Два года назад написал этот текст. Выяснилось, что его до сих пор обсуждают в Инете, ссылаются на него, цитируют. То есть актуальности он за 2 года не потерял. Между тем портал СИБИРНЕТ, где этот текст вывешивался, приказал долго жить, судя по всему. Страничка не открывается. И теперь происходит цитирование из цитат, не всегда корректное. Поэтому размещаю текст здесь.

СИБИРЬ КАК КОЛОНИЯ-2

Борис Мышлявцев

Была такая книга, обладавшая в начале 20-го века популярностью среди сибирских “областников”, сторонников автономии Сибири. Не буду пересказывать содержание этого труда.
Отмечу только, что положение Сибири в царской России существенно отличалось от положения колониальных владений Британской империи или Франции. К началу 20-го века значение этого региона было скорее геополитическим, стратегическим, нежели экономическим. Сибирь являлась связующим звеном между Азией и Европой. Именно геополитические нужды империи сделали возможным в Сибири осуществление одного из крупнейших инвестиционных проектов того времени: строительство Транссибирской магистрали. Сибирь не была ни серьезным рынком сбыта для российских товаров, ни поставщиком дешевой рабочей силы или каких-либо ресурсов.
Местные народы были непригодны для эксплуатации в силу своей бедности, малочисленности и экономической неразвитости. Впрочем, эксплуатация по расовому или этническому признаку в целом была чужда Российской империи. “Царский гнет” мог ощущаться, преимущественно, в сфере религии, насаждении русских культурных и политических традиций (которое на большинстве сибирских территорий не было слишком активным).
Советское время характерно буквальным следованием ломоносовскому лозунгу о том, что прирастать российское могущество будет Сибирью. Начинается серьезное освоение природных богатств Сибири, при этом развитие региона ведется комплексно. Развиваются не только добывающие отрасли, но и высокотехнологичные (в основном – оборонка), почти с нуля создается научный потенциал мирового уровня, осваивается целина, огромными темпами растет городское население. Но здесь уже возникают черты колонии. Основной признак, на мой взгляд – регион дает намного больше, чем получает; уровень жизни остается более низким, чем в “метрополии”.
Ситуация принципиально меняется с распадом Союза. Россия вовлекается в мировой рынок в качестве сырьевого придатка (сейчас кремлевские идеологи называют это “энергетической державой”). Основные запасы сырья сосредоточены в Сибири (которую нужно понимать не как урезанный СФО, а гораздо шире). Однако развитию региона, за счет которого формируется основной экспорт РФ, внимание уделяться перестало.
По ряду признаков можно понять, что это – целенаправленная политика “внутреннего колониализма”, характерного для “энергетических держав” Третьего мира, таких, как Нигерия, Кения, Ангола.
Запад эксплуатирует эти страны в целом. Элита, сосредоточенная в столице, эксплуатирует свою страну, но делится с населением столицы или крупных экономических центров. Эти столицы или крупные города и составляют внутреннюю “метрополию”, а их население является опорой существующего политического режима. В нигерийском Лагосе – небоскребы, цены на недвижимость московские, а в ста километрах от него идет партизанская война, голод, разруха. Огромная концентрация финансов (метрополии – все, регионам – ничего) позволяет создать в нищих странах островки процветания, где стандарт жизни приближается к Западному.
Представим себе семью из трех человек, со средним новосибирским доходом. Муж и жена получают по 15 тыс. руб., плюс у них ребенок-иждивенец 7 лет. Семья может жить на терпимом уровне, нормально питаться, одеваться и т.п. А теперь, представим, что муж все деньги забирает себе, а потом перераспределяет: жене 2 тыс. на проезд и 2 тыс. на питание ей и ребенку. А себе забирает 26 тыс. У него доход станет выше среднего, а жена с ребенком будут голодать. Ужасная семья? Любой посоветует жене уйти от такого мужа, ведь ее благосостояние после ухода сразу повысится. Да и вообще – что же это за семья такая?
Внутренний колониализм имеет принципиальные отличия от колониализма внешнего. Если в традиционном колониализме изначально взаимодействуют две разных системы (сильная и слабая; два народа; различные типы цивилизаций), то в нашем случае происходит раскол одной страны, одного народа на два разных мира. Первый мир мыслит себя частью “золотого миллиарда”, второй – скатывается все дальше в деградацию и нищету. Но они уже не мыслятся как часть единого народа, хотя их и большинство; их судьба не волнует “избранных” жителей метрополии. Те, кто между ними, ориентируются на метрополию, стремятся туда перебраться:
В Библии сказано: “царство, разделившееся в себе, погибнет”. Но, живя в системе внутреннего колониализма, житель метрополии не слишком хочет думать о будущем, ведь реальное единство страны и справедливое распределение финансовых потоков неизбежно вызовет падение его личных доходов. Так что его устраивает “статус кво” и надеяться на пробуждение его сознательности в высшей степени наивно.
Разница в доходах обосновывается обычно очень просто: мы вот умеем работать и живем хорошо. А вы не умеете, вот вам и живется плохо.
И что вы все к нам в столицу лезете?
Я с удивлением обнаруживаю такие анекдотические мнения даже на всевозможных форумах. Ну, например, обсуждался на НГС вопрос о придании Новосибирску статуса субъекта федерации. Речь сейчас не о том, насколько это реалистично и нужно. Поразили меня комментарии некоторых москвичей: вы, мол, нам все завидуете, а сами просто жалкие, никчемные люди. Какой вам субъект федерации? Со свиным рылом, да в калашный ряд:
Тут, кстати, высвечивается одна из мифологем, активно используемых в таких разделенных обществах: в метрополии, мол, собираются все успешные люди, а неудачники остаются в “провинции”. Отчасти это так и есть, но почему же “успешные” люди могут реализовать свой потенциал только в метрополии? Что же это за система такая, если обязательно надо уезжать куда-то из своего города (даже если это большой город, но находящийся в “колонии”)?
На эту тему любят приводить пример Нью-Йорка или Лос-Анджелеса (но, почему-то, не столицы США Вашингтона). В Нью-Йорк, мол, тоже все едут, и там возможностей больше, чем в американской глубинке.
Возможностей стать миллионером или кинозвездой, наверное, больше. Но ведь эти люди составляют меньшинство населения любой страны, и не на них страна держится. Большинство людей не стремится стать кинозвездой, и не должны стремиться, иначе кто будет учить детей, лечить больных, торговать в магазинах, возить пассажиров?
Проводившиеся на протяжении 20-го века регулярные масштабные “исследования Миддлтауна” (американской глубинки) показывают, что по уровню доступности основных духовных и материальных благ, по уровню и качеству жизни эти городки ничуть не уступают мегаполисам. А по многим параметрам (безопасность, расовые проблемы) – намного превосходят мегаполисы в лучшую сторону. Так что пример Нью-Йорка к нашей ситуации не относится.
Внутренний колониализм характерен именно резким разрывом в средних доходах между столицей (экономическим центром) и “провинцией”.
У этой системы есть, конечно же, ядро. Москвичи – это не ядро, это просто жители метрополии. Есть те, кто контролирует основные финансовые потоки от продажи ресурсов и еще сохранившегося кое-где производства. Это миллиардеры, чиновники высшего уровня. Они перераспределяют кое-что из этих потоков в пользу населения некоторых территорий.
Москвичей надо прикармливать, так как у них более всего возможностей повлиять на власти (ведь сами власти – в Москве). Если хотя бы одна десятая москвичей в возмущении выйдет на улицу – власть будет парализована.
Далее следуют жители небольших населенных пунктов, поблизости от которых добывается ценное (ликвидное на мировом рынке) минеральное сырье. Это такие города, как Ханты-Мансийск, Норильск. Они должны быть сытыми, ведь бунты на стратегически важных прибыльных производствах принесут прямые убытки.
Есть еще десятки ЗАТО (закрытых административно-территориальных образований), в основном там расположена атомная промышленность. Там люди тоже живут неплохо, правда расплачиваются за свое благосостояние здоровьем. Как сказал мне один из жителей Зеленогорска (Красноярск-45): жаль, конечно, что не стоит, зато зарплата хорошая.
Некоторые республики могут выторговывать себе повышенное (или хоть какое-то) финансирование за счет шантажа: пугают дестабилизацией межэтнической обстановки (Татарстан, Якутия, Чечня).
Ясно, что в такой системе появляются территории, которым денег можно не оставлять или не давать. Те, что далеко от Москвы, при этом не могут ее ничем шантажировать. Речь не о единых для всей страны минимальных социальных стандартах, которые сами по себе являются нищенскими (вспомним минимальную зарплату, она существенно ниже официально установленного прожиточного уровня). Речь о более реальных вещах, таких, как госзаказы, инвестиции в реальное производство, образование, науку. Все это, в конечном счете, превращается в рабочие места и рост доходов населения. Но зачем тратится на развитие удаленного на тысячи километров от столицы региона, не обладающего большими запасами стратегического сырья? Если забыть о логике государственной, патриотической, о логике единой страны, и мыслить категориями “избранных” и лишних людей – абсолютно незачем. Чем соседским детям купить учебники, лучше своим купить игрушку, правда ведь?
Обратите внимание на границы СФО. Впервые Сибирь стала вдруг мыслиться так узко, стала такой маленькой.
Якутия стала вдруг Дальним Востоком, Тюмень и все северное Приобье – Уралом.
Элита понимала, что нельзя концентрировать нефть, газ и алмазы в рамках одного округа, ведь это при нынешнем несправедливом распределении доходов подготовило бы почву для экономически обоснованного сибирского сепаратизма.
Такой сепаратизм стал бы кошмаром Москвы. Это не Чечня какая-нибудь, это большая часть российской территории, большая часть энергетических и других ресурсов страны.
Поэтому в новую “Сибирь” вошли преимущественно регионы либо депрессивные, либо малоосвоенные, либо регионы с “бесперспективной”, неприбыльной в условиях колониальной системы наукоемкой промышленностью.
Надо понять, что сибиряки официально признаны людьми второго сорта. Неперспективная территория.
Разговоры о развитии региона – не более, чем ритуальные фразы. Идеи о переселении к нам “образованных, квалифицированных” мигрантов из СНГ – неловкий пропагандистский ход, ответ Кремля на обеспокоенность общества “китайской экспансией”.
Ведь слабая заселенность Сибири связана не только с «плохим климатом». Она связана с прекращением инвестиций в развитие производства и всего остального. При существующем количестве рабочих мест (и при высоком образовательном уровне горожан) Сибирь вовсе не нуждается в квалифицированных мигрантах. А учитывая еще более низкую, чем в среднем по стране, обеспеченность сибиряков жильем, мигрантов просто некуда принимать.
Представьте, что в деревне всего десять жителей-бедняков, которые ютятся в одной избушке, а к ним в избушку еще пятерых подселяют: пусть ваша деревня побольше станет.
Прежде, чем приглашать кого-то, надо обеспечить уже существующее население работой и жильем.
Показательный пример ритуальных разговоров о “развитии”: строительство технопарка в новосибирском Академгородке.
Академгородок – комплекс из десятков до сих пор существующих институтов. Некоторые без госзаказа дышат на ладан, некоторые, как ИЯФ и Институт катализа относительно неплохо живут на западных заказах. Не проще ли было помочь уже существующим НИИ? Построить жилье для их сотрудников, выделить средства на исследования? Зачем этот технопарк? Говорят: для обновления науки, переориентируем ее по западным образцам.
Обществу пытаются внушить две противоположных мифологемы: ученые бездельники, большинство из них ничего полезного не делает. Их надо “реформировать”.
Одновременно, ученые – предатели, которые уезжают на Запад и работают на врагов.
Нет ли здесь противоречия – Запад с распростертыми объятиями принимает тысячи этих “бездельников” в год, обеспечивает им достойные условия для работы: там они делают что-то нужное, а здесь не хотят почему-то:
Понятно, что проект технопарка имеет отношение скорее к теме элитной недвижимости в лесопарковой зоне, чем к развитию науки.
В условиях роста оборонки заказы получают в основном предприятия, расположенные в европейской России.
Метро в советское время успели построить только в Новосибирске, и то – обрубок. А с тех пор, фактически, ничего не строилось. Теперь метро – дело местных властей.
Между тем известно, как сильно метро влияет на развитие города. И известно, что такие масштабные проекты под силу в условиях Сибири только государству. Если бы хотели развивать сибирские города – метро строилось бы.
В Москве метро пошло уже в Подмосковье.
Сибирская ситуация – всего лишь одно из проявлений охвативших Россию процессов дезинтеграции. Укрепляется вертикаль власти, но одновременно разрушается духовное и экономическое единство страны.
У государства, основанного на внутреннем колониализме и не может быть никакого истинного единства. Царство, разделенное в себе:
Российская империя начиналась с Москвы. Сначала это была небольшая московская Русь, удачливое княжество, которое подчиняло все новые и новые земли, обкладывало их данью и ясаком. Но в какой-то момент государство переросло масштаб княжеств и стало многонациональной империей – Россией со своей мощной культурой и идеологией, став наследницей империи Чингисхана, поглотив и инкорпорировав в себя ее многочисленные обломки. С некоторыми оговорками – на равных правах и основаниях. Это и позволило ей занять пресловутую одну шестую суши.
Неужели сейчас начался обратный отсчет?

Апрель 2007 г.