22 июня, ровно в четыре утра...
22 июня. 1941 год. Эта дата навсегда вошла в историю нашей страны, как день начала самой страшной и кровопролитной войны. Миллионы людей, тогда еще большой и многонациональной страны, не дожили до Победы. Четыре года понадобилось Красной Армии, чтобы изгнать и разгромить врага, дойти до вражеской столицы и добить врага в его логове.
Прошло уже 70 лет, многое забылось. Почти не осталось ветеранов, прошедших войну. Миллионы погибших стали для нынешнего поколения просто абстракцией. Уже появились высказывания: «Наше дело было не правое», «Война была между двумя диктаторами за власть над Европой». Перестали показывать такие фильмы, как «Иди и смотри», «Обыкновенный фашизм». Имеем ли мы право забыть, что сотворили оккупанты на нашей земле? Не приведет ли это к повторению кошмара?
Зачем это помнить, могут спросить некоторые, не приведет ли это к разжиганию национальной розни? Прошло уже много лет, как закончилась война, и если в 45-м советские люди не стали мстить (для сомневающихся рекомендуется вспомнить потери мирного населения Германии и СССР), то теперь и подавно. Но помнить все, что произошло, наш долг перед погибшими, долг гражданина своей Родины.
Здесь собраны некоторые цитаты, страшные, но необходимые для полного понимания сути Великой Отечественной войны. Читайте… Помните солдат и народ, переживших эту страшную войну, отдавших жизнь, чтобы мы жили… Не забывайте…
«Все, что я предпринимаю, направлено против России, - проговорился фюрер в августе 1939 года. - Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы уразуметь это, я вынужден буду сначала разбить Запад, а потом, после его поражения, повернуться против Советского Союза со всеми накопленными силами»
Адольф Гитлер. (Нарочницкая H. A. За что и с кем мы воевали. - М.: Минувшее, 2005. - С. 54.)
«Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.
Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены.
[...]
Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории.
Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч».
Адольф Гитлер (Гитлер А. Моя борьба / Пер. с нем. - М.: Витязь, 2000. - С. 556–558.)
«Моя миссия, если мне удастся, - уничтожить славян. В будущей Европе должны быть две расы: германская и латинская. Эти две расы должны сообща работать в России для того, чтобы уменьшить количество славян. К России нельзя подходить с юридическими или политическими формулировками, так как русский вопрос гораздо опаснее, чем это кажется, и мы должны применять колонизаторские и биологические средства для уничтожения славян»
Адольф Гитлер (Левит И. Э. Вступление Румынии в войну против Советского Союза // Крестовый поход на Россию. - М.: Эксмо; Яуза, 2005. - С. 217. Высказывание Гитлера приводится по официальной румынской записи.)
4.5.6.
4. Фашистские танки на территории советского военного городка. Июнь 1941 г.; 5. Немецкое орудие бьет прямой наводкой. Лето 1941 г.; 6. Первая встреча с оккупантами. Немецкие танкисты допрашивают местных жителей. Белоруссия, июнь 1941 г.
«Перед нами стоит только одна задача - осуществить германизацию путем ввоза немцев, а с коренным населением обойтись, как с индейцами... Нам придется прочесывать территорию, квадратный километр за квадратным километром, и постоянно вешать! Это будет настоящая индейская война...»
Адольф Гитлер (Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. С. 179.)
«Мы не будем жить в русских городах и предоставим им возможность разваливаться на куски без нашего вмешательства. И самое главное, никакого сожаления по этому поводу! Мы не собираемся быть для них няньками; по отношению к этим людям мы не берем на себя никаких обязательств. Воевать с лачугами, уничтожать блох, поставлять немецких учителей, издавать газеты - это слишком мелко для нас! Мы, возможно, ограничимся тем, что установим радиопередатчики под своим контролем. А в остальном обучим их лишь до уровня, чтоб они понимали наши дорожные знаки...
[...]
О чем думают наши доктора? Не хватит ли делать прививки?.. Пусть подыхают! Самое главное, из-за этих одержимых мы не можем стерилизовать всех коренных жителей!
[...]
Русские не доживают до старости. Они едва ли живут более пятидесяти-шестидесяти лет. Что за глупая идея делать им прививки!.. Никакой вакцинации для русских и никакого мыла, чтобы они смывали свою грязь. Но надо дать им алкоголя и табака сколько их душе угодно.
[...]
Идеальным решением было бы научить этих людей элементарным правилам имитирования. С них спрашивается меньше, чем с глухонемых. Никаких специальных книг для них! Радио будет достаточно, чтобы дать им наиболее важную информацию. Музыки они, конечно, могут иметь сколько им угодно. Могут заниматься тем, чтобы слушать, как журчит текущая из-под крана вода. Я против того, чтобы доверять им работу, требующую даже минимальных умственных усилий.
[...]
Обучение русских, украинцев и киргизов чтению и письму в конечном итоге обратится против нас самих; образование даст более интеллигентным среди них возможность изучать историю, усваивать исторический смысл и, следовательно, развивать политические идеи, которые только повредят нашим интересам. В каждой деревне будет установлен громкоговоритель, чтобы сообщать людям разрозненные новости и прежде всего позволять отвлечься. Какая им польза в знании политики или экономики? Также нет смысла делать передачи о различных историях из их прошлого - все, что надо деревенским жителям, это музыка, музыка и еще раз музыка. Веселая музыка - отличный стимул в тяжелой работе; дайте им все возможности потанцевать, и все селяне будут нам благодарны...
[...]
В области общественного здравоохранения не стоит распространять на покоренные массы блага наших знаний. Это лишь привело бы к огромному росту численности местного населения, и я категорически запрещаю организацию какой-либо борьбы за чистоту и гигиену на этой территории. Обязательная вакцинация будет ограничена только немцами...
[...]
Что до этих смехотворных ста миллионов славян, лучших из них мы вылепим в такой форме, какая нам подходит, а остальных изолируем в их свинарниках; а всякий, кто заговорит о том, что надо беречь и лелеять местных жителей, прямым ходом отправится в концентрационный лагерь!»
Адольф Гитлер (Тревор-Ропер X. Застольные беседы Гитлера, 1941–1944 / Пер. с англ. A. C. Цыпленкова - М.: Центрполиграф, 2004. - Вар. 2. С. 91, 212, 309, 339, 398, 566.)
«Славяне должны работать на нас. Они могут умирать постольку, поскольку они нам не нужны. Они не должны иметь возможности пользоваться немецкой государственной системой здравоохранения. Их рождаемость нас не интересует. Они могут пользоваться противозачаточными средствами и делать аборты, и чем больше, тем лучше. Мы не хотим, чтобы они были образованны. Достаточно, если они будут считать до ста. Такие недоумки будут тем более полезны для нас. Религию мы оставим для отвлечения внимания. Что касается продовольствия, то они получат только то, что им совершенно необходимо. Мы господа, мы стоим на первом месте»
Мартин Борман (Материалы Нюренбергского процесса. Вар. 1. Т. 6. С. 213.)
«Война против России является важнейшей частью борьбы за существование немецкого народа. Это - давняя борьба германцев против славян, защита европейской культуры от московско-азиатского нашествия, отпор еврейскому большевизму. Эта борьба должна преследовать целью превратить в руины сегодняшнюю Россию, и поэтому она должна вестись с неслыханной жестокостью... Никакой пощады прежде всего представителям сегодняшней русской большевистской системы...»
Из приказа генерала Гёппнера, отданного накануне войны. (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне: Сборник документов). - М.: Русь, 2000. - Т. 1. - Кн. 2. - С. 338–339; Война Германии против Советского Союза. С. 51; Преступные цели... С. 62; Истребительная война на Востоке: Преступления вермахта в СССР, 1941–1944: Доклады / Под ред. Г. Горцка, К. Штанга. - М.: АИРО-XXI, 2005. - С. 21; Ветте В. Образ врага: Расистские элементы в немецкой пропаганде против Советского Союза // Вторая мировая война: Взгляд из Германии. - М.: Эксмо; Яуза, 2005. - С. 105.)
«Фюрер считает, что акция продлится примерно четыре месяца, я считаю, что меньше. Большевизм рухнет как карточный домик. Мы стоим перед беспримерным победоносным походом. Нам надо действовать»
Из дневника министра пропаганды Рейха Йозеф Геббельса. (Война Германии против Советского Союза, 1941–1945: Документальная экспозиция / Под ред. Р. Рюрупа; пер. с нем. Т. Переверзевой. Берлин: Blank & Reschke, 1994. - С. 48; Откровения и признания: Нацистская верхушка о войне Третьего Рейха против СССР: Секретные речи. Дневники. Воспоминания / Пер. с нем., предисл., коммент. Г. Я. Рудого. - Смоленск: Русич, 2000. - С. 307.)
«Военное судопроизводство вермахта служит в первую очередь сохранению дисциплины.
Широкая протяженность зоны боевых операций на Востоке, форма ведения боевых действий и особенности противника ставят перед военными судами задачи, которые во время военных действий вплоть до закрепления на оккупированных областях могут быть решены при их малочисленном личном составе только в том случае, если судопроизводство ограничится главной задачей.
Это, однако, будет возможно только в том случае, если войска сами беспощадно будут себя ограждать от всякого рода угроз со стороны гражданского населения.
Соответственно этому для района «Барбаросса» (район военных действий, тыл армий и район политического управления) устанавливаются следующие правила:
Первое. За действия против вражеских гражданских лиц, совершенных военнослужащими вермахта и вольнонаемными, не будет обязательного преследования, даже если деяние является военным преступлением или проступком.
Второе. При рассмотрении таких действий следует принять во внимание, что поражение 1918 г., последующий период страданий немецкого народа и борьба против национал-социализма с бесчисленными кровавыми жертвами движения в значительной степени объясняются большевистским влиянием, и ни один немец не забыл этого.
Третье. Судья решает, следует ли в таких случаях наложить дисциплинарное взыскание или необходимо судебное разбирательство. Судья предписывает преследование деяний против местных жителей в военно-судебном порядке лишь тогда, когда речь идет о несоблюдении воинской дисциплины или возникновении угрозы безопасности войск. Это относится, например, к тяжким проступкам на почве сексуальной распущенности, предрасположенности к преступлению или к признакам, свидетельствующим об одичании войск. Строгому осуждению подлежат уголовные действия, в результате которых были бессмысленно уничтожены места расположения, а также запасы или другие военные трофеи в ущерб своим войскам...»
«Преступления враждебных гражданских лиц вплоть до дальнейших распоряжений изымаются из подсудности военных и военно-полевых судов...
Нападения враждебных гражданских лиц на вооруженные силы, входящих в их состав лиц и обслуживающий войска персонал также должны подавляться войсками на месте с применением самых крайних мер для уничтожения неприятеля...
В отношении населенных пунктов, в которых вооруженные силы подверглись коварному или предательскому нападению, должны быть немедленно применены распоряжением офицера, занимающего должность не ниже командира батальона, массовые насильственные меры, если обстоятельства не позволяют быстро установить конкретных виновников...
Категорически воспрещается сохранять заподозренных для предания их суду после введения этих судов для местного населения»
Из приказа «О военном судопроизводстве» (Война Германии против Советского Союза. С. 45; Материалы Нюренбергского процесса. Вар. 1. Т. 5. С. 288–290; Т. 7. С. 300–301; Преступные цели - преступные средства: Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР, 1941–1944 гг. / Предисл. Г. Ф. Заставенко. - М.: Политиздат, 1968. - С. 32–33.; Материалы Нюренбергского процесса. Вар. 1. Т. 4. С. 288–290; Т. 7. С. 300–330.)
«За действия, чинимые немецкими солдатами над советскими гражданами, солдат не разрешалось, по приказу Гитлера, предавать суду военного трибунала. Солдата мог наказать только командир его части, если он сочтет это необходимым. По тому же приказу Гитлера офицер имел более широкие права... Он мог истреблять русское население по своему усмотрению... Командиру было предоставлено полное право применять к мирному населению карательные меры борьбы, как то: полностью сжигать деревни, отбирать у населения продовольствие и скот, по своему усмотрению угонять советских граждан на работы в Германию. Приказ Гитлера был доведен до сведения рядового состава немецкой армии за день до нападения Германии на Советский Союз»
Председатель военного трибунала 267-й пехотной дивизии гауптман Юлиус Райхоф (Материалы Нюренбергского процесса. Вар.1. Т. 5. С. 115–116; Вар. 2. Т. 3. С. 241; Истребительная война на Востоке. С. 42.)
«Немецкие войска на Востоке ведут себя как полчища Чингисхана»
Из дневника начальника оперативного отдела генштаба ОКХ полковника Адольфа Хойзенгера. 3 июля 1941 г. (Пленков О. Ю. Ill Рейх. Война. Кн. 1. С. 330.)
«Я участвовал в Первой мировой войне, во французской и русской кампаниях этой войны и отнюдь не страдаю преувеличенной чувствительностью. Мне пришлось быть свидетелем многих более чем неприятных вещей как участнику добровольческих формирований в 1919 г., но никогда я не видел сцен, подобных описанной. ... Припоминаю также, что, по рассказам солдат, которые часто видели эти казни, таким способом ежедневно расстреливалось много сотен людей»
Из рапорта майора Рёйснера, 528-й пехотный полк. (Преступные цели... С. 108–112; Материалы Нюренбергского процесса. Вар. 1. Т. 5. С. 143–144; Вар. 2. Т. 3. С. 270–272.)
«Сейчас необходимо вновь подчеркнуть основные задачи, вытекающие из особенностей Восточного фронта. Здесь в неизмеримо большей степени, чем на всех прежних фронтах, следует воспитывать у немецких солдат чувство беспощадности. Никакие проявления мягкотелости по отношению к кому бы то ни было, независимо от пола и возраста, недопустимы... Всемерно следует поощрять и развивать инициативу каждого солдата, вызывающего своими действиями страх перед германской расой»
Из приказа Верховного командования Вермахта (Бычков Л. Н. Партизанское движение... С. 27.)
«... Мы должны, развивать технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц. И это то, что я намерен осуществить, это, грубо говоря, моя задача. Природа жестока, поэтому и мы можем быть жестокими. Если я могу послать цвет германской нации в пекло войны без малейшего сожаления о пролитии ценной германской крови, то, конечно, я имею право устранить миллионы низшей расы, которые размножаются как черви!»
Адольф Гитлер (Материалы Нюренбергского процесса. Вар. 1. Т. 1. С. 597–598; Т. 2. С. 224; Т. 5. С. 84–85; Т. 8. С. 399; Вар. 2. Т. 1. С. 483.)
«То, что делают наши войска, в самом деле не поддается воображению. Как будут наши солдаты - которые сейчас находятся на дороге домой - чувствовать себя, когда вновь ступят на германскую землю?»
Адольф Гитлер. (Тревор-Ропер X. Застольные беседы Гитлера, 1941–1944 / Пер. с англ. A. C. Цыпленкова - М.: Центрполиграф, 2004. - С. 93.)
«Вся война на Востоке ужасна, всеобщее одичание. Один молодой офицер получил приказ уничтожить согнанных в большой сарай 350 гражданских лиц, среди которых были женщины и дети, сначала отказался это делать, но ему было сказано, что это невыполнение приказа, после чего он попросил десять минут на размышление и, наконец, сделал это, направив совместно с некоторыми другими пулеметные очереди в открытую дверь сарая в толпу людей, а затем добивая еще живых из автоматов. Он был настолько потрясен, что, получив позднее легкое ранение, твердо решил не возвращаться на фронт».
«Волосы встают дыбом, когда узнаешь о мерах, которые планируется предпринять в России, а также о том, как систематически будут нарушаться военные законы на захваченных землях. На деле там возникнет форма самого неприкрытого деспотизма - злейшей карикатуры на любые законы. Подобное состояние дел превратит Германию в такое государство, какое существовало лишь в образе, созданном вражеской пропагандой. ... Браухич и Гальдер уже согласились с тактикой Гитлера в России. Таким образом, армия должна принять на себя основную долю убийств и поджогов, которые до сих пор поручались СС»
Из дневника германского дипломата Ульриха фон Хасселя (Материалы Нюренбергского процесса. Вар. 1. Т. 1. С. 597–598; Т. 2. С. 224; Т. 5. С. 84–85; Т. 8. С. 399; Вар. 2. Т. 1. С. 483.; Война Германии против Советского Союза. С. 48; Диксон Ч. О., Гейльбрунн О. Коммунистические партизанские действия / Пер. с англ, под ред. A. A. Прохорова; предисл. A. A. Прохорова, Р. Деннинга. - М.: Издательство иностранной литературы, 1957. - С. 227–228. Дневники фон Хасселя были опубликованы в Лондоне в 1948 году.)
«Если на Западе и в польской кампании окруженные силы противника с окончанием боев в основном почти добровольно сдавались в плен на 100%, здесь это будет происходить совершенно иначе. Очень большой процент русских укрылся в больших, частично не прочесанных районах, в лесах, полях, болотах и т.д., русские в основном уклоняются от плена»
Из донесения в ОКХ (главнокомандование сухопутных сил вермахта с 1939 по 1945 год.)(Шнеер А. Плен... С. 110.)
«Русские солдаты и младшие командиры очень храбры в бою, даже отдельная маленькая часть всегда принимает атаку. В связи с этим нельзя допускать человеческого отношения к пленным».
Из приказа командования 60-й моторизированной пехотной дивизии(РАВО. Т. 24(13). Кн. 2. С. 42.)
«Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой. Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость и могли выстоять в самых напряженных боях»
Генерал-полковник фон Клейст.(Лиддел-Гарт Б. Они умеют защищаться и стоять насмерть... // Другая война, 1939–1945. - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1996. - С. 379; Лиддел-Гарт Б. Битвы Третьего Рейха... С. 265.)
«Уже сражения июня 1941 г. показали нам, что представляет собой новая советская армия. Мы теряли в боях до пятидесяти процентов личного состава. Пограничники и женщины защищали старую крепость в Бресте свыше недели, сражаясь до последнего предела, несмотря на обстрел наших самых тяжелых орудий и бомбежек с воздуха. Наши войска скоро узнали, что значит сражаться против русских...»
Генерал Блюментрит, начальник штаба 4-й армии. На самом деле Брестская крепость держалась не «свыше недели», как пишет Блюментрит, а без малого месяц - до 20 июля. (Лиддел-Гарт Б. Они умеют защищаться... С. 382; Лиддел-Гарт Б. Битвы Третьего Рейха... С. 271–272.)
«Часто случалось, что советские солдаты поднимали руки, чтобы показать, что они сдаются нам в плен, а после того как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат».
Генерал фон Манштейн, командующий 56-м танковым корпусом. (Манштейн Э. фон. Утерянные победы. С. 190.)
«Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен»
Через пять дней Гальдер поправляет сам себя: это не отдельные случаи.
«Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека... Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т.п. в плен сдаются немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие бегут, сбрасывают с себя форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян».
4 июля новая запись:
«Бои с русскими носят исключительно упорный характер. Захвачено лишь незначительное количество пленных».
Через месяц боев Гальдер записывает окончательный и крайне неприятный для германского командования вывод, сделанный фельдмаршалом Браухичем:
«Своеобразие страны и своеобразие характера русских придает кампании особую специфику. Первый серьезный противник»
Из дневника начальника генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Гальдера (Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3. С. 24., С. 53., С. 84., С. 214.)
«На Восточном фронте: боевые действия продолжаются. Усиленное и отчаянное сопротивление противника... У противника много убитых, мало раненых и пленных... В общем, происходят очень тяжелые бои. О «прогулке» не может быть и речи. Красный режим мобилизовал народ. К этому прибавляется еще и баснословное упрямство русских. Наши солдаты еле справляются. Но до сих пор все идет по плану. Положение не критическое, но серьезное и требует всех усилий»
Из дневника министра пропаганды Геббельса (Откровения и признания. С. 321; Ржевская Е. М. Геббельс... С. 283.)
«Красная Армия 1941–1945 гг. была гораздо более сильным противником, чем царская армия, ибо она самоотверженно сражалась за идею. Это усиливало стойкость советских солдат. Дисциплина в Красной Армии также соблюдалась более четко, чем в царской армии. Они умеют защищаться и стоять насмерть. Попытки их одолеть стоят много крови»
Генерал Блюментрит, начальник штаба 4-й армии. (Лиддел-Гарт Б. Они умеют защищаться... С. 382.)
«До сегодняшнего дня упорство в бою объяснялось страхом перед пистолетом комиссара и политрука. Иногда полное безразличие к жизни истолковывалось исходя из животных черт, присущих людям на Востоке. Однако снова и снова возникало подозрение, что голого насилия недостаточно, чтобы вызвать доходящие до пренебрежения жизнью действия в бою... Большевизм... вселил в большую часть русского населения непреклонную решимость».
Из служебной записки СД. (Источник. - 1995. - № 3. - С. 89.)
Далее собраны документальные свидетельства зверств фашистских войск, в первый период войны. Цитаты даны по книге А. Дюкова "За что сражались советские люди". Книга, по моему мнению, которую стоило бы изучать в институтах. Детям до 18 чтение дальше не рекомендутся.
«28 июня. На рассвете мы проехали Барановичи. Город разгромлен. Но еще не все сделано. По дороге от Мира до Столбцев мы разговаривали с населением языком пулеметов. Крики, стоны, кровь и много трупов. Никакого сострадания мы не ощущали. В каждом местечке, в каждой деревне при виде людей у меня чешутся руки. Хочется пострелять из пистолета по толпе. Надеюсь, что скоро сюда придут отряды СС и сделают то, что не успели сделать мы».
Из дневника рядового Эмиля Голыда (Шнеер А. Плен... С. 169.)
«Я видел, на окраине одной деревни близ Белостока пять заостренных колов, на них было воткнуто пять трупов женщин. Трупы были голые, с распоротыми животами, отрезанными грудями и отсеченными головами. Головы женщин валялись в луже крови вместе с трупами убитых детей. Это были жены и дети наших командиров»
Воспоминания младшего воентехника Сергея Дашичева ( Толстой А. Н. Лицо гитлеровской армии // Собрание сочинений. - М.: Художественная литература, 1961. - Т. 10. - С. 487. Упоминания об этом преступлении встречаются в материалах судебного процесса над гауляйтером Украины Эрихом Кохом, состоявшегося в Варшаве в октябре 1958 - марте 1959 г. См..: Орловский С., Острович Р. Эрих Кох перед польским судом / Пер. с польск. Д. Г. Томашевского; предисл. А. И. Полторака. - М.: Издательство Института международных отношений, 1961. - С. 105.)
«Наступил час расплаты, которой мы давно ждали. Большевики будут скоро разбиты, а евреи - уничтожены. Мы их расстреливаем везде, где только обнаружим, несмотря на пол и возраст. Фюрер призвал нас к этому. Знаю, что специальные команды в тылу уничтожают евреев полностью, так как мы движемся вперед и многих упускаем.
Германцы на Востоке должны быть подлинными викингами, и все низшие расы должны быть уничтожены. Мы не имеем права на мягкость и малодушие»
Из письма рядовой дивизии СС "Мертвая голова" Вальтера Траве (Документы обвиняют: Холокост... С. 3.)
«У стен домов были сложены изуродованные трупы, главным образом женщин. На первом месте этой ужасающей «выставки» был положен труп женщины, к которой штыком был пригвожден ее ребенок»
После взятия немецкими войсками города Львов. Первым в город вошел разведывательно-диверсионный батальон «Нахтигаль», состоявший из украинских националистов. Руководил ими обер-лейтенант Роман Шухевич, будущий главнокомандующий Украинской повстанческой армией. (Материалы Нюренбергского процесса. Вар. 1. Т. 5. С. 93; Ни давности, ни забвения... С. 26.)
«Проломи русскому череп, и ты обезопасишь себя от них навек!
Ты безграничный властелин в этой стране! Жизнь и смерть населения в твоих руках!
Нам нужны русские пространства без русских!»
Из заповедей частей СС (Неизвестный Гитлер: Тайное досье НКВД, составленное на основе протоколов допросов личного адъютанта Гитлера Отто Гюнше и камердинера Гитлера Гейнца Линге в Москве 1948–1949 гг. / Предисл. М. Уля, X. Эберле; В. Хаустова; X. Мёллера; пер. с нем. примечаний А. Чикишева, Е. Кулькова. - М.: Олма-пресс, 2005. - С. 118.)
«В 15–20 км от города Дергачи, в населенном пункте, названия которого не помню, по приказу полковника Бойе все население было согнано в синагогу, последняя была заминирована и взорвана вместе с находившимися в ней людьми.
... 13 июля в населенном пункте Несолонь, 30 км восточнее Новоград-Волынского, полковник Бойе приказал взорвать церковь.
... Приблизительно в первой половине августа 1941 года по дороге Круполи - Березань был сожжен совхоз и расстреляно более 300 военнопленных Красной Армии, среди которых большинство было женщины. Полковник Бойе еще кричал: «Что означает женщина с оружием - это наш враг...»
... В первой половине августа около города Киева полковник Бойе разъезжал по полю на своей машине и стрелял по военнопленным из винтовки, т.е. охотился на них. Убил там десять человек»
О лете 41-го из показаниий пленных немецких солдат 44-й пехотной дивизии, уничтоженной под Сталинградом. (Лузан Н. Дневник полковника Бойе: Как «СМЕРШ» доказал преступления командира 134-го полка вермахта // Военно-промышленный курьер. - 2005. - № 40. - С. 11.)
«Нас, двух девчонок, окружили несколько мотоциклистов. Стали хватать, мы отбивались, а они избивали прикладами автоматов, били по груди, сильно разбили мне голову и лицо. Потом стали забавляться. Мы бежали, а они догоняли нас и со скоростью наезжали на нас сзади, сбивали с ног. У меня были длинные волосы, схватили за косы и поехали. Пришлось бежать рядом. Быстро бежать я не могла и падала, меня тащили, и опять били...»
Из воспоминаний Фрумы Ицкович (Последние свидетели / Предисл. Б. Хаита; Е. Гологорского. - М.: Ковчег; Совершенно секретно, 2002. - С. 237.)
«Обыкновенно забирали с собой мужчин и женщин в тюрьму или префектуру. Там их избивали до полусмерти; издевались самым рафинированным образом, заставляли мужчин и женщин раздеваться догола и совокупляться и после этого убивали, так что из тюрьмы, а чаще всего и из префектуры никто живым не возвращался; их увозили в Бикернский лес и убивали. Таким образом, в течение 2–3 недель было уничтожено около 12 000 евреев и примерно столько же главным образом русских»
Из воспоминаний очевидцев об оккупации города Риги. (Латвия под игом нацизма: Сборник архивных документов. - М.: Европа, 2006. - С. 44.)
«Когда открыли вагоны, военнопленные жадно глотали воздух открытыми ртами. Многие, выходя из вагонов, падали от истощения. Тех, кто не мог идти, немцы расстреливали тут же, у будки обходчика. Из каждого эшелона выбрасывали по 400–500 трупов. Пленные рассказывали, что они по 6–8 суток не получали в дороге ни пищи, ни воды»
Из рассказа обходчика, около города Даугавпилса. (Шнеер А. Плен... С. 181.)
«25 августа. Мы бросаем ручные гранаты в жилые дома. Дома очень красиво горят. Огонь перебрасывается на другие избы. Красивое зрелище! Люди плачут, а мы смеемся над слезами. Мы сожгли уже таким образом деревень десять.
29 августа. В одной деревне мы схватили первых попавшихся двенадцать жителей и отвели их на кладбище. Заставили их копать себе просторную и глубокую могилу. Славянам нет и не может быть никакой пощады. Проклятая гуманность нам чужда»
Из дневника обер-ефрейтора Иоганнеса Гердера (Бычков Л. Н. Партизанское движение... С. 26–27.)
«К нам ворвались немцы. Двух шестнадцатилетних девушек ихние офицеры затащили на кладбище и над ними надругались. Затем приказали солдатам повесить их на деревьях. Солдаты выполнили приказ и повесили их вниз головами. Там же солдаты надругались над девятью пожилыми женщинами»
Из рассказа колхозницы (Толстой А. Н. Лицо гитлеровской армии. С. 488.)
«Я нашел в планшете одного немца серию любительских фотографий. Вот перечень: фриц, невеста фрица, голая девица неизвестной национальности, человек, привязанный к столбу, горящая изба, виселица с повешенными, два фрица в беседке, фрицы развлекаются - один в шутку вешает другого, убитая девушка в платочке, с обнаженной грудью. Разве такой способен стать человеком?»
Из рассказа советского журналиста. (Эренбург И. Г. Война: Апрель 1942 - март 1943: Статьи. - М.: Воениздат, 2002. - С. 38.)
«Наш командир взвода лейтенант Генбиллер крикнул солдатам: «Зачем вы ведете этих свиней, гоните их в лес и дайте там каждому по свинцовой пилюле», - вспоминал старший ефрейтор Рудольф Латцельсбергер. - Солдаты повели их в лес, лейтенант поехал за ними. Вскоре мы услышали несколько выстрелов. Когда лейтенант вернулся, он бросил: «Еще на четыре меньше»
Из воспоминаний солдат 62-го пехотного полка вермахта. (РАВО. Т. 24 (13). Кн. 2. С. 45.)
«Все чаще стали попадаться одиночные трупы зверски умерщвленных наших солдат, а потом и целые груды тел. Присмотревшись, мы увидели, что все эти люди были умерщвлены разными орудиями смерти. Вот свежая груда тел из пяти трупов, изуродованных самым зверским образом: разбиты головы, рассечены грудные клетки, выколоты глаза, вспороты животы. А у некоторых во рту остались торчать немецкие штыки...»
Из воспоминаний политрука Николая Ляшенко (Ляшенко Н. И. Война от звонка до звонка. С. 18.)
«Мы идем по опустошенной местности, где все сожжено, ни одного дома в деревнях, сплошная пустыня. Мирные жители, старушки с детьми находят приют в лесу, у костра, в землянках. Мужчин угоняют гитлеровцы на работу, а потом расстреливают при отходе. Издевательство над местным населением самое зверское. В Волоколамске повесили 8 человек, их не разрешали снимать, и они висели 52 дня, до прихода наших частей. Недалеко от Ржева в одной деревне загнали почти всю деревню и пленных в церковь и потом зажгли ее. Всего ужаса не опишешь. При продвижении вперед каждый день встречали неслыханные издевательства над жителями»
Из письма советского военнослужащего. (Я это видел... С. 139.)
«Вот, что мы наблюдаем, женщина валяется посреди улицы. У нее отрезаны уши, глаза выколоты, живот вспорот. Рядом лежит группа бойцов и командиров, у них нет носов, ушей, на лице рубленые раны. После этих издевательств они были сожжены в огне живыми. Каждый вечер мы наблюдаем огромные зарева пожарищ от пылающих сел и деревень, и сердце обливается кровью у каждого, а жажда мести все растет, и каждый боец и командир горит этой жаждой»
Из письма советского военнослужащего. (Лубянка в дни битвы за Москву. С. 347.)
«В Звенигородском районе, дер. Напицы, около стога сена обнаружены пять трупов неизвестных молодых девушек, изнасилованных и зверски расстрелянных фашистами... В Ново-Петровском районе, в дер. Васильковское, на опушке леса обнаружены два трупа изнасилованных и зверски замученных девушек. У одной из них выколоты глаза, у обеих изуродованы груди. Фамилии девушек не установлены»
Из сводок органов внутренних дел. (Лубянка в дни битвы за Москву. С. 413.)
«Нас всех вывели из амбара и построили в одну шеренгу. Затем немецкие солдаты вывели из строя капитана и двух красноармейцев. Перед строем немецкие солдаты стали стрелять в упор в капитана, прострелили ему правую, затем левую руку, затем левую ногу и правую ногу. Когда капитан упал, один из немецких солдат нагнулся и ножом отрезал у него нос, затем уши и концом ножа выколол глаза. Тело капитана судорожно содрогалось, тогда другой солдат выстрелил ему в грудь и убил его.
С двумя красноармейцами немецкие солдаты сделали то же самое. Все немцы были пьяны.
После казни нам, оставшимся в живых, приказали закопать пленных, и нас опять загнали в амбар. Три дня нам не давали ни воды, ни хлеба. Ночью мы сделали подкоп и ушли»
Из рассказа красноармейца Д. Е. Быстрякова, попавшего в плен около города Великии Луки. (Толстой А. Н. Лицо гитлеровской армии. С. 489.)
«Часов около двенадцати мы услышали пулеметную стрельбу. Она приближалась. На дороге по ту сторону оврага появились две полуторки. Они мчались на большой скорости. На брезенте одной из них полоскались от ветра красные кресты. Вслед за ними появились несколько немецких мотоциклов. Они мчались за машинами. Недалеко от нас машины затормозили, из них выскочили несколько человек и побежали в сторону оврага. Мотоциклисты открыли огонь по бегущим, и ни один из них не добежал до оврага. Затем, окружив машины, немцы стали выгонять из них раненых. Вслед за ними вытащили сестер. Потом немцы подожгли обе полуторки. Из горящих машин слышались крики. Тех, кто вышел из машин, под дулами автоматов подвели к оврагу и открыли по ним огонь. Оставшихся в живых сбрасывали в овраг. Самый, казалось, спокойный из нас, Георгий Кондрашев не выдержал.
- Варвары! Гады! - закричал он, схватил винтовку и хотел стрелять.
Что он мог сделать на таком расстоянии против автоматчиков - непонятно. Пришлось связать Жору и воспользоваться кляпом. Он только погубил бы нас: наших патронов хватило бы на один-два выстрела. Нервы начинали сдавать. Многие ребята плакали. А немцы не мстили - они просто выполняли привычную работу. Расправившись с ранеными, они посадили в коляски женщин и укатили на своих мотоциклах.
Описать этого нет ни возможности, ни сил. Вспоминая это, я и сейчас весь дрожу. Самое невыносимое было в том, что, наблюдая все это, мы ничем не могли помочь несчастным»
Из воспоминаний режиссера Григория Чухрая (Чухрай Г. Н. Моя война. - М.: Алгоритм, 2001. - С. 143.)
«В плен военных женщин немцы не брали... Сразу расстреливали. Водили перед строем своих солдат и показывали: вот, мол, не женщины, а уроды. Русские фанатички! И мы всегда последний патрон для себя держали - умереть, но не сдаться в плен. У нас попала в плен медсестра. Через день, когда мы отбили ту деревню, нашли ее: глаза выколоты, грудь отрезана... Ее посадили на кол... Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые. Ей было девятнадцать лет. Очень красивая...»
(Алексиевич С. У войны не женское лицо. С. 129.)
«Когда нас окружили и видим, что не вырвемся, то мы с санитаркой Дашей поднялись из канавы, уже не прячемся, стоим во весь рост: пусть лучше головы снарядом снесет, чем они нас возьмут в плен, будут издеваться. Раненые, кто мог встать, тоже встали...»
«А девушек наших, семь или восемь человек, фашисты на колы сажали»
(Алексиевич С. У войны не женское лицо. С. 60.)
«На дорогах лежали русские санитарки. Их расстреляли и бросили на дорогу. Они лежали обнаженные... На этих мертвых телах... были написаны похабные надписи»
Рядовой 11-й танковой дивизии Ганс Рудгоф. (Шнеер А. Плен... С. 319.)
ВНИМАТЕЛЬНО ВГЛЯДИТЕСЬ ЛЮДИ в ГЛАЗА ПОКИНУТЫХ СОБАК!!!!!
