёсывался и говорил: «Я выгляжу хорошо». Майкл поправил его: «Ты выглядишь нормально». Он учит Принса и Пэрис быть дипломатичными, но никогда не лгать. Даже невинная ложь вредна с его точки зрения. Он предпочитает учить своих детей «смотреть на вещи с иной точки зрения». Принс, например, боится, когда самолёт попадает в воздушную яму. Если ты говоришь ему, что он не на самолёте, а на «американских горках», объясняет Майкл, он понимает, что это ложь. Но если сказать – «мы в самолёте, но ты представь себе, что это горки», то это и есть взгляд с другой точки зрения. Майкл строг и к самому себе. Однажды, когда он записывал свой последний альбом «Invincible», в студию пришёл Принс и рассыпал попкорн на полу. Майкл настоял на том, чтобы самому убрать мусор: «Это мой сын намусорил, я и уберу», – сказал он удивлённым музыкантам, опускаясь на корточки. Раввин Шмулей Ботек, друг Майкла и хозяин того дома, где и состоялся обед в День Благодарения, верит в то, что у Джексона есть редкая инстинктивная эмпатия [способность сопереживать. – Прим. переводчика] в общении с детьми, возможно, из-за того, что сам он так и не стал по-настоящему взрослым. Я видел эту эмпатию много раз. Майкл говорит с детьми так же, как со взрослыми. Он не терпит, если они вмешиваются в беседу взрослых, но остаётся «настроенным» на детский голос, задающий вопрос, слышит его – в то время как многие из нас предпочитают быть слегка глухими. Он боится собак, но купил своим детям золотистого ретривера, считая, что неправильно будет передавать детям свой иррациональный страх. Он также не любит просто выдумывать ответы на сложные вопросы, задаваемые детьми – в таких случаях он идёт в свою огромную библиотеку и ищет там правильный ответ. Так что же было с Майклом Джексоном, когда произошла эта печально знаменитая сцена на балконе? Что заставило человека, маниакально обеспокоенного безопасностью своих детей, подвергнуть младенца ненужному риску? Я могу только предположить, что он поддался легкомысленному азарту; это еще один из его принципов – что детей нужно учить ничего бояться. Он сказал мне в тот вечер Дня Благодарения, что любит опасность, но сам не знает, почему. Такое объяснение, конечно, не устроит социальных работников, с которыми Майклу придётся иметь дело, если что-то подобное берлинскому инциденту случится снова. Но, может быть, они примут во внимание вот этот фрагмент речи, которую произнёс Майкл в прошлом году в Оксфордском университете: Что если они вырастут и будут обижены на меня и на то, как мои решения повлияли на их детство? “Почему у нас не было нормального детства, как у других детей?” – могут они спросить. И в такие моменты я молюсь, что мои дети оправдают меня. Что они скажут себе: Наш папа делал лучшее, что он мог, учитывая те уникальные обстоятельства, с которыми он сталкивался”. Я надеюсь, что они всегда будут помнить хорошие вещи, те жертвы, на которые я охотно шёл ради них, и не будут критиковать меня за то, от чего им пришлось отказываться, или за ошибки, которые я сделал и еще, конечно, буду делать, воспитывая их. Ведь мы все были чьими-то детьми, и мы знаем, что вопреки самым лучшим планам и стараниям, ошибки всегда случаются. Такова человеческая природа.

12-го марта 2001 «Воскресная Почта» опубликовала статью Джонатана Марголиса, который провел предыдущую неделю вместе с Майклом во время пребывания Майкла в Англии. Ниже вы найдете полный текст этой статьи. Телефон зазвонил в два часа ночи. Говорят, что среди ночи хуже неправильно набранного кем-то номера может быть только правильно набранный номер, потому что он неизбежно возвещает о трагедии. Как бы то ни было, в этом случае правильно набранный после полуночи телефонный номер принес самое замечательное предложение, о каком только может мечтать журналист. «Хочешь встретить Майкла Джексона в аэропорту Хитроу и провести с ним эту неделю?» – спросил меня знакомый американский голос. Звонившим был раввин Шмулей Ботек, мой друг, весьма активный деятель, который, в самом неожиданном для шоу-бизнеса сотрудничестве, стал для Майкла Джексона гуру, другом – а на прошлой неделе и партнером в основании детской благотворительной инициативы. Естественно, я принял предложение Шмулея и через несколько часов во второй раз за последние месяцы попал в тот водоворот, который представляет из себя жизнь 42-летнего певца, однажды названного Бобом Гелдофом «самым известным человеком на планете, помоги ему Господь». За кулисами одной из самых экстраординарных историй в мире знаменитостей я обнаруживал себя то слушающим Майкла, когда он в своей пижаме делал последние поправки в тексте своей Оксфордской речи; то пытающимся рассмешить его шуткой на заднем сиденье его автомобиля; то наблюдающим, как он делает один из самых эмоциональных телефонных звонков в его жизни по дороге в Западный Лондон. Майкл Джексон направлялся в Англию, чтобы начать его благотворительную инициативу Heal The Kids, базирующуюся в США, речью в Оксфордском Университете, и чтобы быть шафером на свадьбе экстрасенса Ури Геллера – именно Геллер познакомил Джексона и Шмулея два года назад. Это был напряженный уик-энд для Шмулея. Давно запланированная поездка Майкла в последнюю минуту оказалась под угрозой – сначала он упал с лестницы и сломал две кости в ступне, потом случилась забастовка авиадиспетчеров, и наконец в Нью-Йорке разразилась снежная буря. Так что не только циники сомневались, что певец сможет появиться в Оксфорде. Раввин начинал заметно нервничать. Ему стоило почти года работы убедить Майкла выступить в Оксфорде вопреки мнению, что противоречивая репутация мегазвезды может вызвать недружелюбный прием со стороны оксфордских студентов. Но за несколько минут до того, как позвонить мне, рабби Шмулей получил подтверждение из Америки. Майкл Джексон в гипсе, ему больно, он на костылях, – но все же он вылетает из аэропорта Кеннеди. В ноябре я провел неделю рядом с Майклом в Нью-Йорке, ради статьи для американского журнала. Теперь Шмулей хотел, чтобы я и далее был свидетелем происходящего и видел вблизи, как Джексон, который в этом месяце становится Специальным Детским Послом в ООН (как повелел его друг Нельсон Мандела), превращается из артиста в серьезную общественную фигуру – как надеются его влиятельные соратники. Шмулей сделал это своей миссией – убедить мир, что дважды разведенный Майкл может быть необычным человеком во многом, но у него доброе сердце, он в основе своей невинный и невиновный человек, и его желание заставить взрослых быть вниматель-ными к нуждам детей заслуживает того, чтобы быть услышанным. Итак, мы ехали в аэропорт в такси-малолитражке. Люди Майкла, группа крепких парней, разумеется, уже были на месте. Там были приземистые, молчаливые, бдительные американские охранники и водители, все англичане, имеющие опыт в перевозке знаменитостей в конвоях из «мерседесов» с тонированными стеклами и миниавтобусов. Там даже был фото-граф, который должен был снимать на видео и фото каждый шаг Майкла для его личного архива. Затем прибыла команда сопровождения в путешествии – молодой менеджер Майкла, его пожилой доктор-ливанец, чтобы следить за больной ногой звезды, плюс еще несколько бдительных и крепких мужчин. Обычно здесь бывает также няня детей Майкла, приятная, рассудительная леди средних лет, которая заботится о Принсе и его сестре Пэрис. (Так что армии из 12 нянек, о которых часто сообщается, не существует – няня всего одна.) Дети Майкла (оба от его второй жены, медсестры Дебби Роу) – это пара безупречного поведения, они неиспорченные и удивительно яркие. Их отец в этот раз решил не брать их в дорогу, потому что боялся, что их будут фотографировать, чего он очень боится после того, как сам он в детстве постоянно был преследуемым папарацци. Пока Майкл и его люди проходили таможню, четыре автомобиля свиты расположились на парковке в аэропорту, там же, где люди высаживаются из своих такси, чтобы лететь куда-нибудь на выходные. К моему изумлению, на лице Майкла была черная шелковая маска – предмет, который я не видел на нем ни разу, ни в личном общении, ни когда мы ездили в Нью-Йорк, ни когда я встретился с ним в Японии несколько лет назад. Я всегда говорил людям, что маска – это еще один миф, как и история с кислородной камерой, и слухи о том, что Майкл выбрасывает игрушки Принса и Пэрис после одного использования из-за боязни микробов, – я знаю, что и то, и другое неправда. Майкл рассказал мне на обеде в День Благодарения в доме Ботека в Нью-Джерси, что история с кислородной камерой началась с того, что он пошутил в разговоре с фотографом, когда забрался в камеру, которую купил для детского госпиталя, и вылез со словами: «Боже, будь у меня такая, я бы прожил до 150 лет». Газета The Sun подхватила это, и на свет появился ярлык «Уэко Джеко», который он ненавидит. Физические страдания Майкла были очевидны в Хитроу. Он был подавлен и измучен, ковыляя на костылях и прилагая все усилия, чтобы держаться на ногах. Он был слишком сосредоточен просто на том, чтобы идти, и не смог поздороваться ни с кем, кроме Шмулея. К несчастью для меня, его костыли и вытянутая нога заняли предназначенное мне место в его машине, так что я ехал за его конвоем в лондонский отель Лэйнсборо вместе с 67-летним шофером Стэном, который возит Майкла с тех пор, как певец был еще подростком. Стэн просветил меня на предмет маски на лице. «Это ради фэнов и в основном ради прессы, – сказал он, посмеиваясь. – Эта маска гарантирует появление фотографий в завтрашних газетах. Не забывайте, что Майкл – шоумен». Возле черного хода отеля было множество фэнов, десятки их расположились на тротуаре, завернувшись в пластиковые мешки, чтобы увидеть хотя бы мельком своего идола. Когда Майкл устраивался в своем номере, я видел, как его оператор ходит вокруг толпы фэнов, которые плакали и кричали свои послания в объектив. Это было трогательно и вызывало тревогу в то же время. Наверху, в своем номере, Майкл встречался с доктором. Когда он появился, я не был уверен, что он хоть немного помнит, кто я такой. Однако он меня заметил и поприветствовал меня забавным военным салютом. Уж не знаю, узнал ли он меня на самом деле, но он очень убедительно постарался заставить меня думать, что узнал. Из-за грима Майкла и его тихого, застенчивого поведения он кажется оторванным от действительности и непонимающим, что происходит вокруг него, однако он видит все на 360 градусов и редко что-нибудь пропускает. Конечно, все хотят знать, что на самом деле представляет из себя этот загадочный человек. С моей точки зрения, он похож на ребенка, он забавный, у него щедрая душа, он внимателен к другим, хотя и требователен, и безукоризненно вежлив. Он также любит посплетничать, чего не ожидаешь, но никогда злонамеренно. У него, например, есть змея в шутку названная Мадонной, – но он всегда заботится о том, чтобы сказать, как высоко он ценит свою соперницу на место суперзвезды номер один. У него высокий голос с отчетливым западным акцентом, и хотя говорит он тихо и задумчиво, смеется он громко и часто, особенно над любой «физической» шуткой. Ему смешно, когда люди наталкиваются на что-нибудь или кидаются тортами. Он терпеть не может даже самые мягкие ругательства, и все время задает вопросы. Слушает он внимательно, смотрит на тебя без всякой подозрительности и тем, что сам говорит немного, подтверждает, что не пропускает ни слова. Что касается его внешности, не стану притворяться, будто полностью понимаю, почему он придерживается избранного имиджа, но я уверен, это имеет отношение к застенчивости и желанию спрятаться. Вблизи следы пластической хирургии очевидны, и похоже, что сейчас ему приходится справляться с естественным процессом старения. У меня нет причин не верить (и есть некоторые причины верить) в его утверждение, что он страдает от болезни, осветляющей кожу, и я знаю наверняка, что он гордится своим черным происхождением. Он сказал Джеки Онассис, которая помогала ему с его автобиографией «Moonwalk», что он носил маску, чтобы спрятаться, а кроме того, известно, что его отец, знаменитый своей жесткостью и требовательностью Джозеф Джексон, постоянно говорил ему в детстве, что он отвратительный – довольно-таки страшное наследие. Майкл напоминает мне подростков, страдающих анорексией, которые никогда не довольны тем, что они видят в зеркале, и продолжают пытаться что-то с этим сделать. Майкл хотел поспать несколько часов, и мы договорились, что увидимся с ним позже, когда Шмулей будет обсуждать с ним несколько вопросов, имеющих отношение к благотворительности. Мне вновь было позволено присутствовать при этом в качестве наблюдателя. Когда Майкл и его наставник погрузились в обсуждение, в дверь постучали. Майкл спросил, не мог бы я открыть дверь. За ней оказался Маколей Калкин, который был в Лондоне, чтобы играть в пьесе в Вест Энде, а здесь – чтобы побыть с Майклом. «Здорово, обезьянья башка», – приветствовал Калкин своего друга. Понимаете ли вы отношение Майкла Джексона к Питеру Пэну или нет, но он искренен в этом и говорит, что ему не очень нравятся взрослые и не нравится быть одним из них – отсюда его дружба с бывшим ребенком-звездой Калкином, которому, как и ему самому, не хватало детства. Мы оставили Майкла и Маколея делать все, что бы они ни делали, а согласно одному таблоиду, это сидеть на кровати и смотреть детские фильмы. Интересно, что когда дело касается Майкла, люди говорят, что их отталкивают сделанные в начале девяностых годов обвинения (оказавшиеся в конечном итоге беспочвенными и недоказанными) в совращении малолетних и то, что Майкл заключил соглашение на 18 миллионов, чтобы заставить обвинителя замолчать. Когда я указываю на то, что местный окружной прокурор после этого предложил людям выдвигать такие же обвинения и что никто этого не сделал, хотя это обещало немалые деньги, и не удивительно ли это, учитывая, что около 10 тысяч детей в год посещают дом Майкла, Нэверленд, люди начинают объяснять свою неприязнь тем неоспоримым фактом, что он выглядит несколько странно, – но, по-моему, это не такой уж тяжкий грех. Однако, возможно, что я уже слишком хорошо знаю Майкла после того времени, что провел с ним в Нью-Йорке. Я видел, как он без устали работает над планированием Heal The Kids, которая «будет глобальной кампанией для убеждения взрослых с большей пользой проводить время вместе с их детьми». Он делал это несмотря на то, что находился под давлением со стороны его звукозаписывающей компании, требующей от него заниматься записью его нового альбома. Я видел, как он, добиваясь своего, беседует с детскими психологами, банкирами, писателями и важными персонами в обществе, видел его уверенным и непринужденным, когда он звонил посоветоваться с актером Дензелом Вашингтоном и Нельсоном Манделой, которого он попросил присоединиться к руководству Heal The Kids. («Я сделаю все, что ты хочешь, Майкл, – сказал Мандела. – Ты знаешь, как я уважаю тебя».) Я также слышал Майкла на деловых встречах, где проявлялся другой человек – сосредоточенный, умеющий считать, имеющий деловую смекалку и воображение. У него множество планов на будущее, от приобретения собственности до смелых предприятий в издательстве и в индустрии развлечений. И я был свидетелем того, до какой степени Джексон на самом деле предан детям. Старшая дочь Шмулея, Мушки, со слезами пожаловалась Майклу во время одного из его частых визитов в дом Ботеков, что в школе ее терроризирует один мальчик. Майкл пообещал, что проведет мирную конференцию, под его собственным руководством, куда пригласит родителей этого мальчика, чтобы уладить это дело. И это не было только обещанием. Целую неделю Майкл звонил Шмулею и Мушки каждый день, чтобы узнать, как проходит подготовка к этой встрече на высшем уровне. Когда же настал день встречи, Майкл обнаружил, что он совпал с его фотосессией для обложки нового альбома. И вместо того, чтобы перенести встречу, он начал фотосессию в пять утра, чтобы успеть всё. Увы, мальчик и его родители на конференцию не приехали. Шмулей также рассказал мне – после того, как записал сотни часов интервью с Майклом для книги, которую они пишут вместе, – о страданиях Майкла из-за убийства Джеми Балджера в Мерсисайде. Майкл удивил свою оксфордскую аудиторию в прошлый вторник, упомянув об этом убийстве. Это упоминание было пропущено некоторыми мимо ушей как попытка придать яркую краску этой части выступления, но в действительности беспокойство Майкла об этой истории восходит еще к его первому браку с Лизой Мари Пресли, дочерью Элвиса. Они поругались во время путешествия в Лондон, споря о Джеми Балджере, когда Майкл возмутил свою жену, сказав, что он не только очень переживает за Джеми и его родителей, но и беспокоится за убийц Джеми, поскольку уверен, что у них было несчастное детство, – как и было на самом деле. Майкл принципиально отказывается верить, что какой-нибудь ребенок может быть изначально злым. И даже прошлой осенью Майкл вновь спрашивал, что случилось с убийцами Джеми, и говорил о том, как бы он хотел написать им письмо, но не может и мечтать об этом, потому что его слава даст им повод чувствовать себя героями, а он знает, что это неприемлемо. По словам Шмулея, Майкл был подавлен, когда понял, что его звездный статус иногда может быть помехой его миссии помогать детям. Я вновь присоединился к Майклу во вторник днем, в его номере, где он бегло просматривал свою оксфордскую речь, над которой он работал вместе со Шмулеем целую неделю. Из-за больной ноги Майкла они уже выбились из графика. Майкл настаивал на том, чтобы произносить свою речь стоя, и даже читал ее здесь так же, стоя, в своей полосатой серой пижаме с Микки Маусом на нагрудном кармане. Его сосредоточенность и внимание к деталям замечательны. Главным моментом речи был тот, где Майкл прощает своего отца. Там была строчка, где он рассказывал, что если «Джексон 5» выступали потрясающе, то Джозеф говорил, что они выступили хорошо, а если они выступали хорошо, то он говорил, что это было паршиво. «Знаете, – сказал Майкл. – Я не прав здесь. Он никогда не говорил, что это было паршиво, он просто не говорил ничего. Нужно быть честным». Он умолк и некоторое время сидел, держа в руках тюльпан из вазы, погруженный в собственные мысли. Он изменил эту строчку, и это бесцветное «ничего» было тем самым словом, на котором он сорвался и плакал почти минуту. Некоторые подумали, что это напоказ, но я уверен, что это было совершенно искренне, и большинство оксфордских студентов вокруг меня тоже. Пока Майкл одевался и вновь встречался со своим врачом, часы продолжали убегать прочь, а я осматривал его номер. Повсюду были результаты похода Майкла по магазинам, где он оставил, как говорят, 2000 фунтов стерлингов. Майкл делал покупки в компании Маколея Калкина и хорошенькой блондинки, двадцатилетней студентки, дочери его друзей в Лондоне, которую Майкл знает с тех пор, как она была еще маленькой. По всему номеру были разбросаны разные детские фильмы на DVD, видеоколлекция «Дикая природа с Дэвидом Аттенборо» и десятки CD, включая альбом The Beatles «1», правами на который Майкл, естественно, обладает, и покупая его, платит сам себе. Мне пришло в голову, что неправильно думать, будто Майклу нравится общаться только с детьми, как это часто говорят. Ему нравится, когда вокруг него люди лет двадцати, которых он знает с самого их детства – и может, следовательно, им доверять, как этой милой студентке. Прежде чем мы отправились, Майкл набрал себе фруктов на дорогу до Оксфорда (два яблока, банан, две сливы и апельсин) и лихорадочно запрыгал на костылях по номеру в поисках чего-нибудь для чтения, собрав стопку солидных журналов плюс копию каталога Королевской Академии, посвященного проходящей сейчас выставке «Гении Рима. 1592 – 1623» – подарок его подруги студентки. Мы забрались в машину вместе с менеджером, доктором, телохранителем и Шмулеем за час до того, как нам следовало быть на обеде в Оксфорде. Майкл держал книгу по искусству у себя на коленях, сидя на заднем сиденье вместе со мной и доктором, и говорил о живописи Ренессанса. Он объяснил, что Дайана Росс научила его многому о живописи, но что и его отец был также талантливым художником. Именно рабби Шмулей предложил Майклу, когда мы проезжали по Кромвелл-Роад, позвонить его отцу в Лас-Вегас. «Ты выступаешь с речью, в которой прощаешь его. Я думаю, время пришло, Майкл». Майкл молча обдумывал эту идею всю дорогу до Хаммерсмита, а затем вдруг попросил чей-нибудь мобильный телефон и набрал номер. «Джозеф, – сказал он, пока мы ползли по Лондону в час пик. – Это я, Майкл. Я в Лондоне. Я в порядке, я сломал ногу и она сильно болит, но я просто хочу, чтобы ты знал, что я сейчас по дороге в Оксфордский Университет, чтобы произнести речь, и ты в ней упомянут… нет, нет, не беспокойся, очень положительно… конечно… как у тебя дела? Да… да, конечно, я буду. Я люблю тебя, папа, пока». После того, как он сказал это, он долго смотрел в окно. «Знаете, – сказал он всем нам с улыбкой, – я произнес это впервые в жизни. Я не могу в это поверить». Шмулей крепко обнял и поздравил его. И Майкл продолжил читать. Это была удачная поездка, несмотря на пробки. Майкл пожаловался, что музыка, которую выбрал его менеджер для поездки, играет слишком громко. В какой-то момент на дороге М40 мы все молчали, и я сказал одну из тех шуток, которых лучше бы не говорить. «Скучновато становится, – сказал я. – Думаю, нам надо спеть песню. Здесь кто-нибудь умеет петь?» Вообще-то подшучивать над знаменитостями не слишком умно, но атмосфера была настолько радостная и взволнованная, что я не смог удержаться. К моему удовольствию, Майкл имел щедрость громко засмеяться. Мы всё больше опаздывали, и Майкл начал паниковать. Он хотел позвонить всем, кому доставил хлопоты своим опозданием. Зная, что звезды могут вообще не думать о таких вещах, трудно не удивиться его внимательности к людям. Речь Майкла была невероятной. Мы знаем, что студенты, газеты и телевидение были потрясены ею, но мне была интересна реакция Тревора Битти, рекламного гуру, который тоже был в переполненном дискуссионном зале, оформленном в викторианском стиле, с бюстами британских премьер-министров Асквита и Гладстона. Битти является, вероятно, самым прославленным в Британии мастером рекламы, недавно он снимал ролики для ЮНИСЕФ с Манделой и работал с самыми разными людьми, от Мухаммеда Али до Тони Блэра, чью телерекламу для следующих выборов он как раз только что закончил снимать. Другими словами, Битти знает многое о том, как представлять людей публике. «Увиденное мною сегодня, подтверждает то, во что я всегда верил относительно Майкла, – сказал он. – Все эти теории о том, что он старается стать белым, упускают самое главное. Я уверен, для него важнее всего не быть таким, как его отец, и сегодня он избавился от призрака Джозефа и может начать все заново. Вот почему мне грустно, что до сих пор все были зациклены на таких вещах, как его внешность и его эксцентричность, и не обращали внимания на то, что творится у него в душе. Он выступил великолепно, с очевидной искренностью. Я восхищаюсь этим человеком как никогда». Мы отправились на потрясающий, блистательный поздний обед на Бленхейм Палас, где я с изумлением наблюдал Ричарда Гранта, который сам звезда Голливуда, мучающегося тем, как ему подойти к Майклу: «То есть, как это обычно делают? Надо притвориться, что знаешь его, сказать «привет» и представиться, я просто не знаю». А на следующий день была роскошная свадьба Геллера. Майкл снова опоздал (вновь неприятности с его ногой, увеличенные тем, что он поскользнулся – верите или нет – в магазинчике рыбных чипсов в Мэрилебоне). Люди очень жалели, что его нет, особенно из-за жены Ури, Ханны, но потом Майклу пришлось также отменить перелет на вертолете из усадьбы Геллера в гости к Джорджу Харрисону. С Харрисоном, сказал мне Майкл, он наиболее близок из «битлов». Моя 11-летняя дочь поздоровалась с Майклом за руку и потом заявила, что он «совсем не такой страшный, как на фотографиях, на самом деле очень неплохо выглядит». Меня попросили станцевать под свадебным пологом вместе с Ури, Шмулеем и Дэвидом Блэйном, американским фокусником – а певец и танцор номер один в мире, Майкл Джексон, сидел в кресле в трех футах от нас и хлопал в ладоши. Заметив мои бегемотоподобные попытки попасть в ритм, Король Поп-Музыки подмигнул мне. Я не жду, что со мной подпишут контракт на съемки в его новом видеоклипе в ближайшее время. С другой стороны, он казался счастливым, как будто с его плеч был снят какой-то груз. Автор: Джонатан Марголис.

Видеоигры, кинотеатр в старинном стиле, музей достопамятных вещей Майкла. Он смотрел «Аладдина» шесть раз. Он знает слова большинства колыбельных, но пока не выучил тему из «Barney» («Я не просыпаюсь так рано, чтобы смотреть этот фильм»). Он говорит, что его любимые игрушки – чертик-из-коробочки, кони-качалки и все, что связано с Питером Пэном. Так что нет ничего удивительного в том, что когда Майкл Джексон планировал свою собственную страну чудес, он сделал из нее нечто вроде тематического парка Питера Пэна, усеянного причудливыми скульптурами, отдав дань уважения сказке Д. М. Барри о мальчике, который не хотел взрослеть, – мальчике, так похожем на «звезду», поп-артиста 34-х лет, вечно старающегося вернуть себе детство, потерянное на пути к известности. Расположенное на 2700 акрах пересеченной местности к северу от Санта-Барбары, Калифорния, ранчо Джексона Нэверленд содержит собственный зоопарк, собственную железную дорогу, собственный парк развлечений. Некоторые зоны закрыты для доступа, например, верхняя – личная – часть Джексоновской 25-тикомнатной усадьбы в стиле Тюдор. Но все остальное ранчо открыто для случайных гостей, таких как иллюзионист Дэвид Копперфилд и ребенок-звезда Маколей Калкин. «Маколей проводит здесь все свои каникулы», – говорит Джексон. До сих пор никому еще не удавалось рассмотреть Нэверленд в деталях – никому, кроме детей, которых Джексон приглашает на экскурсии; многие из них смертельно больны. Сейчас Майкл сопровождает десятерых ребят, детей нескольких работников Нэверленда (всего здесь работает 70 человек), в большом турне по ранчо. Здесь все так, как я себе и представлял, – говорит Джексон, обозревая свой парк развлечений на закате. – Мы еще строим американские горки». Парк включает в себя десятки аттракционов, которые поразили даже таких важных персон Голливуда, как Барри Ойльер и Дэвид Геффен. Работники на всех аттракционах сами готовы повторять, словно мантру: «Хочу проехать еще раз». Чертово колесо выглядит новеньким и сверкающим, как выставочная модель. Качели-маятник «Морской Дракон» раскачиваются под звуки Джексоновского хита «Remember the time». На веселом «Зиппере» амёбообразные машинки заставляют своих пассажиров крутиться вверх тормашками. Огромные дубы окружают парк развлечений, их сучковатые ветви увиты маленькими лампочками. Когда наступает ночь, эти мерцающие деревья вызывают ощущение, что ты в каком-то другом мире. На вершине чертова колеса, обозревая открывающийся под тобой вид, можно почувствовать, что ты неким волшебным образом внезапно оказался среди звезд. Джексон признается, что в те ночи, когда он один на своем ранчо, он катается здесь, один аттракцион за другим, протягивая руки к звездам, в полном одиночестве. Он делает это, как он говорит, «все время». Музыка наполняет каждый уголок ранчо Нэверленд. В самой усадьбе, когда Джексон не играет на своем рояле, из динамиков звучат саундтреки к фильмам Диснея. Вне дома он предпочитает смесь американских рок-мелодий, которые несутся из стереоколонок, замаскированных под камни и спрятанных в живой изгороди через каждые несколько сотен метров. Добро пожаловать в дом обезьян. А также в террариум, страусиную ферму, загон с жирафами и зоопарк. Рядом с этим зверинцем, где живут две сотни существ, покажутся маленькими многие городские зоопарки. Самые внушительные обитатели здесь крокодилы, жирафы и Джипси, индийский слон, подарок Элизабет Тэйлор. Некоторые из самых крошечных здешних жителей (овечка ростом в два фута по кличке Лайнус, 34-дюймовый жеребчик Сверчок, карликовая свинья Петуния) определенно выглядят в духе Джексона, ведь они никогда не вырастут. В Нэверленде есть кто угодно, от альпака до валлаби, но дети кажутся наиболее очарованными той частью зоопарка, где живут экзотические животные, в том числе 12-тифутовый питон-альбинос по кличке Мадонна. Что за имя для такой грозной твари? «Она блондинка, – с озорством говорит Джексон. – Но это не я ее так назвал». Гости часто путешествуют по Нэверленду на гольф-картах. Джексон говорит, управляя пурпурно-черным картом, одним из дюжины тех, на которых он обычно объезжает свои земли: «На этом карте ездит Маколей (Калкин), когда бывает здесь. Это цвета клана черепашек-ниндзя. Если бы он знал, что мы на нем ездили, он бы нам показал». Свисток. Проблеск чего-то леденцово-красного. И вдруг из-за деревьев появляется поезд с тремя вагончиками, готовый с пыхтением провезти Майкла Джексона по его ранчо. Крошечный паровозик обрамлен огоньками. Из динамика на его крыше слышна лёгкая музыка. Приближаясь, Капитан Эл, кондуктор, приподнимает шляпу и благословляет этот полдень: «Еще один день в раю». Джексон, обернувшись к своим спутникам, замечает: «Я сейчас покупаю паровой локомотив, который будет мощнее. Он будет объезжать все ранчо за час». Он кажется наиболее счастливым, когда мечтает о том, как сделать Нэверленд еще прекраснее. «Я люблю мечтать, – сознается он. – Я провожу большую часть времени в мечтах». Поместье Джексона расположено как раз на полпути между Диснейлэндом и Сан-Симеоном и воплощает собой идею богатого затворничества. Место не могло бы быть более удачным. Это ранчо в Santa Ynez Valley, приобретенное Джексоном четыре года назад за, как говорили, 28 миллионов, совмещает безупречную роскошь замка Уильяма Рэндольфа Хёрста, газетного магната, и невинную атмосферу Волшебного Королевства Уолта Диснея. Путешествуя по поместью вместе с Джексоном, хорошо понимаешь, что редко кому прежде удавалось на своем собственном заднем дворе воплотить свои фантазии в столь полной мере. Первая остановка – собственно задний двор, который буквально переполнен цветами. В маленьком садике пламенеют ноготки. (Сорок садовников ухаживают за 128 тысячами цветущих растений Нэверленда.) С террасы гости могут видеть огромную площадку для игр, бассейн с трамплином. В отдалении сверкает чистейшее озеро. На одном берегу – два комплекта водных лыж, на другом – паром в форме лебедя. На острове посередине озера Джексон иногда сидит и медитирует. Неподалеку находится двухэтажная галерея с 35-ю автоматами видеоигр – монетки не нужны. По экрану компьютера, среди взрывающихся метеоритов, мчится, стремительно вращаясь, космический корабль. На втором этаже еще есть старинная гадательная будка, где можно узнать свою судьбу; а внизу стоит музыкальный автомат, заполненный компакт-дисками «The Beatles» и сестры Джексона Джанет. Короткий переход – и перед нами бельведер, в котором Джексон выдал замуж Элизабет Тэйлор, около двух лет назад он устроил здесь ее свадьбу. «На это Рождество я вернулся домой из гастролей в Японии, – вспоминает Джексон, – и Элизабет украсила весь дом. Это было чудесно. Я никогда прежде не праздновал свой день рождения и Рождество. Ни разу. Всегда надо было работать! Вот почему я верю в Нэверленд.» «Все мои лучшие воспоминания – здесь, – продолжает он. – Как-то раз у нас тут был полный дом безволосых детей. У них всех был рак. И один маленький мальчик повернулся ко мне и сказал: «Это самый лучший день в моей жизни». Я едва мог сдержать слезы». Растроганный воспоминанием, Джексон срывается с места в головокружительный тур по особняку: гостиная с балочным потолком, кухня в сельском стиле (на столах множество корзин с угощением, в том числе с печеньем, на котором глазурью выведен логотип Нэверленда), рабочий кабинет. «Я сижу здесь и чувствую присутствие каждой книги», – говорит он о своей любимой комнате. (То, что он читает в последнее время, включает в себя выпуск журнала об НЛО, еще один про серийных убийц, и богато иллюстрированное переиздание «Питера Пэна».) Наверху, куда камеры не допускаются, Джексон показывает нам библиотеку с детскими книгами, спальню, полную старинных кукол, и игровую комнату, смахивающую на мастерскую Санта-Клауса, столы здесь завалены игра ми и игрушками. Вновь выйдя из дома, Джексон вдруг начинает петь, продолжая свой путь то на гольф-карте, то пешком. (Один носок на нем оранжевый, другой желтый.) Он минует лошадиный загон, два баскетбольных поля, бесчисленные качели, свисающие с трех деревьев. Охранники следуют за ним в фургончиках, тихо переговариваясь по рации. («Браво-шесть, направляюсь к зоопарку. Десять-четыре».) На лесной поляне он выходит к декоративному индейскому поселку из нескольких типи. «Мы иногда разжигаем здесь костер по вечерам», – говорит Джексон, указывая затем на Морскую Крепость впереди, оснащенную пушками, стреляющими водой. «Маколей Калкин и я построили ее», – говорит он, разгрызая пластинку жевательной резинки. На холмах, что обрамляют Нэверленд, «живет множество диких животных, койоты, рыси, медведи», – говорит менеджер ранчо Лэнс Браун. Друг Джексона Джо Уилкотс вспоминает день, когда он посмотрел из окна на один из холмов – и встретился взглядом с пумой. Последняя остановка – кинотеатр на сорок мест с прилавком леденцов, все бесплатно. В зале – вращающиеся сиденья и огромная фигура Оскара. А в задней стене, под проекционной будкой, встроены две комнаты с окнами от пола до потолка. В каждой из них стоит больничная кровать, лицом к экрану, так что больные дети, которые не могут сидеть, могут смотреть фильмы в относительном комфорте. Именно здесь, стоя рядом с больничными кроватями, понимаешь главную суть Нэверленда. Для его хозяина основной смысл не в развлечениях. Это на самом деле мир, который Джексон создает там, где это зависит от него: безопасный, чистый и не затронутый бегом времени, словно сказка. Фактически, глобальные замыслы Джексона так же полны мечтами, как и его домашний рай. Этой осенью он планирует открыть Нэверленд для Всемирного Детского Конгресса, пригласив на него детей ста разных национальностей. Занимаясь своим детским фондом, «Heal the World», и объявляя об открытии детского телеканала, он хочет разделить атмосферу своего поместья с каждым ребенком. Словно настоящий Питер Пэн, Джексон действительно верит, с освежающей и удивительной наивностью, что создавая фантастический ландшафт на холмах Калифорнии, он способствует своему главному замыслу – помощи нуждающимся детям по всему миру. «У меня есть план нового Нэверленда, – говорит Джексон. – Пока без названия». На чертежной доске еще более грандиозные, высокотехнологические аттракционы с виртуальной реальностью – для обделенных судьбой детей. «Это будет далеко отсюда, на другом краю ранчо, – говорит он. – Целая колония развлечений. Я хотел бы, чтобы весь мир был таким».

Если вы в шоу-бизнесе 35 лет – и если вы были легендой шоу-бизнеса большую часть этого времени – вы знаете, как произвести впечатление своим появлением. По крайней мере, Майкл Джексон знает, как это сделать. Про Короля Поп-Музыки нельзя сказать, что он просто приезжает куда-то, и его появление в шикарных апартаментах дорогого отеля в Беверли Хиллз не было исключением. Он опаздывает на два часа. Первым появляется его телохранитель, который из соображений безопасности проверяет всё, включая шкафы и туалет, заглядывает за занавески. Потом он приглушает свет. Когда двери в конце концов распахиваются, в комнату влетает не Майкл Джексон, а двое маленьких детей: четырёхлетний Принс, мальчик, чьи темные волосы осветлены в блондинистый, и трёхлетняя Пэрис с коричневыми кудряшками, спадающими на плечи. Наконец, прибывает отец. Этот образ можно увидеть повсюду – кажется, что это тонкое лицо и глаза, похожие на глаза лани, смотрят на нас со стендов супермаркета изо дня в день – и тем не менее, этот образ уникален. Джексон худощав, одет в синюю рубашку в военном стиле, в свои фирменные короткие чёрные брюки и белые носки. И его знаменитый нос сегодня закрыт серой повязкой. «Это обезболивающий лейкопластырь”, – говорит он тихо, но доброжелательно. “Против аллергии”. Дети играют на полу у его ног, а он рассказывает о своей жизни, вежливо и сдержанно, с удивительным самообладанием. Иногда он с возмущением отзывается о прессе, но он умеет смеяться над собой, и это, пожалуй, наиболее удивительный факт в отношении Майкла Джексона. В какой-то момент он сгибается пополам от смеха при мысли о том, что на концертах женщины падают в обморок, увидев его. В свои 43 года Джексон находится на перепутье своей карьеры, стараясь как можно скорее превратиться из иконы 80-х в артиста современной поп-сцены. Его первым шагом на новом пути к вершине стали два недавних концерта в Мэдисон Сквер Гарден, его первое публичное выступление в Америке за последние 12 лет. Они были смонтированы в двухчасовое телевизионное шоу под названием «Michael Jackson: 30th Anniversary Celebration», которое будет показано во вторник, 13 ноября. Он с волнением ожидает реакции на свой новый альбом «Invincible». Кроме того, он выступил в качестве автора и продюсера песни, похожей на «We Are The World», которая называется «What More Can I Give», средства от продажи которой пойдут в фонд помощи жертвам террористической атаки 11 сентября. Также он появится в маленькой роли в продолжении фильма «Люди в чёрном», которое выйдет на экраны летом следующего года. И наконец, именно Майкл Джексон – отец, человек, глубоко привязанный к своим детям и собственному детству, произвёл на нас самое глубокое впечатление. TVG: Это телевизионное шоу знаменует вашу долгую карьеру. Вы помните, как в первый раз вышли на сцену? Майкл: Мне было пять лет. Это был школьный концерт. Мы были одеты в чёрные брюки и белые рубашки. И я помню, как сказали: «А сейчас маленький Майкл Джексон споет «Climb Every Mountain». Мне аплодировали громче всех. Когда я вернулся на своё место, мои дедушка и мама плакали. Они сказали: «Даже не верится, как ты красиво поешь». Это первый раз, который я помню. TVG: Вы редко делаете подобные программы для телевидения. Майкл: Я много раз отказывался делать это, потому что не люблю появляться на телевидении. Мне неловко. Я выступаю, но смотрю я это выступление не раньше, чем через год или два, потому что я всегда разочарован тем, что сделал. TVG: В концертах, снятых для этого шоу, полно звёзд. Это вряд ли может разочаровать. Майкл: Второе шоу было хорошим. Первое было ужасным, из-за технических неполадок и долгих пауз между выступлениями. Это было непросто. Зрителям приходилось ждать, и ждать, и ждать. TVG: Что вы чувствуете, танцуя на сцене? Майкл: Я раб ритма. Я палитра. Я просто подчиняюсь моменту. Так и должно быть, потому что если ты начинаешь задумываться, ты пропал. Суть выступления не в том, чтобы думать, а в том, чтобы чувствовать. TVG: Вы планируете танец? Майкл: Некоторые движения поставлены вместе с моими братьями. Но когда я один, я импровизирую. Ничего никогда не планируется. Сегодня во всех танцевальных школах детей учат считать, а это абсолютно неправильно. TVG: Что вы думаете о современных поп-группах, таких, как N’Sync? Они подражают вам? Майкл: Мне кажется, они очень хорошие исполнители. Я хорошо их знаю. Мы иногда встречаемся, играем и смеёмся. Я не против того, что они подражают мне. Это комплимент. Каждый должен начинать, глядя на кого-то как на образец. Для меня это были Джеймс Браун, Сэмми Дэвис мл., Джеки Уилсон, Фред Астер, Джин Келли. TVG: В концерте принял участие Марлон Брандо. Как это случилось? Майкл: Брандо мой хороший друг. Я знаю его почти 20 лет. Он часто приезжает ко мне домой. Ему нравится играть с моими детьми. Я играю с его внуками, и нам нравится смотреть кино. TVG: С кем еще вы проводите время? Майкл: Элизабет (Тейлор), Брандо, Грегори Пек, это мои близкие друзья. Мои друзья или намного старше меня, или намного моложе. У меня никогда не было настоящих дружеских отношений с человеком моего возраста. Мне кажется, это потому, что я всю жизнь выступал в клубах, с пяти лет. Я видел, как люди напиваются, дерутся, это было отвратительно. Когда мне сегодня говорят: «Эй, пойдем в клуб», я отвечаю: «Ни за что». Если я пойду, вечеринки для меня не будет – слишком много автографов и фотографий. TVG: Так было и на вечеринке после концерта? Майкл: Тогда было еще хуже – я не мог дышать из-за того, что вокруг меня столпились люди. TVG: И вы упали в обморок? Майкл: Это сплетни. Жажда сенсаций. Пресса всё это придумала. Как обычно. Им очень нравится делать это со мной. TVG: Что же случилось? Майкл: Ничего. Я не падал в обморок. Даже близко этого не было. Пресса поступает так очень давно, и это отвратительно. (Мягко, обращаясь к Пэрис, которая прыгает вокруг стола: «Пэрис, не шуми. Не надо – нет, не стучи по столу. Журналисты записывают на плёнку».) TVG: Лайза Минелли тоже пела на одном из концертов. Кажется, вы очень близки. Майкл: Я говорю с ней каждую неделю. Мы родом с одной планеты. TVG: Что это за планета? Майкл: Она называется Причудливая Аномалия В Океане Космоса (смеётся). [Майкл цитирует собственное стихотворение «Планета Земля», вошедшее в его книгу «Dancing The Dream». – Редакция.] Господи, я не могу дать ей название. Где-то за пределами нашей солнечной системы, я думаю. Но это правда, и к этому надо относиться серьёзно: у людей, бывших детьми-звёздами, много общего. Ты милый, и тебя любят; ты переживаешь переходный возраст, и тебя больше не принимают. И многие из таких детей приходят к саморазрушению. И это очень грустно. TVG: Как вам удалось избежать саморазрушения? Майкл: Я думаю, помогла религия. TVG: Вы по-прежнему принадлежите к Свидетелям Иеговы? Майкл: Да. Я занимался этим, знаете, мы называли это пионерством. Мы делали это по 90 часов в месяц. Я не делаю этого больше, потому что я занят. Ты ходишь от двери к двери. Я одевался толстяком, надевал очки, приклеивал усы…стучал в дверь и говорил, «мы Свидетели Иеговы». TVG: Это телешоу связано с выходом вашего седьмого сольного альбома “Invincible”. Это ваше возвращение? Майкл: Я не считаю это возвращением. Я просто выпускаю альбом раз в четыре года. Просто был перерыв, в течение которого я писал песни. TVG: На альбоме записывались звёзды рэпа Уилл Смит и Jay-Z. Трудно представить вас работающим с Jay-Z, его имидж намного жёстче вашего. Майкл: Он был таким милым. И ты слышишь все эти безумные истории про то, что на днях сделал кто-то из этих рэпперов. И в это трудно поверить. Мне они всегда кажутся очень добрыми. Настоящими джентльменами. TVG: Какое послание заключается в «Unbreakable», первой песне альбома? Майкл: Что я непобедим, я через всё прошёл. Нельзя причинить мне боль. Сбейте меня с ног, я поднимусь опять. ( Принсу, который начинает барабанить по столу бутылкой лимонада: «Слышишь, как ты шумишь? Ты должен вести себя хорошо и тихо».) TVG: Вы известны своей эксцентричностью. То, что вы выросли на глазах миллионов людей, имеет к этому отношение? Майкл: (сдержанно улыбаясь) Зависит от того, о какой эксцентричности вы говорите. TVG: Люди называют вас Wacko Jacko. [Псих Джеко.] Майкл: Но это нехорошо. Они делают это из зависти. Я ничего плохого не сделал. Я езжу в больницы и детские дома. Мы привозим огромное количество игрушек. Я трачу тысячи долларов. Что в этом ненормального? TVG: Дело в том, каким вас представляет пресса, люди смотрят и говорят: «Он странный». Майкл: (устало и раздражённо) Я дал интервью Опре. Дайане Сойер. Люди видели меня. Пресса просто завидует. Это просто одна из тех вещей, с которыми мне приходится справляться. TVG: Как вы с этим справляетесь? Майкл: Я превращаю это в положительную энергию. И пишу об этом, танцую, это в моих движениях, в выражении лица. Это становится частью меня, моего творения. Я стараюсь, чтобы это не доставало меня, иначе можно просто сойти с ума. TVG: Ваш первый видеоклип, на сингл «YRMW», на самом деле 15-минутный фильм. Как вы пришли к гангстерской теме? Майкл: Я не знаю – эта идея просто пришла мне в голову, и всё. Куба. Жаркая летняя ночь. Клуб, принадлежащий этим бандитам. Жаль, что на MTV не показывают длинную версию. Короткая мне совсем не нравится. Она не так интересна. TVG: Насколько вы участвуете в процессе съемок? Майкл: Когда вы произносите «Майкл Джексон», люди прежде всего думают о певце. Они не думают о том, что я пишу песни. Я не хвастаюсь, но я пишу песни и ставлю много видеоклипов. Мне кажется, молодые артисты не знают об этом, а это бы их вдохновило, я думаю. TVG: Когда вы снимали это видео, вы думали: «Я хочу, чтобы этот клип стал таким же хорошим, как видеоклип «Триллер»? Майкл: Нет, потому что я знаю, что у меня не было времени на то, чтобы добиться этого. Скоро появятся клипы, которые будут лучше. TVG: Вы разрешаете своим детям смотреть MTV? Майкл: Когда-нибудь я им разрешу, но не сейчас. Им должно исполниться лет 15-16. TVG: Вы смотрите телевизор? Майкл: Мне нравится PBS, канал Discovery, «Симпсоны». Мне нравится «Улица Сезам». Я могу смотреть её часами. Но мой любимый сериал – «Малькольм в середине». Он напоминает мне братьев и меня в детстве. TVG: Какой из героев вам ближе? Майкл: Малькольм. Главным образом потому, что он пытается вписаться в общество, и у него не получается – как И-Ти и Бемби, он не может приспособиться к понятиям других людей. И я часто чувствую то же самое. Когда я не на сцене, я чувствую себя неловко, словно это не то место, где я должен находиться. TVG: Кто из ваших детей больше похож на вас? Майкл: Оба, но каждый по-своему. Принс любит дразниться, до такой степени, что хочется дёрнуть его за волосы. Я всегда находил время подразнить своих сестёр. TVG: А Пэрис? Майкл: Она непростой ребёнок. TVG: А что их мать, Дебби Роу? Майкл: Я слышал, что у неё всё в порядке, всё хорошо. Пэрис очень похожа на Дебби. TVG: Что касается вашего финансового положения, ходят слухи, что вы оказались банкротом, и поэтому цены билетов на концерты были так высоки. Майкл: Это выдумки таблоидов. Они всё выдумывают. Они ищут способы как бы продать свои газеты. TVG: Учитывая обстановку в мире, вы, должно быть, переживаете за детей. Вы были в Нью-Йорке во время атаки террористов? Майкл: Да, мне позвонили из-за океана и сказали, что Америка была атакована. Я спросил: «О чём вы говорите?». Мне сказали: «Включи телевизор». И я глазам своим не поверил, когда увидел это. И я закричал в коридор: «Все вставайте, быстро, собирайтесь, нам нужно уезжать». Все оделись, мы сели в машину и уехали из города. TVG: Нападение террористов заставило вас написать и спродюсировать песню «What More Can I Give», чтобы помочь жертвам. Майкл: Мне было противно, какую шумиху подняли вокруг этих атак. Не знаю, слишком ли часто их показывали в теленовостях, но наш страх сменился ненавистью, гневом, жаждой мести. И я думаю, что во многом средства массовой информации виноваты в этом. TVG: Говорят, вы хотите поговорить с президентом Бушем о песне и средствах, которые она соберет. Майкл: Я говорил с Бушем-старшим. И мы ждём в скором времени звонок от президента. Нам сказали, что они гордятся тем, что я делаю, и что президент назвал меня международным героем. TVG: Кажется, что ваша миссия в том, чтобы помогать людям. Майкл: Я всегда это делал, да. Интересно как из-за террористических атак все сейчас пытаются объединиться, ищут песни на эту тему. А я всегда писал такие песни. «Heal The World», «We Are The World», «Will You Be There», «Man In The Mirror», песни о планете, о земле. И никто этого не делал кроме меня, потому что это очень близко моему сердцу. Мне не всё равно. Моя самая большая мечта это День Детей, когда бы все дети стали ближе к своим родителям. TVG: Ваши дети повсюду сопровождают вас? Майкл: Они со мной, куда бы я ни поехал. TVG: Что будет, когда они начнут ходить в школу и не смогут много путешествовать? Майкл: Я собираюсь построить компьютерную школу в Нэверленде. И для других детей тоже. TVG: Так они смогут учиться через Интернет? Майкл: Да. Как они будут чувствовать себя в обществе? Он Принс Майкл Джексон. Она Пэрис Кэтрин Майкл Джексон. Для них это было бы слишком тяжело. TVG: Как вы думаете, почему вы чувствуете такую духовную близость к детям? Майкл: Я скажу вам точно, откуда это. Это потому, что у меня никогда не было детства. Когда детям больно, я чувствую эту боль. Когда они страдают, я это чувствую. Меня беспокоит участь и состояние детей в сегодняшнем мире. Если бы был такой день, когда бы дети могли сблизиться со своими родителями, всё бы изменилось. Если бы я мог провести один день со своим отцом, это изменило бы наши сегодняшние отношения – всего один день. TVG: Какие отношения у вас с отцом? Майкл: Сейчас гораздо лучше. Он стал лучше, намного мягче с тех пор, как у него появились внуки. У него около тридцати внуков. TVG: А что ваш отец думает о вашем шоу? Он был там? Майкл: Он был на этом шоу. Но если мой отец считает, что ты выступил хорошо, он просто скажет: «Хорошее шоу». Он не скажет: «О, ты выступил чудесно». Я не думаю, что он знает, как выражать свою любовь. (Майкл смотрит на Принса, который ползает по комнате с резиновым мячиком на носу, что-то болтает и тычет репортёров пальцем в щёки.) Майкл: (ласково) Принс, шшш-ш! Ты мне обещал, что будешь вести себя тихо, помнишь? TVG: Что еще вы хотели бы осуществить в своей карьере? Майкл: Я люблю кино. Я собираюсь больше режиссировать и играть. Я чувствую, что самое мощное проявление искусства на свете – это кино. Я хочу сделать фильм с Лайзой Минелли. Мы планируем вместе сделать фильм. Это фильм о двух артистах, которые пытаются добиться успеха, но куда бы они ни обратились, им всюду отказывают. Фильм с лучшими танцевальными номерами на свете. Я не шучу. Я чувствую это здесь. (Прикладывает руку к сердцу; тем временем Принс идёт через комнату к Майклу и садится у его ног. Пэрис забирается к Джексону на колени и сворачивается клубочком, и Майкл перебирает её волосы.) TVG: Майкл Джексон как отец. Это тот образ, которого мы никогда не видим. Вы хороший отец? Майкл: Я стараюсь изо всех сил. Я стараюсь дарить им много радости. Раз в год я одеваюсь клоуном, всё как надо – клоунский нос, грим, и раздаю им конфеты и печенье. Принс: (улыбаясь) И мороженое. Майкл: И мороженое!

Энергичный и притягательный лидер группы «The Jacksons» – которая провела в 1984 году тур «Victory», собрав наибольшее количество публики на свои концерты и продав наибольшее количество билетов в истории шоу-бизнеса, – Майкл Джексон является экстраординарным человеком, не относящимся ни к каким категориям. Несмотря на то, что он был на виду и был действительно выдающимся исполнителем в течение 20 лет, этот 26-летний певец, автор песен, танцор и актер не воспринимался как супер-суперзвезда до тех пор, пока его альбом «Thriller» не стал самой продаваемой пластинкой всех времен. После этого о нем много было написано, но человек за образом суперзвезды по-прежнему остается таинственным, загадкой для прессы. В Белой прессе Майкл Джексон изображается в основном через сплетни, слухи, ложь и порой клевету, и это не тот Майкл Джексон, которого я наблюдал и о котором делал репортажи с тех пор, как он возник из безвестности сталелитейного городка Гэри, штат Индиана, в 1970 году. Тот Майкл Джексон, которого никто не знает – теплый, чувствительный, трепетный, глубоко увлеченный загадками жизни, чудесами и тем волшебством, которым обладают дети. Несколько месяцев назад он сказал мне, что устал от волны лживых публикаций в Белой прессе. То, что он тогда сказал, было отражено в необычном, разоблачительном заявлении, которое было зачитано на пресс-конференции его менеджером, Фрэнком Дилео: «Я некоторое время размышлял, следует ли мне публично реагировать на ту многочисленную ложь, которая распространялась обо мне. Я решил сделать это заявление, вызванное несправедливостью этих обвинений и теми серьезными страданиями, которые они причиняют близким мне людям. Я очень счастлив, что получил это благословение – публичное признание моих стараний. Это признание несет с собой ответственность за своих поклонников по всему миру. Артисты всегда должны служить примером для молодежи. Мне грустно, что многие могли поверить в недавний шквал лживых обвинений. Чтобы положить этому конец, и я действительно имею в виду КОНЕЦ – Нет! Я никогда не принимал гормоны, чтобы мой голос был высоким. Нет! Я никогда и никак не изменял свои скулы. Нет! Я никогда не делал пластическую операцию глаз. Да! Однажды в будущем я собираюсь жениться и завести семью. Любые противоположные утверждения просто являются неправдой. В дальнейшем, в случае, если будут печататься новые вымыслы, я сообщил моим адвокатам о моем желании начинать юридический процесс и затем преследовать в судебном порядке всех виновных по всей строгости закона. Как упоминалось ранее, я люблю детей. Все мы знаем, что дети очень впечатлительны и потому уязвимы для таких историй. Я уверен, что некоторым из них эта ужасная клевета уже причинила боль. Вместе с их восхищением я хотел бы сохранить и их уважение.» Майкл Джозеф Джексон, чье второе имя является первым именем его отца, заслужил уважение традиционным путем – так же, как он заслужил титул «Величайшего Артиста В Мире». Его альбом «Thriller» был продан тиражом 35 миллионов копий и продолжает раскупаться. Он получает по 2 доллара от 5 долларов продажной цены альбома, что составило около 70 миллионов от продаж по всему миру. Он организовал и возглавляет корпорацию, которая занимается его деловыми предприятиями, включая Michael Jackson Inc., которое распоряжается доходами от его альбомов и видео продукции; «Эксперименты В Звуке», которое занимается новыми технологиями в звукозаписи; и Optimum Productions, которое производит его видеоклипы и видеоверсии записей других артистов. Он выиграл больше всего наград в области звукозаписи и видео, подучив беспрецедентные восемь наград American Music Awards , рекордные восемь Грэмми и награду MTV Video Award. Рожденный пятым из шести талантливых сыновей Джозефа и Кэтрин Джексон в Гэри, Индиана, 26 лет назад (29 августа 1958 года), он мыслит позитивно и является творческой личностью, артистом, вдохновляемым глубокой заботой обо всем человечестве и неистребимой любовью к своей профессии. Его любовь к фэнам, которые стали его обожателями, возможно, не знает себе равных. Любовь помогла Майклу стойко переносить один из самых тяжелых гастрольных туров в его карьере. Хотя тур «Victory» группы «Тhe Jacksons», как ожидалось, должен был собрать более 70 миллионов долларов, Майкл выступал не из-за любви к деньгам. Он сказал, что сделал это ради любви к семье, поклонникам и благотворительной деятельности. Предполагалось, что его родители, которые организовали этот тур вместе с боксерским импресарио Доном Кингом, получат по 5 миллионов, а каждый брат заработал по 7,5 миллионов, и Майкл заявил, что его доля концертных заработков пойдет на три полезных дела. Это Объединенный Фонд Негритянских Колледжей, лагерь «Добрые Времена» для неизлечимо больных детей и фонд Т.Д.Мартелла для исследований в области лечения лейкемии и рака. Он также отдает деньги от продаж специального альбома «Let's Beat it» на благотворительность. Он делает это, как он говорит, потому, что дети вдохновили его написать хит «Beat it». «Дети – мое величайшее вдохновение во всем, что я делаю», – сказал Майкл. «Я обожаю детей, я без ума от них. Я хотел написать песню, такую рок-песню, какую я сам бы купил... Я хотел, чтобы она по-настоящему понравилась детям, школьникам и ребятам в колледже», – казал этот внимательный автор песен, два любимых произведения которого – «Щелкунчик» Чайковского и «Петя и волк». Он рассказал о песне «Be not always», которую он написал с помощью своего брата Марлона. В нежной, сентиментальной песне, вошедшей в альбом «The Jacksons» «Victory», Майкл со слезами умоляет изменить мир, в котором «матери плачут, дети беспомощно умирают на руках...» Он отмечает, что все его братья так относятся к детям, «не только я». Вспоминая, что у суперзвезды прошлого Джозефины Байкер, артистки, которой он восхищается, была целая «организация объединенных наций» усыновленных ею детей, Майкл широко улыбается и говорит с уверенностью: «Я хочу иметь собственных детей, но я собираюсь и усыновить детей стольких рас, скольких смогу. Я действительно собираюсь это сделать. Я люблю детей. Как Эммануэль Льюис (крошечный 12-летний артист из телесериала «Вебстер»), он настоящее вдохновение для меня.» Как бы то ни было, ничто не вдохновляет выдающегося исполнителя больше, чем его семья и фэны. Он сказал об этом вскоре после того, как в газетах стали циркулировать сообщения о том, что его испортил успех альбома «Thriller» и огромное количество музыкальных наград, включающее и награду журнала «Ebony» За Достижения Черных Американцев. «Я смог побить многие рекорды альбомом «Off the wall», и я был ведущим певцом долгое время, а теперь альбом «Thriller», который стал самым продаваемым и все такое, но я не собираюсь уходить из-за этого», – сказал Майкл о слухе, что он собирается уйти из «The Jacksons» после тура. «Они мои братья (Джеки, Джермен, Тито, Марлон и Рэнди) и я очень люблю их всех, и, я думаю, пресса просто выискивает что-нибудь, чтобы продать газеты, и потому они выдумывают какие-то вещи или искажают их». В начале тура Майкл сказал: «Я делал это ради удовольствия быть на гастролях и быть со всей семьей, и ради тех детей, которые купили наши пластинки. Я наркоман сцены. Я должен быть на сцене». Однажды, во время интервью в его доме в Калифорнии, где он все езде живет со своими родителями и сестрой ЛаТойей, Майкл сказал: «Я хотел бы, чтобы вы упомянули об этом: главная причина моей любви к тому, что я делаю – это поклонники. Я люблю фэнов. Когда я выступаю, и я вижу, как фэны танцуют и кричат, восхищенные, и мы дарим им эту радость – это то, что я люблю больше всего. Это самое потрясающее чувство на свете. Ты стоишь на сцене и отдаешь им свою энергию и свою любовь, и они буквально посылают ее тебе обратно. Это прекрасно. Это я люблю больше всего – быть на сцене и делать поклонников счастливыми». Интервью продолжается, и Майкл говорит о многих вещах, которые открывают то, что пресса пропустила в погоне за слухами. Вот некоторые из его высказываний: EBONY: Тебе приходится справляться со многими стрессами и давлением на тебя в индустрии развлечений. Люди чего-то требуют от тебя, разные предложения поступают со всех сторон. Как ты справляешься со стрессами и этим давлением? Майкл: Я справляюсь с этим как-то... и я не называю себя Иисусом, потому что я бы никогда не мог даже и подумать о себе на таком уровне, но я сравниваю это с Иисусом, ведь то, что Господь дал ему, было ради какой-то причины, и он проповедовал, и люди приходили к нему, и он не злился, не отталкивал их, говоря «оставьте меня в покое, у меня нет времени». EBONY: Но ты, должно быть, встречаешь фэнов, которые давят на тебя и раздражают тебя. Майкл: Я злюсь иногда, потому что бывают люди, которые приходят к тебе и очень плохо к тебе относятся и говорят: «Сядь, распишись на этом листке для моего ребенка». Они просто командуют тобой. Я говорю: «У вас есть ручка?» – «У тебя нет ручки? Так пойди и возьми». Они действительно говорят это мне... Меня поражают некоторые люди. Они думают, что ты принадлежишь им. И они тебе говорят: «Слушай, я сделал тебя тем, кто ты есть». Я говорю – минуточку. Вы же купили альбом не только для того, чтобы помочь мне. Вы купили его потому, что он вам понравился, это ведь так». EBONY: На тебя смотрят как на образец для подражания. Ты однажды появился в Публичной библиотеке Чикаго, чтобы поддержать интерес детей и взрослых к чтению, и на сувенирных закладках для книг были твои высказывания. Тебе все еще нравится читать? Майкл: Я люблю читать. Я хотел бы посоветовать людям больше читать. Книги – это целый мир. Если вы не можете путешествовать, вы путешествуете мысленно с помощью чтения. Вы можете увидеть, что угодно и попасть в любое место, какое вам хочется, с помощью книг. EBONY: Тебе случалось читать что-нибудь относящееся к жизненному опыту Черных людей, об истории Черных? Майкл: 0, да! Я очень благодарен мистеру Джону Х.Джонсону за то, что он сделал, выпустил книги в Издательстве Джонсона... Я думаю, это очень хорошо – показать, что мы вносим свой вклад, много делаем для человечества. Многие люди так думают – что мы ничего не сделали. EBONY: Что помогает тебе быть в курсе того, что в наши дни делают, говорят и думают Черные? И кто те люди, кроме твоей семьи и близких, которые влияют на твой образ мышления? Майкл: Мне нравится то, как Джон Х.Джонсен управляет своей организацией. Кажется, что все они очень приятные люди. Наверняка бывают и споры и всё такое, но все очень приятные люди... И они оказывают большое влияние на молодежь. Люди руководствуются тем, что пишут «Jet» и «EBONY». То есть, они получают информацию из этих двух журналов, и молодые ребята тоже. Я говорю: «Где вы прочли это?» – “Я прочел в JET” «JET» и «EBONY» помогают им быть в курсе того, что происходит. И я думаю, что это замечательно... Боже, я просто восхищаюсь такими людьми как Джонсон и Уолт Дисней. По-моему, они феноменальны. EBONY: Ты говоришь о том, как на твою жизнь влияют книги и разные люди. В какой степени путешествия формируют твое отношение к жизни, твои взгляды? Майкл: Я думаю, прежде чем обзавестись семьей, надо стараться путешествовать по всему миру, если можешь. Это самое невероятное образование, какое я когда-либо получал. Я думаю, это феноменально. Я имею в виду, видеть культуру разных народов, разные лица, говорить с людьми, просто видеть и учиться... Когда я путешествовал, я был очарован этим. Когда мы впервые приехали в Швейцарию, я готов был заплакать. Это правда. EBONY: Что в этом путешествии так тронуло тебя, вызвало такую эмоциональную реакцию? Майкл: Красота. Это, о Боже, просто хочется кричать в небо. Это невероятная страна, и меня вдохновляет вид этих гор. Фотографии не передают красоту Швейцарии. А потом были Нидерланды и Франция, Боже, и они тоже невероятны! EBONY: Очевидно, когда ты путешествуешь, ты больше чем турист – ты наблюдатель. Майкл: Ну, многие люди просто остаются в городах, когда путешествуют. А им надо бы выбраться и посмотреть на настоящую страну. Куда бы вы ни поехали, вещи, созданные человеком – это вещи, созданные человеком, но лучше увидеть красоту созданную Богом. EBONY: Какие страны произвели на тебя наибольшее впечатление, когда ты путешествовал? Майкл: Я хотел бы указать вот на что. Я скажу это. Я всегда считал, что во всем, что касается артистизма, Черные – очень талантливая человеческая раса. Но когда я попал в Африку, я был в этом еще более убежден. Они там делали невероятные вещи. (В западно-африканских странах, включая Сенегал). Мы прибыли в одно такое место на равнине, где африканцы торгует своими изделиями и всем таким. Я подошел к одной хижине, где парень вырезал удивительные вещи... Он брал кусок дерева и такую штуковину, вроде большого ножа, и начинал резать, а я просто сидел там, завороженный. Он вырезал большое лицо... обмакнул его в воду, высушил и дал мне, и я заплатил ему. EBONY: Похоже, африканское искусство произвело большое впечатление на тебя; а африканская музыка и танцы? Майкл: Когда мы сошли с самолета в Африке (В Дакаре, Сенегал), нас приветствовал длинный ряд африканских танцоров. Звук их барабанов наполнял воздух ритмом. Я чуть с ума не сошел, я кричал, я говорил – прекрасно! У них есть мелодия, у них есть ритм... Я был так рад всему этому. Вот оно, сказал я. Вот откуда я пришел. Родина... EBONY: Это очевидно, что твои музыкальные корни произвели на тебя впечатление; а как тебе кажется, откуда африканцы получают музыкальное вдохновение? Майкл: Музыка начинается в природе. Музыка – это природа. Птицы создают музыку. Океан создает музыку. Ветер создает музыку. Все природные звуки – это музыка. Здесь это и начинается... Понимаете, мы просто копируем природу, те звуки, что мы слышим на природе. EBONY: Твои путешествия как-то повлияли на то, что ты думаешь о человеческих расах? Майкл: То, что я ненавижу больше всего – это невежество, как проблема предрассудков в Америке. Я знаю, что в некоторых других странах это еще хуже. Но я хотел бы занять, скажем, в Венесуэле или Тринидаде настоящей любви безразличных к цвету кожи людей и перенести ее в Америку. EBONY: Ты говоришь о своих наблюдениях очень эмоционально. Пожалуйста, продолжай. Майкл: У меня предрассудок против невежества. У меня предрассудок в основном только против этого. Все это просто невежество, и это навязано людям, потому что в этом нет ничего генетического. У маленьких детей в тех странах нет предрассудков. Я хотел бы, чтобы вы это тоже записали. У меня совершенно нет таких предрассудков. Я верю, что люди должны больше думать о Боге и Его творении... Посмотрите на все эти чудеса в человеческом теле – разные цвета органов, цвет крови – все эти разные цвета делают разные вещи в человеческом теле. Это самая невероятная система на свете; она создает не-вероятное строение, человеческое существо. И если это может происходить в человеческом теле, почему мы, люди, не можем этого делать? Вот что я чувствую. И я хотел бы, чтобы весь мир больше думал об этом и что-то делал. Это (предрассудки) единственная вещь, которую я ненавижу. Действительно ненавижу. EBONY: То, что ты только что сказал, прозвучало не только страстно, но и убедительно. Как ты передаешь свои чувства людям, если ты не появляешься на публике, чтобы выразить свою точку зрения публично? Майкл: Я стараюсь писать, вкладывать это в песни. Вкладывать в танец. Вкладывать в мое искусство, чтобы научить этому мир. Если политики не могут этого сделать, я хочу сделать это. Мы должны это сделать. Художники – своими картинами. Поэты – своими стихами, романами. Мы должны это сделать. Я думаю, что это очень важно – спасти мир. EBONY: Стиви Уандер, видимо, разделяет похожие чувства, судя по некоторым его музыкальным посланиям. Майкл: Поэтому я очень люблю самый популярный альбом Стиви Уандера «Songs in the key of life». У него на этом альбоме есть песня «Черный человек»... Я просто прыгал и кричал, когда услышал эту песню, потому что он показывает миру, что сделал Черный человек и что сделали другие расы, и он сохраняет прекрасное равновесие, упоминая другие расы и то, что они сделали. И затем он раскрывает то, что сделал Черный человек. Вместо того чтобы назвать это как-то иначе, он называет это «Черный человек». Вот что мне очень нравится... Это лучший способ говорить правду через песню. Это я очень люблю». EBONY: Похоже, у тебя нет никаких возражений против посланий в песнях, если эти послания позитивны. Твоя музыка, в отличие от работ некоторых артистов, остается чистой от прославлений наркотиков. Но наркотики – это реальность. Как ты смотришь на это? Майкл: В той среде, где я нахожусь, этого хватает, и мне это предлагают все время. Люди даже заходят так далеко, что просто... подбрасывают тебе это в карман и уходят. Ведь если бы это было что-то хорошее, они бы так не делали. То есть, может кто-нибудь подбросить что-то хорошее в мой карман и просто уйти? Но я не хочу иметь никакого отношения ни к чему подобному. Я хочу сказать, что звучит довольно-таки банально, но это то, во что я действительно верю: естественный кайф – это лучший кайф на свете... Кому это нужно – принять что-то и просто сидеть весь день после того, как примешь это (наркотики), и не знать, кто ты, что ты делаешь и где ты? Принимайте то, что вдохновит вас на создание величайших вещей на свете. EBONY: Для тебя Бог и религия имеют отношение к процессу достижения естественного кайфа? Майкл: 0, да. Бог, конечно. Я верю в Библию и стараюсь следовать Библии. Я знаю, что я несовершенный человек... Я не делаю из себя ангела, потому что я не ангел, но я и не дьявол. Я стараюсь быть лучше, насколько могу, и делать то, что, как я думаю, правильно. Всего лишь навсего. И я верю в Бога. EBONY: Молитвы играют какую-то роль в твоей жизни? Майкл: Я молюсь каждый вечер. Я не просто молюсь на ночь, я молюсь в разное время дня. Когда я вижу что-то красивое, когда бы я ни увидел что-то красивое – как когда я лечу на самолете или еще что-то – я говорю: О Боже, это прекрасно. И я всегда произношу такие маленькие молитвы, на протяжении всего дня. Я люблю красоту. EBONY: Говоря о красоте, для публики ты ассоциируешься со многими красивыми людьми, включая твоих прекрасных сестер, ЛаТойю, Ребби и Джанет, но кроме того с Дайаной Росс, Татум 0'Нил и Брук Шилдс. У тебя были романтические отношения с последними двумя. Некоторые говорили, что у тебя и Татум много общего: родители вас обоих очень оберегают, она папина (Райана О'Нила) девочка и ты мамин (Кэтрин Джексон) мальчик. EBONY: Я бы хотел, чтобы все люди, которые читают «JET» и «EBONY», знали, что в основном мы хорошие друзья. Это самое главное. Я думаю, для парней лучшие друзья – девочки. И для девочек лучшие друзья парни... EBONY: Какие у тебя отношения с Брук? Когда вы познакомились и развиваются ли ваши отношения? Майкл: Мы познакомились на Academy Awards. Она позвала меня танцевать, потому что я бы ее не пригласил, знаете, я слишком застенчивый и робкий. И вот она говорит: «Я хочу с тобой танцевать сегодня». Я сказал – прекрасно. И мы пошли вместе на танцплощадку и стали танцевать. Там играла эта старомодная музыка, Бенни Гудман, Томми Дорси, а она не очень-то танцевальная. И там еще все эти лысые старички, которые танцуют медленные танцы под Лоуренса Уэлка; мы просто не могли под это танцевать, так что мы разговорились и познакомились друг с другом. Мы обменялись номерами и звонили друг другу, беседовали, и стали очень хорошими друзьями. EBONY: Значит ли это, что Брук заменила Татум в качестве особой подруги? Майкл: Татум всегда звонит мне, и я надеюсь, что их она читает это интервью, потому что я должен извиниться, я не всегда могу ответить на ее звонки. Но она все еще мой чудесный друг. EBONY: И Татум, и Брук прекрасные актрисы. Ты очень хорошо сыграл в «The WIZ». Каково твое будущее в кино? Майкл: Я очень увлечен теми вещами, которые я хочу сделать, и тем, что я хочу сделать в кино, всем этим. Я просто дождаться не могу... После «The WIZ» мне приходили замечательные предложения, вещи, которые все еще в процессе создания. EBONY: Ты однажды сказал, что ты будешь очень осторожно выбирать следующую роль, потому что не хочешь играть одно и то же. Ты сказал, что после «The WIZ» некоторые люди все еще зовут тебя Пугалом, из-за того персонажа, которого ты сыграл. Майкл: Какую бы роль ты ни играл, люди связывают ее с твоей собственной личностью. Но это игра. Ты воплощаешь другого человека... Я, кстати, не хотел бы, чтобы это называли «игрой», потому что я не очень люблю актеров то есть, актерскую игру. EBONY: Пожалуйста, подробнее. Майкл: Я не думаю, что актерская игра должна быть игрой. Игра, если ты играешь, ты имитируешь реальность. А ты должен создавать реальность. Это надо называть верой. Понимаете, я всегда был против этого, когда я думал об актерской игре. Я не хочу видеть актера. Я хочу видеть того, кто верит. Я не хочу видеть, как кто-то имитирует правду. Тогда это ненастоящее. Я хочу видеть человека, который верит в эту правду... Тогда ты сможешь затронуть аудиторию. EBONY: О чем ты хотел бы, чтобы тебя спросили, но никто не спрашивает? Майкл: Это хороший вопрос. Возможно, о детях, или о написании песен, или о том, о чем я только что говорил... Мир и мысли людей не сделать лучше, если кто-то вкладывает неправильные вещи в стихи, и говорит неправильные вещи со сцены, и все такое. Это ведь очень важно, и я думаю, что это может сбить с толку многих людей, потому что артист может очень многое создать в своей карьере, изменить весь мир тем, что он делает и думает. Люди послушают его скорее, чем президента или любого важного политика. Надо быть осторожным. Ведь они могут изменить образ жизни людей тем, что они говорят и делают. Поэтому так важно дарить людям любовь и поэтому я люблю то, что я делаю… Когда Марвин Гэй выпустил альбом «Что происходит», очень много Черных, и Белых тоже, но в основном Черных, чему-то научились. «Проснитесь. Что происходит? Проснитесь». То есть, те, кто не смотрит новости, не читает газеты и не понимает всей глубины гуманизма. Что происходит? Проснитесь. EBONY: Было несколько кампаний против так называемых «грязных стихов» в песнях некоторых музыкальных групп. У тебя есть какие-то соображения об этих группах и их стихах? Майкл: Временами они заходят слишком далеко. Они ничего не оставляют воображению. Если бы я вышел на сцену обнаженным – никакого воображения. Я бы не позволил им представлять, как я выгляжу без одежды. Так что, понимаете, некоторые делают это чересчур... Мы должны оставлять людям что-то для воображения. А некоторые заходят слишком далеко. Я думаю, это очень важно – подавать правильный пример, потому что на вас смотрит много детей. Самый продуктивный год в его исполнительской карьере подходит к концу, его талант помог ему заработать около 100 миллионов долларов, но Майкл не довольствуется тем, чтобы почивать на лаврах – или своих доходах. Он смотрит в будущее, направляемый двумя высказываниями, оба из которых сделал он сам. «Я заинтересован в том, чтобы прокладывать свою тропу, а не идти протоптанной дорогой, и это я хочу делать в жизни во всем, чем я занимаюсь», – сказал мне Майкл в своем интервью 13-го июля 1979 года. Другое высказывание он сделал играя роль Пугала в «The WIZ» фильме, в котором он снимался вместе с его ближайшим другом – Дайаной Росс. В сцене почти в конце этого фильма Майкл произносит эти слова от лица своего персонажа. Пугала: «Успех, слава, удача – всё это иллюзии. Всё, что есть реального – это дружба, которую разделяют двое». И это мысли того Майкла Джексона, которого не знает никто.

Ведущий:: Майкл здесь… мы готовы начинать! MsMittens: Человек, который не смог к нам присоединиться, попросил меня спросить, как у вас дела и почему вы согласились поучаствовать в этом чате сегодня. Майкл: У меня все хорошо, дела нормально. Я участвую в чате, потому что люблю своих поклонников и хочу с вами пообщаться! По-моему, это невероятная технология, просто удивительная, и думаю, мы здесь новаторы! Можно я передам привет паре друзей? Привет Лизе Мари, привет Полу Маккартни, привет миссис Дисней, привет моим друзьям в Гэри, Индиана… Никакой подходящей шутки не приходит в голову! Брэндон: Я ваш давний поклонник и хочу спросить, как после всего негатива в прессе вам удается не сдаваться и делать свою работу лучше всех рок-звезд? Дело в том, что у вас такая чудесная жена, которая вас поддерживает, или вы по каким-то другим причинам остаетесь все так же чертовски великолепны! Майкл: Несмотря на все, что пресса пишет о знаменитостях и обо мне, я иду вперед и не обращаю внимания на бульварный мусор. У меня есть мечты, я люблю фантазировать. Я чувствую, что меня будто защищают доспехи. У меня толстая кожа. Спасибо за вопрос. Брюс Росс: Как женитьба на Лизе Мари изменила вашу жизнь? Майкл: Кажется, я нашел удовольствие в понимании того, что на самом деле значит семья. Хотя нас, Джексонов, было десять человек… мы всегда все делали в разное время, а сейчас я познаю настоящее значение любви. Отдавать себя постоянно, на 100%.Притираться друг к другу. Пока все это доставляет мне большое удовольствие. Сэм: История в британской прессе пророчит скорый развод. Это правда? Майкл: Никогда не верьте россказням бульварной прессы. Не тратьте на это свое время и деньги. Нет, это неправда. Если услышите это из моих уст, вот тогда можете верить. Но нет, это неправда. SiBiS: В интервью Опре вы сказали, что когда-нибудь хотите завести детей. Планируете это сделать? Майкл: Да. Это моя давняя мечта. И своих завести, и усыновить. Не только своих, но детей со всего мира. Мне кажется, в этом вопросе не должно быть территориальных границ. Курт: Какие у вас впечатления от работы с сестрой Джанет над клипом "Scream" и вашей прелестной женой Лизой Мари над "You Are Not Alone "? P.S: Удачи вам двоим, и не слушайте весь этот бред, который говорят вокруг! Майкл: Отличный вопрос. Пресса придумывает все эти негативные истории, чтобы люди покупали их журналы и читали их колонки. Не нужно все это читать. Большая часть из этого – неправда, мусор. И я хочу, чтобы все понимали, какова на самом деле желтая пресса. Я получил огромное удовольствие от ежедневной работы на съемках со своей сестрой. Мы с ней уже довольно давно не виделись – она занята, я тоже занят – и это было как воссоединение. Из всех членов семьи Джанет мне ближе всех. Во время съемок у нас было море эмоций: мы смеялись, плакали, мы отлично провели время. Каждый день она приходила ко мне грустная из-за чего-нибудь в прессе. Я говорил ей: не поддайся этому. И с Лизой Мари на съемках было очень весело. Но когда режиссер говорил «Мотор!» она начинала смущаться. Правда, и я ей порядочно досаждал! Дэниел: Если бы вы могли встретиться с одним человеком, живым или мертвым, и поговорить с ним час, с кем бы вы встретились и почему? Майкл: Наверное, с Микеланджело, потому что он был выдающимся художником. Мне кажется, я понимаю, что он пытался сказать, несмотря на то, что подвергался критике. Он был настоящим художником. Он даже препарировал трупы, что в то время было незаконно, потому что хотел все изобразить анатомически точно. Мне было бы очень интересно поговорить с ним. Эл и Мэг: Мы хотим спросить, что вдохновило вас на помощь стольким детям? По-моему, вы делаете замечательное дело. Вы – это именно то, что нужно этим детям, чтобы преодолеть тяжелые времена. Майкл: Мне очень небезразличны дети и их будущее. И меня немного пугает то, что это будущее несет. Я правда, правда люблю их и привязан к ним. Я всегда буду им помогать. Когда я езжу в туры, я навещаю смертельно больных детей в больницах. Многих неизлечимо больных детишек мы приглашаем в гости на мое ранчо в Неверлэнд. Мы делаем это каждые несколько недель. Мы делаем это, потому что искренне любим их и нам небезразлична их судьба. Farfly: Мне интересно, увидим ли мы еще какие-нибудь клипы или фильмы в старом стиле, такие как "Thriller" и "Moonwalker"? Майкл: Мне такие фильмы очень нравится, я бы очень хотел снова заняться ими. Это не просто клип с картинками и графикой, это короткая история с началом, серединой и концовкой. Создание такого фильма занимает иногда 6-7 месяцев. Но делать их – моя мечта. Я хочу сообщить: мои племянники здесь и хотят остаться послушать беседу. С Аляски: Вам, похоже, интересны разные культуры. Вы когда-нибудь изучали Север? Я живу в эскимосской деревне инуитов на севере Аляски. Жизнь там совсем другая. Если вы когда-нибудь посетите эти места, возможно, здешние люди вдохновят вас. Вы когда-нибудь путешествуете в поисках вдохновения? Майкл: Да, я путешествую в поисках вдохновения. Я бы очень хотел как-нибудь поехать на Аляску. Я пролетал над ней! Я обожаю путешествовать. Может быть, если вы меня пригласите, я смогу приехать! Frogbelly: В песне "Childhood" вы поете о том, что никогда по-настоящему не знали радость детства. Чего вам не хватало больше всего? Майкл: Наверное, простых радостей, которые есть у детей… приглашать в гости друзей, гулять в парке, ходить по домам в Хэллоуин, отмечать Рождество и дни рождения. Когда мы были маленькие, у нас ничего этого не было – мы слышали об этом, но никогда не делали. Для большинства детей это само собой разумеющиеся вещи. Я еще не отмечал своего дня рождения, но думаю, что, может быть, отмечу! Applehead: Это один из друзей Эпплхеда – догадайтесь, кто… подсказка: "Family Matters"…Какая твоя любимая песня с альбома HIStory? Передавай привет Лизе Мари и Джанет! Майкл: Я знаю, кто это! (все смеются) Моя любимая песня… ой, это сложно… наверное, "Childhood", "Earth Song" и "Stranger In Moscow". Приятно слышать тебя, Брайтон, надеюсь, мы скоро увидимся. Передавай привет остальным моим родственникам. Мистер Поттер: Вам когда-нибудь хочется давать камерные концерты для небольшой аудитории, вместо огромных стадионов? Майкл: Да. Я думаю, это признак настоящего артиста – способность обратиться к любой аудитории любого размера в любом уголке мира. Если ты можешь найти общий язык с небольшой группой людей, рождается волшебство. С таких концертов я начинал. В это Рождество я буду участвовать в HBO Special, и это камерное мероприятие, для узкого круга людей. Это позволит мне сделать многое из того, что я никогда раньше не пробовал. Гари: Я хотел бы спросить, какая из записанных вами песен у вас самая любимая и живет ли с вами до сих пор ручная обезьянка Бабблз, которая присутствует в вашей видео-игре? Майкл: Если бы мне надо было выбрать одну песню… Это очень сложно. Наверное, "Ben", "Got To Be There" – одна из стареньких. Бабблз все еще жив и живет со мной. Он вырос, любит много есть… пиццу, мороженое… он обожает всякие закуски! MJJ: Чего еще вы хотели бы добиться в жизни? Майкл: Я обожаю кино. Моя мечта – снимать фильмы: не только играть в них, но и режиссировать. И мультипликацию я тоже люблю. Бретт: Если бы вы могли стать любым супер героем: Бэтменом, Суперменом…кем бы вы стали и почему? Майкл: Мне очень нравится Бэтмен. Но если бы я мог выбрать…Мне нравится Морф из X-men. Он постоянно меняется. По-моему, он может даже телепортироваться, и это интересно и очень меня привлекает. Он не так популярен, как остальные, но он классный. Darkan: У вас еще будет тур по Америке? Майкл: Не уверен. Мы обычно смотрим по обстоятельствам, это до некоторой степени спонтанно. Было бы хорошо, но я не уверен. Джим: Хотелось бы вам иметь возможность посещать публичные места, оставаясь неузнанным? Майкл: У меня есть куча маскировочных нарядов – все, какие я могу вообразить. Я мечтаю о возможности ходить в любые места… как Морф… превращаться, чтобы люди не знали, кто я. Это было бы так здорово! Это моя мечта. Элли В: Здравствуйте, Майкл. У вас потрясающий голос. Чья музыка сильнее всего повлияла на ваш стиль? Майкл: Спасибо за комплимент. Если честно, я бы сказал, что первой полюбил и оценил классическую музыку. Еще в детском саду: Чайковкого, великолепные произведения Ричарда Роджерса, Оскара Хаммерстайна и других. Я люблю мюзиклы. Брайан: Ваш новый альбом оправдывает ожидания? Ура MJ!!! Майкл: Да, я более чем доволен успехом альбома. Это самый быстропродаваемый альбом за всю мою карьеру. Несмотря на то, что пишет пресса. Беспрецедентные мировые продажи: 7 миллионов копий за первую неделю! Джослин: Когда в магазинах появится альбом 3T*? Майкл: Альбом 3T ожидается около Рождества. Их ждет большой успех. Marlie14: В вашем интервью Дайане Сойер вы упомянули, что уедете из страны. Таковы ваши дальнейшие планы? Майкл: Да. Rros: Какое место в мире, из тех, где вы бывали, ваше самое любимое и куда бы вы больше всего хотели поехать? Майкл: Самое любимое место из тех, где я был, – это, наверное, или Южная Америка или Африка. Мне очень нравятся тамошние люди и культура. Бедственное положение детей меня очень трогает. Я бы хотел продолжать путешествовать… больше увидеть, помочь большему количеству людей. Blondie101: Что вдохновило вас на написание песни "Beat It"? Майкл: Куинси Джонс попросил меня написать песню с роковым звучанием для альбома Thriller. Я сказал, хорошо, сделаю. В тот же день я пошел в студию звукозаписи и буквально просто запел эту песню. Настолько быстро она пришла. Песни все разные. У "Beat It" процесс созревания был удивительно коротким. Я представил себе, что бы я делал в такой ситуации. В случае конфронтации с бандой… Я бы не стал вести себя как эти люди. Меня учили подставлять вторую щеку, не начиная войну, но и не будучи трусом. Брэндон: Я рос в большой семье. Вам, должно быть, тяжело видеть враждебность со стороны сестры ЛаТойи. Вы, кажется, выше всех мелочных слухов, которые некоторые любят распространять. Я просто хочу поддержать вас за ваше зрелое отношение к этому. Майкл: Ой, спасибо большое! Я вас люблю. Спасибо. Curveball: Будет ли следующий альбом? Майкл: Не уверен. Может быть, этот альбом станет последним. Я всегда буду создавать музыку, но не уверен, что продолжу выпускать альбомы. Midway Gal: Как вы начали заниматься музыкой? Michael: Наверное, на этот вопрос я могу дать только философский ответ. Мы никогда не брали уроков музыки и танцев. Наша семья просто все время пела. Мы видели это по телевизору. Мы развлекали сами себя… убирали из гостиной мебель и танцевали. Я думаю, люди, рожденные с талантом, вынуждены творить. Я всегда это в себе чувствовал. Помню, в раннем детстве, когда на улице шел дождь, мы с Джанет выдумывали песни. Или играли в игру, сочиняя песни, пока мыли посуду и убирались. Я думаю, большинство детей так не делает. Это была наша участь. Ивен Бевю: Вы сами придумываете сюжеты всех своих клипов? Майкл: Многие придумываю я сам. Да, концепция многих клипов исходит от меня. Когда я спел "Thriller", я понял, что хочу сделать короткометражный фильм. Обычный парнишка идет на свидание и признается девушке, что он не такой, как все. Я хотел превратиться во что-то. Мне это показалось забавным. Делать видео было так весело! "Beat It" – еще один клип, концепцию которого придумал я. Столкновение – две банды – West Side Story. Мне хотелось задействовать настоящих членов банды. Хотелось реализма – в походке, характерах, одежде. Мне кажется, это удалось передать. Pelon: Каким из своих музыкальных достижений вы гордитесь больше всего? Майкл: Одно из них… На этот вопрос очень трудно ответить, потому что я не женщина, но написание песни – это как зачатие ребенка. Я все песни люблю. "We Are the World" – одна из моих любимых вещей. Я ею горжусь… Она тронула многих людей. Мой секретарь позвонил мне, когда я ехал на машине, и сказал остановиться. Все радиостанции играли ее – и это было как молитва. У меня слезы на глазах выступили. MJJ: Как выглядит процесс создания таких песен, как "Who Is It" и "Tabloid Junkie", – от озвучивания ритма голосом до альбомной версии? Майкл: Процесс начинается с того, чтобы создать ритм под клик-трек (это специальный ритмичный такт — прим. переводч.). Под этот ритм ты издаешь звуки ртом. Они записываются несколько раз, в соответствии с тем, какие сэмплы тебе нужны на компьютере. Это основа всего трека, от которой отталкивается все остальное. Это ритм, как ритм битбокса. Каждая песня, которую я писал, с самого раннего возраста, была сделана именно так. И я до сих пор так делаю. Smufetty: Я вас люблю и слушаю вашу музыку с тех пор как вижу и слышу. Только один вопрос: как вам удается не отступать, когда СМИ так усложняют жизнь? Майкл: Спасибо за комплимент. Я верю в свое дело, как уже сказал, верю в свои мечты. Когда ко мне приходит хорошая мысль, у меня железная воля. СМИ придумывают всякие неприятные байки, но они делают это только затем, чтобы продать больше газет. Если вы взглянете на историю – я не пытаюсь поставить свое имя в один ряд с именами прошлого, но все было примерно так же. Ганди, Христос… Я не говорю, что я Христос и не хочу, чтобы пресса это услышала. Но дурная слава часто возникает из-за невежества людей, порожденного негативом в прессе. Это случилось с ними и может случиться со мной. Tristene: Кто ваш лучший друг? Майкл: Я, в общем-то, уже отвечал: дети всего мира – за их невинность, простодушие и любовь. Это такое же простодушие, какое я вижу в животных. Они просто принимают тебя за твою любовь, и мне это очень нравится. MJJ: Ходят слухи (знаю, вы ненавидите это слово), что вы работаете над новой книгой. Правда ли это, и если да, то о чем она будет? Майкл: Я написал книгу под названием Dancing the Dream. Она более автобиографичная, чем Moonwalk, созданная вместе с миссис Онассис. В ней нет слухов, скандальных фактов и всего этого вздора, который обычно пишут, так что, я думаю, люди не обратили на нее большого внимания, но я писал ее от чистого сердца. Это эссе, мысли, то, о чем я думал во время туров. В ближайшее время я не планирую писать других книг. Если хотите знать, что я чувствую, послушайте HIStory. Это музыкальная книга. Gemseeker: Когда и как вы научились лунной походке? Она ооочень клёвая! Майкл: Ооочень большое спасибо! Мне всегда нравились танцы с иллюзией, когда можно с помощью движений, тела создать иллюзию. У меня есть новое движение, над которым я уже давно работаю, – оно выглядит так, будто отрицает гравитацию. Мне очень нравится, как двигается Марсель Марсо. Многие из моих движений идут от сердца. Другие происходят из черной культуры. От чечетки до кекуока и чарльстона – все эти танцы произошли из черной культуры и разошлись по миру. Джейми Балленги: Мистер Джексон, какой совет вы дадите человеку в похожем положении, подвергающемуся нападкам прессы? Моя младшая сестра Андреа Балленги лишилась короны Мисс Вирджиния. Майкл: Не обращайте на это внимание. Будьте сильными, двигайтесь вперед. Лучший совет, который я могу дать, – это верить в себя, знать, что наступит завтра, расправить плечи… не обращайте внимания на всякую дрянь… все это просто невежество. VanishR29: Каково ваше отношение к новым технологиям, к интернету и его влиянию на общество? Майкл: Я думаю, это чудесно. Это прекрасное средство общения. Он растет, и это только верхушка айсберга. В будущем году мы увидим удивительный технологический рост, и, надеюсь, я его застану. Я молюсь о том, чтобы он продолжал служить миру во благо, а не во вред, потому что это чудесно. MJJ: Насколько активно вы участвуете в записи альбомов других групп студии MJJ? Майкл: Очень активно. Не до такой степени, чтобы всегда присутствовать лично, но я прослушиваю записи, помогаю по телефону, выбираю артистов, подбрасываю идеи. Новый альбом 3T, который я слышал, мне кажется, будет иметь большой успех. Я в это очень верю. Майкл: Хочу передать привет Биллу Беллами в Лос-Анджелесе – он отличный парень. Спасибо! Доброй ночи всем. Увидимся вскоре. Пока!

Esquire – ежемесячный мужской журнал (основан в США в 1933 как журнал «для успешных джентльменов») всегда публиковал на своих страницах лаконичные истории жизни самых культовых персон планеты. Истории эти преподносятся читателю в виде цитат, взятых из сказанного теми, о ком идет речь в одном из выпусков. Рубрика, в которой можно найти эти истории, называется «Правила жизни». В сентябрьском выпуске 2009 г. русского издания Esquire, наконец, есть страница, посвященная Майклу Джексону (стр.132) (по материалам публичных выступлений и пресс-конференций) Я такой же, как все. Порежусь – и пойдет кровь. У меня одна и самых длинных музыкальных карьер в мире. И я страшно горд, что стал тем избранным, кому была дарована неуязвимость. Я стал музыкальным ветераном еще тогда, когда был ребенком. Все, кто стал звездой в детстве, проходят через один и тот же период страданий. В какой-то момент ты уже не тот очаровательный ребенок, каким был совсем недавно. Ты растешь, и это не нравится тем, кто вокруг тебя. Потому что они хотят, чтобы ты был маленьким вечно. Мой отец был гениальным менеджером. А я хотел, чтобы он был просто отцом. Я думал о структуре музыкального произведения с детства. Пожалуй, самое большое влияние на меня оказал Петр Ильич Чайковский. Если вы возьмете «Щелкунчика», то увидите, что каждая мелодия там – это хит, все до единой. И я подумал: «А почему в поп-музыке не может быть такого альбома, где каждая песня – это хит?» Самый лучший способ научиться – это смотреть на то, как работает мастер. Я всегда хотел создавать музыку, которая будет влиять на последующие поколения и вдохновлять их. Ну, в самом деле, кому интересно быть смертным? Я никогда не говорил: «Я – Иисус» Но, наверное, какие-то параллели между Христом и мной все же есть. Может быть я был послан сюда, чтобы нести благую весть через танец. Но у меня нет никакого комплекса мессии. Почему вы не говорите людям, что я пришелец с Марса? Напишите, что я пожираю живых куриц и каждый вечер устраиваю ритуал вуду. Люди поверят всему, что вы скажете, потому что вы – журналисты. Но, если я, Майкл Джексон, скажу: «Я – пришелец с Марса, пожираю куриц живьем, и каждый вечер у меня танец вуду», люди скажут: «Черт, этот Майкл Джексон безумец. Он совсем спятил. Теперь вообще ни одному слову нельзя верить». Если бы все обитатели Голливуда, кто перенес пластическую операцию, решили в один момент уехать на каникулы, в городе бы не осталось ни одной живой души. Чем больше звезда, тем больше лжи. Людям кажется, что они знают меня, а мне кажется, что они ошибаются. Мне нравится E.T. (персонаж из фильма «Инопланетянин» Стивена Спилберга. – Esquire), потому что он напоминает мне меня самого. Кто-то из другого мира спустился сюда, на землю, и ему 800 лет, и он способен научить тебя мудрости и способен научить тебя летать. Это же великая вещь. Разве есть кто-то, кто не хочет научиться летать? Я мечтательный и творческий человек. Господь дал мне определенные таланты. Ненавижу эту аналогию, но я в чем-то похож на Диснея – я талантлив, но не умею управляться с делами. Я никогда не боялся выйти на сцену. Я чувствую себя там значительно комфортней, чем где-то еще. В доме, полном людей, легче почувствовать себя одиноким. Я всегда хотел немного внимания. Если, приходя в этот мир, ты чувствуешь, что любим, и, покидая его, ты чувствуешь то же самое, то все, что произойдет между этими двумя событиями, поправимо. Самая сильная вещь в мире – это человек и его молитвы. Так хорошо быть живым.

У тебя две няни, три повара и безумно любящий отец. У тебя есть зоопарк, два поезда и парк развлечений с полным набором аттракционов – и все это у тебя на заднем дворе. И, ах да, твои крестные – Элизабет Тэйлор и Маколей Калкин. Так что у тебя есть все, что угодно. С другой стороны, твой отец одет в пиджак с блестками и шляпу, когда меняет твои подгузники, и известен тем, что хватал себя за промежность перед тысячами людей. Твоей маме приходится совершать поездки, чтобы увидеть тебя, и иногда через половину земного шара. И даже как к ребенку знаменитости к тебе нет уважения: твоему звездному папе пришлось опубликовать пресс-релиз, настаивая, что ты не был результатом искусственного зачатия. Добро пожаловать на Землю, Принс Майкл Джозеф Джексон. Ясноглазый, сияющий Принс обладает искренне добрым характером и все время улыбается широкой, хоть и беззубой улыбкой, словно фонарь из тыквы в Хэллоуин. Но сегодня он Мистер Плакса – из-за немилосердных хлопков фотовспышек. Мальчик с бежево-оливковыми щеками, пуская пузыри, плачет несколько минут. Его няни в белой униформе с надписью «Neverland Valley» трясут погремушками, но толку от этого мало. Его папа тоже пытается утешить его, нежно гладит худыми пальцами личико своего ребенка: «Если он плачет и ты перед ним танцуешь, то он тут же перестает». Но Майкл не в настроении делать moonwalk. «Ну, смотри, смотри, ммм», – произносит Майкл, мурлыча себе под нос мелодию. «Он любит все блестящее». И папа быстро надевает яркий пиджак. Но Принс продолжает плакать. В свои девять месяцев он издает звуки, похожие на «мама». И его всхлипы отчасти кажутся упреком. Во всем доме из 25 комнат присутствия мамы не наблюдается. В доме, где горы игр и безделушек валяются на лестнице и по углам, глаз режет какой-то беспорядок, словно дом был оставлен на подростка и его друзей, а настоящие хозяева, родители, вот-вот явятся – вернутся из отпуска – и устроят им разнос. Даже сейчас, когда Майкл вернулся из гастролей по Африке и живет со своим сыном в Нэверленде, Дебби находится в Лос-Анджелесе, в 150 милях к юго-востоку отсюда. Когда его спрашивают, почему мамы нет, Майкл загадочно приписывает это некоему неуточняемому аспекту – да – второй беременности. Довольным шепотом он говорит: «Еще один на подходе». Майкл хорошо понимает, что его семья получилась не очень сплоченная. «Это очень трудно, – объясняет он, возлагая вину за этот разделенный расстояниями брак на свое расписание выступлений. – Мы не можем проводить время как семья. Совершенно не можем». Дебби Роу, ей 38, которая сохранила за собой свою квартиру с одной спальней, сказала своим близким друзьям, что выносила первого ребенка Майкла чтобы «помочь другу». Затем она признавалась в телеинтервью: «Мне не надо быть там... Это не мой долг. И Майкл понимает это. Он понимает, что мне нужна независимость». Указывая на постоянную заботу Майкла о Принсе, она сказала: «Мне бы нечего было делать». Выбор Майклом партнеров, доверенных друзей и товарищей для игр никогда не был обычным. Долгое время компанию ему составляли те, кто и сами были детьми-звездами, например, Тэйлор и Калкин, или дети звезд, как его первая жена Лиза Мари Пресли, с которой он развелся в прошлом году. Его друзьями были дети, мальчики и девочки. (Выдвинутые в 1993 году обвинения в совращении малолетних, так и не доказанные, были сняты после достижения многомиллионного соглашения с семьей тринадцатилетнего обвинителя.) «Знаменитостям приходится справляться с этим, – вот все, что он может сказать, и добавляет, чтобы закрыть эту тему: – Я не первый, кому довелось пройти через это. Это ужасно». Говоря об обвинениях, Дебби заметила: «Я бы не оставила там нашего ребенка, если бы думала, что что-то из этого правда». Несмотря на все то время, что они проводят порознь, Майкл нашел в Дебби родственную душу. Вольная душа, влюбленная в мотоциклы Harley и животных (один таблоид сообщал, что она заказала химиотерапию для одной из своих собак), она познакомилась с Майклом в дерматологической клинике, где она была медсестрой, когда он лечился там от своего заболевания кожи. С тех пор, как они стали друзьями, Дебби дважды предлагала ему выносить его ребенка. И когда его развод с Лизой Мари был завершен, Майкл удивил Дебби согласием. Они поженились тайно, в Австралии, в ноябре прошлого года. Конечно же, они проводят время вместе, часто смотрят мультики или фильмы на большом экране. «Мы смеемся, возимся с ребенком, – говорит Майкл. – Она часто приезжает на концерты». Но есть один предмет, к которому Майкл возвращается снова и снова на протяжении четырех часов беседы и фотосъемок: Лиза Мари Пресли. Голос Майкла оживляется, даже начинает немного дрожать, когда он говорит о Лизе Мари. Как ей нравится ребенок. Насколько они до сих пор близки после мирного развода. Как они развлекались за океаном в прошлом месяце. Похоже, что он тоскует по ней. «Лиза Мари была со мной в Африке, – говорит Майкл. – Мы ходили в кино, ездили на сафари, обедали вместе. Занимались парасейлингом. Это было чудесно». Даже Дебби признала, что Майкл все еще захвачен тем чувством. «Он сильно привязан к ней, но у них ничего не получилось, и он был очень расстроен, – сказала она. – Он ее очень любил. И все еще любит». Когда его спрашивают, не говорит ли Лиза Мари что-нибудь о том, что не она стала той, которая выносила его сына, Майкл настаивает: «Она жалеет об этом. Она так сказала». Не думает ли она по-прежнему о том, чтобы иметь от него ребенка? «Да, она хотела бы этого, – говорит он, озорно прижимая палец к губам. – Шшш...» Майкл переводит разговор на то, что делает его счастливым в эти дни: «Ребенок, написание музыки, создание фильмов». Его планы экранизации сказки Д. М. Барри о Питере Пэне были сорваны, как он говорит, Стивеном Спилбергом, который предлагал Майклу сниматься в фильме «Hook» («Капитан Хук») шесть лет назад, но передумал. «Я работал со сценарием, писал песни целых шесть месяцев, – говорит Майкл, – а меня обманули. Я был ужасно расстроен. Стивен Спилберг позже признался, что это была ошибка. Я был просто убит. Он меня здорово подвел. Но все равно, сейчас мы друзья». То, чего Майкл больше всего страшится, как он говорит, это продолжение кочевой жизни. «Я люблю выступать, – признается он, – но мне не нравится система гастролей. Из-за перелетов у тебя все часовые пояса перемешиваются, ты бываешь сонным на сцене. Половину времени я просто не знаю, где я. Может быть, я не поеду снова на гастроли. Никогда». Кроме того, сейчас у Майкла руки заняты свертком с Джексоном. Особенно когда близится время идти спать. На его майке видны бледные пятна от детского питания, он укачивает Принса на руках, поместив в его рот соску. Малыш уплывает в свой собственный маленький Нэверленд. Через несколько минут Майкл отдает ребенка няне и уходит в свою спальню – этажом ниже и в другом крыле здания. Чтобы попасть в спальню Майкла, нужно пройти под сцепленными руками двух фигур в натуральную величину, стоящих на пьедесталах – Бойскаута и маленькой девочки в шляпе английского полицейского, эта пара изображает Лондонский мост над дверью. Внутри – игрушки, разные устройства и книги разложены повсюду. Последняя Грэмми Майкла поблескивает на каминной полке. Три стены заняты всевозможными вещами, связанными с Питером Пэном; аппараты электронных игр, включая Nintendo 64, занимают специальную нишу. «Я во все выигрываю», – говорит он с гордостью. Но первое, что видишь, это его красно-золотой трон, выделяющийся среди беспорядка. А затем глаза останавливаются на кровати Майкла Джексона. На зеленых наволочках подушек. На паре стереоколонок, установленных по бокам изголовья. На большом, но незатейливом изображении Иисуса в простой раме, Святое Сердце кроваво-ало, взгляд пронзителен. И здесь же, на ночной тумбочке, стоит фотография Лизы Мари в рамке. Не недавний снимок. Даже не портрет. А фотография, вырезанная, по-видимому, из журнала и вставленная так, как это сделал бы ребенок, немного криво, в рамку, предназначенную для фотографии в два раза большего размера. Снимок Элвиса и его маленькой дочки, тогда всего лишь пяти лет от роду. «В этом возрасте, – говорит Майкл, – я и встретил впервые Лизу Мари. Когда ее отец в первый раз пришел на мои концерты. С тех пор я знаю ее». Но когда Майкл лежит в своей постели, последнее, что он видит, прежде чем заснуть, это запасная колыбель Принса, стоящая возле старой диорамы Питера Пэна. Сегодня она пуста, в ней только несколько меховых игрушек. Но все же она здесь – готовая к тем ночам, когда Принс будет нуждаться в своем отце.

Американский журнал Interview Magazine устраивает интервью, в которых одна знаменитость задаёт вопросы другой. В данном случае Майкл Джексон берёт интервью у Фаррелла Уильямса (Pharrell Williams) из популярной в Штатах группы The Neptunes. MJ: Алло? PW: Привет! Как дела, приятель? MJ: Ты должен извинить меня, но только вчера умер Грегори Пек, мой очень близкий друг, и я помогал его жене организовать похороны и всё это, так что. Пожалуйста, извини меня, что я так поздно тебе звоню. PW: Да ладно, слушай, парень, я поверить не могу, что говорю с тобой по телефону. MJ: О, благослови тебя Господь. * PW: Спасибо, и тебя тоже. MJ: Спасибо. Итак, я беру у тебя интервью, верно? И надо задать семь каких-либо вопросов, что-то в этом духе, да? PW: Разумеется. Спрашивай что хочешь. MJ: О’кей. Как по-твоему, что вдохновляет тебя на создание музыки? PW: Это чувства. Ты используешь воздух как холст и краски – это аккорды, которые проходят сквозь твои пальцы на клавиатуру. Так что. Когда я играю, я как бы рисую чувство на воздухе. Я знаю, это может звучать банально. Но… MJ: Нет, нет. Это идеальное сравнение. PW: И когда это создано – ты понимаешь, что это создано. Это как живопись или скульптура. Ты что-то делаешь и останавливаешься тогда, когда знаешь. Что оно закончено. Выполнено. Или наоборот, оно само тебе говорит – «эй, я уже готово». MJ: Да. И иногда это не даёт тебе уснуть, пока ты не закончишь.. PW: Правильно. MJ: Да, я испытываю то же самое. (Смеётся) А что ты думаешь о сегодняшней музыке – следишь ли ты за новым звуком, который создают люди, за направлением развития музыки? PW: Ну, лично я как бы беру на заметку что-то, созданное другими, тобой, например, или Стиви Уандером, Донни Хэтеуэй, и использую то. что кажется подходящим. MJ: Верно. PW: Ты же знаешь, когда все шли одним путём, ты пошёл От Стены. MJ: Точно. (Смеётся) PW: И когда все двинули в другую сторону, ты сделал Триллер. Ты просто поступал по-своему. И я беру пример с таких людей, как ты, чтобы не бояться прислушиваться к своим ощущениям и превращать свои стремления и амбиции в нечто материальное. Делать так, чтобы это становилось реальностью. MJ: Это прекрасно. Просто замечательно. Ты очень хорошо это сказал. Я хотел спросить тебя , чувствуешь ли ты то же, что и я, что это почти как беременность и рождение ребёнка? Написать песню – это как родить ребёнка, и когда песня создана, ты выпускаешь её в мир, как ребёнка. Ты когда-нибудь чувствовал это, как будто трудно бывает её отпустить? PW: Знаешь что? Я вчера давал интервью, в котором представлял свой новый клип, и мне страшно было его выпускать. Это относилось к клипу, но для меня видеоклип – это вторая часть песни, потому что это её интерпретация в визуальном образе. В общем, да, я чувствую совершенно то же самое. А иногда сыграешь что-то людям, а они не воспринимают эту песню, это как будто твой ребёнок натворил чего-то, и все показывают на него пальцем, и ты думаешь – «погодите, это же мой ребёнок!» Я пока не отец, но я представляю себе, что это будет как-то так, по крайней мере, я это чувствую по отношению к своим песням. MJ: Верно. Сейчас разные жанры музыки – популярной современной музыки – все созданы чёрной расой, развиты ею, будь то джаз, поп, рок-н-ролл, хип-хоп, что угодно. Что ты думаешь об этом? Это так дано Богом? PW: Я думаю, что вся музыка – это дар от Бога. И… (Фаррелла кто-то зовёт) Майкл. Ты можешь подождать секунду? (Через несколько секунд Уильямс возвращается к разговору) Извини. MJ: (Смеётся) Блюз, рок-н-ролл, все жанры популярной музыки, скажем, рок-н-ролл был изобретён Чаком Берри, Литтл Ричардом… PW: Совершенно верно. MJ: Даже танцы, от чарльстона до брейка. Тебе не кажется, что это дар от Бога? PW: Совершенно верно, Господь дал нам великий дар, когда подарил нам способность к интерпретации. Я имею в виду, когда ты пишешь стихи, ты пишешь их кому-то конкретно или всему миру. Когда ты играешь, то играешь для того, чтобы мир услышал это. Когда ты танцуешь, то ты танцуешь, чтобы люди видели это. Это способ выразить что-то. И бывает время, когда ты более обращён в себя, ты танцуешь, пишешь или играешь что-то для себя самого, и ты понятия не имеешь, насколько потрясающе это выглядит или звучит, пока кто-нибудь не скажет тебе об этом, или пока ты не запишешь это и не взглянешь на результат. MJ: Это верно. Кто из старшего поколения артистов – не те, кто сейчас звучат по радио – вдохновлял тебя, когда ты был моложе? Например, то, что слушал твой отец, научился ли ты чему-либо у тех артистов? PW: Конечно. Isley Brothers. MJ: Да, я тоже. Я люблю Isley Brothers. И еще я люблю Sly & the Family Stone. PW: Донни Хэтеуэй, Стиви Уандер… MJ: Тебе нравятся те же люди, что и мне. (Смеётся) PW: Эти мелодии просто захватывают тебя. MJ: Это прекрасно, прекрасно. А где ты сейчас? В Нью-Йорке? PW: Я в Вирджиния Бич, штат Вирджиния, сэр. MJ: Вирджиния! О, замечательно. Передашь Вирджинии мою любовь? PW: Да. Спасибо. MJ: А твоя мать, твои родители? Потому что Господь благословил тебя в этом особенно. PW: Спасибо тебе. Я очень хочу сказать кое-что, не знаю, захочешь ли ты услышать это, но я должен сказать, потому что это идёт от сердца. Люди беспокоят тебя… MJ: Да.. PW: …Потому что любят тебя. Это единственная причина. Когда ты делаешь что-то, чего они не могут понять, они склонны делать из этого намного бОльшую проблему, чем если бы это был кто-то другой. Потому что ты один из самых невероятных талантов на свете. Ты достиг бОльшего, чем кто-либо другой в этом веке. MJ: Спасибо тебе большое. Ты очень добр. PW: То, что ты делаешь, невероятно. И когда тебе будет лет сто, и они всё еще будут сплетничать о том, чего ты сделал с той или иной частью тела – поверь мне, если ты решишь вдруг всё тело покрыть хромом, весь мир, что бы они ни говорили о тебе, сбежится на это посмотреть. Потому что ты столького достиг в музыке, ты изменил жизнь людей. Люди детей заводят под твои песни. Ты повлиял на весь мир. MJ: Спасибо тебе большое. Чем больше звезда – тем больше мишень. И когда ты знаешь, что ты – я не хвастаюсь, но всё же – когда ты оказываешься на вершине, в тебя начинают лететь стрелы. Даже Иисуса распяли. Люди, которые несут свет миру, от Махатмы Ганди до Мартина Лютера Кинга, Иисуса Христа, и вот я… Моё послание было – Исцелим мир, Мы это мир, Псень Земли, Спасём наших детей, Поможем нашей планете. И люди пытаются расквитаться со мной за это, но это не причиняет вреда, потому что сообщество фэнов становится сильнее. Я выносливый, у меня шкура носорога. Ничто не может ранить меня. Ничто. PW: Да, это в точности моё мнение. Я просто хочу сказать тебе, насколько ты потрясающий, парень. Твоя музыка, "Billie Jean” до "That’s What You Get (For Being Polite)”… (поёт "That’s what you get for being polite”). MJ: О, ты её знаешь? (Смеётся) PW: (поёт строчку "Jack still sits all alone”) MJ: Надо же, ты все их знаешь... PW: Когда ты создал это, ты создал для всего мира. (продолжает петь) MJ: (мычит партию гитары) PW: Даже если нам не доведётся работать вместе, просто знай, что тебя нельзя остановить. Как я сказал, даже когда тебе будет 100 лет, что бы ты ни решил сделать – все захотят это увидеть. MJ: В мире очень много зависти. Я люблю все расы, я люблю всех людей, но иногда в людях поселяется дьявол, и они начинают завидовать. Каждый раз, когда появляется первопроходец и достигает вершины в своём деле, люди начинают завидовать и стараются развенчать его. Но со мной это не получится. потому что я очень, очень, очень сильный. (Смеётся) Хотя они этого не знают. PW: Они знают! Верь мне, они знают это! MJ: Кто угодно другой был бы уже сломлен; но меня сломить нельзя. Я очень сильный. PW: Конечно. Тебя нельзя было сломить в 10 лет, когда ты своим голосом и талантом убирал с дороги взрослых мужчин. И когда тебе было 20, ты превосходил людей, котрые уже были в музыке по 20-30 лет. И в наши дни люди по-прежнему ждут, что ты будешь делать. Хотят увидеть твоих детей, увидеть твой мир. Ты потрясающий, и я просто хотел сказать тебе это. И я надеюсь, что всё это напечатают, потому что это очень важно для меня. Я надеюсь, что буду хотя бы вполовину так крут, как ты. MJ: О, благослови тебя Господь. Ты тоже замечательный. Спасибо тебе огромное. PW: Спасибо тебе. MJ: Хорошего тебе дня. PW: Тебе тоже, парень. MJ: Спасибо. Пока. PW: Пока.

«Я такой же человек, как и вы». Перевод Анастасия Кисиленко, Моника Байлер. Это редкоупоминаемое интервью Диэн Коллинз (Diann Collins) с Королем поп-музыки, было записано в конце 1983 года, а вначале 1984 прозвучало на многих радиостациях мира. Впоследствии интервью распространялась как дополнение к 120-и страничному фото-альбому, размером с CD-box (Carlton book, ISBN: 1858682088), выпущенного ограниченным тиражом – Michael Jackson – Interview Disc & Fully Illustrated Book. Диэн Коллинз: – Это Диэн Коллинз и Майкл Джексон. Майкл, говорят, что ты очень любишь животных, это правда? Майкл Джексон: – Это чистая правда. Когда мы гастролировали в прошлом, мы были в разных странах, разных государствах, и я побывал в разных зоопарках по всему миру, видел разных животных. Я люблю с ними общаться, мне с ними проще, чем… ДК: – Чем с людьми? МД: – Да. ДК: – А правда, что у тебя дома есть зоопарк? МД: – Ну, я бы не сказал «зоопарк», но у меня есть несколько животных, и я продолжаю собирать животных. ДК: – Какие это животные? МД: – Что есть у меня? Ну, у меня есть лама, этот очень красивое животное, он с меня ростом, он родом из Перу, Южная Америка. Да. (Смеётся.) Он жил в цирке, его зовут Луи, он очень милый, любит людей, делает всякие трюки. У меня есть муфлон, он выглядит точно как баран, многие люди думают, что это баран, но это не так. Он тоже жил в цирке, они выросли вместе. Его зовут Мистер Типс. У меня есть почти шестифутовый боа-констриктор, его зовут Мускул, я беру его в студию. Дайана Росс однажды видела, как он меняет кожу, как он снимает её, знаете. Это было здорово. Она его очень боялась, но потом он ей понравился. И… ДК: – Она его трогала? МД: – Да. ДК: – Правда? МД: – Да. Еще у меня есть два оленя, их зовут Принц и Принцесса. Они очень милые, это североамериканские белохвостые олени. И… Я выкормил их из бутылочки. Они очень милые. У меня есть несколько разных видов птиц и всякое такое… ДК: – У тебя есть любимцы? МД: – Любимые животные? Ммм… возможно, Луи и Принц с Принцессой. ДК: – Хорошо. Ты считаешься артистом номер один в мире. В чём твой секрет, Майкл? МД: – Ммм… Просто… любить то, что делаешь, говорить от сердца, быть честным. (Смеётся.) Я не могу назвать вам особую формулу для этого, это просто… хотеть сделать нечто выдающееся, знаете, и делать это. (Смеётся.) ДК: – И, я думаю, любить своё дело – это тоже немаловажно. МД: – Да. Стараться для этого, любить это, вкладывать своё сердце в работу. ДК: – Честно, это очень важно для тебя? МД: – О, да, очень важно. Я имею в виду… ничто не сравнится с написанием песен, которые тебе очень нравятся, как "Billie Jean”, "Beat it”, "Starting something”, такие вещи. Ты чувствуешь, словно получил великий приз, знаете, когда создашь их. Я очень серьёзно работал над ними. ДК: – Думаю, ты говоришь о честности, но как бы не только о честности в повседневной жизни, а о честности в музыке, об искреннем выражении себя, когда ты делаешь альбом. МД: – Да. ДК: – Твои слушатели ждут чего-то нового и захватывающего каждый раз, когда ты выпускаешь альбом. Становится ли со временем труднее или легче соответствовать этим стандартам? МД: – Это становится труднее. Потому что – неважно, что ты делаешь – ты соревнуешься со своей предыдущей работой, и все ждут чего-то большего, это как в кино, когда идёшь на «Звёздные войны», и от «Империя наносит ответный удар» уже ждёшь большего, и от «Джедая» тоже ждёшь большего… И ты всегда стараешься превзойти себя. Это как с Bee Gees, с их "Saturday Night Fever”, когда позже вышел "Spirits Having Flown”, и это очень трудно, знаете… Но я верю в то, что можно сделать лучше. Ты растёшь, и ты должен становиться лучше. Именно так – я становлюсь старше и я становлюсь лучше. ДК: – Стараться превзойти себя в своих альбомах – насколько это утомительно морально и физически? МД: – Нет, это не испытание. Это весело. Это как большая… ну, я бы не сказал «игра», но это… Я получаю огромное удовольствие, делая это. Зарабатывать тем, что ты любишь делать – это настоящее удовольствие. Ведь многие люди ненавидят свою работу, говорят, что это ужасно, а я получаю деньги за то, что я люблю делать, и это очень здорово, я просто прекрасно провожу время. ДК: – Ты утверждаешь, что чувствуешь себя гораздо комфортнее, когда ты на сцене, чем в любое другое время. Что ты делаешь, чтобы «завестись», и что ты делаешь, когда ты уходишь со сцены? МД: – Мечтаю о сцене. (Смеётся.) Играю с моими животными, всякое такое… Я же совсем не выхожу никуда. Вы не увидите меня на дискотеках или в ночных клубах, то есть, там очень весело, если вам это нравится, но когда я иду куда-нибудь, это превращается в работу вместо удовольствия. Они объявляют, что я здесь, по громкоговорителю, включают мои записи, я даю автографы, и… ДК: – И ты снова на сцене. МД: – Ну да. Я не могу просто развлекаться. Я, бывало, переодевался, делал что-то такое, но это не срабатывает. Но это… Знаете, всё в порядке, я не против. (Смеётся.) ДК: – Для меня расслабиться – это почитать, послушать музыку. Для тебя это животные, как ты сказал, или что-то еще? МД: – Да, наверное, животные. Или общение с детьми, которых я очень люблю, я люблю малышей. Я играю с ними или плаваю, всякое такое… ДК: – Ты в музыкальном бизнесе с пяти- или шестилетнего возраста. Как по-твоему, чем была бы твоя жизнь, если бы у тебя не было таланта петь? МД: – (Пауза.) Господи, я просто не представляю… Я… понятия не имею. Что бы я делал… Это кажется единственно верным для меня, я здесь, чтобы делать это, и… ммм… это содержание моей жизни – делать то, что я делаю, и я вкладываю всю душу в это. Я делаю всё, что могу, потому что я люблю людей и люблю делать их счастливыми. Ничто не сравнится с тем, когда твоя пластинка становится номером один – не из-за тщеславия, я ненавижу тщеславие, – но я знаю, что люди покупают её, она им нравится, приносит им радость, это так хорошо. И я благодарен всем тем людям, кто… Я хочу сказать, я могу сделать прекрасную музыку, но в это вовлечены еще люди, делающие гастроли, и ди-джеи, и режиссёры, разные люди, которые постарались для этого, и я благодарен за это. ДК: – И ты мог бы сказать, что Майкл Джексон в шестьдесят лет всё еще на сцене? МД: – (Пауза, потом неуверенно.) Да… Я, возможно, буду писать для фильмов, возможно, буду режиссёром, что-то такое, но всё еще буду работать. Или буду за сценой – помогать развиваться другим людям, показывать им, в каком направлении двигаться. ДК: – В связи с твоим успехом в шоу-бизнесе, ты как-то сказал, что твоя личная жизнь почти потеряна. Что ты делаешь, когда хочешь выйти куда-то? Или ты совсем не выходишь? Все эти люди, которые фотографируют тебя, просят автографы – ты нашёл способ справиться с этим, чтобы поддерживать свою личную жизнь вне дома? МД: – Ммм… Лучшая личная жизнь – это в тебе самом, это быть независимым дома, потому что всё, что я хочу делать – здесь. Здесь я могу делать всё, что мне хочется. Здесь я свободен. Когда я выхожу куда-нибудь, это… это нечто, это всегда много автографов, людей… Но я не против давать автографы, это весело, и это… Ну, знаете, часть моей работы, того, что я делаю. ДК: – Ты не думаешь о том, чтобы уйти на несколько лет или год, просто «нюхать розы», жить для самого себя, дать нам провести какое-то время без Майкла Джексона, без пластинок, фильмов или любых других связанных с шоу-бизнесом вещей. Ты мог бы так сделать? МД: – Я не могу так, если бы я ушёл всего на неделю, я бы чувствовал, что отстаю от жизни. Я… я люблю быть активным, люблю творчество, я постоянно занят разными песнями, разными идеями, я ищу то, что будет интересно в будущем, звук завтрашнего дня. Музыка постоянно меняется, минута за минутой, и очень важно не стать «старой шляпой» – вы ведь знаете это выражение. ДК: – Да. Но вот твои записи, те, которые уже считаются классикой, они когда-нибудь станут «старой шляпой»? МД: – Нет, потому что, по-моему, великие мелодии не устаревают. Самая важная вещь – это хорошая мелодия, как в некоторых старых песнях «Мотауна», в песнях «Битлз», они просто феноменальны и никогда не устареют. Но звук этой музыки может устареть, звук инструментов. В шестидесятых было много электрогитар, акустических гитар, а теперь всё делается на компьютере и синтезаторный звук полностью занял их место. Звук теперь другой, но мелодия остаётся, даже если музыка меняется. ДК: – Да, я понимаю, о чём ты говоришь. Ты сказал, что любишь детей, ты с радостью говоришь о них. А ты не собираешься жениться? И, может быть, иметь детей? Как насчёт этого? МД: – Понятия не имею… (Смеётся.) Я понятия не имею, ладно? ДК: – Ладно. Ну, ведь еще не поздно. В "TV Special” ты сказал, что хотел бы что-то сделать на телевидении. МД: – Ммм… Пока ничего… У меня полно всяческих предложений делать специальные фильмы, мой собственный сериал, «пилоты» к мультсериалам, всякие такие вещи, и я сейчас собираюсь участвовать в создании кинофильма. Я в этом очень заинтересован. ДК: – Какого фильма? МД: – Это нечто особенное, захватывающее… Нечто такое, чего люди еще не видели. Как то, чем были «Звёздные войны» для всей индустрии кино – совершенно другой взгляд, совершенно новый подход к созданию фильма. Существа, которые двигаются, космос… Это движение в совершенно новом направлении. (Майкл говорит о проекте «Капитан Ио». – Прим. переводчика.) ДК: – «Звёздные войны» один из твоих любимых фильмов? МД: – Да. И «Инопланетянин». ("Е.Т.” – знаменитый фильм Стивена Спилберга. – Прим перев.) ДК: – «Инопланетянин»? МД: – Да. (Смеётся.) ДК: – Хорошо. И-Ти, позвони Майклу. (Диана имеет в виду фразу инопланетянина в фильме, который постоянно повторяет «И-Ти звонить домой», мечтая связаться с родной планетой. – Прим. перев.) МД: – Да. (Смеётся.) Я думаю, Стивен Спилберг выдающийся человек. ДК: – Твоё творческое начало распространяется на все аспекты твоей жизни, ты делаешь музыку будущего, действительно смотришь в будущее, строишь планы, и даже в кино ты хочешь чего-то такого, чего прежде не было. Я пытаюсь представить, что это будет за фильм, это будет – я не знаю. Не мог бы ты что-то рассказать Мне первой об этом фильме? МД: – Я очень хотел бы его сделать. Мне предлагали много сценариев с тех пор, как я снялся в "The WIZ”, разных сценариев. А в кинематографе, знаете… очень важно уметь сделать правильный выбор, подобрать то, что тебе идеально подходит, и… Мне очень нравится удивлять публику, делать нечто такое, чего никто не ждал, и есть несколько разных проектов, в которых я заинтересован, но я терпеть не могу рассказывать о них, потому что очень хочу снова удивить людей. (Смеётся.) ДК: – Ну хоть чуть-чуть, позволь взглянуть одним глазком. МД: – Это будет… проект будущего, и… нечто очень особенное, вот всё. что я могу сказать. ДК: – Ладно. Значит, в основном для Майкла Джексона главное – продолжать делать что-то особенное. МД: – Да. ДК: Ты сказал, что "Eagles” – твоя любимая группа. Верно ли, что их «Отель Калифорния» дал тебе вдохновение для "Heartbreak Hotel” или «Триллера»? МД: – Нет, это "Heartbreak Hotel” дал идею Роду Темпертону для «Триллера», он мне говорил, как ему нравится "Heartbreak Hotel”, со всеми этими звуками, шумами, спецэффектами. Я ведь старался сделать шаг в будущее, делая "Heartbreak Hotel”, сделать нечто особенное. Выразить драму с помощью звуковых эффектов, музыки. И это сработало. Теперь многие люди делают такие же вещи, «Пинк Флойд» или даже Род Темпертон с «Триллером». И очень многие другие люди теперь используют такие звуки в записи, разные спецэффекты, и это здорово. ДК: – То есть, это был как бы «пилот», прототип того, что происходит сейчас. МД: – Да. ДК: – Состоится ли турне The Jacksons вместе с Джерменом и Джанет? МД: – Ну, мы… Возможно, где-то этой осенью… Мы еще ничего не назначали, мы еще ни в чём не уверены. Что касается Джанет и Джермена, мы еще не говорили об этом. О Джермене разговор был, но это будет сюрприз, если всё получится, еще нельзя точно сказать «да» или «нет», потому что он иногда непредсказуем. Он может сказать: «Я решил уйти», и отдыхать где-нибудь, потому что он… (смеётся) Он очень быстро передумывает. Последний раз я слышал, что он переезжает на остров, который он собрался купить, а он переехал куда-то в другое место, так что он всё время меняется, и я не могу ответить за него. ДК: – Все эти награды, «золотые» и «платиновые» диски, премии до сих пор волнуют и вдохновляют Майкла Джексона на продолжение работы? МД: – Да, это всегда волнует меня, «золотые», «платиновые» диски, но важно только не воспринимать это слишком всерьёз, и… не… не сосредотачиваться чересчур на прошлом, на пройденном… Можно увязнуть в своих… своих достижениях, и вместо того, чтобы продолжать делать хорошую работу, думать об уже сделанном… В это легко можно потеряться. И иногда мои записи становятся «золотыми» и «платиновыми», но я стараюсь не воспринимать это слишком всерьёз, ведь есть еще очень многое, что я должен сделать, и я не могу об этом забывать. ДК: – Но насколько трудно забыть об этом – о своей суперзвёздности? Ведь твоё имя буквально у всех на устах, тебя везде знают, как ты сказал, ты не можешь никуда выйти, и все знают Майкла Джексона. Трудно ли не воспринимать себя всерьёз? МД: – Ммм… Нет, это довольно просто для меня, потому что… об очень многих вещах я не задумываюсь… Я… большей частью вижу себя… таким, как вы, как люди в этой комнате, я такой же человек, как и вы, я ничуть не лучше, чем вы. Я могу иметь определённый талант в искусстве написания песен, в танце, во всём том, что касается шоу-бизнеса, но как человек я такой же, как вы. ДК: – Во всём? МД: – Да. И для меня неправильно было бы думать, что я лучше вас, или быть самовлюблённым, «ходить по воздуху», ведь есть очень много людей в моём деле, кто ведёт себя так, и многие из этих людей, они… они проваливаются. то правда, потому что они начинают плохо относиться к людям рядом с ними, забывают, откуда они появились, забывают тех, кто помог им стать теми, кто они есть. А это очень важно, поэтому я благодарен всем, я благодарю каждого. ДК: – И практически ты защищаешь себя от провала, стараясь быть обычным человеком. МД: – Да. Я не верю в провал. Я даже не думаю об этом. Этого слова даже нет в моём лексиконе – провал. Я не верю в это. ДК: – Это часть твоего воспитания – быть целеустремлённым и не верить, даже не произносить слово «провал»? Тебя научили этому твои мама и папа? МД: – Они очень многому меня научили, мои отец и мать. Как работать, быть решительным, делать то и это. Но это просто то, во что я верю. ДК: – Хорошо. Мы сказали, что ты с пяти или шести лет в шоу-бизнесе. Тебе не хотелось бы иногда вернуться в детство, чтобы к тебе тогда относились иначе? Потому что в основном ты «пропустил» детство, и не кажется ли тебе, что тебя впихнули во взрослый мир? МД: – Ммм… (Пауза.) Ну, это было не так, как у других – стоять на сцене, ездить на гастроли… Это не похоже на обычную детскую жизнь. Это действительно другое, я имею в виду… Мне нравилось это делать, у меня ведь не было родителей-артистов, которые заставляли бы меня этим заниматься… Если бы так было, я, наверное, мог бы уже кончить передозировкой или чем-то таким… (Смеётся.) Но мне это нравилось, я люблю это, ничто не сравнится с этим – когда стоишь на сцене, это не выразить словами, когда на тебя падает свет, и ты чувствуешь определённое настроение, и… я просто не люблю уходить со сцены. (Смеётся.) ДК: – И ты мог бы двадцать четыре часа стоять на сцене. МД: – Да. ДК: – И ты бы не жалел ни… МД: – …Ни об одной минуте. Ни об одной минуте. ДК: – Ты был приглашён на роль Питера Пэна. Как идут дела с проектом этого фильма? МД: – Он сейчас в развитии. И я в этом проекте заинтересован. Несколько человек предложили мне сделать фильм. И… Я еще не сказал «да», я еще не видел сценарий, так что они продолжают работу, и я жду. (По-видимому, речь идёт о фильме "The Hook” (в русском варианте «Капитан Крюк»), где в конечном итоге снялся Робин Уильямс. – Прим. перев.) ДК: – Ладно. Но ты мне скажешь, да? МД: – Да. (Смеётся.) ДК: – Я считаю тебя настоящим гением чёрной музыки. Как бы то ни было, теперь ты представляешь собой нечто гораздо большее. Трудно ли тебе в своих выступлениях обращаться сразу и к чёрной, и к белой аудитории одновременно? Я хочу сказать. задумываешься ли ты вообще об этом вопросе? МД: – Нет. Я… я не думаю о цветах и расах. Я не думаю, когда пишу песни, «это для чёрных, а это для белых». Я просто пишу и выпускаю их. На меня влияет то, что я слышу. С тех пор, как я был маленьким, и по сей день. Это общее влияние всей той музыки, на которой я вырос. И я не думаю в понятиях цвета, потому что я не верю в это. Действительно не верю. ДК: – Значит, ты говоришь, что музыка «вне цветов»? МД: – Да, она вне цветов, она для всех. Для всего мира… всем на радость. ДК: – Как исполнитель и суперзвезда, Майкл, ты всегда в центре внимания. Трудно ли оставаться чёрным – и не на музыкальном уровне, а на личном уровне Майкла Джексона, трудно ли оглядываться назад и помнить свои корни? МД: – Нет, совсем не трудно. Достаточно посмотреть в зеркало. Это всё, что я должен сделать. Или взглянуть на свои руки. ДК: – Хорошо. Если бы у тебя была возможность сейчас сказать всё, что тебе хотелось бы, твоим фэнам, что бы ты сказал, если бы у тебя была такая возможность? МД: – Я бы хотел… Всё, что я могу сказать – спасибо вам, и я люблю вас. Это Майкл Джексон, и вы слушали… ДК: – Диэн Коллинз с Майклом Джексоном.

Майкл Джексон – музыкальная легенда. Но сейчас он также на пути к тому, чтобы стать еще и легендой Голливуда. В своём интервью Магдалене, (по прозвищу GOLD Girl), он рассказал о тяжком бремени славы, звёздного детства, о прессе и о своих видах на будущую карьеру в кино. Gold Girl: Вы в основном видите себя как музыканта, артиста на сцене или шоу-бизнесмена? MJ: Видимо, как всё это вместе, потому что я люблю выступать и я всегда буду любить выступать на сцене. Я люблю становиться рабом ритма, потому что танец – это интерпретация звука и аранжировки всех инструментов. Знаете, ты просто становишься звуком, становишься бас-гитарой, становишься всем тем, что ты слышишь, и передаёшь это своим телом. Но я стараюсь не настолько увлекаться всем этим, чтобы не задумываться о будущем. Так много великих артистов просто отстали от жизни и окончили свои дни в печали, одиночестве и бедности. Я всегда говорил себе, что не хочу для себя такого, и я собираюсь приложить все усилия, чтобы научиться бизнесу, тому, как обеспечить себя, инвестировать деньги, сохранять их. Кто знает, что будет завтра? Хочется быть финансово защищённым, чтобы обеспечивать себя. Gold Girl: Вы бы хотели, чтобы вас запомнили как великого артиста, человека, который развлекает людей? MJ: Я люблю фильмы, люблю искусство – и ведь архитектор тоже развлекает людей, и тот, кто строит «американские горки», тоже. Он знает, где построить крутой спуск, а где подъём… Он заставляет вас кричать «о Боже!», когда вы поднимаетесь на самую вершину, прямо перед тем, как помчаться вниз. Это точно то же самое, что построение шоу или танца. Gold Girl: Становилось ли вам тяжело быть одним самых узнаваемых "звёзд” в мире? MJ: На самом деле, нет такого места в мире, куда бы я мог пойти и быть там сам по себе. Это причиняет больше всего боли – то, что твоя частная жизнь у тебя отнята. Это глупое выражение – «жизнь в аквариуме», но это действительно так. Я переодеваюсь в разные костюмы… А люди узнают их все, это трудно, очень трудно. Gold Girl: Что это за костюмы? MJ: Костюмы толстяков, торчащие зубы, очки, парики-афро, всякие накладки, грим, что угодно. Просто чтобы посидеть среди публики и посмотреть шоу так, как его смотрят зрители; я хочу почувствовать то, что чувствуют они. Gold Girl: Вас узнают? MJ: Иногда да. Поначалу нет, но потом они начинают смотреть мне в глаза. Я надеваю всё это, а они тогда начинают заглядывать под очки… Девушки очень умные, знаете. Парня провести легче, чем девушку. Женщины просто всё замечают. Знают, как ты двигаешься, как ходишь, как жестикулируешь. Я слышу, как они говорят: «Посмотри, как двигаются его руки», или «посмотри на его походку», и думаю про себя – «о, нет!». Gold Girl: Если бы вы могли провести день в Лондоне и быть невидимкой, что бы вы стали делать? MJ: Ой… Кому бы я дал пинка? Сейчас подумаю… (смеётся) Думаю, я бы нашёл одного из таблоидных папарацци и надрал бы ему задницу, в стиле «лунной походки». Так хочется поскидывать их с этих маленьких скутеров, на которых они вечно ездят, я бы действительно сделал это, выбил бы камеры прямо у них из рук. Они так достают меня, я бы взялся за них для начала, точно. Они просто с ума сводят. От них невозможно отделаться. Это ужасно. Gold Girl: Кто больше всего вдохновляет вас профессионально, и кто вам близок духовно? MJ: Наверное, это Уолт Дисней, потому что когда я был маленьким, я рос в мире взрослых. Я вырос на сцене. Я вырос в ночных клубах. Когда мне было семь-восемь лет, я часто бывал в ночных клубах. Я видел, как стриптизёрши снимают с себя всю одежду. Видел, как затеваются драки. Видел, как людей рвало друг на друга. Видел, как взрослые ведут себя, как свиньи. Поэтому я и по сей день ненавижу ночные клубы. Я не люблю ходить по клубам – я уже там был и всё это видел. Вот почему теперь я восполняю всё то, чего тогда я не делал. И когда вы придёте ко мне домой, то увидите, что у меня там есть аттракционы, кинотеатр, животные. Я люблю животных – слонов и жирафов, львов и тигров, медведей, разных змей. Я могу заниматься всеми теми замечательными вещами, которыми не мог заниматься, когда был маленьким, потому что у нас их не было. У нас не бывало Рождества. Мы не могли приводить друзей на ночь. Мы не ходили в школу, нас учили частные учителя, когда мы были на гастролях. Я не ходил в общественную школу. Я походил туда всего недели две, но ничего не вышло, это было слишком сложно. Трудно расти ребёнком-звездой. Очень немногие дети-звёзды смогли стать взрослыми звёздами. Это очень нелегко. Я чувствую духовную близость с Ширли Темпл. Я встретил её в Сан-Франциско, подсел за её столик и расплакался. Она спросила: «Что случилось, Майкл?» Я сказал: «Я люблю вас. Я бы хотел чаще видеться с вами». Она сказала: «Ты ведь один из нас, правда?», - и я сказал, «да, верно». Кто-то еще спросил: «Что вы имеете в виду?», и она сказала: «Майкл знает, что я имею в виду». И я точно знал, о чём она – быть ребёнком-звездой, а потом расти и успешно сделать этот переход к славе уже взрослым человеком, это очень трудно. Когда ты ребёнок-звезда, люди не хотят, чтобы ты вырастал. Они хотят, чтобы ты оставался маленьким вечно. Они не хотят, чтобы ты делал что-то еще. Это очень тяжело. Gold Girl: Расскажите мне больше о вашем интересе к тематическим паркам – что вас так привлекает в них? MJ: То, что я больше всего люблю в тематических парках – а я неплохо их знаю, потому что объехал весь мир уже несколько раз – это то, что я вижу, как люди приходят туда целыми семьями и просто веселятся. Это по-настоящему их сближает. Я прихожу в парки развлекаться, но также и изучать их. В большинство парков я хожу тогда, когда для посещения они закрыты, потому что в обычное время я не могу там находиться, и в это время они похожи на города-привидения. Gold Girl: Я слышала, у вас есть какие-то идеи для тематического парка в Лас-Вегасе? MJ: Я участвовал во многих проектах в Лас-Вегасе, и, мне кажется, мне удалось там расширить демографические рамки. Потому что когда я был ребёнком – мне было не больше восьми лет тогда – мы с братьями приезжали в Лас-Вегас, и в те времена детям даже не позволялось входить в казино. И мы оставались в своих номерах, скучая, пока все остальные развлекались. В то время в Вегасе было только одно место для детей, оно называлось "Circus Circus". Это был отель, и там были клоуны, человек на трапеции, шимпанзе катались на маленьких велосипедах. Когда я стал старше, мы много выступали в Вегасе – мы выступали там очень часто – и я подумал об этом и сказал: "Это несправедливо, что здесь ничего нет для детей", и начал разрабатывать несколько идей для некоторых владельцев отелей. И теперь там целое царство семейного отдыха, это действительно так. Gold Girl: Какие люди больше всего привлекают вас? MJ: Я люблю тех людей, кто внёс настоящий вклад в радость и счастье планеты и человечества, людей, несущих свет – от Уолта Диснея и Ганди до Эдисона и Мартина Лютера Кинга. Это люди, несущие свет, люди, которые по-настоящему заботились о детях, объединяя семьи, даря любовь. Это то, что я стараюсь сказать своей музыкой, моими песнями. Если вы придёте на мой концерт, на одно из моих шоу, вы увидите, как 200 тысяч человек раскачиваются, держат свечи и говорят, «мы хотим исцелить мир» и «мы любим тебя». Я видел это по всему миру, в России и Германии, Польше, Африке и Америке. Мы все одинаковые. Люди плачут в одних и тех же местах шоу, они чувствуют гнев, чувствуют трепет в одни и те же моменты. Gold Girl: Был ли Фред Астер вашим другом? MJ: Да. Фред Астер был моим соседом. Я видел его каждый день, катаясь на моём маленьком мотороллере. Он всегда говорил мне, он повторял мне это, когда я был ребёнком: «Ты станешь большой звездой». Он говорил, что считает меня невероятным артистом и великим танцором. И он всегда говорил: «Ты самый лучший», а я отвечал: «Это вы самый лучший». Я помню, когда я впервые сделал «лунную походку», Фред позвонил мне домой. Он просто кричал в трубку, он сказал, что это лучшее выступление, которое он видел. Я сказал: «О, да ладно…», а он – «Майкл, ты их уделал. Ты дьявольский танцор». И я ответил: «Ну, после этих ваших слов мне не нужна никакая награда». Потому что я был номинирован на «Эмми» за то выступление, но не выиграл, но это уже было неважно, ведь Фред Астер сказал, что ему нравится моё выступление, и мне не нужно было другой награды. Gold Girl: Если бы вы могли поработать с кем-то из тех, кто живёт сейчас или уже умер, кто бы это был? MJ: Если бы я мог поработать с кем угодно, это был бы Чарли Чаплин, я его очень люблю. Еще Лоуренс Оливье, он был настоящим гением. С ними двумя, я думаю. И еще с королём - Брандо. Gold Girl: В прошлом году вы вместе с Брандо сняли фильм "You Rock My World". Каково это - работать с таким мастером? MJ: Брандо мой хороший друг. Мы с ним очень похожи. Он не так много путешествует. Он приезжает в Нэверленд, или останавливается в моём доме на Малхолланд Драйв, или едет на Таити. Его сын проработал со мной более 20 лет, а другой его сын учился со мной в частной школе. Он просто гигант. Знаете, Брандо очень умный, когда он работает со мной, он всегда говорит: "Я знаю, на какие кнопки нажимать, чтобы добиться от тебя нужных эмоций". Он хорошо меня знает. Он знает, как раскачать меня, так что он говорит что-то нарочно, чтобы я по-настоящему завёлся. Он гений. Он король. Он последний из этого поколения. Он потрясающий человек, чудесный. Я очень люблю его, он мой близкий друг. Gold Girl: Вы сыграли эпизод в фильме "Люди в чёрном - 2"; это была интересная работа? MJ: Участие в проекте "Люди в чёрном - 2" было большим удовольствием, потому что я представил себя как совершенно другого человека. Gold Girl: Еще с видео "Thriller" стало очевидно, что у вас есть огромный интерес к визуальному искусству. MJ: Всё, что я делаю, я люблю либо режиссировать сам, либо близко сотрудничать с режиссёром - мы работаем вместе и вместе развиваем идеи. Если вы посмотрите "Привидения", то там сказано, что история написана совместно Майклом Джексоном и Стивеном Кингом. Мы написали её по телефону, Стивен и я - он чудесный парень, удивительный. Мы писали сценарий, просто говоря по телефону. Gold Girl: Кем вы больше всего восхищаетесь в кино и почему? MJ: Я просто обожаю Роберта Де Ниро. Думаю, он универсальный актёр. Он может сыграть что угодно, комедианта или священника, убийцу-психопата или идиота, милого дядюшку - кого угодно. И, конечно, я люблю всех великих танцоров. Gold Girl: Кто был бы для вас идеальной исполнительницей главной роли и почему? MJ: Актриса? (смеётся) Нам с вами можно было бы сделать фильм вместе. Давайте, я с удовольствием… Gold Girl: Говорят, что вы собираетесь на луну, чтобы там сделать самую настоящую "лунную походку". Есть ли в этом хоть капля правды? MJ: (Смеётся) Какая-то правда в этом есть. Это не сплетня, скажем так. Gold Girl: Когда продавался каталог Beatles, вы предложили большую цену на аукционе, чем Пол Маккартни. Что в этом такого особенного? MJ: Нет, я не предлагал большую цену, он вообще не участвовал в аукционе. Каталог продавался, он мне понравился, и я его купил, как покупают произведение искусства. Gold Girl: Расскажите мне больше о ваших благотворительных организациях для детей. Какие именно организации вы поддерживаете? MJ: Ну, есть благотворительная организация, которую я сам создал, это "Heal The World". И где бы у меня ни проходил концерт или просто был выход на сцену, я передаю определённую сумму "Heal The World" - знаете, в детские дома или больницы, детям, которым нужна операция, например, пересадка печени, мы находим таких детей и платим за операцию. Когда я на гастролях, я посещаю столько же больниц и детских домов, сколько у меня бывает концертов, мы приходим к детям и приносим множество и множество коробок с игрушками, постеры и фирменные вещи от Майкла Джексона. Им нравится. Gold Girl: Чего бы еще вы хотели добиться в жизни? MJ: Я никогда не успокаиваюсь. Есть еще так много разных направлений и столько разных вещей, которые я хотел бы сделать. Я много сделал, но я не думаю, что этого достаточно, и потому я не держу никаких наград в своём доме. Вы не увидите ни одной награды у меня дома, я держу их в кладовке. Потому что если ты увлечёшься этим, то начнёшь думать - "О, здорово, я сделал это". А есть еще намного больше вершин, которые можно покорять. Gold Girl: Если кто-то из ваших детей придёт к вам и скажет: "Папа, я хочу стать поп-звездой", - какой самый лучший совет вы могли бы им дать? MJ: Лучший совет, который я мог бы дать им, в том, что это тяжёлая работа и нужно быть готовым к этому, потому что это вовсе не сплошное удовольствие. И вы должны иметь шкуру как у носорога, потому что чем больше звезда, тем больше мишень. Таблоидная пресса - это ублюдки, и нужно иметь шкуру носорога, чтобы справляться с таким невежеством и бездушием. Они делают всё это только чтобы продавать газеты, потому что лучше продаются плохие вести, а не хорошие. Они попросту сочиняют что-то. Если нет ничего подходящего, они это сочиняют. Я - совершенно не то, что изображают из меня таблоиды, совершенно. Ничего похожего. Это они сумасшедшие. Им на всё наплевать. Я всегда говорю моим фэнам: "Давайте устроим костёр из таблоидов. Сложим таблоиды в большую кучу и просто сожжём". Настоящие фэны, которые любят меня, знают, что в этом мусоре нет правды. Они знают. Они разумные люди. Gold Girl: Вы всегда хотели заниматься кино? Если бы ваше семейство не было столь успешными музыкантами, то вы обратились к кино в более раннем возрасте? MJ: Я всегда хотел снимать кино, но этому мешали гастроли. Вот почему я хочу на несколько лет уйти и заняться фильмами. Я бы хотел сделать шесть хороших фильмов, затем вернуться к гастролям, а потом опять заняться кино. Gold Girl: Какие идеи у вас есть для кино? MJ: У меня есть некоторые идеи, танцевальные движения и другие вещи, которых люди никогда еще не видели. Я с нетерпением жду возможности удивить людей. Вот почему я просто умирал от желания начать работу с кинокомпанией, и я в восторге от того, что мы делаем на "Neverland Pictures". Я наконец могу начать с самого начала, играть, творить, создавать. Gold Girl: Расскажите мне чуть больше о теме оборотней в ваших фильмах, как это относится к видео? MJ: Я еще не читал сценарий для фильма "Ставший волком" - это один из фильмов, который мы собираемся снимать, и я очень увлечён этим. Я счастлив работать с Сэмми Ли (из компании "Music Box", которая приобрела право "первого взгляда" на фильмы Джексона. -прим. GOLD). Мы занимаемся несколькими замечательными проектами вместе, и мне это очень интересно. Gold Girl: И "Ставший волком" будет вашим первым фильмом? MJ: На данный момент наш график говорит, что "Ставший волком" будет первым фильмом. Это будет весело. Я хочу, чтобы он был очень страшным. Рик Бейкер хочет делать все спецэффекты. У него семь "Оскаров". Рик очень увлечён этим тоже; он когда-то сделал "Американского оборотня в Лондоне". Он выиграл "Оскар", и сказал: "Майкл, это ничего не значит". По сравнению с тем, что он может сегодня, это ничего не значило. И он же сделал "Триллер", и о нём тоже сказал - "это ничего не значит". Он может намного больше. Он сделал все фильмы с Эдди Мерфи, "Клампс", "Чокнутый профессор", всё, что есть в "Людях в чёрном". Он делает всё это. Gold Girl: Так скажите мне, как бы вы хотели, чтобы вас запомнили? MJ: Как бы я хотел, чтобы меня запомнили? Как человека, который пришёл и принёс свет миру, какое-то освобождение от забот. А еще как голос безгласных детей, потому что я люблю их. Я живу для детей. Если бы это было не для детей, я бы давно опустил руки. Младенец, ребёнок - это удивительно. Они маленькие гении, знаете, маленькие гении, это правда. Gold Girl: Вам нравится быть отцом? MJ: Это самое любимое для меня. Я люблю это, очень, очень люблю. Gold Girl: Я видела, как вы взяли вашу дочь на руки, когда она спала. Вы просто взяли её на руки, и я видела радость на вашем лице... MJ: О, я люблю их. У Джексонов много детей. У меня множество племянников и племянниц. Нас много! Gold Girl: Какие у вас отношения с вашими братьями и сёстрами? MJ: Я люблю моих братьев и сестёр. Мы смеёмся, когда мы вместе. Это как бы другая версия тебя самого. Мы просто смеёмся, шутим, говорим о прошлом. Мы уже не проводим вместе столько времени, сколько нам бы хотелось. Мы все заняты. Мы все в шоу-бизнесе. Мы всегда что-то делаем. Если я в городе, то Джанет здесь нет; если мы оба здесь, то мои братья еще где-то. Все всё время перемещаются, знаете. Gold Girl: Вы - семейный человек? Чем вы любите заниматься в вашей семье? MJ: В моей собственной семье, с моими детьми? Мы любим просто сидеть вместе, разговаривать, гулять. Мы сидим у озера. Я беру их на прогулку каждый день. Мы сидим у озера, бросаем камешки в воду и просто разговариваем. Gold Girl: Как вы думаете, какова самая глубочайшая любовь, которую только может чувствовать человек? И чувствовали ли вы это когда-нибудь? MJ: О, думаю, это на самом деле зависит от самого человека. Чувствовал ли я самую глубокую любовь? Я не знаю, что могло бы быть наиболее... (долгая пауза) интересный вопрос... (повторяет вопрос несколько раз). Я очень, очень люблю моих детей, и я всегда смотрю им в глаза и говорю им это - вот это, я думаю, самое важное.

Майкл в зеркале (Публикуется с сокращениями*.) Автор: Эдна Гундерсен. Первые же слова, произнесённые Майклом Джексоном, кажется, предвещают искренний диалог. "Прошу прощения за мою кожу, - говорит он. – Я прямо от дерматолога, так что притворитесь, что не замечаете”. Трудно следовать этой инструкции, когда имеешь дело с наиболее пристально наблюдаемым человеком в индустрии шоу-бизнеса, особенно с тем, кто зачастую появляется замаскированным на публике и бывает сильно загримированным перед камерой. Впрочем, сегодня на Джексоне совсем немного грима. Высокий и стройный, Джексон одет в коричневую кожаную куртку, красную рубашку, брюки с лампасами и свои неизменные белые носки и чёрные туфли. На Принсе такая же обувь и детская полицейская форма с болтающимися на поясе пластмассовыми наручниками. "Эти замки настоящие!” – объявляет он, прежде чем вернуться к своему рисунку за стоящим рядом столом. Сидя в кресле в мягко освещённом номере отеля, Джексон выглядит свободным и уравновешенным, хотя и немного усталым. Он щедр на похвалы своим коллегам. Он польщён тем, что ему подражают, и любит кавер своей песни "Smooth Criminal”, сделанный группой "Alien Ant Farm”. Его глаза загораются, когда он говорит о предстоящих кинопроектах, особенно о планах в следующем мае стать сорежиссёром фильма вместе с актёром и режиссёром Брайаном Майклом Столлером. Он смеётся над своей боязнью землетрясений, становится мрачным, вспоминая о деспотичном отце, и подтверждает теории о своём извечном мальчишестве, с энтузиазмом болтая об игрушках и тематических парках. Джексон с ностальгией вспоминает о своих знаменитых друзьях. "Фрэнк Синатра жил прямо рядом с нами. Он каждый день видел, как мы играем в баскетбол. И Фред Астер жил за углом. У меня была возможность поговорить с ними, послушать и поучиться. Это были золотые моменты. Когда мне было 16, мы каждый вечер выступали в Лас-Вегасе, и Элвис и Сэмми Дэвис младший усаживали нас с братьями в ряд и наставляли нас: ‘Никогда не употребляйте наркотики’, говорили они нам. Я никогда не забывал этого”. Неординарный артист нередко выпадает из поля зрения за искусственно подогреваемым болезненным интересом к жизни Джексона вне сцены. Если бы он согласился говорить о личной жизни, с горечью замечает Джексон, "это была бы целая история”. Джексон излучает непоколебимую уверенность в своём музыкальном мастерстве и становится раздражительным только когда речь заходит о прессе. Он редко даёт интервью, и согласился на эту встречу потому, что надеялся подчеркнуть то послание, которое часто затмевается сплетнями: "Всё, что я хочу сказать, это – исцелите мир, спасите наших детей”, - говорит он. Джексон неизбежно привлекает внимание прессы и глубоко расстроен тем, сколько презрения и измышлений направлено на него. Это то больное место, которое заставляет повышаться голос обычно тихо разговаривающей звезды. "Парень, который чаще всех выбивает мяч**, всегда становится мишенью, - жалуется он. – Это в человеческой природе”. Как он уже делал раньше в песнях "Leave Me Alone” и "Tabloid Junkie”, Джексон вновь выражает своё возмущение ведущей на него охоту прессой в треке "Privacy” с его альбома "Invincible”: "Вы продолжаете преследовать меня, врываетесь в мою частную жизнь… Прекратите злобно атаковать мою искренность”. Вопросы он встречает с доброжелательным смирением и безо всякого намёка на волнение. Вопрос: Как вы реагируете на недостоверные статьи о вас? Ответ: Я не обращаю никакого внимания. Фэны знают, что таблоидный мусор – это бред. Они всегда говорят мне: "Давайте сожжём все таблоиды”. Это ужасно – стараться уничтожить чью-то личность. Ко мне приходили люди, и после того, как они встречались со мной, они начинали плакать. Я говорю: "Почему ты плачешь?” Они отвечают: "Потому что я думал, ты будешь таким высокомерным, но ты самый приятный человек”. Я говорю: "Откуда ты взял это мнение обо мне?” Они говорят, что прочли это. И я говорю им: "Не верьте тому, что читаете”. Вопрос: Возможно, слухи существуют потому, что вы не опровергаете их? Ответ: Нет. Я часто делал это раньше. Я дал телеинтервью Опре Уинфри, которое посмотрело больше всего зрителей в истории. Но пресса предпочитает переворачивать то, что ты говоришь, и осуждать тебя. Я хотел бы, чтобы речь шла о музыке и искусстве. Я думаю о тех людях, которых я люблю, кто жил прежде; если бы я мог встретиться лицом к лицу с Уолтом Диснеем или Микеланджело, было бы мне дело до того, что они делают в своей частной жизни? Я хочу знать об их искусстве. Я их поклонник. Вопрос: Как вы защищаете себя от того, чтобы нападки причиняли вам боль? Ответ: Ожидая этого, зная об этом и будучи непобедимым, тем, кем меня всегда учили быть. Ты стоишь, сильный и с твёрдой рукой, независимо от ситуации. Вопрос: Вас называют вас "самопровозглашённым” Королём Поп-Музыки. Это вы выбрали этот титул? Ответ: Я себя никем сам не провозглашал. Если бы я мог сейчас позвать сюда Элизабет Тэйлор, она бы вам рассказала, что она изобрела эту фразу. Она представляла меня, по-моему, на American Music Awards***, и сказала своими словами – этого не было в сценарии – "Я его большая поклонница, и по моему мнению, он король музыки поп, рок и соул”. Потом пресса начала говорить "Король Поп-Музыки”, а потом и фэны начали. А этот вздор про "самопровозглашение”, я не знаю, кто сказал это. Вопрос: Концерты в Нью-Йорке были вашим первым шоу в США за 12 лет. Вы волновались? Ответ: Нет. Это была честь для меня, снова быть вместе с моими братьями. Продюсер хотел, чтобы там было множество знаменитостей из самых разных областей. Это была огромная честь, что они приветствовали меня. Это было очень душевное, счастливое, радостное событие. Вопрос: Вы не планируете еще одно турне со своими братьями? Ответ: Я так не думаю. Я бы обязательно сделал альбом вместе с ними, но не турне. Они бы очень хотели поехать в турне. Но я хочу заниматься другими вещами. Физически, гастроли отнимают очень много сил. Когда я на сцене, это как двухчасовой марафон. Я взвешиваюсь до и после каждого шоу, и я теряю добрых десять фунтов. Пот по всей сцене. А потом ты возвращаешься в отель, и твой адреналин в зените, и ты не можешь заснуть. А на следующий день снова шоу. Это тяжело. Вопрос: Если вы не поедете в турне, как вы удовлетворите интерес публики и свою тягу к выступлениям? Ответ: Я хочу снять фильм о себе и исполнить песни, которые трогают меня. Я хочу чего-то более личного, идущего от души и сердца, в свете лишь одного прожектора. Вопрос: Как вы реагировали, когда Invincible возглавил чарты здесь [в США] и в дюжине других стран? Ответ: Это было прекрасное чувство. Я плакал слезами счастья, когда видел всю эту любовь. Вопрос: Invincible делался несколько лет. Это ваш перфекционизм замедлял процесс? Ответ: Это заняло столько времени потому, что я никогда не доволен песнями. Я могу написать несколько песен, выбросить их, написать еще. Люди говорят: "Ты сумасшедший? Она должна быть на альбоме”. Но я говорю: "Эта песня лучше, чем та?” На диске всего 75 минут, и мы втискивались в эти границы. Вопрос: Была ли у вас в голове какая-то одна тема, когда вы писали Invincible? Ответ: Я никогда не думаю о темах. Я позволяю музыке создавать саму себя. Я хотел, чтобы это было попурри всех звуков, всех цветов, что-то для каждого, от фермера в Ирландии до леди, которая моет туалеты в Гарлеме. Вопрос: Становится ли со временем легче писать песни? Ответ: Это самая лёгкая вещь на свете, потому что ты ничего не делаешь. Я очень не люблю говорить это вот так, но это правда. Небо бросает песню тебе в руки, всю целиком. Настоящие сокровища приходят именно так. Ты можешь сесть за рояль и сказать, "ОК, я напишу самую прекрасную песню на свете”, - и ничего. Но ты можешь идти по улице, или стоять под душем, или играть, и – бум – она приходит тебе в голову. Я многое так написал. Я могу играть на автоматах и вдруг побежать наверх, взять мой маленький магнитофон и начать диктовать. Я слышу всё сразу, что должны делать струнные, что должен делать бас, клавесин, всё. Вопрос: Трудно ли перевести эти звуки на плёнку? Ответ: Это то, что мучительнее всего. В моей голове песня полностью готова, но я должен перенести её на плёнку. Это как Альфред Хичкок сказал: "Фильм закончен”. Но он еще должен был начать снимать его. С песней то же самое. Ты видишь её целиком, а потом ты должен исполнить её. Вопрос: После столь долгого отсутствия, не сомневались ли вы в ваших сегодняшних перспективах? Ответ: Никогда. Я верю в свои способности. У меня есть настоящая настойчивость. Ничто не может остановить меня, если я что-то задумал. Вопрос: После 11-го сентября вы написали благотворительную песню. В каком она состоянии? Ответ: Она не закончена. Мы добавляем артистов, и я стараюсь добиться того, чтобы инструментовка мне нравилась. Вопрос: Вы верите, что музыка – это средство исцеления? Ответ: Это мантра, которая утешает душу. Это терапия. Это то, в чём нуждается наше тело, как в пище. Очень важно понимать силу музыки. Когда вы в лифте, в магазине, музыка влияет на то, что вы покупаете, на то, как вы относитесь к вашему соседу. (Принс протягивает Джексону рисунок. "Мне нравится, - говорит Джексон. – Тебе не нужно в туалет?” Принс: "Нет”.) Вопрос: Invincible не продаётся рекордными тиражами. Это из-за того, что Thriller оказывает слишком большое влияние? Ответ: Разумеется. Это трудно, потому что ты соревнуешься с самим собой. Invincible так же хорош или даже лучше, чем Thriller, по моему скромному мнению. Он больше предлагает. Музыка – это то, что живёт и продолжается. Invincible был огромным успехом. Когда "Щелкунчик” был впервые представлен миру, он просто провалился. Важно то, чем заканчивается история. (Принс вновь появляется с другим рисунком. "Что ты мне обещал? – спрашивает Джексон. – Быть тихим?” Принс соглашается и отходит.) Вопрос: Как отцовство изменило вас? Ответ: Очень во многом. Нужно оценивать своё время по-разному, в этом нет сомнения. Это твоя ответственность – быть уверенным, что они окружены заботой и воспитываются правильно, с хорошими манерами. Но я не позволяю, чтобы это мешало музыке, или танцам, или выступлениям. Я должен играть две разные роли. Я всегда хотел иметь большую семью, с тех пор, как сам учился в школе. Я всегда говорил отцу, что обгоню его. У него было десять детей. Я бы хотел иметь одиннадцать или двенадцать своих. Вопрос: Чему вы учите ваших детей? Ответ: Я стараюсь быть уверенным, что они относятся с уважением, достоинством и добротой к каждому. Я говорю им, что неважно, что ты делаешь, работай над этим упорно. В том, что ты хочешь делать в жизни, будь лучшим. (Принс смотрит. "Перестань смотреть на меня”, - говорит Джексон с улыбкой.) Вопрос: А чему дети научили вас? Ответ: Многому. Родительство напоминает тебе о том, что Библия всегда говорила нам. Когда апостолы спорили между собой о том, кто из них главнее в глазах Иисуса, он сказал: "Никто из вас”, позвал маленького мальчика и сказал: "Пока вы не станете столь же смиренными, как это дитя”. Это напоминает тебе, чтобы ты был добрым и скромным, и видел всё глазами ребёнка, с детским восхищением. Я всё еще чувствую это. Я по-прежнему восхищаюсь облаками и закатом. Вчера я загадывал желания на радуге. Я видел метеоритный дождь. Каждый раз, когда я вижу падающую звезду, я загадываю желание. Вопрос: И каковы ваши желания? Ответ: Мир и любовь для детей. (Принс возвращается и смотрит пристально. "Прекрати, - говорит Джексон, мягко отворачивая от себя голову мальчика. – Ты можешь посидеть спокойно?”) Вопрос: Вы сказали, что планируете учить своих детей дома. Учитывая вашу славу, как вы собираетесь обеспечить им нормальную жизнь? Ответ: Приходится делать всё, что в твоих силах. Нельзя изолировать их от других детей. В школе [в Нэверленде] будут и другие дети. Я беру их с собой, путешествуя по свету. Но они не могут всегда ездить со мной. Нас атакует толпа. Когда мы были в Африке, Принс видел атаку толпы на огромном рынке. Люди разломали столько всего, бегали, кричали. Я больше всего боюсь, что фэны причинят себе вред, и так и происходит. Я видел разбитое стекло, кровь, машины "скорой”. Вопрос: Вам обидно, что звёздность лишила вас детства? Ответ: Да. Это не гнев, это боль. Люди видят меня в парке развлечений, веселящимся вместе с другими детьми, и они не думают – "он никогда не мог делать этого, когда был маленьким”. У меня никогда не было возможности развлекаться, как другие дети: приглашать друзей переночевать, устраивать вечеринки, "угощенье-или-мщенье”****. Не было ни Рождества, ни праздников. И теперь стараешься компенсировать все эти потери. Вопрос: Вы помирились с отцом? Ответ: Сейчас всё намного лучше. Мой отец теперь гораздо более приятный человек. Думаю, он осознал, что у него есть дети, и всё это. Без твоей семьи у тебя ничего нет. Он хороший человек. Бывало время, когда мы были в ужасе, если он просто приходил. Мы пугались до смерти. Но он стал гораздо лучше. Я бы хотел, чтобы это произошло не так поздно. Вопрос: Помогала ли музыка избавиться от неприятностей в детстве? Ответ: Конечно. Мы всё время пели дома. Мы пели все вместе, когда мыли посуду. Мы придумывали песни, когда работали. Так создаётся величие. У тебя должна быть эта трагедия, эта боль, чтобы черпать из неё. Это то, что делает клоуна великим. Ты видишь, что ему больно, за его маской. А внешне он совсем другой. Чаплин делал это великолепно, лучше, чем кто-либо. Я тоже умею использовать такие моменты. Я побывал в огне много раз. (Принс вновь возвращается. Он прислоняется к креслу и глазеет на Короля Поп-Музыки. "Перестань смотреть на меня, - умоляет Джексон, явно нервничающий под взглядом малыша. – От тебя это легче не становится”. Они оба хихикают, и Джексон предупреждает, поддразнивая: "Ты можешь не получить ту конфету”.) Вопрос: Ваши религиозные убеждения когда-либо вступали в конфликт с сексуальной природой вашей музыки и танца? Ответ: Нет. Я пою о тех вещах, которые имеют отношение к любви, и если люди интерпретируют это как сексуальность, это их дело. Я никогда не использую плохих слов, как некоторые рэпперы. Я люблю и уважаю их творчество, но, думаю, я слишком уважаю родителей, матерей и пожилых людей. Если бы я спел песню с плохими словами и увидел пожилую леди среди публики, я бы готов был провалиться. Вопрос: Но как же ваше знаменитое движение, когда вы хватаете себя между ног? Ответ: Я начал это делать на "Bad”. Мартин Скорсезе режиссировал этот фильм в подземке Нью-Йорка. Я позволил музыке говорить мне, что делать. Я помню, как он сказал: "Это был классный дубль! Я хочу, чтобы ты посмотрел на это”. И мы включили запись, и я просто – "а-а-а!” Я не подозревал, что делаю это. Но потом все начали так делать, и Мадонна тоже. Но в этом нет ничего сексуального. Вопрос: Как вы сейчас проводите свободное время? Ответ: Я люблю делать всякие глупости – устраивать битвы водяными шариками, тортами, яйцами. (Повернувшись к Принсу:) Тебя ждёт одна такая! Не думаю, что я когда-нибудь вырасту из этого. У себя дома я построил крепость для водяных битв, там есть "красная” команда и "синяя”. У нас есть пушки, которые стреляют водой на 60 футов и катапульты, которые стреляют шариками. У нас есть мосты и места, чтобы прятаться. Я очень люблю это. Вопрос: Вы в шоу-бизнесе 38 лет, и фэны по-прежнему бросаются на вас. У вас иммунитет к обожанию? Ответ: Это всегда приятное чувство. Я никогда не принимаю это как должное. Я никогда не раздуваюсь от гордости, не думаю, что я лучше, чем мой сосед. Быть любимым – это чудесно. Это главная причина того, что я делаю. Я чувствую, что должен это делать – давать людям ощущение эскейпизма, радости для глаз и ушей. Я думаю, это причина того, что я здесь. И еще кое-что из беседы с Джексоном: Вопрос: Как вы думаете, почему люди завидуют? Ответ: Если вы вспомните историю, то же самое происходило с любым, кто добивался удивительных вещей. Я хорошо знаю семью Диснея, и дочери Уолта рассказывали мне, как трудно им было в школе. Дети говорили им: "Я ненавижу Уолта Диснея. Он вовсе не смешной. Мы его не смотрим”. Дети Чарли Чаплина, которых я хорошо знаю, должны были забрать своих детей из школы. Их там дразнили: "Твой дедушка дурак, он не смешной, мы его не любим”. Он был гением! Так что приходится справляться с завистью. Они думают, что причиняют тебе боль. Мне ничто не может причинить боль. Чем больше звезда, тем больше мишень. По крайней мере, они говорят. Беспокоиться надо, когда перестают говорить. Вопрос: Как вы готовились физически к вашим праздничным концертам? Вы делаете упражнения? Ответ: Я ненавижу упражнения. Я их просто ненавижу. Единственное, что я делаю, это танцую. Это и есть упражнение. Вот почему мне нравится карате и кунг-фу. Это всё танец. Но эти "лечь-встать” – ненавижу. Вопрос: Было ли вам страшно в присутствии каких-либо других суперзвёзд? Ответ: Нет. Мне нравится наблюдать исполнителей. Это школа для меня. Я никогда не перестаю учиться. Это было настоящее вдохновение. Вопрос: Вам нравится современная музыка или старые вещи? Ответ: Мне нравится более ранняя музыка. В ней больше мелодического смысла. Сегодня люди рассчитывают на ритм, и это хорошо, но как я говорил много раз, мелодия всегда остаётся королём. Вы должны напевать её. Вопрос: Вы учились у огромного числа музыкантов. Что привлекает вас для сотрудничества с кем-либо? Ответ: Если я вижу какой-то потенциал в его способностях как артиста или музыканта, я даю ему какой-то мотив, строку, фразу, и смотрю, как они играют её или записывают. Иногда мы весь день этим занимаемся, и всё не то. Вопрос: Вы научились этому у своих родителей? Ответ: Наши родители учили нас всегда уважать людей и, что бы ты ни делал, отдавать этому всего себя. Быть лучшим, а не вторым. Вопрос: Вас часто преследуют толпы фэнов. Вам бывает страшно за вашу безопасность? Ответ: Никогда. Я точно знаю, что делать, если это становится совсем серьёзно, как просто обыграть их. Пока они видят тебя, они сходят с ума, но ты можешь спрятаться в центре урагана. Если пригнуться, чтобы они не видели тебя, они успокаиваются. Вопрос: Ваше окружение, кажется, состоит из очень юных друзей и тех, кто намного старше вас. Что связывает вас с такими людьми, как Брандо или Элизабет Тэйлор? Ответ: У нас была одинаковая жизнь. Они выросли в шоу-бизнесе. Мы смотрим друг на друга и это как смотреть в зеркало. Внутри Элизабет есть маленькая девочка, у которой никогда не было детства. Она все дни была на съёмках. Она любит играть с новыми устройствами и игрушками, и её это приводит в полный восторг. Она чудесный человек. И Брандо тоже. Вопрос: Что случилось с вашими планами построить тематические парки в Европе и Африке? Ответ: Мы всё еще работаем над парой проектов. Я не могу сейчас сказать, где. Я люблю тематические парки. Я люблю видеть, как дети приходят и проводят время со своими родителями. Это не так, как было раньше, когда ты сажал детей на карусель, а сам сидел на лавочке и ел арахис. Теперь ты развлекаешься вместе с ними. Это объединяет семью. Примечания: * В статье повторяется много хорошо известных всем фактов, поэтому при переводе мы сократили вступительную часть. Интервью Майкла сохранено полностью. ** Майкл использует бейсбольную терминологию. Игрок, который чаще всех выбивает мяч за пределы поля, становится лучшим игроком сезона. *** На самом деле "коронация” произошла на церемонии Soul Train Awards в 1989 году. **** "Угощенье-или-мщенье” (treat-or-trick) – традиционное детское попрошайничество в Хэллоуин.

Для меня стало неожиданностью, когда Майкл Джексон захотел приватно дать интервью какому-то малоизвестному репортеру, то есть мне. Когда мне было сделано предложение взять это интервью, сначала я даже немного растерялся. Если честно, то я совершенно не был к нему готов. Но подавив смятение я, конечно же, его принял. За пару недель мне пришлось прочитать уйму различной информации про Майкла, начиная с детства и заканчивая сегодняшним днем, включая материалы из сомнительных источников, попросту говоря - желтую прессу. Я посмотрел все его интервью и видеоматериалы: концерты, клипы, домашние записи. Мне нужно было понять, о чем будет идти речь, воспроизвести всю картину происходящего, ведь Майкл сказал, что главной целью этого интервью должно быть прояснение многих аспектов его жизни. У многих людей сложилось устоявшееся мнение насчет них, благодаря слухам. Собственно эти слухи мы и собрались развеять. Я попытался проследить всю его жизнь и составить свое независимое мнение - нужно было сделать список вопросов, которые бы более точно подходили для нашего интервью. На этом основывалась сама идея интервью - разговор с человеком, не заинтересованном в какой-либо корыстной цели, совершенно отдаленного от шоу-бизнеса.

Когда я пришел к нему в особняк на Сансет-стрит, он выглядел немного усталым. Майкл пригласил меня за небольшой стол в гостиной, где мы и стали разговаривать. Честно говоря, я чуть-чуть нервничал. Мне никогда не приходилось говорить со звездой такого уровня.

Ленни Родригес: Майкл, зачем тебе понадобился такой обычный корреспондент, как я, ведь можно найти более известного и профессионального?

Майкл Джексон: Ты молод и не испорчен шоу-бизнесом, как те профессионалы, которые преследовали меня всю жизнь. Однажды я уже сделал подобную ошибку, пригласив одного из них, и поплатился за это. Я раскрылся перед ним, а получил снова одну ложь и сплетни. Хотя моей целью было рассказать миру правду, чтобы исключить все нелепые выдумки.

Ленни Родригес: Ты имеешь в виду Мартина Башира?

Майкл Джексон: Ну, если называть имена, то да.

Ленни Родригес: Хорошо, я попытаюсь оправдать твое доверие и не стану менять ни единого слова в твоем интервью. Если не против, то давай приступим к основной части?

Майкл Джексон: Давай.

Ленни Родригес: Я думаю начать с чего-нибудь безобидного. Например, насколько тяжело быть знаменитым человеком?

Майкл Джексон: Ммм, я тебе скажу так. Я ничего не имею против своих фанатов, но то, что вокруг тебя постоянно происходит какое-то движение, со временем начинает утомлять. Например, куда бы я ни пошел, вокруг тут же собираются зеваки. Не думаю, что тебе было бы это приятно, если хочешь прогуляться один. А пресса? Это кошмар какой-то. Этим только дай повод, напишут такое, от чего я сам часто бываю в шоке. Выдумывают что в голову взбредет. И самое интересное, что людям потом не докажешь что на самом деле правда.

Ленни Родригес: Около твоей личности всегда ходило много слухов, сплетен, различных домыслов. Тяжело жить, когда из тебя делают пугало и выдумают разную чушь. Ведь ты прав, люди больше верят сплетням, чем правде. Мне хотелось бы узнать насчет твоей внешности: пластические операции, выбеливание, лоскутами отваливающаяся кожа, барокамера - что из этого правда?

Майкл Джексон: (Смеется) Да почти ничего.. (не может остановиться от смеха). Знаешь, было время, когда от подобных сплетен у меня волосы становились дыбом, что же люди не выдумают, чтобы их статьи попали на вершины рейтингов. Но потом я перестал обращать на это внимание, если им хочется писать такое - пускай пишут. Понимаешь, когда я был маленьким, я жил в своем выдуманном мире, т.к. у меня совсем не было друзей. В том мире я выглядел немного иначе. Я считаю это представление правильным. Поэтому я решил изменить свой нос, сделать его уже. Я хотел приблизиться к себе настоящему. Да, мое лицо претерпело некоторые изменения только благодаря носу и только. Все остальное осталось неизменным, оно лишь менялось с возрастом, как и у всех людей. Ну, разве что в последнее время я немного похудел, из-за этого мои скулы стали острее, профиль лица стал более угловатым, но это же не повод для того, чтобы говорить, что над моим лицом поработал пластический хирург.

Ленни Родригес: Ладно, с лицом понятно, но вот что ты скажешь о цвете своей кожи? Все же ты родился черным.

Майкл Джексон: Да, с ней у меня начались проблемы уже в юном возрасте. Пигментные пятна осветляли ее. Мне приходилось пользоваться тональным кремом на открытых частях тела. Постепенно моя кожа приобрела бледный вид. Заболевание, названное витилиго, достаточно редкое и не распространенное, чтобы знать о нем. Ну а я не решался раньше рассказывать это прессе, потому что просто стеснялся и не хотел давать лишний повод для сплетен.

Ленни Родригес: Одной из причин заболевания витилиго являются сильные или долговременные стрессовые состояния. Я слышал о том, что твой отец сделал так, чтобы у тебя вовсе не было свободного времени на все те развлечения, которые были у других детей твоего возраста, а также заставлял тебя упорно трудиться над карьерой музыканта с помощью своего кулака и ремня, вселяя в тебя ужас.

Майкл Джексон: К сожалению, все так и было. Да, у меня в детстве совершенно не было свободного времени. Мне хотелось поиграть с другими подростками в баскетбол или просто посидеть поболтать, но нет, я шел репетировать. Не я, а отец планировал всю мою жизнь. Мой отец был для нас пятерых настоящим тираном. А то, что я был во главе коллектива Jackson’s five ставило меня отдельно от остальных. Я был образцом для подражания и поэтому не имел права на ошибку, иначе на меня обрушивался гнев отца. Это было ужасно – танцевать или петь и думать о том, что если ты сделаешь что-нибудь не так, забудешься или устанешь, то тебя отстегают или поколотят. Нескончаемые репетиции со своим отцом оставили у меня в душе не один шрам.

Ленни Родригес: Неужели у тебя в детстве не было ни одного друга?

Майкл Джексон: Да – это правда. Я не мог заводить длительные дружеские отношения, потому что был постоянно занят.

Ленни Родригес: Как ты переживал их отсутствие? Ты что-то говорил о своем особом мире.

Майкл Джексон: Понимаешь, мозг ребенка очень чувствителен к фантазиям, он склонен создавать различные сказочные миры, недоступные взрослому человеку из-за его взрослости. В моменты, когда я был один, я создавал себе свой мир, в котором пребывал в течении не только детства, но и всей своей жизни, когда мне было одиноко. Это не аутизм, а совершенно другое чувство, основанное на воображении. Я не хожу и не говорю сам с собой как сумасшедший (улыбается), а обращаюсь туда мысленно, в то же время могу нормально общаться с окружающими людьми. Свой мир я ношу всегда с собой и в любой момент могу очутиться в нем.

Ленни Родригес: То есть твой мир, созданный в детстве, мешал твоему нормальному общению с людьми?

Майкл Джексон: Не совсем так. Люди, которые меня окружали, в большинстве своем имели какие-либо корыстные цели по отношению ко мне. Я просто это чувствовал. Я не имею в виду фанатов, они были преданы мне всегда. Потому я не мог практически ни с кем заводить дружеских отношений. Это было одним из моих сильных разочарований в жизни. Но по-другому не получалось. Я всегда давал людям шанс стать лучше, но очень часто такие шансы делали из меня мишень для насмешек или я становился целью для претворения чужих интересов в жизнь.

Ленни Родригес: Именно поэтому твоими друзьями стали дети?

Майкл Джексон: О, да, ребенок это чудо само по себе. У них очень развитое воображение. С ними очень интересно разговаривать. Они думают совсем не так как взрослые. У них чистый, не испорченный обществом разум, другое отношение к миру, другие понятия любви, дружбы. Сами дети хотят рассказать многое, но взрослые обычно их не слушают и учат своим ценностям.

Ленни Родригес: Ты приглашаешь больных детей и детей из бедных семей в Неверленд, что ты сам с этого получаешь?

Майкл Джексон: Я получаю вдохновение. Ничто в мире не дарит мне так много счастья, как созерцание радости на лице ребенка. Вообще я люблю больше давать, чем получать, в этом смысл моей жизни. Мы часто с ними беседуем на различные темы. Именно несчастные дети, у которых было трудное детство еще более чувствительны и восприимчивы. Таким детям проще привить доброту, уважение к природе, животным. С детьми вообще очень легко найти общий язык. Своими беседами я стараюсь дать им частичку той доброты, которая поможет в будущем сохранить наш прекрасный мир.

Ленни Родригес: Ты очень добрый и бескорыстный человек, никто никогда не делал и не сделает такого для детей и для нашего мира. На твои средства был создан фонд «Исцели мир» для помощи нуждающимся детям, благодаря тебе дети получают дорогостоящее своевременное лечение. Много времени уйдет, чтобы перечислить твою благотворительность. Скажи, когда ты видишь несчастного ребенка, что ты чувствуешь?

Майкл Джексон: (Дрожащим голосом) Мне очень хочется его обнять, закрыть собой от всех бед, подарить ему чувство защиты и спокойствия.

Ленни Родригес: К сожалению вот такие объятья и дали повод для грязных сплетен. Мне самому неловко об этом говорить, я чувствую твою искренность, понимаю как тебе неприятен этот вопрос, но раз мы пишем откровенное интервью Майкла Джексона, то многим хотелось бы знать о случае домогательства к малолетнему мальчику, семья которого подала иск в суд в 2003 году.

Майкл Джексон: Знаешь, этого вопроса я ждал больше всего, потому что давно хочу рассказать об этом. Многие слухи рождались у завистливых людей, многим было на руку распространять такие слухи. Взрослые - это злые и бессердечные люди. Они могут делать разные плохие вещи ради славы или денег. Чем больше звезда, тем больше вокруг нее сплетен и грязи. Мои времяпровождения с детьми не имеют ничего общего с этими грязными слухами. Если посмотреть на меня и трезвым рассудком подумать, - может ли этот человек принести боль ребенку? Он сам получит ответ - нет, никогда и ни за что я не смогу сделать подобное даже под страхом смерти. Даже наоборот, я готов отдать свою жизнь за любого из детей. Мне очень больно думать о том, каким ужасным монстром меня представляют. Не представляешь, насколько сильно я расстроен.

Ленни Родригес: Понимаю тебя. Но, что же на самом деле произошло?

Майкл Джексон: Я.., я даже не знаю как это объяснить. Я ничего вообщем-то и не делал. Быть может однажды я обнимал Гевина, как обнимал многих других детей и кому-то показалось, что происходит нечто подобное.. Если начать с самого начала, то я забрал Гевина и его семью к себе в Неверленд, потому что мальчик был смертельно болен, он даже сам не мог ходить, мне приходилось самому возить его на коляске. Я хотел, чтобы последние дни он провел в самом замечательном для ребенка месте. Но через некоторое время он полностью поправился и вскоре должен был вернуться к своей повседневной жизни. Может быть это и послужило причиной моего обвинения. В 1993 году был подобный случай, когда я дал некоторую сумму денег за подобную ложь. До суда дело не дошло, мне просто не хотелось тратить свое время впустую из-за лжи, мне проще было дать родителям ребенка то, чего они так он меня хотели - денег. Так произошло и в этот раз. Сам факт обвинения был очередной ложью для того, чтобы использовать меня как денежную корову. Если в прошлый раз я стерпел подобную ложь, то в этот раз я не желал смиряться с ней. Для всех получилось бы так, будто я на самом деле признаю свою вину и откупаюсь. Многие люди, которые по каким-либо причинам относились ко мне с неприязнью пришли на судебный процесс со своими вымышленными мерзкими историями. Мне было неприятно не только от их историй, но и от того что люди, которых я хорошо знал и доверял, говорят такое обо мне. Я не мог спать, я мало ел все время, пока шли судебные процессы. Я стал принимать успокоительные и снотворные, иначе у меня просто не получалось уснуть. После в желтую прессу просочилась информация о том, что я принимаю наркотики, а мне всего лишь хотелось спокойствия. Я хотел отдохнуть от кошмара, который трудно представить. Про свою творческую деятельность пришлось просто забыть. Судебные процессы до того истощили меня, что я находился в глубокой депрессии и сильно похудел. Что послужило еще очередным сплетням о моей внешности. Хоть мы с моими адвокатами и выиграли суд, моя репутация была опорочена, я был практически разорен этими людьми, а мой Неверленд стал для меня самым ненавистным местом. Меня до сих пор убивает мысль, что за свою доброту я был просто истерзан. В нашем мире, доброта наказуема, люди не верят в искреннее добро, они не способны понять, что не только Бог и ангелы могут дарить добро. Люди судят по себе и, даже не найдя ничего дурного в твоих поступках, они придумают за тебя сами, и выдадут ложь за правду, да так умело и ловко… что и сам будешь готов поверить в это… Это очень больно и горько.

Ленни Родригес: И всему виной была твоя неизмеримая и бесконечная доброта, сказал я сам себе. Раз уж тобой была затронута тема о Боге и ангелах, то позволь спросить. Ты и твои родители были последователями секты «Свидетели Иеговы». Впоследствии ты ее покинул. Жив в религиозной семье у тебя должно было сложиться мнение о боге и религии. Как ты сейчас к этому относишься?

Майкл Джексон: Насчет религии.. думаю если бы я был богом, я бы запретил религию. Она отнимает время, заставляет страдать, быть ограниченным. Мне не нравится религия, религия всегда была ограничением. Какой смысл в почитании Бога, если все время уходит только на это? Вопрос, который часто возникал у меня в детстве: «Разве Бог не хочет добра своим детям?». Я до сих пор не могу понять, почему Бог, если он существует, не видит добра в своих детях. Почему ему часто нужно что-то доказывать, чтобы он был сам добр к тебе, почему Бога нужно бояться? Иегова не мой Бог, я не хочу такого Бога. Он слишком вспыльчив, зол и страшен. Ты когда-нибудь спрашивал себя о том, как живут люди на Земле? Я постоянно себя спрашиваю об этом, считаю, что Бог несправедлив по отношению к хорошим людям. Он никогда не видит тебя, никогда не слышит. Он только смотрит и доставляет тебе еще новые страдания. Если бы он видел мою душу, читал бы мои мысли, то он никогда бы не позволил случиться такому со мной.

Ленни Родригес: После долгого молчания сейчас ты готовишь новое мировое турне. Что тебя заставило сделать этот шаг, ведь после судебных тяжб ты до сих пор неважно себя чувствуешь?

Майкл Джексон: Знаешь, порой я задумываюсь о том Майкле, который был раньше. Сейчас мне хочется воскресить его. Не важно, что я изнурен судами, мне только хочется сказать миру, что я тот самый, какой и был раньше, что мир не убил меня своей жестокостью. Хочу оживить в сердцах своих поклонников ту музыку, которая заставляет их сходить с ума, радоваться жизни, порхать как бабочек. Хочу спеть старые хиты: Billy Jean, Dangerous, Smooth criminal… и получить от этого удовлетворение. Я не могу жить без сцены, я думаю – это должно придать мне сил для новых творческих идей.

Ленни Родригес: Майкл, раз зашел разговор о концертах, то скажи насчет этого крика «Аууу» на сцене, у некоторых он вызывает смех.

Майкл Джексон: (Улыбается). Они не понимают, когда я на сцене и танцую, ничего больше рядом не существует. Только я и мой танец. Этот крик - крик полного отрыва, это выход моей энергии, бурлящей во мне.

Ленни Родригес: А что заставляет твоих поклонников десятками падать в обморок? Такого я не видел ни на одном из шоу!

Майкл Джексон: Да, хороший вопрос ты мне задал (улыбается). Мне самому сложно на него ответить. Думаю дело в том, что они, наконец, увидели того, кого мечтали увидеть, попали на концерт своего кумира и вот, наверно, это осознание лишает их чувств.

Ленни Родригес: Но, все же, это происходит только на твоих концертах. На любых других, поклонники также идут впервые увидеть своего кумира, но никто не падает в обморок. Быть может дело в тебе?

Майкл Джексон: Что ты имеешь в виду?

Ленни Родригес: Ну, к примеру, что от тебя идет странная энергия, что танцуя, она высвобождается и воздействует на сознание; в конце концов, что ты божественного происхождения.

Майкл Джексон: (Хихикает) В нашем мире все возможно. Порой мне кажется, что мое сознание открывает передо мной такое, чего я не могу объяснить даже самому себе.

Ленни Родригес: Тогда скажи, ведь мальчик Гевин Арвизо, смертельно болевший раком, полностью выздоровел, побывав несколько недель в Неверленде?

Майкл Джексон: Да, именно так.

Ленни Родригес: И после такого никто не признал этот случай как чудо?

Майкл Джексон: Наверно люди не хотели признать во мне божественную силу.

Ленни Родригес: Ты считаешь себя богом?

Майкл Джексон: Я сказал, что я всего лишь несу в себе силу.

Ленни Родригес: Не хочешь ли ты этим сказать, что ты сын бога?

Майкл Джексон: Пусть люди об этом судят, я не думаю, что настолько сложно почувствовать во мне хоть что-нибудь.

Ленни Родригес: Хорошо Майкл, пускай люди рассуждают о твоем божественном происхождении, а у меня все. В заключении, что бы ты хотел сказать нашим читателям?

Майкл Джексон: Вы никогда не думали, что падший духом человек, снова воспрянет из пепла надежд? Спасибо всем, кто меня поддерживал на данном этапе моего существования. В дальнейшем я сумею оправдать ваши надежды, вы не останетесь забытыми. Когда мы будем там, вы поймете, что вы сделали и кому помогли. Остальным же я скажу - прощайте.

Ленни Родригес: Это все?

Майкл Джексон: Думаю да.

Мы попрощались, и когда я уходил, в глазах Майкла на мгновение промелькнула глубокая тоска, которая отпечаталась в моей памяти, как нечто неизгладимое. И вот он снова улыбается... Я никогда не забуду этот взгляд. И эти странные последние слова... Человек без возраста. Странный парень этот Майкл Джексон, может быть и правда в нем есть что-то неземное? По крайней мере, он совершенно не похож ни на одного из нас.

Многие спросят, почему это интервью не было опубликовано ранее? По трем причинам. Первая - через 5 дней после интервью, к великому сожалению, Майкл Джексон скончался. Вторая - я не хотел публиковать материал без одобрения самого Майкла. Ну и третья - было много суматохи вокруг этой личности, я хотел, чтобы все улеглось. Теперь я решился опубликовать последнее интервью короля поп-музыки. В нем ничего не изменено и не добавлено, я чту его память. И знайте, имя Ленни Родригес вымышлено. Пускай это будет доказательством искренности Майкла Джексона. Это было его желание, теперь оно исполнено.

Часть 1-я.

Буш: Итак, в каком-то смысле наша миссия – раскрыть секреты. Ты решил вернуться к сочинению музыки.

Майкл: Я никогда не переставал... Я всегда сочиняю... самую разную музыку, знаешь, как это бывает...

Буш: Спокойный и готовый вернуться. Давайте послушаем.

(Звучит музыка)

Буш: Таким мы нашли Майкла Джексона, когда приехали за 5 тысяч миль в эту классическую старинную ирландскую усадьбу неподалёку от Дублина. В звукозаписывающей студии, представляющей собой практически произведение искусства, из камней делаются скалы (игра слов – rock означает и «скала», и «рок-музыка»). Но причиной того, что Майкл поселился здесь, были изумрудно-зелёные пейзажи вокруг. В этом краю он в основном занимается различными упражнениями, пешими и конными прогулками. Майкл просыпается по утрам и готовит своим детям кашу из овсянки и фруктов. Все продукты выращиваются прямо здесь. Удивительно то, что человек, известный как Ф.Т.Барнум от музыкальной индустрии (Барнум был хозяином популярного цирка, а также основоположником и изобретателем всех главных принципов шоу-индустрии, действующих и сейчас. Широко известна его фраза: «Каждую минуту на свет рождается разиня» – в смысле, зритель), у которого всё делалось экстравагантно и на широкую ногу, теперь словно возвращается к истокам... Майкл находится в поиске нового звука, и Will.I.Am, лидер группы «Black Eyed Peas» – это человек с нужным ритмом. Will.I.Am: Нормально?

Майкл: Так хорошо, да.

Буш: Уилл, ты сказал мне чуть раньше, что тебе позвонили прямо в тур-автобус, верно?

Will.I.am: Угу.

Буш: И тебе сказали, что Майкл на линии?

Will.I.am: Я ответил – «ну-ка хватит прикалываться». Знаете, я подумал, что это кто-то развлекается.

Буш: И теперь у вас как бы происходят первые шаги, вы примериваетесь к тому, что могло бы стать каким-то сотрудничеством, совместной работой?

Майкл: Ага, да...

Буш: Почему ты выбрал Уилла?

Майкл: Потому что я считаю, что он делает чудесную, новую, позитивную... прекрасную музыку, я подумал, что интересно было бы посотрудничать, понаблюдать обмен энергией, это было бы здорово.

Will.I.am: У меня просто мечта сбылась, знаешь.

Буш: Он хорошо принимает твои советы?

Майкл: Да, ну, то есть, мы тут...

Will.I.am: Да... Это – ну, тебе даёт советы Король Поп-Музыки.

Буш: (смеётся)

Майкл: Мне нравится брать звуки, помещать их под микроскоп и просто говорить о том, какой образ из них можно создать.

Буш: Уилл привнёс что-то новое, сохраняя классический звук Майкла в неприкосновенности.

Will.I.am: «Living Off The Wall», вот такие струнные.

Майкл: О, да, точно, Off The Wall.

Майкл и Уилл смеются.

Will.I.am: Там сумасшедшие струны.

Буш: Если Майклу нравится то, что он слышит, он добавляет свои собственные музыкальные штрихи. Но сейчас они оба работают над картиной звука, слой за слоем.

Майкл: Будем прикидываться, что разбираемся в технике. (Смеётся)

Буш: Не сомневайтесь, он разбирается в технике. Майкл отлично себя чувствует в звукозаписывающей студии и управляется с нашей новой цифровой камерой. (Майкл балуется с камерой.)

Майкл: Здесь спрятана красота, внутри камеры (Буш: Сними меня), скажем так...

Буш: Ты можешь ей пользоваться?

Майкл: Ну, не знаю, вроде да.

Буш: Ты вообще разбираешься в технике?

Майкл: Мне нравится, да, я люблю камеры... Люблю, это красиво. Сколько она стоит?

Голос: Шесть тысяч долларов.

Майкл: Вау!

Буш: Но что на самом деле впечатляет Майкла? Музыка Уилла.

(Звучит музыка.)

Will.I.am: Пам, пам!

Буш: Что ты об этом думаешь?

Майкл: Очень, очень хороший ритм. (Уилл: Ага.) Мне нравятся струнные.

Will.I.am: Это... Это клубный боевик, так это называется.

Буш: Ритм Уилла настолько заразителен, что захваченный энтузиазмом Майкл не может сдержать себя.

(Майкл немного танцует на заднем плане.)

Майкл: Да, мне вот эта часть нравится.

Will.I.am: (Смеётся)

Майкл: Ну что, с тебя хватит?

Буш: Я бы мог продолжать вечно, Майкл (Майкл: О, я знаю, я знаю...), не спрашивай меня об этом.

Will.I.am: (Смеётся)
Часть 2-я.

Буш: Вчера, в первой части, вы видели сдержанного Майкла. Он очень осторожно подбирал слова. Но когда супер-продюсер Will.I.Am из "Black Eyed Peas" включил музыку, Майкл оживился! Нет никаких сомнений, что Джексон возвращается, но как? Поразительно, но он об этом еще не задумывался.

(Вновь в студии)

Буш: Никогда не было ничего грандиознее, чем "Триллер". Это лучший альбом всех времён.

(Кадры клипа Триллер)

Буш: Если ты вернёшься и сделаеь как бы вторую главу...

Майкл: Это отличная идея.

Буш, за кадром: Вообразите себе, что было бы, выйди такой альбом у Майкла Джексона сейчас. Ремиксы, DVD, Интернет-поддержка. Для альбома с тиражом в сто миллионов копий не было бы ничего невозможного.

Буш: И ты впервые об этом слышишь? Или ты уже думал об этом? (О мультимедийных проектах.)

Майкл: Нет, я об этом еще как следует не задумывался, но надо будет подумать. Мы это еще не обсуждали, на этой стадии, но я уверен, что в какой-то момент еще обсудим. Это отличная идея.

Буш: Я даже чувствую себя помощником.

Майкл: Да, так и есть.

(Все смеются)

Буш: И имя моё упомяните.

Майкл: А как же.

Буш: Я могу быть упомянутым...

(Кадры того, как Майкл, Уилл и Буш идут по территории ирландской усадьбы, фоном звучит новый трек Уилла.)

Буш, за кадром: Сейчас Майкл сфокусирован на том, чтобы создавать новое, а не переделывать старое. И здесь, в роскошной старинной ирландской усадьбе неподалёку от Дублина, где Майкл работает вместе с лидером группы "Black Eyed Peas", он выводит свою музыку на новый уровень.

(Вновь в студии)

Буш: Ты видишь большой успех за той музыкой, которую ты снова делаешь, она сможет хорошо пойти? Стать хитом в клубах и так далее, становиться всё более и более популярной?

Майкл: Знаешь, на этой стадии работы, я не уверен...

Will.I.Am: Я могу прямо сейчас ответить, как фэн.

(Майкл указывает на Уилла.)

Буш: Валяй.

Will.I.Am: Это круто!

(Кадры с танцующим в студии Майклом.)

Will.I.Am: Надо, чтобы в музыкальной индустрии произошёл взрыв. И сделать это может только сам вот этот взрыв. Энергия, которая разожгла воображение у детей, таких как... ну, вот я, Джастин Тимберлейк, мы все выросли на этом. (Жест в сторону Майкла.) Так что единственный человек, который может вновь взорвать шоу-бизнес и музыку - тот, кто всё это создал. (Снова жест в сторону Майкла.)

Буш: Так что насчёт тех, кого Майкл вдохновил?

(Кадры Don't stop till you get enough, потом Rock Your Body Джастина Тимберлейка.)

(Вновь в студии.)

Буш: Майкл, я бы хотел услышать, что ты думаешь о Джастине Тимберлейке, потому что он ближе всех сейчас к Майклу Джексону, если ты понимаешь, о чём я.

Майкл: Я думаю, Джастин делает прекрасную работу, и Ашер тоже (Майкл улыбается), я рад это видеть. Меня вдохновляет то, что они делают, и я уверен, что вдохновил их. Это здорово.


Ирландский журналист Билли Буш в своём блоге рассказывает о том, как они снимали телеинтервью с Майклом.

Дело было так – сейчас половина пятого утра, я еду в Дублин с Рэем. За последние 34 часа я вдоволь насиделся на заднем сиденье его автомобиля. Рэй работает водителем у Пэдди, которому принадлежит звукозаписывающая студия в Ирландии. И эта студия стала новым творческим приютом для Майкла Джексона. И – да, я только что взял у Майкла Джексона его первое интервью с тех пор, как он покинул США в июне 2005 года. Для начала, позвольте мне сказать, чего в этом интервью не было – никакого обсуждения того периода в его жизни. Я готов был задать ему любой вопрос о том, какие были сделаны ошибки и какие уроки извлечены, но, поверьте, он не готов был отвечать на них. Он спросил, хватит ли мне пяти минут записи на диктофон в студии, где он работает над полученным от Will.i.Am из «Black Eyed Peas» материалом. В итоге мы проговорили минут 40, и я спрашивал его о музыке и о том, что он думает о своём возвращении. Майкл Джексон нервничал и не мог усидеть на месте. Он просто разрывался – ему хотелось остаться в студии, послушать музыку и поразвлекаться, но в то же время он хотел сбежать прежде, чем его попытаются распять в очередном телеинтервью. Пресс-секретарь и помощник Майкла Раймона Бейн сообщила нам, что Майкл хотел бы сначала встретиться с нами без телекамер, в его коттедже. Мы, разумеется, согласились, в результате чего оказались за накрытым к завтраку столом в очень уютном каменном коттедже. Он явился по винтовой лестнице – сперва его ботинки, затем брюки, чёрные с золотой полосой сбоку, затем бархатный пиджак поверх белой майки, и, наконец, он поворачивается к нам лицом. Признаюсь, пульс у меня участился. Он всё-таки мифическая фигура, необычная и недосягаемая.

Моё первое впечатление о нём – он выглядит здоровым. Он в хорошей форме. Как сказал нам раньше Пэдди, в его усадьбе артисты получают всё – прогулки на природе, поездки верхом, натуральные продукты с огорода, крытый бассейн с минеральной водой, а так же мир и покой. Всё это отлично подходит Майклу, хотя он здесь постоянно не живёт.

Мы обменялись рукопожатиями и несколькими фразами «за жизнь», и скоро Майкл дал понять, чего он НЕ хочет – интервью. Ему хотелось просто слушать музыку и болтать о его планах на возвращение. Минут десять я задавал ему вопросы, а потом он остановился и попытался отделаться от моих целенаправленных вопросов, попросив Уилла включить музыку снова, чтобы мы просто тусовались под неё. В какой-то момент я предположил, что Майкл мог бы создать этакий «Триллер» для нового поколения – с использованием CD, DVD и веб-технологий, в чём мог бы помочь продвинутый в этом смысле продюсер Will.I.Am. Майкл просиял – поразительно, но он об этом как-то не задумывался.

Когда играла музыка и я не задавал ему вопросов, он так и лучился жизнью и энергией. Он мурлыкал себе под нос, а в один момент встал и отошёл в глубину комнаты, где было больше места, чтобы он мог подвигаться под музыку – он почти танцевал.

С Майклом были и его дети; я их, правда, не видел, но Пэдди, владелец студии, сказал, что семья Майкла развлекается вовсю, наслаждаясь прекрасными деревенскими пейзажами. По словам Пэдди, Майкл встаёт по утрам и сам готовит им завтрак – обычно кашу и фрукты. Я поймал себя на надежде, что у Майкла теперь настолько нормальная жизнь, насколько это возможно. Конечно, это не так. Никто ничего о нём не знает... Водит ли он машину? Иногда да. И он даже купил сотовый – который посеял на следующий же день. Всё это те обыкновенные вещи, которые люди могут соотнести с самими собой.

Это был первый шаг для Майкла. Он радостно взволнован и напуган в то же время. Он не уверен в том, может ли кому-нибудь доверять или нет. Пока ему с этим здорово не везло. Может быть, мы сможем несколько улучшить эту ситуацию. Я уверен, что впереди еще много интересного.

Steve Harvey: Дамы и господа, по телефону, сложите ваши руки и покажите вашу любовь Королю, Майкл Джексон. (За кадров дичайший визг) Вы слышите меня? Думали я вру? Эй, Майк!

MJ: Стив...

Steve Harvey: Как ты?

MJ: Как ты?

Steve Harvey: Как оно, как ты себя чувствуешь?

MJ: Я вышел рановато, вот проснулся и говорю с вами. Я на самом деле ваш большой поклонник. Как уже говорил, я видел ваше шоу. Ты король комедии. Я видел скеч про Титаник, он замечательный, лучшее, что я видел, потрясающе.

L.A. Radio: Майкл и я встретились...

MJ: В моем трейлере...

L.A. Radio: В этом году он пригласил меня...

MJ: ...в видео Rock my world

L.A. Radio: Я никому не рассказывал до сегодняшнего дня. Это личное между нами. Я в трэйлере Майкла Джексона! Братишка пригласил меня!!! Прекрасные дети!!! (На заднем плане Майкл благодарит) Майкл, прекрасные дети, чувак!!!

MJ: Спасибо большое.

L.A. Radio: Могу я сделать тебе комплимент. Дети не ведут себя как богатенькие дети. Понимаете, что я имею ввиду. Они на самом приятные. Я играл в мяч с маленьким мальчиком, и он не хотел останавливаться. (Дальше идет шутка по поводу игры в бейсбол. Все смеются.) Майк, я не могу выразить, насколько много это для меня значит.

MJ: Благослови тебя Господь. Ты очень талантливый. Ты потрясающий, очень забавный. Серьезно. Ты заставлял меня визжать, когда я смотрел на тебя (ха-ха-ха).

L.A. Radio: Это было классное время в трейлере тогда. Ты замечательный, действительно хороший человек в этом бизнесе. У меня для тебя есть новости. Я разговаривал с твоим ассистентом. У меня есть новый DVD, я его тебе послал. Посмотри его, посмотри.

MJ: Круто, спасибо, спасибо огромное.

Смех за кадром.

L.A. Radio: Майкл Джексон по телефону! Вот что хочу спросить. Майк, такой вопрос, когда ты выступал на 30-м юбилее сольной деятельности, насколько эмоционально это было для тебя, когда ты был с братьями на сцене? Тот момент, когда ты выступал, присел на сцену, а твои братья смотрели на тебя как «ну давай, Майк»? Это было по-настоящему?

MJ: Это всегда по-настоящему. Я молился, чтобы не расплакаться. Это всегда так. Это ко мне возвращается из... понимаешь... концепции... ну понимаешь... дети, маленькие дети, я все это вижу... ну... всё сочинительство и написание музыки... это все идет от Бога, проходит через меня очень быстро, понимаешь?

L.A. Radio: ДА!

MJ: Это благословение. Я просто... просто «ломаюсь» в этот момент и плачу. Я пытаюсь не показывать это публике, но не получается.

L.A. Radio: Да! Я думаю это было по-настоящему. Я думаю люди, когда видят тебя и твоих братьев, вернее вы позволяете им видеть настоящего Майкла Джексона... Такого, какого тебя видят только ближайшие друзья. Это прекрасный момент, это моя любимая часть шоу. Это круто, чувак, действительно круто. Мы о многом можем говорить: о твоей карьере... твоя сестра звонила на радио...

MJ: Да?

L.A. Radio: Джанет звонила (обращается к ассистентке за кадром, спрашивает, как давно звонила Джанет – около 1 месяца назад). Во-первых, позволь представить тебе моих соведущих Мишель и Доминик, потому что они сейчас взорвутся, если не поздороваются.

Мишель и Доминик: Доброе утро, Майкл.

MJ: Доброе утро, как вы?

Мишель и Доминик: Отлично, мы твои огромные Фаны (Майкл благодарит) И мне нравится твой альбом. Очень классный альбом. Мы действительно его любим. Серьезно. (MJ: «Спасибо огромное») Я постоянно слушаю Break of down. (Опять смех на заднем фоне)

L.A. Radio: Слушай, у нас было шоу О'джея в понедельник утром и мы говорили о твоем альбоме. У О'джея был Эдди Лаверч. Он сказал по поводу Rock my world, что песня просто сделала его. Биен (не разборчиво имя) сказал: «Постой, это еще не все!» Затем ты выпустил Butterfly's (женские возгласы). И Butterfly's, чувак, это я говорю тебе, на этой радиостанции... я ставлю Butterfly's по крайней мере 2 раза за утро и каждый час. (Майкл смеется). Майк, как ты написал Butterfly's?

MJ: М... Мы увидели двух девушек на «неразборчиво». Мы пришли к этой песне. Мы не могли работать вместе. Важно, что эти две девушки сочинили эту песню. Они британки. Черные британские девушки. Я думаю, это было что-то вроде... ну типа... что нам очень нравилось. Мы экспериментировали с разными звуками, цветами, и я продюсировал эту песню... создал то, чего не хватало... и вот она попала в альбом. Я вообще пишу более чем 100 песен для каждого альбома. Выбираю 20-30 которые мне нравятся.

L.A. Radio: 100!!! песен, прежде чем выбрать 20-30?!!!

MJ: На самом деле в этот раз было даже больше.

L.A. Radio: Боже... вот это Майкл Джексон!! ОН плохой, он опасен, он работает день и ночь)))

L.A. Radio: Чувак, Майк, я знаю ты не такой, но я такой))) в следующий раз, когда они придут, я скажу Ашеру и Сиско чтобы они «одели назад рубашку» (тут имеется ввиду заткнулись или типа того). Майкл вернулся!!! Все смеются, ведущий продолжает отжигать. Ты одень перчатку... ахахаха... Король вернулся, детка!!!

MJ: ХАхахахахахха!

L.A. Radio: Мы знаем друг друга более года. Слушай, твои настоящие друзья все еще есть там, на улицах. И я даже могу тебе сказать, я много раз говорил с ними. И один из братьев, кроме всего прочего, сказал: «Если ты когда-нибудь будешь говорить с Майклом, скажи, что мы здесь, и мы чувствуем его музыку уже долгое время!»

MJ: Это прекрасно.

L.A. Radio: Это прекрасный комплимент тебе и то, что ты значишь для людей все эти годы... я имею ввиду... не знаю, говорил ли кто тебе, но спасибо тебе за всю эту музыку, которую ты даешь нам, не знаю, говорил ли кто тебе, но спасибо тебе, брат!!!

MJ: О Боже, благослови тебя Господь. Спасибо тебе, я благодарен. Это не так просто быть в моем состоянии. Потому что все эти таблоиды... люди врут, они создают слухи, истории, и ничего из этого правда. И это очень, очень сложно, это не просто, очень сложно, иногда это больно ранит. Ты пытаешься быть стойким, насколько это возможно, но это очень, очень сложно. Потому что эти таблоиды... они лгут... они завидуют. Все что вы там читаете – это ложь. Не верьте, сожгите. Давайте их сожжем (смех в студии). Сожжем их. Соберем огромную кучу и уничтожим (не разборчиво)… это все что я хочу делать, делиться любовью и дарить радость развлечения. Я не хочу никому причинить вред.

L.A. Radio: Слушай, чувак, я должен тебе сказать. Я разговаривал с твоей мамой до этого. Когда Джермейн был тут, я разговаривал с ним онлайн, а с ней офлайн. И я говорил с твоей мамой, мисс Джексон, после эфира.

MJ: Она удивительная.

L.A. Radio: И я сказал ей, что она проделала феноменальную работу, подняв столько талантливых детей, и что она продолжает сохранять семью и ставить ее главу. И она поблагодарила меня за то, что я опроверг несколько неверных утверждений о тебе. Я предложил всем пойти и сделать копию статьи в GQ от 1994. Многие прочли статью и узнали настоящую правду, которая была за всей этой ложью. И твоя мама поблагодарила меня за то, что я говорил все это по радио. Просто хочу тебе сказать, что здесь много людей, которые чувствуют тебя, которые хотят чувствовать тебя еще больше… (не ясно, что сказали Майклу)

MJ: Огромное спасибо. Я не делаю этого часто. Я никогда это не делаю.

L.A. Radio: Неважно.

MJ: Это первый раз…

Все опять угорают.

MJ: Это первый раз!!! Ха-ха-ха Я это делаю для вас. Из самого сердца. Вы так добры со мной. В разных местах люди меня обычно спрашивают, знаю ли я парня, который болтает обо мне каждый день? (смех) Его зовут Стив. И затем я увидел «The kings of comedy shows». Это и есть тот парень? (гомерический хохот)

L.A. Radio: Да! И ты мне позвонил. Это было сумасшествие. Я собирался увидеть Майкла! Зайду и скажу: «Эй, Майк, вот и я». Ха-ха-ха. Слушай, ты можешь рассказать нашим слушателям точно, что такое Never-ever land. (за кадром поправляют – Neverland)

MJ: Конечно.

L.A. Radio: Я думал называется Never-ever land.

MJ: Это ничего. Если тебе нравится, называй так. Это спокойное отдаленное место. Где вы можете отдыхать и наслаждаться и оставить свои проблемы, те вещи... знаешь... которые бередят сердце и душу за воротами. Это прекрасное, тихое, мирное место. Там есть озера, холмы, равнины, деревья, поезд.

L.A. Radio: А какая площадь?

MJ: 3000 акров.

L.A. Radio: Вау, звучит, как в раю. 3000 акров. У меня 7 акров в Техасе... хахаха, а у тебя 3000.

MJ: Так я компенсирую потерянное детство, которым я не мог наслаждаться. А вообще оно для всех. У нас есть специальная комната для детей, больных раком и очень больных детей. Фонд «Загадай желание», который основали где-то в тысяча девятьсооот... ммм... около 11 лет назад.

L.A. Radio: Вау!

MJ: Да. Я сделал это, еще когда жил с мамой в Энсино. Мы никогда не «вешали флаг», не анонсировали в прессе. Я делаю это тихо. Когда приезжают автобусы, мы не разрешаем снимать. Я делаю это тихо. Эта благотворительность идет из сердца. Я не говорю «посмотрите на меня, посмотрите, что я делаю». Я делаю это тихо от всего сердца.

L.A. Radio: Да.

MJ: Я уже делаю это много лет. Знаешь, ты можешь как-нибудь встретить меня там и сказать привет!

L.A. Radio: Это было бы здорово! Майк, я должен сказать слушателям, что мы сейчас общаемся и смеемся с Майклом Джексоном (смех распирает всех). Это бомба, это интервью просто бомба. Это верх для меня. Майк, один раз мне позвонил президент Клинтон прямо из аэропорта, и это не имело такого воздействия. Поверь.

MJ: Мне он нравится.

L.A. Radio: Да, но он не Майкл (смех). ОН не сделает «Билли Джин» или «Бит ит» , может «АВС». (ведущий начинает петь I'ii be there, man in the mirrow парадируя Майкла. (Очень смешно. Майкл угорает...)

L.A. Radio: Майкл, слушай, хочу тебе сказать. У нас с женой есть фонд. Называется «Фонд Стива и Мэри Харви». В округе Лос-Анджелеса столько детей, которые даже не могут себе позволить иметь учебники. У них просто нет учебников! Мы, например, ходим в классы. Я зашел в класс с учениками – 38 детей и 23 книги, нет, 23 парты и 8 книг. 38 детей, 23 парты и 8 книг.

MJ: Вау!

L.A. Radio: Это разбивает мне сердце. Я принес туда несколько новых камер. Вместо того, чтобы я приехал к тебе в Неверлэнд… да... это было бы здорово для меня. Но если мой фонд соберет автобус детей, маленьких детей, который никогда не выезжали никуда дальше своего района. Я свяжусь с твоими людьми, заплачу за автобус... У нас будет автобус, полный детей.

MJ: Мы сделаем это.

Аплодисменты.

MJ: Я буду более чем счастлив, сделать это.

L.A. Radio: Вот что я сделаю. Я проведу конкурс по радио. Мы поедем по школам и составим список. Эти дети должны иметь шанс увидеть что-либо за пределами своего двора. Некоторые из них никогда не были на пляже, кто-то не был в Бэверли Хилз. И если мы это сможем сделать, это будет отлично. Тогда мой фонд с удовольствием заплатит за автобус и ланч. Думаю, это будет круто.

MJ: Я с удовольствием.

L.A. Radio: Круто, это бомба! Эй, Майк, вышел твой новый альбом. Инвинсибл. Обращается к народу в студии: И он не просил нас продвигать альбом? – Нет. Типа как музыкант-музыканта, (опять ржач) брат-брата, Майк Стива, Стив Майка, король короля. Мишель и Доминик: Мы просто благодарны тебе. Ты так же хорош, как и много лет назад. Мы просто любим тебя. Мы твои большие фаны.

MJ: Огромное спасибо.

L.A. Radio: Я хочу сказать одну вещь, чтобы люди знали, что братишка по телефону – это настоящий брат на все времена. ТО, что вы слышите, читаете в таблоидах и прессе – это мусор, это неправда от и до. Этот человек – самый замечательный человек в этом бизнесе и остается таким долгое время. Не хочу никого винить, но некоторые люди с ним только ради денег. Если вы прочтете статью GQ 1994 года с Майклом на обложке. Сделайте копию и прочтите. Там вся история. Именно так, как все было на самом деле.

Далее для меня просто непереводимый поток слов. Стив опять шутит. Майкл смеется. Говорит, что если Майкл захочет, они соберутся и сожгут вместе все таблоиды.

MJ: Да, надо это сделать!

Визг, смех.

MJ: Да, надо это сделать!

L.A. Radio: Это здорово, что люди смогли тебя услышать. Знаешь, захочешь поговорить – звони. Мое интервью с тобой будет всегда в таком духе. Это утреннее шоу, оно должно поднимать настроение, и я не собираюсь никого обижать. У меня миллион шуток, я могу шутить обо всем, но ты, братишка, ты значишь многое для людей.

MJ: Огромное спасибо.

L.A. Radio: И я хочу сказать кое-что специально для тебя. Ты значишь кое-что для черного народа, чувак. Ты действительно значишь многое для миллионов в этой стране. Помни, ты влияешь на нас, трогаешь наши души через музыку, видео. И я передаю кое-что от одного брата другому. Но главное, что ты сделал – это показал черный народ.

MJ: Я очень горд, горд быть черным. Это огромная честь. Я надеюсь, что однажды наступит справедливость, и я предстану таким, каков я на самом деле – любящим покой. Парнем, который хочет развлекать, писать песни, музыку, снимать фильмы для всего мира. Это все, что я хочу делать.

L.A. Radio: Ты будешь, чувак, ты будешь делать это еще очень долго.

L.A. Radio: Сиско, Ашер, Майк вернулся!!! Король вернулся. Держитесь подальше. Держите свои руки подальше – Король вернулся. (Майкл смеется)

Мишель и Доминик: Не обращай внимание, Майк, он сумасшедший.

L.A. Radio: Макл Джексон, Стив на утреннем шоу. Большой любви тебе.

MJ: I love you more.

последние интервью Майкла

В теме 1 сообщение.


#1
Александра ♥MJ♥ Каламбет
сегодня в 19:57
Легко судить полагаясь на имидж человека. И еще легче, если мы даже не знаем его лично. Мы рисуем себе представления о ком-то, основываясь лишь на том, что нам говорят о нем СМИ и неудивительно, что они могут повлиять на наше мировоззрение так, что мы верим им беспрекословно. Работая в области радиовещания свыше 20 лет, я могу подтвердить, что власть СМИ безгранична. Если мы постоянно будем говорить вам, что небо падает и при этом прикидываться экспертами по этому вопросу, в конце концов вы купитесь на это.

Это именно то, что случилось с Майклом Джексоном!

После того как я наслушался новостей и насмотрелся на так называемых «экспертов», которые столько говорили о величайшем шоумене всех времен я чувствовал острую необходимость написать самостоятельно о «Человеке в зеркале». Меня поражало, что эти люди говорят о нем по ТВ, делают собственные умозаключения, кто он и что из себя представляет, даже не пообщавшись с Королем поп музыки лично.

Летом 2008, в шикарном районе Беверли Хиллз, я имел честь взять эксклюзивное интервью у Майкла Джексона. На протяжении двух лет мы работали над тем, чтобы это интервью состоялось. Мягко говоря, Майкл избегал общения с прессой, потому что не доверял им. И если посмотреть на то, что мы (представители прессы) сделали из этого человека, как мы можем обвинять его в том, что у него такая реакция? Мы прошли сквозь семь ворот ада для того, чтобы побеседовать с ним один на один. Нам пришлось подписывать документ за документом, но в итоге нам удалось назначить время и место.

Мы подготовились, собрали факты из прошлого Майкла, для того чтобы радиовещать эту программу на основных радиоволнах как в округе, так и по всему миру. Нам сказали, что у нас в распоряжении будет только 30 минут для беседы с Королем. Я должен признаться, что был очень обеспокоен в процессе подготовки к интервью. В первую очередь меня волновал райдер (такой документ, где указано предпочтения собеседника, то что можно и нельзя спрашивать и т.п.) После просмотра которого, я был уверен что мне придется столкнуться лицом к лицу с самым ненормальным из всех существующих. Ох, как же я ошибался!

В документе было оговорено, что мы постоянно должны держаться на расстоянии 3х метров от Майкла Джексона, мы не можем дотрагиваться до него, нам нужно снять наши ботинки и надеть другие, нам не разрешалось что-либо ему передавать, перед тем как войти в комнату, нам нужно было обработать наши руки антибактериальным средством, и что нас поразило больше всего, мы должны были обращаться к нему «Король Майкл». Представляя как все это будет происходить, я потерял надежду на то, что мне удастся сделать из этого что-то разумное, и при этом не быть воспринятым как полная ж*па. Король Майкл…Эй вы о чем вообще? Очнитесь! И что еще хуже, это не было шуткой. Это был настоящий документ, который нам пришлось подписать и если бы мы не выполнили хоть одно из условий, то нам бы пришлось заплатить неустойку в миллион долларов.

За ночь перед интервью мы обсуждали со своей командой как это все будет выглядеть. Между тем, моя команда состояла из профессионалов высокого класса. Вместе мы брали интервью начиная от чемпионов Супер Кубка и заканчивая президентом, и никогда не сталкивались с тем, с чем нам предстояло столкнуться. Нет необходимости утверждать, что мы были взволнованы и обеспокоены тем, что нам вообще удастся справиться с поставленной задачей, особенно учитывая тот факт сколько было сделано, чтобы это интервью наконец состоялось.

Нам сообщили, чтобы мы находились на месте к полудню. Нам сказали номер люкса и секретный код, для того чтобы пройти через охрану. Кстати, кодовым словом было MJJITK. И по сегодняшний день мы не знаем, что это могло означать.

20 минут нам потребовалось на сборы, после чего нас проводили в комнату. Это была комната среднего размера с великолепной мебелью, классическая музыка играла в тихом тоне, портьеры были задвинуты и повсюду был зажжен свет. Нам сказали, что мистер Джексон вот-вот появится. Когда охранник произнес это, мы были немного взволнованы. Нам пришлось

Расшифровка видеозаписи.

Голос за кадром: С вашим телевизором всё в порядке. Это мания Майкла – контроль за изображением и звуком, и раньше мы никогда не проводили неподготовленные съёмки. Поэтому вы испытаете некоторые технические неполадки в нескольких местах. Так что на следующие 30 минут сядьте удобнее и наслаждайтесь исключительно редким видеофильмом – совершенно новым взглядом на Майкла Джексона.
Майкл подходит к камере, ведя на поводке ламу, белую с коричневой спиной.

Голос: Как зовут ламу? Это член твоей семьи?

Майкл: Да, его зовут Луи. Он милый, его зовут Луи. Я люблю животных. Я думаю, они самые невероятные создания Божьи.

Голос: Милое животное.

Майкл: Они очень привязчивые, и… Что он ест? Он ест люцерну. Он очень милый. Вообще, Луи из цирка, он катал детей.

Голос: Думаю, ты неплохо с ним выступаешь.

Майкл: Я? Нет, я с ним не выступаю, он выступал в цирке, а я не знаю никаких трюков, которые он делает. Он очень милый. Изначально, он родом из Южной Америки, с гор в Перу.

Голос: Я знаю, что у него есть еще приятель.

Майкл: Да, мистер Типс. Мистер Типс, его близкий друг¹… Я думаю, ламы – одни из моих любимых животных, мне нравятся их глаза. Он уже взрослый. У меня была другая лама, белоснежная… И, к несчастью, мои собаки напали на неё, так жалко, она была такая красивая, её звали Лола. А теперь у меня Луи. И Луи очень милый. Правда, Луи? Скажи «привет»! Скажи «привет» всем этим волшебным людям. Привет, Луи…

Голос: О, Луи кажется очень робким.

Майкл: Вы можете сказать, что он из семейства верблюдов, он очень похож на верблюда, на альпаку, они из одного семейства. Это очень милые животные.

Голос: Я видел его с тобой на фотографии на обложке журнала.

Майкл: Да, фэны и дети знают его по фотографиям. Забавно, что многие люди думают, что он брыкается и может причинить боль, но он этого не делает, он очень милый. Правда, Луи? Скажи «сыр»!

Голос: Улыбнись в камеру, Луи!

Майкл: Ладно, я должен прогулять его немного. В следующий раз я буду в саду.
Фонтан с подсветкой. Майкл сидит на парапете фонтана.

Майкл: Здесь хорошо сидеть… просто отдыхать…

Голос: Каково твоё расписание?

Майкл: Простите (Из-за шума воды плохо слышны вопросы.)

Голос: Твой обычный режим дня.

Майкл: Думаю, моё расписание… То, что я привык делать, день за днём, свою работу. Я составляю график каждое утро и выполняю его. «Этим утром я буду делать это…» (Кому-то за кадром) Фил, иди отсюда… Ну… это просто то, что привык делать, часть твоей работы, репетиции. Иногда я люблю быть дома, отдыхать, как сейчас.

Голос: Что ты можешь сказать о своих фэнах?

Майкл: Я думаю, для меня это очень важно, как для исполнителя. Ты выступаешь, и тебе нужна отдача. Это даёт исполнителю заряд, я думаю, фэны дают тебе энергию, ты взаимодействуешь с ними. Меня слышно?

Голос: Да. Что является для тебя вдохновением?

Майкл: Господи, это трудно объяснить… Это что-то, с чем, я думаю, ты рождаешься. Ты чувствуешь музыку, это, по-моему, как живопись: берёшь холст, краски, кисти, и вдохновляет тебя всё вокруг, я думаю. То, что ты чувствуешь. И ты это делаешь. И… Я люблю создавать волшебство. (Поёт несколько строчек, вероятно, из какого-то мюзикла или фильма.)

Голос: Что ты имеешь в виду, говоря о волшебстве?

Майкл: Говоря о волшебстве… Я имею в виду – удивление, восхищение, нечто неожиданное, бегство от реальности, создание чего-то совершенно невероятного, иллюзию. То, из-за чего люди оказываются в такой ситуации – неважно, что это может быть – когда происходит нечто намного большее, чем то, что, они думали, может произойти. Такой – фьюфф! – взрыв воображения. Я люблю создавать волшебство, что-то исключительное. Я люблю это делать, с этим ничто не сравнится. Я стараюсь делать это во всём, чем я занимаюсь.

Голос: Где ты берёшь идеи для песен?

Майкл: Идеи для песен, я думаю… Я всегда говорю, что не пишу мои песни. Я чувствую, что я просто средство, тоннель, по которому они приходят, я чувствую, что они были написаны давно где-то в космосе. “Billie Jean” и “Beat It”, все эти песни сделаны где-то там, наверху, и просто пришли через меня. Так я чувствую. Ну да, я сделал это, но не я их создал. Это и есть искусство… ты делаешь это, но какая-то высшая сила заставляет это происходить. (Смеётся и поёт:) Это такой чудесный день!...

Голос: Дети дают тебе вдохновение, правда?

Майкл: Да. Да. (Лукаво) А как вы узнали? Это очень верно. Я думаю, дети очень особенные. Они величайшее вдохновение для меня. Дети, животные и Бог – такие вещи. В них есть волшебство. Когда я с ними, я чувствую себя более живым, я могу сделать всё, что угодно. Они заряжают меня, они дают мне энергию, это действительно так. Большая часть моего успеха в том, что меня вдохновляют дети… (Нервно пожимает плечами и говорит немного смущённо) Я никогда… никогда еще не давал интервью вне помещения… здесь, где деревья и кусты…

Голос: Почему у тебя такой дом?

Майкл: Простите?

Голос: У тебя большой дом, почему ты сделал его таким, какой он есть?

Майкл: Ну, причина, по которой я люблю дом, в котором живу… Всё, что здесь сделано, сделано для детей. Когда они приходят сюда, я люблю смотреть, как они играют, развлекаются, радуются, потому я и Диснейленд очень люблю, я люблю, когда им весело, я получаю свою дозу вдохновения. И возвращаясь к работе, я готов совершить что угодно. Это так хорошо. Это волшебство – их глаза, лица, характеры… Волшебство. (Пауза.) Знаете, мы делаем сейчас новый альбом, это альбом “The Jacksons”, и я пишу несколько песен для него. Последняя, которую я написал, называется «Буффало Билл», это о знаменитом ковбое, о том, как он умер, и… (улыбается) я очень заинтересован этим, я знаю, что это будет хит… Еще я написал песню о… девушке из Либерии, она называется “Liberian Girl”, и это мне тоже очень интересно. Мне интересны все мои проекты. Так я живу, день за днём, мечтая, загадывая на звёздах²… Всякие волшебные штуки…

Голос: Всё время ощущая волшебство?

Майкл: Да, всё происходит в одно и то же время. Мы ведь и здесь создаём волшебство, да?.. Пойдёмте на задний двор, там красивое освещение.
Дом. Открывается дверь на небольшой балкончик, выглядывает Майкл.

Майкл: Йу-хуу! (Возглас восторга по поводу чудесного вечера.) О, ребята, что же вы мне не сказали, что снимаете? Я сейчас спущусь. Секунду, ладно? Ждите!
Снова фонтан с подсветкой, на сей раз во дворе. Довольно темно. Майкл входит в кадр, смотрит на небо и начинает говорить мягко и мечтательно.

Майкл: О, Господи… Это закат… Луна взошла… Самая прекрасная часть дня. Я вижу, как появляются звёзды. Очень красиво. Всё становится живым. Светлячки, деревья… Всё становится волшебным. Это… Я бы сказал, это моя любимая часть дня, рассвет и закат, есть в этом определённое волшебство. На закате всё живое готовится к ночи, птицы возвращаются в гнёзда… Я люблю и рассвет. Некоторые психологи говорят, что… (задумывается) что закат… для многих творческих людей… ты как бы достигаешь альфа-состояния, становишься более способным к творчеству в определённое время дня, но со мной это происходит в любое время… Я просто люблю творить. Это не какое-то особенное время, но для меня это настоящее волшебство, потому что это как… как живопись, это как искусство… Это волшебство. (Поёт:) Это так чудесно… (Садится на парапет фонтана.) И звук воды – тоже волшебство. Это прекрасно. Сидеть и отдыхать здесь… (Кладёт ногу на ногу, обхватив колено сцепленными в замок руками; закрыв глаза, произносит звук «тс-тс», как бы вспоминая начало какой-то мелодии, но, мгновенно передумав, изображает пару затяжек несуществующей сигаретой, точно передавая жесты и выражение лица одинокого курильщика в романтическом настроении.)

Голос: (Неразборчиво.)

Майкл: Я думаю, в любом виде творчества ты создаёшь то, что затрагивает твои чувства… Я фанатик фантазии. Что-то, что уносит тебя в совершенно другой мир, бегство от реальности… Вот то, что я люблю. Я совсем не без ума от реальности, от всего этого… Я люблю, когда много фантазии, и это то, что я стараюсь создавать. Что-то отдавать… Чтобы тебя это трогало… (Поёт:) Чтобы тебя это трогало…
Встав на парапет фонтана, Майкл вновь поёт ту же мелодию, обыгрывая текст – «посмотри на меня, посмотри, я лечу…» - мимикой и руками. Когда он начинает говорить, его руки продолжают двигаться.

Майкл: Это… Это волшебство… Это трудно объяснить… Я мог бы просто подпрыгнуть… взлететь… мне это нравится… Ты чувствуешь энергию, энергию вокруг тебя, ты это просто чувствуешь… Энергию луны, растений, всего, что вокруг тебя. Это чудесно. Я… я думаю, природа, животные, всё это вдохновляет мою работу, я общаюсь с ними и с детьми… Это даёт идеи, создаёт всё, я просто не могу выразить… И большая часть моего успеха происходит из этого источника. Некоторые люди говорят: «Мы хотим знать подробности», - но это трудно, на самом деле, невозможно. В этом просто целый мир, это взаимодействие с жизнью. Я думаю, это то же самое, что вдохновляет художников, скульпторов, людей искусства. Это целый мир, это… (поёт:) это волшебство… То, что мне нравится делать, это… (Задумывается и меняет тему.) Я, наверное, приведу свою сестру сюда, чтобы поговорить. Она вам расскажет о её волшебстве, переживаниях и историях…
Майкл и Ла Тойя сидят вместе у фонтана.

Майкл: Что у меня на губе?

Ла Тойя: Вот здесь, я не знаю, что это такое. Но уже нет, видишь.

Майкл: Ладно. Мы говорили о…

ЛТ: Подожди… (Пытается окончательно привести брата в порядок, Майкл отстраняется.)

Майкл: Ладно, мы говорили о закате, о волшебстве… (Кому-то за кадром) Не мог бы ты помолчать, толстый плут!.. И я пригласил тебя, чтобы ты рассказала, что вдохновляет тебя.

ЛТ: В музыке или?...

Майкл: Всё равно, я имею в виду, что даёт тебе вдохновение – и для творчества, и для музыки, и для хорошего настроения, что?

ЛТ: Я бы сказала, звуки океана, я люблю пляж. И для музыки это вдохновляет меня, потому что я вижу творение Господа. Слушаю все эти разные звуки океана…

Майкл: Я тоже говорил об этом.

ЛТ: Правда? Шутишь!

Майкл: Видишь, мы думаем одинаково. А что является тем главным делом, которым ты собираешься заняться в будущем? В чём твоя высшая цель?

ЛТ: Моя высшая цель в том, чтобы быть разносторонней исполнительницей, как Барбара Стрейзанд и Дайана Росс. Я думаю, фактически их только двое таких, кто может сочетать музыку с актёрской игрой.

Майкл: Да, правда…

ЛТ: И мне нравится это делать. Разумеется, каждый хочет быть там, где ты теперь, и я хотела бы это сделать.

Майкл: (Качает головой) Я ничего такого не сделал.

ЛТ: Да?

Майкл: Я только начинаю, это только начало. (Поёт всё ту же мелодию.)

ЛТ: Холодно, Майкл.

Майкл: Но это же волшебство, как ты можешь говорить, что холодно, (поддразнивая) это чудесная ночь! Волшебство вокруг! Тебе правда холодно? Мне нет.

ЛТ: Ну, немножко, это из-за воды, знаешь, от фонтана…

Майкл: Сегодня ясно, замечательно. Чудесно.

ЛТ: Звук воды приятный.

Майкл: Это очень хорошо, идеальный вечер для этой съёмки. (Задумчиво) Я помню всё это с давних времён… Ну, что еще ты хотела бы рассказать? О своих мечтах…

ЛТ: Обо всех мечтах в моей жизни?!

Майкл: Да! (Поддерживая шутку и потому очень серьёзно и слегка издевательски.)

ЛТ: Вот ты точно был в моих страшных снах³…

Майкл: (Как бы поясняя) Среди моих сестёр есть идиотка.

ЛТ: Я от него набралась!

Майкл: Ну, что еще? Какие у тебя мечты?

ЛТ: (Очень решительно) Я бы хотела прямо сейчас быть там, где ты. Это моя величайшая мечта.

Майкл: (Немного недовольно) Она шутит, когда говорит это… Я ничего еще не сделал.

ЛТ: Нет, ты сделал. Каждый артист хотел бы быть на твоём месте, и поскольку я артистка, и я только начинаю, то и я тоже.

Майкл: Это очень приятно, спасибо.

ЛТ: Пожалуйста.

Майкл: Есть еще столько всего…

ЛТ: Конечно, фильмы…

Майкл: …я не люблю, когда люди ограничивают себя, всегда можно идти вперёд.

ЛТ: …конечно, фильмы, я люблю делать фильмы.
Кадр меняется, чуть-чуть изменена точка съёмки.

ЛТ: Знаешь, что мне всё это напоминает?

Майкл: Что?

ЛТ: Париж. Звук падающей воды, огни…

Майкл: Мне нравится Париж.

ЛТ: Это моё любимое место.

Майкл, операторам: А вы были в Европе? Там здорово, правда?

ЛТ: Где вы были?

Голос за камерой: Я родилась на Кубе.

Майкл: Где вы родились?

Голос: На Кубе.

Майкл:. О, хотел бы я, чтобы я мог это сказать.

ЛТ: Я люблю Германию.

Майкл: А я из Индии!

Голос: Я наполовину индианка.

ЛТ: Правда?

Майкл: Кто она?

ЛТ: Наполовину индианка.

Майкл: Восточная индианка или американская? Восточная индианка! – я очень люблю этот народ. (Указав на сестру) Она знает, что я большой друг индийцев. Фил! Кто «мои люди»?

ЛТ: Его предки.

Майкл: Нет, какую страну я люблю? Индию, верно. Индийцы, по-моему, очень красивы, и чем темнее их кожа, тем они красивее.

ЛТ: (Пронзительно, прямо в ухо сидящему рядом Майклу) Фил! Извините… Не мог бы ты закрыть ту дверь?

Майкл: (Тоном важного сообщения) Твой голос страшно действует на нервы.

ЛТ: (Смеётся) Я знаю… Не мог бы ты закрыть ту дверь, Фил, пожалуйста.

Майкл: Как бы то ни было, мы смогли передать это волшебство сегодня. Я думаю, можно заканчивать. Давай споём песню.

ЛТ: Давай. Какую?

Майкл: «Колокольчики звенят»? Нет. Какую нам спеть… Одну из старых песен…

ЛТ: «Не могу сказать прощай»?

Майкл: ОК, (немедленно начинает петь)
Never can say goodbye, no no no no, I
Never can say goodbye. (Поют вместе)

ЛТ: Дальше ты.

Майкл:
Even though the pain and heartache
Seem to follow me wherever I go,
Though I tried and tried to hide my feelings,
They always seem to show.

ЛТ: It’s the same old dizzy hang-up, kiss me going… Я не помню слова!

Майкл: Tell me why!.. И конец – is it so – don’t wanna let you go.
Встают с парапета, и Ла Тойя выталкивает Майкла локтем и плечом из кадра.

ЛТ: Не обнимайся с камерой!

Майкл: (Смеётся) Я побывал на телевидении, но всё равно люблю съёмки. Но не потому, что я такой тщеславный… не потому, что я тщеславный, просто я люблю создавать волшебство.

ЛТ: (Имея в виду брызги от фонтана) Я вся мокрая, я тебя убью за это! Ты тоже намок?

Майкл: (Очень тепло) Конечно, дорогая.
Кланяется перед камерой. Ла Тойя появляется перед камерой.

ЛТ: Привет. Для тех из вас, кто не знает – я Ла Тойя. Я выросла в большой семье, у меня две сестры и шесть братьев. Когда я была маленькой девочкой, я видела, как мои братья репетируют каждый день, не зная, что когда-нибудь станут знаменитыми “Jackson Five”. И я никогда не мечтала стать частью группы, не хотела заниматься музыкой, не хотела иметь к этому никакого отношения, потому что видела, как они репетируют каждый день, как отец заставляет их делать всё снова и снова, и я говорила: нет, я не хочу так жить. Но позже, когда мне было, я думаю, лет 16-17, когда я была на сцене, мне нравилась каждая минута. И сегодня я люблю это. Хотя нелегко добиваться успеха.

Одним из моих самых больших желаний было встретиться с «битлами», ведь они были такими великими. И… Майкл решил сделать клип с Полом Маккартни, потому что они вместе написали песню. И я снималась в клипе “Say, say, say”, мы все работали вместе, это такие чудесные люди – Пол и Линда Маккартни и, конечно, вся их семья, и это было потрясающе. Мы снимали в Лос-Аламос, примерно неделю, это заняло четыре съёмочных дня, и это было здорово, с ним очень легко работать, очень просто и замечательно, и я наслаждалась каждой минутой. Это же была моя величайшая мечта – встретить его, я даже не знала, что через пару лет буду работать с ним. И я надеюсь, в будущем я еще буду с ним работать, и с другими людьми тоже.

Примечания:
¹ — Мистер Типс – муфлон (горный баран), который вырос вместе с Луи и выступал с ним в цирке.
² — «Если ты загадываешь на звёздах» - песенка Сверчка из мультфильма «Пиноккио».
³ — Ла Тойя обыгрывает то, что в английском языке и «мечта», и «сон» — одно и то же слово, «dream».
Перевод: АК, Моника Байлер.

Дженет: Поздравляю, Майкл Джексон. Нет, подождите… Я хочу сказать кое-что серьезно. Просто хочу сказать тебе, как я горжусь тобой, и как ты вдохновлял меня, и как я горжусь, что я – твоя сестра, и как сильно я тебя люблю. Правда.

Майкл (со смехом): Ооооой (обнимаются с Джанет). Спасибо. Я надеюсь,… Я надеюсь, это, наконец, положит конец очередным слухам, которые годами циркулировали в прессе (привлекая к себе Джанет). Я и Джанет действительно два разных человека.

За прошлый месяц я прошел путь от «И где он?» до «Опять он». Но должен признаться, это очень приятно, когда о тебе думают, как о человеке, а не как о персоне с экрана, потому что… (аплодисменты)… я не читаю всего того, что обо мне пишут. И я был не в курсе, что мир считал меня таким странным и непонятным.

Но когда ты растешь, как я, с пяти лет на глазах у сотни миллионов людей – ты автоматически становишься другим. Последние несколько недель я занимался самоочищением, и для меня это было перерождением, это как очищающий дух…

(Голос из зала: Майкл, мы любим тебя)

(смеется) Я тоже вас люблю!

У меня полностью забрали детство: не было ни Рождества, ни Дней Рождения, не было нормального детства, не было обычных детских радостей – их заменили тяжкий труд, борьба и боль, и, как следствие, материальный и профессиональный успех. Но я заплатил ужасную цену – я не могу воскресить ту часть моей жизни, так же как не могу изменить какую-либо другую часть моей жизни…

Однако сегодня, когда я создаю свою музыку, я чувствую себя инструментом природы. Интересно, какое наслаждение испытывает природа, когда мы открываем наши сердца и выражаем таланты, данные нам Богом. Звук одобрения нарастает во всей Вселенной, и весь мир переполняется волшебством. Чудо наполняет наши сердца, в которых мы на мгновение узреваем игру жизни. Вот почему я так люблю детей и учусь столь многому, находясь рядом с ними.

Я осознаю, что многие проблемы нашего мира сегодня, начиная с преступности в пределах одного города и заканчивая глобальными войнами и терроризмом, и наши переполненные тюрьмы являются результатом того факта, что у детей украли их детство.

Волшебство, чудо, таинство и невинность сердца ребенка являются семенами творчества, которое исцелит мир. Я действительно верю в это.

(Аплодисменты)

То, чему мы… то, чему мы… (восторженные крики из зала)… я тоже люблю вас…

То, чему мы должны научиться у детей – совсем не ребячество. Пребывание с ними ведет нас к сокровенной мудрости жизни, которая всегда рядом и которую надо только познать. Они знают путь к решениям, которые таятся в наших собственных сердцах в ожидании признания.

Сегодня я хочу поблагодарить всех детей во всем мире, в том числе больных и обделенных – я очень сочувствую вашей боли.

Также я хочу поблагодарить всех тех, кто помог мне реализовать мои способности здесь на Земле. Сначала – моих родителей, всех моих братьев и сестер, особенно – Джанет, я так ею горжусь, это невероятно. Я имею в виду, я помню, когда мы были маленькими, я часто просил её быть Джинджер Роджерс, в то время как сам я был Фредом Астером. Компанию Мотаун, моего учителя Берри Горди, Дайану Росс – я люблю вас, Сьюзан, замечательного великого Квинси Джонса, Тедди Рейли, моего нового крестника Майкла Гибба, мою новую компанию Sony (перечисляет имена) – спасибо за то, что сделали одну из моих творческих попыток, альбом «Dangerous», такой успешной. Я так вас всех люблю, (снова имена) и всех замечательных фанатов по всему миру. Я вас очень сильно люблю.